20
POV Т/и
К одиннадцати салон заполнился гулом — кто-то смеялся, у кого-то уже жужжала машинка, администратор отвечала на звонки. Клиенты с любопытством разглядывали эскизы на стенах, кто-то листал планшет с портфолио, заказывая консультацию.
Я стояла у стойки, следуя инструкциям Чона. Записывала имена, сверяла данные, выдавала формы согласия. Всё механично, строго, как он сказал.
Первые пару часов прошли в этом странном ритме: я всё делала правильно, но внутри колотилось. Он был рядом — молчаливый, деловой, и от этого становилось вдвойне сложнее. В его голосе, в движениях, в взгляде — ни капли намёка на прошлое. Неужели для него это действительно не имело значения?
Вскоре подошло время его первой записи. Клиент — парень лет двадцати пяти с ярким ирокезом — уверенно зашёл и сразу направился к рабочему месту Чонгука. Я инстинктивно пошла следом, потому что, как он сказал: наблюдать — твоя основная задача на первых этапах.
— Т/и, можешь присесть, — он указал на высокий стул в углу. — Будешь смотреть за процессом. Пока не вмешивайся.
Я кивнула и заняла место, ощущая себя лишней.
Он общался с клиентом легко, даже чуть шутливо, совсем не так, как со мной. Обсуждали эскиз, размер, расположение на теле. Он двигался уверенно, раскладывал инструменты с точностью хирурга. Всё в нём кричало о мастерстве. Я видела, как светится лицо клиента, глядя на его работу, как без слов он вызывает доверие.
Жужжание тату-машинки заполнило пространство, и я затаила дыхание. Он будто отключался от мира, сосредоточившись на линии, на коже, на движении. Его рука не дрожала ни на миллиметр. Казалось, он и правда родился с машинкой в руке.
— Видишь, как я держу машинку? — внезапно сказал он, не отрываясь от работы. — Линию нужно вести не рукой, а всем телом. Центр тяжести, давление, угол — всё важно. Потом покажу на практике.
— Хорошо, — коротко ответила я. Внутри зашевелилось странное ощущение — как будто он всё-таки видит меня. Всё ещё.
Через полтора часа работа была завершена. Клиент выглядел в восторге, поблагодарил, оставил чаевые, даже махнул мне рукой на прощание.
Чонгук снял перчатки, обработал оборудование, убрал рабочую поверхность. Всё — чётко, в молчании.
— Пошли, покажу тебе, как я делаю упаковку и послепроцедурную обработку. — Он подошёл ко мне ближе, чем нужно было. Голос стал тише. — Не забывай, ты теперь в команде. Мы работаем вместе.
Я чуть не усмехнулась. "Мы вместе" — странное словосочетание из его уст.
— Поняла, — кивнула.
---
День тек в странной зыбкости. Мы общались — только о работе. Он объяснял, я слушала. Он поправлял, я кивала. Он шутил с коллегами, я наблюдала. И всё это было будто в пустоте, где когда-то был воздух, искра и нежность.
В какой-то момент, уже ближе к вечеру, он зашёл в небольшую зону отдыха, где я сидела, попивая чай. Я и не заметила, как отключилась от шума, от дел, просто смотрела в точку.
Он вздохнул и присел рядом, на другом конце дивана.
— Т/и, — начал он. — Я не знаю, что между нами теперь. Но ты здесь. И мне важно, чтобы ты знала: я рад, что ты не ушла.
Я молчала. Не смотрела на него. Горло пересохло.
— Я тоже не знаю, — выдохнула я. — Мне просто нужно время. Чтобы забыть, или понять. Или простить.
Он кивнул, будто понимал.
— Тогда... просто работай со мной. Всё остальное — потом. Как получится.
Я впервые за день посмотрела на него по-настоящему. И вдруг — не увидела того холодного наставника, каким он старался быть. Я увидела Чонгука, которого помнила по прогулке, по взгляду, по поцелую. По тому огню, что когда-то горел между нами.
Может быть, всё ещё горит.