Часть 12.
От лица Ветра:
—Милая моя... — Слышался далёкий голос где-то на грани моего сознания.
Чем он был ближе, тем дальше. Я не могла разобрать чей он. Казалось, что сейчас мне это сказала сестра, потом эхо, появляющееся где-то в моей голове имело голос Ласки.
—Проснись, пожалуйста...
Голос резко стал твёрдым, но вместе с тем таким нежным и гладким, с таким теплом и любовью говорил мне он эти фразы. Этот голос принадлежал моему папе. Но почему-то я не видела ни рая, ни ада. Ни солнечных полян, ни бурлящих котлов. Только темноту, в которой изредка проскальзывали звёзды разных цветов. Я хотела что-то сказать, ответить, но губы слиплись, и всё, что удавалось, так это подёргивать пальцами.
—Золотце... — Темнота исчезла, слепящий белый свет, он был повсюду, от него не скрыться и не спрятаться. А бесконечное эхо нежного голоса ложилось слоями в ушах.
Свет начал меняться. То белый, то синий, то розовый, то зелёный, то ярко-красный. Затем всё прекратилось. Опять темнота. Мгновение - уже коридор. Белый-белый, светлый-светлый, и было так хорошо в нём, словно я летела в небесах. Каждый шаг был так приятен для ступни, и по телу медленно растекалось тепло, приятными волнами не то крови, не то чего-то иного, будто-бы света или самого счастья.
В конце бесконечного коридора показался силуэт. Он не имел ни точных очертаний, ни лица, ни волос. Просто что-то очень напоминающее человека, но одновременно и что-то совсем другое.
Резко коридор окрасился в красный. Силуэт исчез, как и всё наслаждение. Ступни неприятно начало печь, тело нагревалось с каждой секундой, дышать становилось тяжело. Каждый маленький шажок сопровождался нереальной болью по всему телу. Стены стали не красными, они вообще пропали, и меня сейчас окружало пламя. Синее, красное, оранжевое, отовсюду и везде.
Резко в глаза бьет свет люстры. Я простонала от этого, глазам стало очень больно. Глубоко вдохнуть не удавалось, будто лёгкие отказываются расширятся, а всё тело неприятно ныло. Пазл в голове стал медленно собираться, все события занимать свои места. Строй, я убежала в палатку, взяла бритву, и больше ничего. Всё, что могло вспомниться мне обрывками. Потом я вспомнила гору, оскорбления, Тяпу и Ласку, и от этого стало больнее вдвойне. Только уже не телу, а сердцу.
—Ветер! — Крикнул Тяпа. Я с трудом повернула голову. Это лазарет, я лежу в койке, а рядом, на стуле он. Тяпкин.
—Я же шлюха... — Говорю я, и пытаюсь повернуться, но что-то мешает. Я смотрю на свою руку, которая болела, словно я сломала её на днях. В неё была воткнута какая-то трубочка, а на запястье бинт, окрашенный кровью как подсохшей, так и свежей.
—Я ошибся, мы их уже наказали... — Сказал он, опуская голову.
—Кого «их»?
—А ты не знаешь? Ладно, неважно.
Знать мне и не хотелось.
—Пошёл вон. — Хрипло сказала я, не желая видеть никого рядом.
—Прости...
—Вон!!! — Уже заорала я, что отразилось ещё более сильной болью в сердце.
Тяпа, слава Богу, послушался, и покинул меня. Я осмотрелась. Это был лазарет, точно он.
Длинная прямоугольная комната с десятком кроватей с одной стороны (вдоль стены), и десятком кроватей с другой. Лазарет был пуст, я лежала тут одна, и не с кем было даже поговорить. Но это не так сильно расстроило меня, ведь состояние явно не для разговоров.
***
От лица Тяпы.
Я покинул лазарет, а после и санчасть. Около двери ждали Кот и Ласка, они вопросительно посмотрели на меня.
—Очнулась. — Сказал я, вздохнув.
—Пиздец, чё мы натворили... — Ласка села на корточки и положила руки на голову.
Я смотрел в небо. В глазах, казалось, скоро появятся слёзы, но этого совсем не хотелось. Я понимал, что всё это почти полностью из-за меня, что это я всё сделал, я всё испортил и я подтолкнул её к этому. Не нужно было верить никому, надо было сразу ёбнуть, как и хотел... Внутри всё разрывалось от стыда, тоски и жалости. Я чувствовал себя абсолютно конченым.
—Чё теперь делать? — Спросила Ласка, опираясь о стену.
—Ждать выписки, получается. — Ответил Кот со вздохом. — Потом будем думать.
***
От лица Зайца.
Конечно же о Ветре узнал весь наш отряд сразу, да и несколько других заодно, просто потому что Ласка оповестила всех таким удачным образом. Мы с Окунем и подумать не могли, что обыкновенная шутка могла перерасти в самую настоящую катастрофу. И что самое страшное, так это то, что ждёт нас дальше.
Было ясно, что впереди ждет сначала избиение от Тяпы, потом от Ласки, потом от Кота, потом лекция от Антона и конечно же расстрел. Казалось, что шансов избежать этого не было. А может быть и были?..
От лица Антона Вячеславовича:
—Вишневецкий, что же это у Вас там такое происходит, что девки вены вскрывают, м?! — Алексей Степанович пытался сдерживать злобу всеми силами, но у него получалось плохо.
Меня срочно вызвали в штаб из-за Веры. Причина её попытки мне была неизвестна, и очень жаль, цель - тоже. То ли привлечь внимание, то ли действительно девочка сдохнуть хочет. Мне было невыносимо её жаль, она вообще не должна была быть тут.
Мать - жива. Отец - жив, на фронте, разведчик, она не сирота вовсе. Поймана по ошибке с бандой, по ошибке! Но всем плевать. Для мира и себя она всё равно сирота, раз оказалась с ними на том складе. Мне слишком сложно винить её в самоубийстве, в попадании в школу, в чём либо ещё.
Алексей Степанович, главный по нашей диверсионной школе, был в бешенстве. Он едва ли не ломал свой стол, постоянно ударяя по нему кулаком.
—Какого хрена, вот какого хрена ты не уследил?! Где ты был?! Какого хрена, Вишневецкий?! Мне расстрелять тебя, или на зону вернуть?!
—Алексей Степанович... — Я опустил голову, не зная, что сказать.
Я понимал, что его сейчас тоже долбят по макушке из-за меня, что сейчас Вера лежит в лазарете с перемотанным запястьем из-за меня, вся ситуация сейчас из-за меня, и всё, что ждет - так это расстрел.
—Значит, расстрел переносим. — Будто он прочитал мои мысли. — Миссию выполнят, а тебя сразу к стенке. Я надеюсь ты помнишь их задачу? — Алексей Степанович говорил уже спокойно, но в глазах пылал огонь злобы.
—Вы же не говорили, что они должны сделать... — Сказал я неуверенно.
—Э, не, братец. — Он засмеялся. — Говорил. — Тон стал строгим и серьёзным. — Их главная задача - сдохнуть. Носители особо секретной информации, особенно такие рваные и драные жить не должны. А твоя эта Вера, или кто она там, умереть до миссии не должна. Её и Чернова назначаю главными по отряду на время миссии, за отличия по подготовке и смекалку. Если девка сдохнет до, то я тебя лично придушу. Вон отсюда!