19
Утро пахло хвоей и чем-то металлическим — я заметила это, как только вышла из корпуса и шагнула на узкую улочку, где находился тату-салон. "Black Noise" — табличка над дверью глухо поблёскивала на ветру, словно подмигивая мне в предвкушении. Я знала: с этого дня начнётся новая глава. Первая смена. Новая роль. Новый... он.
Желудок сжало от тревоги.
Внутри уже горел тёплый свет, и сквозь витрину было видно, как кто-то двигается. Я знала, кто это. Не хотелось заходить. Я ещё не пришла в себя после той сцены в приюте. Всё ещё жгло. Унижение, горечь, боль от неопределённости. Да, он писал, звонил, но я ни разу не ответила.
Соберись, Т/и. Ты здесь работать пришла, а не разбираться в чувствах.
Я толкнула стеклянную дверь. В нос ударил знакомый запах спирта, резины и крема — всё, что я так часто ощущала в учебных аудиториях, но здесь это пахло по-настоящему. Реальной практикой. Стенды с эскизами, портфолио мастеров на стене, глухой гул машинки откуда-то из глубины помещения.
И — он.
Чонгук стоял у высокого рабочего стола, в чёрной футболке, с рукавами, закатанными до плеч. Его татуировки выглядели острее обычного. Сосредоточенный, он протирал инструмент, но как только дверь за мной щёлкнула, его плечи чуть напряглись.
Мы встретились взглядами.
Голова тут же наполнилась воспоминаниями — от его касания до фразы "она просто одногруппница". Я тут же отвела глаза и молча кивнула.
— Привет, — негромко сказал он.
— Привет. — Я постаралась, чтобы голос звучал нейтрально, но внутри было буря.
— Ты вовремя, — продолжил он, чуть тише. — Сначала я покажу тебе зону стерилизации и приёма, потом саму станцию. Клиент у меня только к двенадцати, так что у нас есть время.
Я просто кивнула. Было странно слышать его такой интонацией — без нотки флирта, без мягкости, только спокойная рабочая речь. От этого было одновременно легче и... хуже.
Он жестом указал пройти за ним. Мы шли по узкому коридору — я позади, а он впереди, и казалось, будто расстояние между нами теперь измеряется не метрами, а тем, что мы не сказали друг другу.
Комната стерилизации была идеальной — аккуратная, почти стерильная. Он чётко, по пунктам, объяснял что и как, показывал инструменты, открывал ящики. Его голос звучал ровно, даже строго. Я ловила себя на том, что слушаю его, как преподавателя, но внутри всё равно откликалась старая дрожь. Всё ещё было непросто.
— Т/и, — внезапно обратился он, останавливаясь и оборачиваясь ко мне. Я чуть не врезалась в него, остановившись в шаге. Он был слишком близко. Слишком... живой. — Я понимаю, тебе, наверное, некомфортно. Но нам нужно отложить всё личное в сторону. Как минимум — на время работы. Договоримся?
Я сжала губы.
— Я здесь не для личного. — Голос мой прозвучал чуть острее, чем хотела.
Он не отреагировал, только кивнул и сделал шаг назад. Расстояние вернулось. Но не стало легче.
— Хорошо. Тогда начнём с основ. Я покажу тебе, как я работаю с клиентами. Первое время будешь просто наблюдать, потом подключим руки. Я твой наставник, так что спрашивай, если что-то непонятно.
Я вновь кивнула.
Ты мой наставник... Слова прозвучали как насмешка в голове. Несколько дней назад ты меня обнимал. А теперь обучаешь, будто ничего не было.
Мы вернулись в зал, где уже слышался лёгкий шум — салон просыпался, заходили мастера, заиграла тихая фонова музыка. Атмосфера становилась живой, рабочей, насыщенной творчеством и стерильным запахом. В воздухе повисло напряжение, но оно уже не резало — оно вписывалось в ритм.
Чонгук устроил для меня место за стойкой, дал форму, показал график. Мы не обсуждали ничего, кроме работы. Ни намёка на разговор "о том". Я была благодарна, но и в какой-то степени... разочарована. Как будто он и правда мог вот так отключиться.
Но я тоже могла. Я должна.
Сегодня я — стажёр. Не девушка, не ревнующая глупышка. Я здесь, чтобы учиться. И научусь. Даже если он рядом.