Студентка||Кощей

- Ты только... не изнасилуй, не убей. А так - дальше пошли, - произнесла Света с такой будничной интонацией, словно просила передать соль за ужином.

Кощей резко остановился, будто споткнулся о невидимый камень.

- Да ты что, Светик! - в его голосе впервые зазвучала искренняя обида. Он поймал её ладонь, обхватил своими шершавыми пальцами - нежно, почти трепетно, как держат хрупкую птицу. - Я ж не изверг какой-то...

Его большой палец непроизвольно начал водить по её костяшкам - плавные круги, будто стирая невидимые чернила страха. В груди странно потеплело: она не закричала, не убежала, не стала звать на помощь. Просто... осталась.

Света наблюдала, как фонарный свет играет на его сильных руках - тех самых, что могли сломать ребро одним ударом, а сейчас дрожали от неловкой нежности.

- Значит, белый и пушистый? - в уголках её губ заплясали веснушки от сдержанной улыбки.

- Самый пушистый, - хрипло рассмеялся он, вдруг ощутив нелепое счастье от того, что эта женщина смотрит на него без дрожи в коленях.

Кощей задышал глубже, будто сбросил невидимый груз. Шагнул следом, теперь уже осторожнее, будто боялся спугнуть этот хрупкий момент.

***

Дверь скрипнула едва слышно, но Валера словно ждал этого звука. Он вскочил с дивана, когда Света переступила порог.

- Ты где была? - прошипел он, сжимая кулаки так, что побелели костяшки.

Она лишь улыбнулась, небрежно сбрасывая каблуки, которые гулко упали на пол.

- А ты чего не спишь? Поздно уже. - В её голосе звенели нотки, которых Валера никогда раньше не слышал - лёгкие, почти игривые.

Турбо неотрывно смотрел на алые бутоны, будто те были уликой в каком-то немыслимом преступлении.

- Это от кого?

Света подошла вплотную, внезапно щёлкнув его по носу, как в детстве.

- От кого надо, Валерчик.

Она скользнула в ванную, оставив дверь распахнутой. Холодная вода хлынула ей в ладони, смывая остатки вечерних эмоций. Капли стекали по шее, оставляя мокрые дорожки на кофточке.

Валера застыл в дверном проёме, его тень ложилась на кафель.

- От Кощея цветы?

Света резко задрала голову, встретив его взгляд в зеркале.

- От какого Кощея, Валер? - она рассмеялась, и звук этот был похож на звон разбитого стекла. - Мы не в сказке.

- Дурочку из себя не строй! - голос его сорвался на крик, но она уже проходила мимо, ловко увернувшись от его хватающей руки.

Дверь захлопнулась перед самым носом Валеры. Он остался стоять в темноте, сжимая и разжимая кулаки, а сквозь дерево доносился её смех - тихий, счастливый, и от этого ещё более бесящий.

Валера впервые почувствовал - что-то идёт не так.

Но что именно, он понять не мог.

Тени в комнате сгущались, пока Света заплетала косу, пальцы ловко перебирая темные пряди. Валера сидел напротив, сжав кулаки, и его тень на стене казалась больше, чем он сам - будто страх раздувал ее до невероятных размеров.

- Свет, да он же зэк! - вырвалось у него, голос сдавленный, будто его душили.

- Я знаю, - ответила она просто, не поднимая глаз.

Турбо сглотнул, наблюдая, как улыбка не покидает ее губ. Это бесило.

- Он же не серьезный, Свет. Трахнет, цацку какую-то ворованную подарит - и бросит.

Пальцы Светы замерли на полпути к кончику косы. В комнате стало тихо - так тихо, что слышно было, как за окном шелестит листва.

- Валер, - голос ее был мягким, но в нем стояла сталь. - Ты в мою жизнь не лезь, а? Сама разберусь. Не маленькая девочка.

Валера стиснул зубы.

- Я ж предупреждаю, Свет. - Он наклонился вперед, тень его сомкнулась над ней, как крылья хищной птицы. - Знаешь, сколько таких было? Много. Очень. То и дело Адидас рассказывал, как к Кощею бабы бегали, хрен сосали, а он их потом за дверь выставлял.

Света медленно подняла глаза. В них не было ни страха, ни сомнений - только холодное спокойствие.

- И что? - спросила она, и в голосе ее прозвучало что-то такое, от чего у Валеры похолодело внутри. - Я разве похожа на тех, кто бегает?

Она закончила заплетать косу, перекинула ее через плечо и сказала.

- Спи, Валер.

***

Солнце садилось, окрашивая тротуар в золотистые тона, когда Света появилась перед ним с той самой улыбкой, от которой у Кощея перехватывало дыхание.

- Привет, - сказала она, и в этом одном слове звучала вся легкость, которой так не хватало в его жизни.

Кощей резко развернулся, выкинув сигарету прочь.

- Привет, красатуля, - ответил он, и даже сам удивился этой внезапной нежности в голосе.

Он взяла её под руку, и они зашагали к ресторану, её каблуки отстукивали чёткий ритм по асфальту, а его шаги, обычно такие тяжёлые, теперь казались легче.

- А сколько у тебя девушек было, Кость? - спросила она вдруг, глядя куда-то вдаль, будто вопрос был неважным.

Кощей нахмурился. Его пальцы непроизвольно сжали её руку чуть сильнее.

- А че? Напел тебе уже Турбо хрен знает что? - голос его стал резче, в глазах промелькнуло что-то опасное.

- Нет, - ответила она спокойно, наконец повернув к нему лицо. - Ответь просто.

- Блять, я их что, считал по твоему? - вырвалось у него, кулак сжался до побеления костяшек.

Она не испугалась. Не отстранилась. Просто смотрела на него, ожидая.

- А не помнишь, что ли? - продолжила она ровно. - Я не про лярв тамошних, а про серьёзные.

Он замер. Впервые за долгие годы кто-то спрашивал его не про вопрос решающий жизнь,не про мимолётные связи, а про что-то настоящее.

И это пугало его больше, чем любой крик, любая угроза.

Кощей закурил, резко чиркнув зажигалкой, будто пытаясь отвлечься от вопроса. Дым заклубился между ними, создавая мимолетную завесу.

- Из серьезных... - голос его стал глуше, словно слова застревали где-то в груди. - Ну, была одна. Лет шесть назад... а нет, семь уже.

Он бросил взгляд на Свету, изучая её реакцию. Но лицо её оставалось спокойным, лишь легкий ветерок шевелил прядь волос, выбившуюся из-за уха.

- А че, Светик? Важно что ли?

Она покачала головой, и в этом движении была какая-то странная нежность.

- Не важно это.

Кощей кивнул, снова беря её под руку. Они пошли дальше, но теперь его взгляд то и дело скользил по её профилю - по изгибу бровей, по ресницам, отбрасывающим тень на щёки, по губам, сжатым в лёгкой задумчивости.

Он не знал, о чём она думала. Но впервые за долгое время ему вдруг захотелось не просто быть рядом - а понять.

Это чувство было новым.

Пугающим.