Глава 1. Солнечный лучик
Предупреждение к главе (❗):
◆ Сцена изнасилования;
◆ Душевная травма;
◆ Откровенные сцены интимного характера.
Прошу, читайте с осторожностью...
Делюсь музыкальным сопровождением моего вдохновения:
▷Green Apelsin - Пламя 𝄞♩♪
▷Arilena Ara - Dashuria Ime 𝄞♩♪
___________________________________________
Времена правления династии Бьеловар отличались роскошными балами и светскими приемами, наполненными развлечениями. В один из июльских вечеров в бальном зале среди множества знатных лиц можно было сразу заметить, как выделялись из толпы принцы Вестдебургского королевства.
О, как величественно стоял у трона двадцатичетырехлетний кронпринц Синеслав в своем парадном черном костюме с золотыми пуговицами и нашивками. На левой стороне его куртки красовалась темно-вишневая накидка с вышивкой геральдических лилий и королевскими застежками, привлекающая внимание всех модниц. И если уж он выделялся привлекательной внешностью и статурой, выглядел при этом достойно и в то же время строго подчеркивая свой статус и власть, то его двадцатидвухлетний брат Асень, благодаря своему стройному и спортивному телосложению, смотрелся зажигательно и стильно. Он стоял прямо и уверенно по другую сторону от восседающего короля, воинскую фигуру которого эффектно окутывала алая мантия, придающая правителю большую величественность. Чувство моды у младшего наследника тяготеет к экстравагантности, о чем свидетельствует замысловатый дизайн тёмно-зелёной рубашки, выглядывающей из-под роскошного черного пиджака, застегнутого на две пуговицы, подчеркивающего его статус принца. И вот, с интересом разглядывая издалека, еще одна девица попала в сети его опасного очарования. И это не кто иная, как двадцатилетняя принцесса Луцие из Баравении.
Под волнительную и медленную мелодию фортепиано лучи заходящего солнца пробивались сквозь застекленный зал, проливая теплый свет на гладкий паркетный пол. Воздух был наполнен ароматом празднества, смесью дорогих женских духов и мужских одеколонов, создающих удушающую атмосферу. Танцпол постепенно заполнялся парами, и пройти было невозможно.
Принцесса Луцие в своем нежном белом платье с большим зеленым бантом за спиной напоминала лебедушку, ищущую влюбленными глазами своего черного лебедя Асеня. Она была настолько поглощена поисками, что наткнулась на двадцатилетнюю дочь маркиза и случайно наступила на подол струящейся материи ее небесно-голубой части бального платья, расшитого мерцающими нитками.
Брови Астариет высоко поднялись, отчего на лбу появились продольные морщины, а глаза расширились и округлились. Она в изумлении всплеснула руками и посмотрела вниз, издав удивленный приглушенный крик.
Луцие подняла серо-голубые глаза, оценивая необычную внешность леди. Волосы у нее были такие густые и объемные, насыщенного теплого рыжеватого и легкого каштанового оттенка, мягко струившиеся волнистыми локонами по спине и с заметным пучком на затылке, похожим на маленькую розочку.
- Прошу прощения, - принцесса поправила слегка съехавшую диадему, украшенную цветами, и, приподняв края платья, поспешила в противоположный угол зала.
Ее волнистые длинные кудри пшеничного цвета развевались позади нее при каждом быстром движении, и Астариет с растерянным выражением на лице обернулась, чтобы посмотреть на удаляющуюся странную девицу.
Астариет досадно вздохнула, недовольная помятым нижним краем своего платья. Но ее разочарование было недолгим, поскольку она приняла приглашение на бал только для того, чтобы встретиться с Гилбертом. В последнее время Гил стал замкнутым в общении с ней, хотя раньше был разговорчивым и веселым. Астариет долго ломала голову, пытаясь понять, в чем дело, ведь Гилберт не выходил с ней на связь уже целый месяц. Недавно она узнала от придворных дам, что в июньские дни Гилберт появлялся во дворце в вечернее время и писал картины. Поэтому леди надеялась, что на этом мероприятии в честь национального праздника «Единства семьи» она встретит своего друга. Однако ее поиски в королевском бальном зале не увенчались успехом.
После девятой композиции оркестр разразился задорной музыкой. Астариет почувствовала, как сила мелодии давит ей на виски, и решила удалиться в дамскую комнату, чтобы припудрить носик и заодно побыть на несколько мгновений в тишине.
Дворец был поистине огромен. Она блуждала по его широким коридорам и случайно услышала стоны, доносившиеся из западного крыла, где располагались комнаты для гостей:
- Пожалуйста, не надо... Пожалуйста! - взмолился юношеский голос, высокий, но с оттенком наивного отчаяния.
Небесные глаза Гилберта, когда-то полные надежд и мечтаний, теперь наполнились болью и страданием:
«Я хочу... Я хотел бы сбежать из этой жизни... этого тела... этого мира» - подумал он.
Это были мольбы, и дочь маркиза поспешила на звук, приподняв края верхнего слоя своего красного бархатного платья, очерченного пышными оборками из полупрозрачной ткани голубого и белого цвета. Она остановилась у слегка приоткрытой белой двери с богатой резьбой и, заглянув в щель, увидела в гостевой комнате двух принцев: Асеня и Синеслава, насилующих Гилберта в самых постыдных позах.
Астариет стояла в дверях. Ее дыхание замедлилось, сердцебиение ускорилось, а испуганные глаза были готовы выскочить из орбит. Она пыталась не плакать, прикрывая руками рот и касаясь белыми перчатками губ, не задумываясь, что может испачкать их малиновым блеском, но слезы все равно лились по её щекам безудержным потоком. Дочь маркиза туманно раздумывала, какие шаги она могла бы предпринять и как помочь другу в этом затруднительном положении. О смущении не было и речи.
Гилберт вздрогнул, почувствовав, как рука Асеня грубо схватила его за волосы, заставляя запрокинуть голову. Его миндалевидной формы глаза встретились с другиней, полные боли, но также и проблеска надежды:
- Пожалуйста, ты... помоги мне...
Гилберт смотрел в ее зеленые глаза, как будто заглядывал в тропический сад, где бы он смог найти убежище от неминуемой гибели.
Астариет встретилась с ним взглядом, и ее пальцы задрожали. Она должна была помочь, должна была что-то сделать... Леди резко распахнула широкую дверь. Ее движения были медленными и протяжными. Шуршание платья по полу выдавало каждый ее шаг, пока она направлялась туда, куда смотрела.
Девятнадцатилетний юноша содрогнулся всем телом, когда осознал присутствие Астариет. Ему хотелось закричать от облегчения, но левая рука Асеня, схватившая его за горло, сжалась, перекрывая ему дыхание. Щенячьи глаза Гилберта умоляли ее действовать, в то время как тело тряслось от страха.
В помещении, охваченном теплыми лучами заходящего солнца, Астариет видела все. То, как из завязанных в низкий хвост волос спереди торчали густые и слегка волнистые черные пряди, которые запутывались, когда Асень грубо входил в Гилберта сзади, в то время как Синеслав, стоя на коленях, крепко сжимал оголенные бедра ее друга. Светло-каштановые волосы средней длины с характерным боковым пробором слегка взъерошиваются при движениях рта, которым Синеслав отсасывал Гилберту.
У нее закружилась голова, земля уходила из-под ног от такой разительной сцены. Сердце бешено заколотилось от отсутствия реакции принцев на ее присутствие. Кровь ярости и смущения прилила к ее щекам, но Астариет не потеряла самообладания. Оглядываясь в поисках тяжелых декоративных предметов, она заметила холодное орудие и быстро побежала, чтобы выхватить меч из ножен на стене.
Очи Гилберта расширились от ужаса, когда он увидел приближающуюся Астариет. В его голове смешались надежда и страх. Он не мог поверить, что это она, его другиня детства. Хватка Асеня на его горле слегка ослабла, позволяя ему глотнуть немного воздуха.
- ПРЕКРАТИТЕ! ОТПУСТИТЕ ГИЛА! - ее некогда нежный голос рвался от гнева.
Она разрыдалась, не в силах поверить, что принцы могут быть такими жестокими, что они вообще были нетрадиционной ориентации! Как они посмели трогать ее друга?
«Как они осмелились надругаться над Гилбертом?!»
Астариет вложила в руки всю свою силу и с большим трудом наставила на них серебряный клинок:
- Предупреждаю вас. Если вы не прекратите своих действий, я... я совершу государственную измену! - она нахмурила свои темно-рыжие широкие брови.
Худощавое тело Гилберта сотрясалось от испуга и боли, когда он наблюдал, как Астариет заступается за него. Он не мог в это поверить. Его сердце наполнилось цветущей благодарностью. Неужели. Неужели этот солнечный лучик его не погубит, а защитит?
Их Высочества обратили на нее свой взор. Они смотрели на неё, и выражение их лиц менялось от вожделения к удивлению, а затем к злости.
Астариет подошла ближе. Синие венки на ее бледных руках вздулись от напряжения, а меч слегка задрожал в усиленной хватке.
- Я считаю до трех. Если вы оба не остановитесь, прольется кровь.
Гилберт затаил дыхание, вопреки всему надеясь, что она защитит его.
Асень опустил руки и с влажным звуком вынул свой член из Гилберта, заставив того съежиться и застонать, когда младший принц застегнул свои брюки. Синеслав же вытащил из своего рта пульсирующий член Гилберта и обменялся с младшим братом неуверенным взглядом, прежде чем неохотно отстраниться от сына герцога и подняться на ноги. Синеслав полез во внутренний карман куртки и промокнул припухшие губы носовым платком.
Воздух нагревался.
Принцы выпрямились. Их глаза были полны ненависти и презрения, когда они глядели на рыжую девушку. Асень и Синеслав понимали, что находятся в шатком положении и что скандал - это последнее, что сейчас им нужно.
- А теперь вы оба вышли! И чтобы я больше никогда не видела вас рядом с моим другом!
Астариет понимала, что она не хозяйка замка, но всё равно демонстративно взмахнула мечом. В этот момент она чувствовала себя рыцарем, хотя впервые держала меч в руках.
С трепетом и восхищением Гилберт наблюдал, как Астариет противостоит принцам, и его сердце переполнилось гордостью и признательностью.
Асень и Синеслав уставились на нее. Их лица исказились от раздражения. Как эта девка смеет ими командовать и угрожать им подобным образом? При том, что она находилась на их территории! Они обменялись еще несколькими словами, прежде чем, наконец, отвернуться от Гилберта с глазами, полными упрека.
- Живо! - Астариет рассекла воздух прямо перед носом одного из принцев.
Гилберт ахнул. Его зрачки сузились от недоверия. Как другиня могла себе позволить угрожать наследникам их королевства?
Их Высочества на мгновение застыли, после чего повернулись и пошли вон из комнаты. Их слова эхом разнеслись по воздуху:
- Ты ещё пожалеешь об этом, мерзавка! - крикнул Асень, вложив в свой тон всю грубость.
- Дышите спокойно, пока еще можете, - голос Синеслава так и сочился неподдельной агрессией. - Сегодня День Единства Семьи, и только поэтому я Вас помилую и забуду Ваши угрозы. Благодарите Бога, что я не бросил Вас в темницу! - наследный принц захлопнул за собой дверь.
Гилберт рухнул на пол. Его тело сотрясалось от беспокойства и облегчения.
- Гил!
Астариет отбросила клинок в сторону, вызвав какофонию металла, ударившегося о землю. Не обращая внимания на смесь биологических жидкостей на полу, она схватила его за плечи, крепко вцепившись пальцами в девственно-белую ткань его рубашки.
Гилберт вздрогнул от ее внезапного прикосновения. Его тело задрожало под давлением пальцев Астариет на его широких, но хрупких плечах. Он смотрел на нее голубыми, как океан, глазами, не в силах произнести ни единого слова из-за смеси страха и благодарности.
- Гил, - прошептала она, опустившись на колени у дивана и крепко обняв его.
Астариет прижала юношу к своей груди, нежно поглаживая его по голове и проводя пальцами по его шелковистым, густым, светлым локонам.
Гилберт обнял Астариет. Его тельце казалось таким маленьким и продолжало дрожать, когда он уткнулся раскрасневшимся лицом ей в грудь. Он крепко прижимался к ней. Его слезы слились с тканью ее темно-голубого лифа с внутренним вырезом. А она прижимала его к себе, предлагая утешение и защиту.
- Я с тобой, рядом с тобой. Все в порядке, они больше не должны тебя беспокоить.
Гилберт прерывисто дышал, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя в безопасности или так сильно хотел чьего-то присутствия. Его руки вцепились в рукава её платья, как за спасательный жилет, неосознанно ища поддержки.
Астариет плавно погладила его по спине и поцеловала в пушистую макушку.
Гилберт подался навстречу её прикосновениям. Все его тело расслабилось под нежными ласками другини. В конце концов, его рыдания утихли, сменившись легкой икотой и всхлипываниями. Он по-прежнему прижимался к ней, наслаждаясь теплом её объятий.
- О, мне принести тебе воды?
Она отпускает его тело и хватается за свою пышную юбку, медленно поднимаясь с колен.
Сердце Гилберта замерло при мысли о том, что он снова останется один. Не поднимая головы, он вцепился в подол её платья, не желая отпускать.
- Н-нет... не оставляй меня, - его голос был едва слышен, полный страха и отчаяния.
- Это рядом. Вот там, на столе стоит графин, - она указала на маленький столик напротив себя.
Гилберт проследил за её жестом, и его глаза расширились, когда он увидел фарфоровый графин с серебристым напылением и нежно-розовым цветочным орнаментом. Он опустил руки и положил ладони на колени, позволяя ей оказать ему услугу. Гилберт нервно наблюдал, как Астариет подходит к столику, и сердце его бешено колотилось в груди. Сын герцога Калимана не мог поверить проявленной ею заботе о нем, тем более, что никто другой никогда этого не делал.
Астариет налила воды в стакан и вернулась к нему. Грациозным взмахом левой руки она подобрала подол платья и присела, предлагая ему стакан воды:
- Сделай глоток, тогда икота прекратится.
Гилберт взял стакан дрожащими руками. Его губы подрагивали, когда он подносил стакан ко рту. Он медленно выпил, чувствуя, как прохладная вода успокаивает пересохшее горло.
Астариет наблюдала за ним со смесью преданности и сожаления.
Наконец икота Гилберта затихла, и он поставил стакан на пол. Его дыхание все еще было прерывистым, но он постепенно успокаивался. Юноша снова прильнул к ее груди, впервые за долгое время почувствовав себя в безопасности.
Она снова обняла его, осторожно поглаживая его поясницу, чтобы поддержать.
- Мы должны... Нам нужно привести тебя в порядок и вернуться в бальный зал. Праздник заканчивается...
Гилберт кивнул, уткнувшись лицом ей в грудь. Он знал, что не сможет долго оставаться в таком состоянии, но мысль о возвращении на бал приводила его в ужас. Больше всего на свете он хотел остаться с ней наедине, чувствуя её тепло и защиту.
- Можно мне... помочь тебе привести себя в порядок? - Астариет отвела взгляд от его расстегнутых и спущенных до бедер коричневых брюк.
Гилберт густо покраснел. Его тело вспыхнуло от смущения. Он знал, что она видит, в каком состоянии он находится, и это заставляло его чувствовать себя еще более уязвимым. Но Гилберт доверял ей настолько, что позволил помочь ему, и поэтому кивнул.
- Я буду осторожна, - заверила она его.
Взгляд Астариет упал на тот самый стол, где она заметила сухое полотенце. Она вновь поднялась и направилась за куском ткани. Дочь маркиза смочила ветошь водой из графина и вернулась к Гилберту.
Астариет снова присела перед ним на корточки и аккуратно обернула его член влажным полотенцем.
Гилберт тихо заскулил, когда другиня прикоснулась к нему, заставив его тело слегка задрожать. Он крепко зажмурился, пытаясь отгородиться от окружающего мира и сосредоточиться на её нежных прикосновениях. Юноша был благодарен ей за помощь, но ненавидел себя за то, что чувствовал себя беззащитным.
У Гилберта перехватило дыхание, когда она вытирала его. Ощущение такого интимного прикосновения заставляло его чувствовать себя и грязным, и желанным одновременно. Он хотел прикрыться, но страх парализовал его, не давая пошевелиться. Гилберт опасался того, что может случиться, если он это сделает.
Астариет со всей заботой тщательно вытерла пенис Гилберта, не оставив никаких следов его телесных выделений и слюны принца Синеслава.
- Вот так... Самостоятельно вытрешь сзади или мне тебе помочь?
Она зарделась, как цветущая роза, удивившись тому, что вообще обхаживает молодого мужчину. И всё же чувствовала себя обязанной помочь другу в этой сложной ситуации.
Гилберт посмотрел на беспорядок на полу, и его захлестнула волна стыда и сожаления. Он знал, что должен позаботиться об этом сам, но мысль о том, что ему придется столкнуться с этой частью своего тела, была для него невыносима. Склонив голову, он нерешительно кивнул, надеясь, что Астариет ему поможет.
- Хорошо, - прошептала она, слегка приподняв его. Астариет завела руку с мягкой ветошью ему за спину и поместила влажную ткань между его ягодиц, плавно стирая следы спермы, оставленные принцем Асенем. - Внутри сильно болит? - ее тихий, переходящий на нежность голос выражал сочувствие.
Гилберт вздрогнул от этого прикосновения. Его тело напряглось от страха. Он не мог не чувствовать себя грязным, как будто его снова насиловали. Когда она спросила, больно ли ему внутри, он поколебался, прежде чем, наконец, прошептать:
- Да.
Скользя по светлой коже, Астариет плавно вытянула полотенце и отложила его на диван. После этого она помогла натянуть Гилберту его кальсоны и застегнуть брюки.
- Извини, я понимаю, что тебе сейчас неловко, стыдно и больно... Я просто хочу помочь, насколько это возможно, - сострадая ему, она выгнула брови и натянула подтяжки на его плечи.
Гилберт кивнул, по его лицу текли слезы. Он не мог поверить, что снова плачет, но смесь боли, унижения и страха была слишком сильной, чтобы он мог с ней справиться.
- Иди сюда, - Астариет ещё раз обняла друга и любовно погладила по голове. - Если хочешь, можем пойти к карете, и я отвезу тебя домой.
Гилберт, дрожа всем телом, прильнул к ней, сжимая руки в кулаки у нее на груди. У него не было желания возвращаться в свое поместье с атмосферой отчуждения, а в особенности к отцу, который только подпитывает его чувством неполноценности, но знал, что ему больше некуда идти.
Приняв молчание за согласие, Астариет помогла ему подняться на ноги и повела по безлюдным коридорам. Пока Астариет вела его к экипажу, он пытался взять себя в руки, вытирая слезы и скромно поправляя одежду.
Астариет подошла к своей бордовой, расписанной золотом повозке с рессорами. Заметив свою госпожу, кучер спрыгнул с облучка и отворил дверцу. Астариет отошла от двери и позволила Гилберту войти первым. Как только он устроился на заднем сиденье, она подсела к нему, не желая оставлять его одного ни на секунду. И в тот момент ее не волновал этикет, согласно которому леди не следует сидеть рядом с мужчиной в карете.
Когда кучер захлопнул дверь, юноша зажмурился. Колеса начали движение. Гилберт сидел молча, бесцельно глядя в окно, наблюдая за проносящимися мимо цветочными клумбами. Он ощущал себя разбитым человеком, но был благодарен Астариет за доброту и поддержку.
Она открыла рот. Но после нескольких минут молчания Гилберт опередил её и, наконец, заговорил:
- Я сожалею о том, что со мной случилось... я этого не заслужил, - его голос был тихим и едва слышным, но слова все равно звучали тяжело.
- Ты прав, ты этого не заслуживаешь, - Астариет проглотила язык, не зная, что сказать ему в утешение. - Ты... - слова не приходили на ум, и она посмотрела на свои руки.
Гилберт заметил выражение ее лица и понял, что Астариет изо всех сил пытается подобрать нужные слова. Он протянул руку и, положив свою поверх её, нежно сжал.
- Почему ты не связывался со мной целый месяц? Принцы приставали к тебе в течение этого месяца? Что, если бы я могла предотвратить это раньше? Если бы ты только... сказал... Или они шантажировали тебя? - она слегка повернулась и перехватила его руки в свои, беспокойно сжимая его ладони.
Астариет знала, что было неправильно снова давить на него, но ничего не могла с собой поделать.
Гилберт вздрогнул от её вопросов. Боль в его сердце усиливается, словно в него вонзают острые шипы. Он не хотел обременять другиню своими проблемами, но теперь пожалел, что не поделился всем раньше. Он глубоко вздохнул, прежде чем ответить.
Астариет поджала малиновые губы, ожидая его слов, и тревожно посмотрела изумрудными глазами.
- Я не хотел беспокоить тебя, Аста. Мне было стыдно. И... принцы действительно угрожали мне, если я кому-нибудь расскажу, - голос его был едва слышен, наполненный отвращением к самому себе и чувством обреченности.
- Я подумала... Я думала, ты хочешь прекратить со мной всяческое общение... - Астариет опустила взгляд в тот момент, когда карета сильно затряслась на неровностях дороги.
Глаза Гилберта расширились от удивления при её заявлении. Он не ожидал, что другиня так воспримет его затишье.
- Нет, Аста, - быстро ответил он. - Я никогда не хотел прекращать с тобой разговаривать.
- Я сожалею, что не вдавалась в подробности и оставила все как есть... Если бы я только приняла меры, заметив твое поведение... Я никудышная подруга.
Астариет тяжело вздохнула.
Выражение лица Гилберта смягчилось, и он вытянул свои руки из её ослабевшей хватки, чтобы слегка коснуться тыльной поверхности её правой руки.
- Аста, - ласково сказал он. - Ты не могла знать, что происходит. Пожалуйста, не вини себя.
- Мне очень жаль... Мне больно видеть, как таким блестящим парнем так жестоко манипулируют... Что твой первый раз просто отняли... - Астариет снова взяла его за руки. - Гил, пожалуйста, не скрывай этого от меня сейчас. Я ясно дала понять принцам, что со мной не шутят. Я готова рисковать.
Сердце Гилберта замерло от её прикосновения. Он крепко зажмурил глаза, пытаясь сдержать горькие слезы. Когда юноша решился заговорить, то зашептал себе под нос:
- Я ничего не скрываю, Аста. Я просто... - его голос сочился напряжением.
- Не разговаривай, я понимаю... Я все понимаю, - она заботливо погладила его кожу рук большими пальцами.
Гилберт почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Он не мог поверить, что другиня понимает его чувства. Сын герцога кивнул, не в силах больше говорить. Его молчание повисло в воздухе тяжелым грузом невысказанных тайн.
Вскоре карета подкатила к Усадьбе Калиман. Это прекрасное место было выполнено в классическом стиле. Дорожка, ведущая к поместью, была усажена аккуратно подстриженными кустами и яркими клумбами с белыми и красными розами.
Выйдя из кареты на прохладный ночной воздух, Астариет посмотрела вдаль, на освещенный настенными фонарями большой двухэтажный особняк с мансардой. Дом был построен из белого кирпича и имел серую крышу. Колонны и пилястры украшали фасад здания. Однако если снаружи всё выглядит красивым и чистым, нужно быть готовым столкнуться с душным воздухом и приглушенной мрачностью комнат внутри.
Астариет растянула губы в милой улыбке, подбадривая Гилберта продолжать идти, пока она сопровождала его домой по выложенной плиткой дорожке.
Поднявшись на второй этаж, Гилберт помедлил у входа в свою комнату, глубоко вздохнул, прежде чем войти внутрь.
Вновь столкнувшись с темнотой, с задернутыми темно-синими шторами на высоком окне, он остановился на ковре с цветочным узором. Гилберт снова почувствовал себя уязвимым. Он повернулся и взглянул на Астариет за дубовой дверью. Его глаза были полны благодарности и беспокойства.
- Тогда я... Я поеду домой... Увидимся завтра. Да? - дочь маркиза старалась говорить непринужденно, а её голосок напоминал щебетание маленькой птички.
Гилберт кивнул в знак согласия, не сводя с неё глаз. Он знал, что Астариет не сможет оставаться здесь вечно, но также понимал, что не сможет уснуть, пока она не уйдет.
- Да, Аста. Увидимся завтра.
Астариет убедилась, что Гилберт закрыл дверь спальни, и, успокоившись, вышла из дома.
Без Гилберта в карете стало еще тише, и она смотрела в чистое окно, пока имение Калиман не исчезло из виду.
Вернувшись в свое родовое поместье, Астариет встала на пороге и была уверена в том, что некоторое время не сможет заснуть и что сон ее будет беспокойным.