Часть 11.
Горы. Взрывы, разлетаются камни и подлетают толстые ковры снега, совсем недавно без движения лежащие на поверхности склона. Это новый вид тренировки, который сегодня у нас впервые. Спускали Кота, Принца и Ласку.
Мы с Тяпой сидели на камне и молчали. А вот поговорить хотелось. И о многом. Снова взрыв. Я поворачиваюсь на Валю, а он на меня. Мы тупо смотрим в глаза друг другу, не зная зачем. Столько всего хотелось спросить, разузнать, но я смогла выдать лишь тихое:
—Ты до сих пор винишь меня в этом? Вчера ты увидел, какой он подонок? — Спрашиваю я.
—Всё, в чём я тебя виню, так это в том что ты шлюха. — Ответил он сухо, поворачивая голову.
Я едва ли не ахнула. «Шлюха?!». Это был удар невозможной силы. Лучше бы меня отпинали толпой хоть до смерти, только не это. Внутри всё полопалось, мелкие бережки надежды поплыли прочь по быстрому течению реки моей жизни, а мир вовсе потерял краски.
Спустя ещё некоторое время мальчиков и Ласку вытащили, Тяпа встал, дабы помочь Коту и поболтать с ним. А я не могла даже дёрнуться, сидела на ледяном камне и едва дышала. Остекленевшие глаза смотрели куда-то вдаль, в них медленно стали скапливаться слёзы. Почему? Почему именно со мной? Почему именно я?
Злиться не было сил, как и рыдать. Я слышала, как смеются инструкторы, громко кричат и поддерживают друг друга ребята. Но мне было на это плевать. Абсолютно. Я отвела взгляд в сторону Ласки. Она сидела одна у самого обрыва, опустив голову вниз. Я медленно подошла к ней и села рядом. Ласка посмотрела на меня и покачала головой, убирая из ушей окровавленную вату. Видимо из-за взрывов уши не выдержали.
—Что? — Спрашивает она холодно, совсем не как обычно. Грубо, резко, коротко. Так мы обычно общались с заклятыми врагами, в таком тоне и по факту.
—Ласка, мне тебе рассказать надо... — Я опускаю голову вниз.
—О том, как тебя трахали? Ну давай, поделись, а то я не знаю. Весь лагерь трындит о том, что ты шалава. Сначала Студеру даёшь, а мы за тебя зачем-то впрягаемся, потом Зайцу, к слову, тоже за санчастью, а потом вообще пол лагеря начинает о твоей пизде рассказывать. — Ласка брезгливо отодвинулась от меня. Я замерла, ничего не понимая и не в силах что-то сказать.
—Ч-ч... Что? — Я начинала дрожать, в глазах всё плыло от слез. Откуда это? В смысле? Что?
Она так и не ответила, лишь встала и ушла в подъехавший «Ларёк-15!», ждавший, оказалось, только нас. Я встала с места, пытаясь не рухнуть. Ноги подкашивались, руки дрожали, дышать было тяжело. Меня кто-то подставил, но знала бы я, кто... Я вошла в кузов. На меня все посмотрели также, с отвращением, как и утром, как и в столовой на завтраке, как и на пробежке в спорт-городке. Вот только теперь я могла знать причину. Сплетни.
***
Мы вернулись в лагерь, чтобы передохнуть и пообедать. На обед нас отпускали уже без солдат, ведь начали нам доверять. Этим я и воспользовалась. Я вышла из строя и побежала в палатку. Никто этого и не заметил, чему я жутко обрадовалась.
В голове всё кипело от мыслей. «Шлюха», «Весь лагерь трындит о том, что ты шалава», «О том, как тебя трахали?». Но мне же всего 13, и этого не было... Я забежала в палатку, едва ли дыша от быстрого бега и слез. Ноги не могли нормально идти. Заплетались, подгибались, но перед глазами стояла лишь моя тумбочка. Я больше не могу. Нет мамы, нет папы, нет сестры, нет подруги, нет друга даже косвенно, так ещё и смотрят с осуждением, поверив в чьи-то байки.
Не в силах стоять, я рухнула на колени перед чьей то тумбой. Я нагло распахнула маленькую дверцу, и найдя на третьей полочке бритву, взяла её в руку. Это то, что мне поможет, то, что мне необходимо. Сейчас была потеряна надежда, сейчас были потеряны все, все, кто мне был дорог. Я задрала рукав свитера. Медленно положила лезвие станка на вену... Холод металла пронзил меня, по телу пробежал табун мурашек. Сердце забилось быстрее, я слышала каждый удар отчётливо, словно шаг. Шаг смерти ко мне, или мой к смерти. Выдох.
—Эй, шлю... — Голос Ласки. Мой крик. Темнота.
От лица Ласки:
Обед. Мы дружно пришли в столовую, расселись как обычно, но место Ветра почему-то пустовало. Я глотала суп с ложки, думая над словами Зайца когда мы сидели в курилке вчера вечером, Вера тогда ушла помогать дяде Паше с оружием. Это было уже после того, как Студеру разбили лоб.
Что было в курилке тогда:
—А слыхали, что Ветер - шалава местная? — Посмеявшись, выдал Заяц. Тяпа вскочил со сжатыми кулаками, но Окунь остановил его.
—На правду не обижаются. Мы вчера её вдвоём. — Весело сказал Окунь. — Да что вдвоём, её пол лагеря уже месяц подряд.
Тяпа ошарашенно сел на место. Я округлила глаза от шока. Они расширялись от каждого нового известия по поводу подруги.
Сейчас.
Меня смущало её отсутствие, ведь никто никогда не пропускал обед. Я встала и вышла из-за стола, чтобы проверить где она, но меня остановил солдат, который был как охранник и вечно стоял в столовой.
—Я ссать хочу. — Бесцеремонно сказала я. Он пропустил меня, тяжело вздохнув и что-то пробормотав.
Первое, что пришло мне в голову, так это палатка. Я торопливо двинулась туда, чтобы успеть доесть свой суп и не вызывать подозрений чересчур долгим отсутствием.
—Эй, шлю... — Сказала я, войдя, но остановилась. Она сидит на коленях перед моей тумбочкой с бритвой, прислонённой к вене. Ветер поворачивается на меня, я опешила, ведь никогда не оказывалась в таких ситуациях. Резко она вскрикивает, я посмотрела на её вену, из которой водопадом течет кровь. Её крик быстро утихает. Я стою ещё секунду в проходе, и, видя, как моя бритва вылетает из ее рук, а она падает, ору, срываясь на визг.
Она белела с каждой секундой, кровь окрасила сено в красный. Её лицо застыло в страшной предсмертной гримасе, полной отчаяния и ужаса. Я выбежала из палатки со слезами на глазах, плакала то ли от ужаса, то ли от жалости к ней, то ли просто так. Голова кружилась, сердце колотилось, словно сейчас вырвется, и я на всей своей скорости бежала к столовой, ведь там было большинство инструкторов. Я забежала, вся в слезах, внутри паника, снаружи животный ужас, ноги дрожат, и я едва ли не падаю. Десятки вопросительных взглядов направлены на меня.
—ВЕТЕР ВСКРЫЛАСЬ!!!