Малолетка||Кощей

Дни текли размеренно – университет, дом, изредка отец, "Универсам". Кощеев надзор больше не требовался – Дед сказал, что всё уладил, и Аня теперь могла спокойно ходить одна. 

Утро началось как обычно. Она подошла к окну, прищурилась, оценивая погоду – солнце, но с утра ещё свежо. Быстро накинула лёгкую юбку, обтягивающую кофту, наспех подвела глаза и выбежала, едва успев захлопнуть дверь. 

Быстрая походка почти перешла в бег – опаздывала. Но на полпути ноги сами замерли. 

Там, впереди, он. 

Кощей шёл под руку с какой-то девушкой – высокой, ухоженной, в лёгком платье, которое так нелепо развевалось на ветру. Он что-то оживлённо рассказывал, жестикулируя свободной рукой, а она смеялась – звонко, беззаботно, словно в кино. Потом небрежно потянулась и чмокнула его в щёку. 

А он... 

Он улыбался.

Не той своей привычной усмешкой, а по-настоящему – глаза прищурены, губы растянуты, пальцы лениво поглаживали её руку. 

Сердце сжалось.

Аня резко прикусила губу, чтобы не вырвалось: 

"Пидорас конченый!"

Но... какой смысл?

Она не его девушка. Не его проблема. Не его забота. 

Просто одна из тех, кого он когда-то "опекал". 

Развернулась и пошла другой дорогой, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. 

А ветер дул в спину, будто подталкивая прочь.

Все пары Аня просидела, словно высеченная из мрамора – ни тени эмоций. А чего, собственно? Сама не могла понять, почему так въелись в память его жесткие объятия, тот поцелуй в висок, даже это насмешливое "ласточка". Всё было игрой, спектаклем для чужих глаз... но ей понравилось. 

А теперь он там, на улице, смеётся с какой-то идеальной девушкой – наверняка красивей её, ухоженней, без изъянов. Рассказывает, наверное, байки о своих "подвигах", а та заглядывает ему в глаза, ловя каждое слово. 

Дома Аня остановилась перед зеркалом, вглядываясь в своё отражение. 

—И что ему не так? 

Шёпот сорвался с губ, горький и недоуменный. 

Да, вроде ничего: симпатичное лицо, ровный носик, серые глаза, тёмные волосы, спадающие на плечи... Но потом взгляд наткнулся на шрам. 

Белая полоса, резко выделяющаяся на коже, – от виска до середины челюсти. След детской случайности, который теперь навсегда стал частью её. 

Она провела пальцем по неровной линии, словно пытаясь стереть. 

—Вот оно, "не так"...

Зеркало не ответило. 

Юля уже пару раз косилась на подругу – чего это Аня ходит, будто тучи над ней сгустились? Но, не добившись внятного ответа, отстала. Вечером, как обычно, Аня зашла в качалку – проверить, как дела. 

—Привет,– бросила она, переступая порог. 

—О, Анютка! – сразу расплылся в улыбке Гена, откладывая гантели. За его спиной из подсобки вышел Фишер, кивнув: 

—Пошли к нам, Ань. 

Аня, не раздумывая, направилась в комнату  – и застыла в дверном проёме. 

На диване сидел Костя. 

Рядом – та самая девушка. 

В кресле, окутанный сигаретным дымом, восседал Дед, наливая стопку. 

За спиной Ани замерли Гена и Фишер, будто чувствуя нарастающее напряжение. 

Костя поднял глаза, скользнул по ней взглядом – равнодушным, чужим. 

—Привет, Ань, – бросил коротко, будто отбывая повинность. 

Она кивнула и прошла мимо, опускаясь рядом с Геной. 

—Ну как ты, Анют? Не обижают тебя пацаны? – Дед ухмыльнулся.

Аня мотала головой, но боковое зрение предательски ловило их: Костя что-то шептал той на ухо, а та смущённо улыбалась, кокетливо прикусывая губу. Её пальцы легонько касались его руки, а он смотрел на неё так, как никогда – не смотрел на Аню. 

Гена что-то говорил рядом, но слова тонули в гуле крови в висках. 

Она понимала – здесь теперь лишняя. 

Но уйти – значило признать поражение. 
  

Тихие разговоры в качалке текли размеренно, но ни Аня, ни Костя в них не участвовали. Он – потому что был всецело поглощён Лизой, а она – потому что не могла отвести глаз от того, как его пальцы вальяжно скользят по бедру девушки, как он, не стесняясь, целует её в губы. 

Терпение лопнуло.

— Я пойду, – резко бросила Аня, вскакивая и стремительно выходя на улицу. 

Прохладный воздух ударил в лицо, но облегчения не принёс – за спиной тут же раздались шаги. 

— Ань!

Он схватил её за руку, заставив остановиться. 

— Я уродина? – выдохнула она, не оборачиваясь. 

— Анька, ты чего? – голос его неожиданно смягчился. 

— Зачем ты со мной возишся? – она резко дёрнула край своей кофты, пародируя откровенный вырез Лизы. –Так я тебе больше нравлюсь!?

Не дожидаясь ответа, Аня рванула руку и сделала шаг прочь. 

Но он был быстрее – резко развернул её к себе, заставив встретиться взглядом. 

— Ты че себе напридумывала? 

— А че ты с этой бабой заигрываешь? Понравилась? Ну и иди к ней, вали от меня! – голос её дрожал, но не от злости, а от чего-то большего. 

Костя замер, потом медленно подошёл ближе. 

— Ань, ну подожди...

— Это всё из-за шрама, да? 

— Да ты что, Анька? Да я даже никогда не думал про твой шрам, – он говорил тихо, почти шёпотом. – Я его вообще не замечал.

— Врёшь,– покачала головой Аня. 

— Да его не видно!

Она хмыкнула, но промолчала. 

— Вон у меня тоже есть,– вдруг сказал он, задирая край футболки и обнажая живот, испещрённый шрамами и парой тату. 

— Это другое... Ты же мужчина, – прошептала она уже тише, чувствуя, как глаза предательски наполняются влагой. 

Костя вздохнул, шагнул вперёд, запустил пальцы в её волосы и притянул к себе. 

— Анька, ну... Ты красивая, Ань. Правда. И ты мне очень нравишься. 

Она всхлипнула, уткнувшись лицом в его плечо. 

— Правда, Кость? 

— Конечно, Анют,– прошептал он, целуя её в макушку.