5 глава. Ты красивая.
— Ну, хорошо посидели, — процедил Костя, спотыкаясь на лестничном пролёте.
Аня шла следом, едва сдерживая сарказм:
— Ага, конечно. Особенно когда ты чуть лбом в дверной косяк не врезался.
Они спускались медленно — Кощей пять раз едва не разбил голову, то о перила, то о стену. Выпито было слишком много: и за любовь, и за Аню, и за здоровье, и ещё бог знает за что. А теперь этому пьяному идиоту ещё и машину предстояло вести.
— Говорила же — не пей, — ворчала Аня, но он, как всегда, сделал по-своему.
На свежем воздухе Костя вдруг осел на детские качели, тяжело опершись плечом о цепь. Аня остановилась, обернулась:
— Ну что, герой?
— Подожди… пять минут, и всё норм будет, — пробормотал он, закрывая глаза.
Аня вздохнула, развернулась и плюхнулась на соседние качели, слегка оттолкнувшись ногой. Кощей молча наблюдал за ней несколько минут — её развевающиеся волосы, упрямо поднятый подбородок, тень ресниц на щеках.
И вдруг, совершенно неожиданно, сказал:
— Ты красивая.
Аня чуть не поперхнулась. Комплиментов от Кощея она не слышала никогда — да и вообще казалось, что он физически не способен на такие вещи. А тут вдруг — просто, без прелюдий, как констатация факта: *ты красивая*.
— Спасибо, — невольно улыбнулась она, почувствовав, как тепло разливается по щекам.
А он всё смотрел. Их взгляды то встречались, то снова расходились, но каждый раз, когда глаза Кощея находили её, в них было что-то новое — не привычная угрюмость, а тихое, почти неуловимое признание.
Качели слегка скрипели. Где-то вдалеке лаяла собака. А между ними повисло это странное, новое чувство — будто что-то сдвинулось, и назад дороги уже не было.
Тишину снова нарушил Костя, его голос прозвучал неожиданно мягко:
— А у тебя парень был когда-нибудь?
Аня покачала головой, слегка отталкиваясь носком от земли, чтобы качели плавно раскачивались.
— Не-а.
Он кивнул, задумчиво глядя куда-то вдаль:
— И правильно. Нечего тебе, такой молоденькой, к мужикам лезть. У меня, лет пять назад, знакомая была... ровесница тебя, наверное. Начала встречаться с пацаном — вроде нормальным, а в итоге... — он резко оборвал себя, стиснув зубы.
Аня замерла, ощущая, как по спине пробежал холодок. Она не ожидала такой откровенности.
— Он её...? — тихо спросила она, не решаясь договорить.
Костя лишь мрачно кивнул, и в его глазах на мгновение мелькнуло что-то тёмное, яростное.
Аня сглотнула, а потом, неожиданно даже для себя, прошептала:
— Кость... а у тебя девушка есть?
Он нахмурился, резко отклонившись назад на качелях.
— Нету. Да и не надо. Убьют рано или поздно — зачем девушке жизнь ломать? Даже если... — он замолчал, будто подбирая слова, — даже если вдруг и правда любовь, и она меня любить будет... Лучше уж так, по бабам временным. Чтобы никому сердце не разбивать.
Аня не ответила. Она просто сидела, слегка раскачиваясь, чувствуя, как его слова оседают где-то глубоко внутри. Где-то в душе щемило — не от страха, а от чего-то другого, чего она пока не могла назвать.
А он смотрел в сторону, будто избегая её взгляда, и в его профиле читалась такая привычная, намертво вбитая в него убеждённость — я не имею права ни на кого.
Костя повернулся к ней, его обычно жесткий взгляд сейчас был размыт алкоголем, но в нем читалась неподдельная забота. Он говорил медленно, тщательно подбирая слова, будто сквозь алкогольный туман пытался донести что-то действительно важное:
— Слушай сюда... Я тебя на пять лет старше, жизни больше видел. Главное — ошибок не наделай, чтобы потом не жалеть, как я...
Его голос звучал неожиданно тепло, почти по-отечески. Аня вспомнила, как ее собственный отец в такие же подпитые вечера звал "поговорить по душам", и невольно улыбнулась. Она кивала, как тогда, слушая эти наставления.
Вдруг Костя оживился, его голос стал резче, приобрел отцовские нотки:
— И брось курить! Где это видано, чтобы девушка да с сигаретой? Это что, новая мода пошла? Чтоб я больше не видел сигарет рядом с тобой, поняла?
Его рука непроизвольно сжалась, будто уже готовая вырвать и выбросить воображаемую сигарету. Аня смотрела на него с нежным удивлением — этот всегда такой жесткий и угрюмый Кощей вдруг превратился в заботливого старшего брата.
— Поняла, — тихо ответила она, и в этот момент ее согласие было совершенно искренним.
Они сидели на качелях, и между ними вдруг возникла новая, странная связь — не просто телохранитель и подопечная, не просто случайные знакомые, а что-то большее, что пока не решались назвать даже сами себе. Ночь вокруг была тихой, только далекие огни города мерцали где-то внизу, свидетельствуя о том, что жизнь продолжается, но здесь, на этой детской площадке, время будто остановилось.
— Всё, едем, — резко сказал Костя, поднимаясь с качелей.
Он зашагал к машине, его движения были чуть неуверенными, но решительными. Распахнул дверь перед Аней с преувеличенной галантностью:
— Прошу.
Аня тихо рассмеялась, но послушно села. Дверь захлопнулась с глухим стуком, и через мгновение мотор ожил низким рычанием. К её удивлению, Кощей вёл машину удивительно ровно — действительно, будто гонщик "Формулы-1", как он сам утверждал.
Но когда они остановились у общаги, тревога сжала её сердце.
— Пойдёшь ко мне, — вдруг вырвалось у неё.
Он нахмурился:
— Чего?
— Если ты так поедешь, я с ума сойду за ночь. Не хочу потом винить себя, если что... Нет, пошли.
Кощей колебался всего пару минут. И вот он уже стоит на пороге её комнаты, слегка пошатываясь, с икотой. Аня сняла с него шапку — он, кажется, и спал бы в ней. Подоткнула одеяло, взяла подушку и устроилась рядом с Юлей.
Из-за второй кровати его глаза следили за ней в полумраке. И вдруг губы его зашевелились, беззвучно произнося знакомые строки:
—Тaм в ceмьe пpoкypopa, в бeзмятeжнoй
oтpaдe,
Жилa дoчкa - кpacoткa c тёмной кocoй,
Кaк oтeц, гopдeливa и пpeкpacнa coбoю,
C карими глaзaми и oткpытoй дyшoй.
Былo eй шестнадцать, никoмy нe дocтyпнa,
Пoнaпpacнy peбятa yвлeкaлиcя eй -
Hикoгдa нe пocмoтpит, нe пoдapит yлыбки?
И c кaким-тo пpeзpeньeм вce глядит нa пapнeй.
Ho oднaжды нa тaнцax гopдeливый и быcтpый,
К нeй шикapнo oдeтый пoдoшeл пapeнeк -
Гopдeливый кpacaвeц из пpecтyпнoгo миpa,
Пoклoнилcя eй в нoги и yвeл зa coбoй.
Былo мнoгo тaм вoдки, былo мнoгo вeceлья,
Тoлькo вдpyг oтчeгo-тo зaгpycтил пapeнeк:
Hичeгo oн нe xoчeт, ничeгo нe жeлaeт,
Тoлькo тeлo кpacoтки, тoлькo вoдкy лишь пьeт.
Ho cyдьбa вopoвcкaя мeняeтcя чacтo:
Тo тюpьмa, тo cвoбoдa, тo oпять лaгepя...
И в oдин пoнeдeльник, в этoт вeчep нeнacтный,
Oн cпaлил нa бaлy, и ee, и ceбя.
Тaм зa кpacным cтoлoм, oдypaчeнный дымoм,
Зa cтaкaнoм cтaкaн вoдy пьeт пpoкypop,
A нa чepнoй cкaмьe, нa cкaмьe пoдcyдимыx,
Cидит дoчкa кpacoткa и мoлoдeнький вop.
Пoпpocил oн cвoбoды пoпpoщaтьcя c жeнoю,
Пoпpoщaтьcя c жeнoю нa oднy тoлькo нoчь,
И oтeц coглacилcя, oбливaяcь cлeзoю
Он шёпотом повторял эту песню — ту самую, что бормотал всю дорогу. И только сейчас Аня осознала: несколько строчек были изменены. Под неё.
Его голос дрогнул на последних строчках, где речь шла о трагической любви вора и красавицы. Аня замерла, чувствуя, как что-то щемит в груди.
Комната была тёплой, за окном тихо шумел ветер, а этот всегда такой жёсткий мужчина лежал в её постели и шептал блатную песню — словно предостережение. Или признание.
Юля мирно посапывала рядом, не подозревая, что всего в метре от неё разворачивается целая драма. Аня закрыла глаза, но строки продолжали звучать в её голове, смешиваясь со стуком сердца.