Глава 2. Королева сердца
Собираясь на прогулку, Астариет принялась одеваться по погоде и выбрала серо-зеленое платье с цветочным принтом из плотной ткани. Девушка украсила себя не слишком пышной юбкой с рисунком из крупных бутонов алых роз по подолу, а затем стянула со складной ширмы корсет в сочетании с рукавами-фонариками и воланом на запястьях. Она застегнула пуговицы на корсете с треугольным вырезом и кружевной деталью на талии. Натянув зеленые перчатки на аристократичные пальцы, Астариет достала из шкафа головной убор и надела на рыжую голову шляпку с вуалью, украшенную декоративными цветами и ягодами брусники.
Довольная подобранным нарядом, Астариет сообщила родителям о своем уходе и вышла на улицу.
Во второй половине дня, когда небо затянулось тучами, сквозь которые время от времени просачивался проблеск света, Астариет бродила по полю за родовым садом в поисках красивых цветов. Она знала, что Гилберт находит красоту и вдохновение в природе, особенно в нежных лепестках цветов, которые ему нравилось запечатлевать в своих рисунках. Поэтому подошла к делу избирательно, срывая ромашки, колокольчики, лютики и цикорий.
Спустя некоторое время Астариет пришла в гости к Гилберту, получив, со слов дворецкого, разрешение от герцога Калимана.
Раздвинутые шторы позволяли тусклому дневному свету проникать в комнату Гилберта. Он сидел на краю деревянной кровати с балдахином, когда его другиня после легкого стука в дверь проскользнула в покои. Гилберт посмотрел на нее глазами, все еще опухшими от вчерашних слез. Его руки слегка дрожали, когда он сжимал чистый холст и кисть.
- Аста...
Астариет лучезарно улыбнулась. И её не удивило, что тот сидел с холстом в руках. В конце концов, она знала, что Гилберт питал страсть к рисованию, и его картины были поистине качественными и волшебными. Но теперь она могла только догадываться, какими станут его работы.
Дочь маркиза достала из-за спины букет полевых цветов:
- Это для тебя.
Глаза Гилберта расширились от изумления, когда она подошла к нему с цветами в руке. Он отложил принадлежности для рисования на прикроватную тумбочку и протянул руки, чтобы осторожно взять скромный букет. Зарывшись носом в разноцветные лепестки, сын герцога глубоко вдохнул сладкий аромат и словно перенесся в поле. Его сердце наполнилось благодарностью.
- Спасибо тебе, Аста. Они прекрасны.
С улыбкой на лице и приподнятыми бровями Астариет склонила голову и прикрыла веки. Её длинные каштаново-рыжие вьющиеся волосы рассыпались по худой руке.
Гилберт наблюдал за ней, и его сердце колотилось в бешеном ритме пения цикад. Ощущать кончики ее волос на своей коже рук было волнительно. Он наклонился вперед, сокращая расстояние между ними.
- Аста, - тихо прошептал он, его правая рука коснулась её щеки, а левая продолжала сжимать букет полевых цветов.
- Да, Гил? - она тепло улыбалась, а её ресницы приподнялись, открывая яркие глаза.
Он опустил цветы на кровать.
Его светло-голубые глаза, в глубине которых светилась смесь страха и желания, встретились с её изумрудными очами.
Гилберт сделал паузу, глубоко вздохнул, прежде чем вытянуться вперед и нежно поцеловать Астариет в губы. Его руки нежно легли ей на плечи.
Дочь маркиза едва успела что-то осознать, как он неохотно оторвался от ее губ и задержался на близком расстоянии.
- Я так давно хотел это сделать.
Астариет уставилась на него, все еще не в силах прийти в себя. Она удивленно моргнула.
- Гил... а ты... не боишься?
Гилберт отвел взгляд, и на его бледных щеках появился застенчивый румянец. Он медленно кивнул.
- Да, Аста... я боюсь. Но не настолько, чтобы я перестал хотеть этого с тобой, - его голос слегка дрожал.
- Что ж, я счастлива, что по-прежнему остаюсь твоим доверенным лицом, - сказала она, погладив его по горячей щеке. - Спасибо. Кажется, это мой второй поцелуй с тобой. В первый раз ты поцеловал меня в песочнице, пока наши отцы чаевничали в саду.
Гилберт сомкнул веки, наслаждаясь душевным теплом от прикосновения её прохладной ладони. У него перехватило дыхание, когда он вспомнил тот давний день в песочнице. Легкая улыбка тронула его уста.
- Да, Аста... ты всегда была рядом со мной.
- Да, наше беззаботное детство с играми в саду было незабываемым приключением, - хихикнула Астариет.
Гилберт тихо засмеялся, и его глаза заблестели при этом воспоминании.
- Действительно, так оно и было. Помнишь, как мы прятались от наших отцов в кустах? И как мы боялись попасть в передрягу?
Она присела на край кровати рядом с ним:
- Да... а помнишь, в тот момент ты укололся шипами роз и заплакал, но в конце концов, наши отцы нашли нас из-за твоих рыданий?
Губы Гилберта изогнулись в нежной улыбке, когда воспоминания нахлынули на него, словно нежная морская волна.
- Ах, да, теперь я вспомнил. И после того, как они нашли нас, то смеялись и ругали одновременно. Хорошие времена, это были хорошие времена...
- Да. С того момента мой отец приставил ко мне гувернантку из Баравении. Потому что леди не подобает так себя вести, - она скорчила рожицу, искажая голос вредной дамы.
Гилберт тихо рассмеялся, и в его глазах появилось отсутствующее выражение.
- И как тебе? Понравилась гувернантка, Аста? Она научила тебя быть настоящей леди?
- Она по-прежнему со мной и, кажется, никогда не покинет мое семейство. Хотя благодаря ей я выучила иностранные языки, овладела искусством общения с мужчинами, погрузилась в мир тонкого флирта, которым должна овладеть каждая леди. Но я не шут, чтобы развлекать мужчин и всем нравится.
Астариет зловеще усмехнулась.
Гилберт внимательно слушал. Его сердце согревалось при мысли о том, что Астариет учится и растет. Он не мог не почувствовать укол ревности, жаждя кого-то, кто будет вести его по жизни таким же образом.
- А ты? Чему тебя учили? - она положила ладони на кровать и потянулась к нему всем телом.
- О, меня учили быть скромным и послушным, - ответил Гилберт, не отрывая взгляда от вызывающей позы Астариет. - Мой отец считал, что такой слабохарактерный человек, как я, должен осознать свое место в мире.
Астариет помнила, что Гилберт обучался на дому, и герцог Калиман всегда отказывался отправлять его в престижный Гарданский институт, где получали образование принцы Вестдебурга и мальчики из элитных семей. По сути, это был такой же интернат, как и институт благородных девиц «Эспар де Вика» в котором Астариет проживала с двенадцати лет до совершеннолетия.
- Странно, разве тебя не должны были учить фехтованию, как сына герцога? А как насчет естественных наук и чего-то еще?
Глаза Гилберта потеряли былую яркость при воспоминаниях о своём детстве.
Гилберт родился вне брака, мать свою не знал, а отец, казалось, просто взял на себя роль благодетеля, содержа его. Юноша был воспитан в строгости. Герцог Калиман привил своему внебрачному сыну ценности послушания и смирения посредством суровой дисциплины. Несмотря на тяжелое воспитание, Гилберт находил утешение в искусстве, которое позволяло ему справляться со сложностями своих переживаний. А рисунки переносили его в мир мечтаний.
- Возможно, мой отец думал, что такие вещи не нужны такому человеку, как я, Аста, - пробормотал Гилберт, и его глаза потемнели, когда он вспомнил, как за его неповиновение отец отпускал резкие слова и наносил побои в прошлом. - В каком-то смысле он был прав.
- Хм... Но ты великий художник, - подмигнула ему Астариет.
Губы Гилберта изогнулись в застенчивой улыбке.
- Спасибо, Аста. Я всегда находил утешение в своем искусстве, даже когда мир казался мне слишком жестоким, чтобы его можно было вынести, - его взгляд скользнул по картинам на стене, пальцы так и чесались взять кисть.
- Я всегда восхищалась твоим талантом. Возможно, я не очень разбираюсь в искусстве, но когда дело доходит до писательства, мне нет равных, - девушка откинулась назад и гордо выпятила грудь.
Сердце Гилберта екнуло при словах Астариет.
- Пишешь? Ты имеешь в виду... любишь истории? - любопытство молодого человека было невозможно скрыть, а его глаза светились от предвкушения. - Я бы с удовольствием прочитал что-нибудь из того, что ты написала, Аста.
- О, тогда я как-нибудь принесу тебе свою неоконченную рукопись. Она о любви.
Астариет подняла уголки губ вверх.
Сердце Гилберта затрепетало, как крылья бабочки на цветке, при упоминании Астариет, пишущей что-то о любви.
- Звучит чудесно, Аста. Я не могу дождаться, чтобы прочитать это, - голос Гилберта был едва громче шепота, когда он наклонился ближе, и слабый румянец вмиг окрасил его бледные щеки.
- Тебе понравится, я обещаю, - она ухмыльнулась, как лиса. Ей никогда не наскучит его интриговать. - Все мои фантазии оживут на страницах бумаги.
Веки Гилберта расширились от удивления, когда он услышал признание Астариет. Он не мог не почувствовать трепет нервного предвкушения в груди.
- Фантазии? - спросил он чуть слышно. - Что за фантазии, Аста?
- Любовные фантазии, события и, конечно же, герои.
Гилберт с трудом сглотнул, а его сердце бешено заколотилось при мысли о любовных фантазиях Астариет.
- Герои? - снова задал он вопрос. Его глаза искали на лице другини хоть какой-то намек на то, о чем он подумал. - Как... я?
- Ну, не совсем как ты... Но тебе будет интересно читать, я уверена в этом. В моей истории сказ пойдёт о застенчивом принце, который груб к своей целительнице, но втайне влюблен в нее.
Лицо Гилберта просветлело от описания Астариет.
- О, это звучит так романтично! - выдохнул он с мечтательным выражением на лице. - Я не могу дождаться, когда прочту твою работу, - Гилберт помолчал, а затем вполголоса добавил: - знаешь, Аста...
- Что? - Астариет блаженно взглянула на него.
Гилберт снова покраснел. Его обычно сдержанное поведение уступило место эмоциям.
- Я всегда восхищался тобой, Аста. Ты добрая, смелая и умная... в тебе есть все, чего нет во мне.
- Разве это не здорово? Как друзья мы дополняем друг друга, - она натянула и изогнула уста вверх, наклоняя при этом голову набок.
Гилберт кивнул, и в уголках его рта заиграла легкая улыбка.
- Да, это так, - согласился он, - но... Я не могу не желать, чтобы все было по-другому, - протяжно выдохнул Гилберт, глядя на свои руки. - Иногда мне кажется, что я тебя сдерживаю.
- Как это? - Астариет изумленно приподняла брови.
Гилберт на мгновение заколебался, затем медленно поднял взгляд, чтобы встретиться с малахитовыми глазами Астариет:
- Ты заслуживаешь того, кто сможет защитить тебя, а не такого, как я, который всегда был слабым.
Он глубоко вздохнул, пытаясь сдержать свои эмоции.
Та лишь звонко рассмеялась:
- Какая разница? Можем ли мы приказать своим чувствам выбрать кого-то? Можно ли отличить силу от слабости? Сила может быть лишь фоном. Более того, сила иногда может быть больше, чем просто физическая... В ней может скрываться уязвимость... Без слабости ты не сможешь противостоять силе.
Гилберт был пленён философскими размышлениями своей другини, и его сердце разрывалось от правдивости ее слов.
- Ты права, - прошептал он, и его глаза заблестели непролитыми слезами. - Я никогда раньше не смотрел на это с такой точки зрения.
Гилберт посмотрел на Астариет со смесью удовлетворения и уязвимости.
- Слабость придает тебе силы бороться, так что не волнуйся. Я люблю тебя.
Она похлопала друга по плечу, ощущая жесткость его накрахмаленной рубашки.
Гилберт выпучил глаза от заявления Астариет, а его сердце подпрыгнуло от радости и страха в равной мере.
- Я... я тоже люблю тебя, Аста, - пробормотал он, не в силах поверить, что сказал это вслух.
- Ну что, сомкнем наши маленькие пальчики, верный рыцарь? - Астариет сняла серо-зеленую шляпку и повесила ее за выступ на изножье кровати, а затем повернулась и подняла перед ним мизинец.
Гилберт густо покраснел, его щеки стали ярко-розовыми. Он поколебался мгновение, прежде чем деликатно переплести свой мизинец с мизинцем Астариет.
- Д-да, моя королева, - заикаясь от волнения, прошептал Гилберт, не в силах сдержать легкую улыбочку.
- Ох, скажешь тоже, - пробормотала она, смущенно отведя взгляд и густо зардеясь.
Гилберт заметил, что тоже заставил ее алеть, как помидоры в парнике, и не смог удержаться от еще одной оживленной улыбки.
- Ты такая милая, когда краснеешь, - полушепотом произнес он, и его голос был полон нежности.
Он наклонился ближе. В его небесных глазах мерцали невысказанные слова.
- Я просто не знала, что ты способен смущать дам, - Астариет хихикнула.
Гилберт усмехнулся над словами Астариет, его зрачки весело сверкнули.
- О, у меня много талантов, миледи, - игриво ответил Гилберт. - И один из них - заставлять представительниц слабого пола краснеть.
- О чем ты говоришь? - дочь маркиза игриво подняла правую бровь вверх. - Кажется, у Пиноккио вырос нос!
Гилберт рассмеялся, его голубые радужки искрились в волнах озорства.
- О, ты и сама леди из сказки, - поддразнил сын герцога, легонько ткнув её в бок. - Но, должен признаться, мне очень нравится видеть этот чудесный румянец на твоем лице.
- Спасибо, я буду для тебя спелой вишенкой, - Астариет выпрямила спину и гордо приложила ладонь на зараженную озорством грудь.
Гилберт не мог не расплыться в игривой улыбке, услышав ответ Астариет.
- Значит, это спелая вишня, - сказал он, понизив голос, наполненный восхищением и любовью. - И я с радостью сорву и попробую эту вишню, моя королева.
Она загляделась на его овальной формы светлое лицо с четкими и гладкими чертами: заострённым подбородком, прямым и тонким носом, на губы умеренной толщины, что были слегка приоткрыты. Казалось, Астариет с удовольствием приняла новое прозвище, чувствуя себя засевшей на пьедестале его сердца.
- Это правда? - она хихикнула и наклонилась к нему так близко, что их носы встретились.
Сердце Гилберта замерло, когда кончики их носиков почти соприкоснулись.
- Совершенно верно, - прошептал он, его голос слегка дрожал от волнения. - Ты моя вишенка, и я всегда буду лелеять тебя.
- У меня из носа вот-вот пойдет кровь от твоей чрезмерной привлекательности, - предположила Астариет, когда её накрыл прилив багряных пятен на щеках.
Она изучала его голубые глаза с ярко выраженным оттенком синего цвета на приятном лице с нежным румянцем. Он выглядел дружелюбным и милым.
Гилберт мелодично захихикал. Его сердце согрелось от приятных выражений Астариет, словно лучами солнца, теплом, которому он пытался сопротивляться.
- Тогда истекай кровью, - прошептал он, протягивая руку, чтобы убрать темно-рыжую вьющуюся прядь с ее лица.
- Ах ты проказник! - дочь маркиза вытянула губы и прижалась ими к его коже, поцеловав в щеку.
Сердце Гилберта екнуло от ощущения обветренных девичьих губ на своей мягкой коже.
- П-проказник? - еле слышно повторил он дрожащим от растерянности голосом. - Н-нет, я твой, целиком и бесповоротно!
- Ты серьезно? - она отстраняется и поджимает пересохшие уста.
Глаза Гилберта наполнялись любовью только лишь наблюдая за языком её тела.
- Да, я серьезно, - прошептал он, легко положив руку ей на плечо, ощущая ладонью мягкость ткани её дневного платья. - Мое сердце принадлежит тебе, Аста. Я любил тебя, сколько себя помню.
- Я... Мне приятно это слышать... но... Сможешь ли ты быть счастлив со мной? Сможешь ли ты забыть свою боль? - Астариет погладила себя по шее.
Сердце Гилберта сжалось от вопроса другини, а глаза затуманились беспокойством.
- Я могу попробовать, - скромно ответил он, и в его голосе прозвучала искренность. - Я хочу быть счастливым с тобой больше всего на свете. А что касается моей боли...
- Помни, я никогда не дам никому пользоваться нами... Я также не причиню тебе вреда. Если ты не будешь стремиться к большему от...
- Я знаю, что ты этого не сделаешь, - ответил Гилберт, а слова застревали на кончике языка. - И я доверяю тебе свою жизнь. Ты единственная, с кем я когда-либо чувствовал себя в безопасности, - он глубоко вздохнул, пытаясь найти внутренний покой. - Пожалуйста, Аста...
- Что? - ее ресницы подпрыгивали, как пушистые облака.
- Обними меня, - прошептал Гилберт срывающимся голосом. - Просто обними меня и пообещай, что никогда не уйдешь! - сын герцога нерешительно потянулся в поисках ее руки. - Пожалуйста...
Его слова наполнили ее сердце чувством защитницы брата своего меньшего, и она вдруг резко схватила его, окутав крепкими объятиями, подобно коале, обхватывающей свой эвкалипт:
- Я твоя.
Гилберт прерывисто вздохнул, когда другиня обняла его, прижимая к себе.
- Я тоже твой, - промурлыкал он, уткнувшись лицом ей в шею. Он прильнул к ней, чувствуя, как его захлестывает смесь страха и надежды.
Астариет крепко сжимала его в своих заботливых объятиях и положила голову ему на плечо.
Гилберт навалился на Астариет, позволяя ее рукам за спиной успокоить его. Юноша почувствовал, как сердцебиение замедлилось, когда он вдохнул ее знакомый и пьянящий аромат лепестков магнолии с низкими нотками ванили и цитрусовых, при этом чувствуя себя в безопасности и защищенности в ее объятиях.
- Спасибо, - тихо пробормотал он, благодарный за ее внимание и заботу.
- Не стоит благодарить. Так и должно быть, - она широко улыбалась, прижимая его ещё крепче к себе.
Гилберт от радости растянул губы на ее шее, ощущая каждой клеточкой своего существа, как его тело и мысли охватывает умиротворение. Он опустил веки, наслаждаясь теплом ее прикосновений и надежностью обнимающих его девичьих рук.
- Я люблю тебя, - снова прошептал он, его голос едва достиг ее ушей.
- Я тоже люблю тебя, Гил, - выдохнула Астариет, чувствуя его всеми фибрами своего существа.
Гилберт крепче прижался к Астариет, его тело расслабилось под ее ласками. Он почувствовал, как его охватывает чувство удовлетворения от осознания того, что у него есть кто-то, кто любит и принимает его безоговорочно.
- Ты моя опора.
- А ты мой теплый дом, - в ее мягком тоне проскальзывало веселье, и Астариет поцеловала Гилберта в ухо.
Его сердце внезапно остановилось, когда губы Астариет, щекоча, легли и обожгли мочку его уха, вызывая покалывание. Как листик на ветру, он дрожал от удовольствия. Глаза его распахнулись, и в них появилось выражение искренней привязанности.
- Ты для меня все, - прошептал юноша дрожащим от волнения голосом.
- О, ты поражаешь меня и ранишь прямо в сердце.
От смущения и радости щеки Гилберта затопил жгучий румянец. Украдкой поглядывая из-под ресниц, он смотрел на нее глазами хаски, полными любви и благодарности.
- Я просто счастлив, что ты есть в моей жизни, - тихо ответил Гилберт, и на его губах заиграла невинная улыбка.
- О, я тоже! Ты позволишь мне поцеловать тебя, благородный художник? - она схватила Гилберта за плечи и оттолкнула его ровно настолько, чтобы поймать его взгляд.
Когда Астариет попросила у него разрешения, сердце его учащенно забилось, и ему показалось, что оно вот-вот вырвется из груди. Юношу охватило чувство волнения и слабости. Он нетерпеливо кивнул, не сводя с нее глаз.
- Д-да, - произнес он, заикаясь. Хотя недавно поцеловал ее, даже не спросив.
Сын герцога мигом опустил ресницы и приоткрыл рот от возбуждения, а дочь маркиза растянула губы до ушей и накрыла его уста своими.
Как только губы Астариет встретились с его губами, мир Гилберта, казалось, растаял, как льдинка под первыми лучами ясного солнышка. Он почувствовал, как волна тепла и привязанности захлестнула его, а тело сотрясалось от мятежной нервозности. Гилберт крепко обнял Астариет, притягивая ее ближе, и углубил поцелуй.
Астариет опешила от его пылкости и закрыла глаза, следуя за его желаниями.
Поцелуй затянулся. Это был нежный момент, разделенный между двумя людьми, которые всегда были рядом друг с другом. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, веки Гилберта все еще были закрыты, а лицо пылало. Он наклонился и уткнулся носом в шею Астариет, вдыхая ее чарующий запах.
Она провела кончиками двух пальцев по губам и заулыбалась.
- Ты такая сладкая на вкус, - пробормотал он едва слышно.
Гилберт испытывал охватившее его чувство умиротворения, как будто он наконец, нашел то, что искал все это время: свою родственную душу. Он раскрыл глаза и посмотрел на Астариет. Выражение его лица искрилось обожанием и признательностью.
- Ты тоже сладкий, - ее щеки продолжали гореть, как пламя костра.
Гилберт просиял от счастья. Он поднял голову и наклонился, чтобы снова поцеловать Астариет, на этот раз более медленно и нежно. Когда их уста встретились, Гилберт почувствовал, как его тело охватывает жар.
Астариет нетерпеливо вцепилась в него и обняла, любовно захватив его губы своими. Гилберт крепко обхватил ее руками в ответ. Прервав поцелуй, юноша уткнулся лицом в ее шею, ещё раз полной грудью вдыхая аромат магнолии, исходящий от ее кожи. Этот момент показался ему раем, и Гилберт желал, чтобы он никогда не заканчивался.
- Я так сильно люблю тебя, - прошептал он, касаясь ее кожи губами.
- Люби, - вздохнула она с бешено колотящимся сердцем, словно в нем засела белка, раскалывающая орехи.
Гилберт поднял голову и улыбнулся ей. Его глаза были полны обожания. Он осознавал, что их отношения все еще свежи и хрупки, но также знал, что может полностью доверять другине. Набрав в легкие больше воздуха и выдохнув, он собрался с духом, чтобы спросить ее о том, что уже давно не давало ему покоя. Она же подняла на него заинтересованные изумрудные глазенки.
- Аста, - тихо начал Гилберт, его голос поглощала тишина еле освещенной дневным светом спальни. - Можно тебя кое о чем спросить?
- Конечно.
Гилберт с трудом проглотил слюну, нервно поигрывая пальцами.
- Ты бы... согласилась позаботиться обо мне, если я заболею? - он сомневался, ожидая ее ответа.
- Несомненно. В трудные моменты я буду рада взять на себя заботу о тебе. А что, ты уже заболел?
Гилберт кивнул, его щеки приобрели слегка красноватый оттенок.
- Да, - признался он. - У меня солнечная болезнь... Иногда это делает меня слабым, и я боюсь того, что может со мной случиться, - сын герцога тяжко вздохнул, глядя ей в глаза, - но если ты захочешь мне помочь...
В ее глазах проснулась тревога, когда он начал рассказывать о своем состоянии. Он не открыл ей новый материк, но его слова взволновали ее сердце, требующее оберегать близких.
- Я знаю, что тебе не следует находиться на солнце, но что еще может случиться? - спросила Астариет, пытаясь понять всю серьезность ситуации.
Глаза Гилберта наполнились грустью, когда он объяснял:
- Это влияет на мое тело... я устаю, становлюсь слабым, а иногда мне больно, - он произнес эти слова с неловкостью. - Но когда ты рядом, я чувствую себя лучше... как будто я могу справиться с чем угодно.
- Хорошо, чем я сейчас могу тебе помочь? - Астариет взяла его за руки. Она была готова поддержать его во всем, что бы ни случилось.
Их разговор был серьезным, но они оба знали, что вместе они смогут преодолеть все трудности.
Гилберт посмотрел на Астариет, и на его лике отразилась благодарность.
- Просто... то, что я здесь с тобой, уже помогает, - застенчиво ответил он. - Твое присутствие придает мне сил, о которых я и не подозревал. - Гилберт глубоко вздохнул, не отрываясь от взгляда другини. - А если дела пойдут совсем плохо...
- Как это? - ее сердце сдавило от испуга.
Сердцебиение Гилберта участилось, когда он подумал о такой возможности.
- Я... я не хочу думать об этом, - быстро зашептал он, словно рассеивая сумрак заговором, и с трудом сглотнул. - Но... боюсь, я больше не смогу о себе позаботиться.
- Как же так? Что мне делать? Что я могу сделать сейчас? - переволновалась она. Ей думалось, что Гилберт уж слишком загоняет себя своей мнительностью.
Гилберт нежно сжал руку Астариет, его глаза наполнились слезами.
- Я не знаю... просто... будешь рядом со мной? - мягко упрашивал он. - Я знаю, что всегда могу на тебя положиться.
Взгляды Астариет и Гилберта переплелись, словно танец двух душ, слившихся в одно целое.
- Не плачь, я всегда рядом, - Астариет смахивает большим пальцем соленые капли с его нижнего века.
Как бы он не переживал, но от заботы Астариет у него дыхание в зобу спёрло. Гилберт инстинктивно потянулся к ее прикосновению, находя утешение в их с ней близости. Он смотрел на нее с такой нежностью, будто она была его лучшим спутником в этом бурном океане бытия. Все сомнения и страхи казались теперь мелкими и ничтожными перед искренней любовью, которую он чувствовал к ней.
- Спасибо, - он тихонько разлепил губы в ответе, звук его голоса сливался с тишиной его покоев. - Ты не представляешь, как много это значит для меня.
- Я знаю, мышонок.
Гилберт слабо улыбнулся, услышав новое прозвище, которое дала ему Астариет.
- Я уже не такой маленький, - поддразнил он, пытаясь поднять настроение. Но тяжесть его мрачных мыслей все еще давила на него, и он не смог выдавить из себя ничего, кроме усталой улыбки.
- Эй, не будь таким кислым! Держись за радугу!
Гилберт негромко посмеялся в ответ на шутливые слова Астариет, ему пришлось подавлять смех, чтобы не раскрыть свою истинную печаль, и всё же в его голосе прозвучала нотка грусти.
- Я постараюсь, - пообещал Гилберт, встретившись с ней взглядом. - Но порой это тяжело, когда все вокруг кажется таким мрачным.
- Я твой свет. Держись за меня, впитай меня, и ты станешь просветленным, - Астариет поставила руки, покрытые перчатками, на бока и наклонилась к нему корпусом.
Гилберт не мог не почувствовать тепло, исходящее от нее. Он одобрительно вздохнул. Их близость давала ему столь необходимый комфорт.
- Ты действительно мой свет, - прошептал он, беря ее за руку и переплетая свои обнаженные пальцы с ее.
Астариет поднесла его руку к своим горячим устам и нежно поцеловала костяшки его пальцев.
Гилберт замер, как статуя, не смея шелохнуться. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким живым, таким желанным.
- Аста, - тихо выдохнул он ее имя, ища в лесных глазах хоть какой-то намек на то, о чем она думает.
- В чем дело, мой милый мышонок? - Астариет уставилась на него, как лиса, охотящаяся на зайца.
Гилберт с трудом сглотнул. Его щеки слегка покраснели под пристальным взглядом Астариет.
- Я..... Я не знаю, как это сказать, - его язык заплетался от волнения, а голос словно затопило волной, - но... Я хочу тебя.
Её щеки приобрели бордовый оттенок, напоминая буйные вишни, поспевшие в саду, и она прижалась лбом к тыльной поверхности его ладони:
- Это...
Сердце Гилберта подпрыгнуло к горлу. Он чувствовал тепло ее кожи, ее дыхание на своей ладони. Этого было достаточно, чтобы заставить его забыть обо всем остальном.
- Это... - повторил он.
- Ты лишил меня дара речи... Чего ты хочешь от меня? - она внезапно подняла красное лицо.
Гилберт моргнул, застигнутый врасплох внезапной смелостью Астариет. Он не ожидал, что она спросит его, как он ее хочет. Его чистые глаза нервно забегали по сторонам, прежде чем вернуться к ней.
- Я... Я хочу тебя так, как ты хочешь, чтобы я был твоим.
- И как же это так? - дочь маркиза ухмыльнулась.
Сын герцога снова проглотил ком из слюны. Его щеки вспыхнули еще сильнее. Он не мог поверить, что собирается это сказать:
- Я хочу, чтобы ты взяла меня... занялась со мной любовью, - робко шептали его губы, а сердце бешено билось в груди, как будто внутри оркестр устроил выступление.
Щечки Астариет расцвели ярче самых алых роз, а глаза Гилберта расширились, созерцая ее смущение. Это было зрелище, не похожее ни на одно из тех, что он когда-либо видел, заставившее частицы его сердца порхать сотнями бабочек в волнительном танце.
- Аста, - выдохнул он, протягивая руку и нежно касаясь ее горячей щеки.
Её глаза продолжали заглядывать в его душу. Мир вокруг них словно замирает, их дыхание сливается в одно, и любовь начинает расцветать между ними, как самая нежная и красивая Роза.
- Что случилось?
В ответ он ласково охватил её руку своей и потянул вниз. Её ладонь легла на его паховую область, что вызвало у Астариет неловкую дрожь.
Гилберт ощутил дрожащую руку Астариет на своем паху, и это вызвало в нем волну возбуждения. Он наклонился ближе, касаясь губами ее уха, и прошептал:
- Ты заставила меня так сильно захотеть тебя...
Он прижал её ладонь к своей эрекции в штанах, и она едва ощутила влажность на бежевой ткани.
Гилберт тихо застонал, когда её рука дернулась. Он почувствовал, что становится всё более влажным, и это только усилило его желание к ней.
- Пожалуйста, - умолял он едва слышным голосом. - Прикоснись ко мне...
У Астариет пересохло в горле, и она сделала сдавленный глоток. Подчиняясь, дочь маркиза погладила его мокрый холмик сквозь ткань брюк, прислушиваясь, как он тяжело дышит от её прикосновения.
Глаза Гилберта закрылись, когда он испытал девические аристократичные пальцы, которые были спрятаны в перчатке, на себе. Он прерывисто выдохнул, все его тело дрожало от желания.
- О Боже, Аста...
Гилберт стонал от удовольствия, сжимая другой рукой её щеку и пытаясь сдержать свои эмоции.
- Ты хорошо себя чувствуешь? - она сняла перчатку под его рукой и легонько коснулась его выпуклости в штанах кончиками пальцев.
Гилберт закусил губу, пытаясь не издать звука, и кивнул. Его дыхание участилось, когда он попытался сохранить самообладание.
Она улыбнулась ему и сделала еще одно движение, вызывая у него вздох блаженства:
- Да... с тобой так хорошо...
Он не смог удержаться и потерся бедрами о ее обнаженную руку, отчаянно желая большего контакта.
Астариет приоткрыла уста в изумлении, когда Гилберт крепче прижал её руку к своему паху и начал тереться сильнее.
Юноша слегка выгнул спину, прижимаясь своей пульсирующей эрекцией к ее ладони в тщетной попытке найти облегчение.
- Аста... Ты нужна мне...
Щеки Астариет кипели от прилива крови, тактильно ощущая, как теплеет в его штанах и как там начинает шуметь жидкость.
Гилберт закричал:
- Я умоляю тебя!
Он поспешил расстегнуть застежку на брюках и, припустив кальсоны, положил её гладкую руку на свой возбужденный орган.
Глаза его увеличились, когда рука Астариет неуверенно обхватила его пульсирующий член. Стон, похожий на рыдание, раздался из его уст, а тело содрогалось от вожделения.
- Аста... пожалуйста...
- Что я должна делать? - спросила она невинным голоском.
Дыхание Гилберта стало хриплым, когда он встретился с ней взглядом, моля об освобождении.
- Погладь меня... пожалуйста... - сын герцога даже не мог закончить предложение, его желание захлестнуло его.
Она начала поглаживать головку его полового члена и с любопытством посмотрела на отверстие мочеиспускательного канала с каплями предэякулята.
Ощущение касания пальцев Астариет к его уретре послало волну удовольствия прямо в сердце Гилберта. Силясь усидеть на месте, он задохнулся, выгибая спину, всё пытаясь приблизиться к источнику такого сильного наслаждения.
- О Боже...!
Астариет взяла его ствол в руку и начала растирать и играть с ним.
Гилберт вскрикнул, и в этом звуке смешались боль и удовольствие. Его бедра дернулись от прикосновения Астариет, умоляя о большем по мере приближения оргазма. Он не мог ясно мыслить, мог только чувствовать.
- Аста... Я собираюсь...
Она могла только догадываться и кивнула:
- Действуй, - одобрительно улыбнувшись, Астариет потирала пенис Гилберта и провела согнутой ладонью по его основанию.
Мир Гилберта взорвался в порыве экстаза. Его тело охватило напряжение, каждая мышца напряглась, когда он кончил в руку Астариет. Горячая и густая сперма вырвалась из его уретры, покрывая ее ладонь и капая на кровать между ними.
- О, как же в комнате пахнет твоими феромонами, - смущенно пролепетала Астариет, вдыхая запах его свободы.
Когда оргазм утих, Гилберт, тяжело дыша и обливаясь потом, упал на постель. Его тело дрожало от интенсивности ощущений. С благодарностью, но также и с неким замешательством он посмотрел на Астариет, все еще пытаясь осмыслить произошедшее.
- Я...
- Ты хотел секса, - ехидно усмехнулась она. - Это уже второй раз, когда я держу твою достопримечательность в руке. Ты должен на мне жениться.
Астариет была хорошо осведомлена о сердечных делах благодаря старшим девицам из института, поэтому значения некоторых словечек прознала не только из книг, что были запрещены в стенах образовательного учреждения.
Гилберт уставился на Астариет, на его лице отразился шок. Он раскрыл рот, чтобы заговорить, но не смог произнести ни слова. Вместо этого он медленно кивнул, чувствуя, как тяжесть ее просьбы ложится ему на плечи.
- Хорошо... Я женюсь на тебе.
- Я шучу, - рассмеялась дочь маркиза.
Лицо Гилберта вспыхнуло, когда он понял, что она снова дразнит его. Он застонал и перевернулся на живот, уткнувшись лицом в синюю подушку, пытаясь скрыть свое смущение за мягкостью прохладной ткани.
- Ты ужасна!
- Да ладно, я не тороплю тебя, - она продолжила подтрунивать над ним, - мы дружим с детства, и я не против стать твоей женой, - усмехнулась Астариет, забавляясь его реакцией.
Гилберт повернулся на спину, обнимая подушку, и тут же сел. Он бросил любопытный взгляд на Астариет. Не смотря на ее подшучивания, он не мог не почувствовать себя польщенным ее словами. Прежде чем заговорить, он мгновение помедлил.
- Ты бы... была бы счастлива со мной, как со своим мужем?
- А почему бы и нет? Мне нравится твоя мягкая натура. Так как я всегда придерживаюсь правил этикета на людях с тобой я могу дать волю своей игривости.
Гилберт милейше улыбнулся, в уголках его глаз появились морщинки. Он не рассматривал эту идею раньше, но теперь, когда она была ему представлена, сын герцога осознал, что ему это нравится.
- Я полагаю... да. Я был бы рад, если бы ты стала моей женой.
- Если отцы прознают о нашем разговоре, они будут смеяться и скажут, что мы женаты с колыбели.
Гилберт усмехнулся. Его глаза весело блеснули. Он наклонился, чтобы целомудренно поцеловать Астариет в губы, что было жестом его привязанности и доверия.
- Тогда пусть они смеются. Я счастлив с тобой, Аста.
Астариет ответила ему поцелуем, все еще чувствуя неприятную липкость на своей ладони. Их уста соединились подобно бархатным лепесткам, и Гилберт не смог сдержать себя, углубляя поцелуй и наслаждаясь вкусом Астариет на своих губах. Его сердце бешено билось в предвкушении счастливого будущего, полного любви и приключений.