«что всё действительно будет хорошо.»
Утро было другим. Не просто следующим днём — а новым началом. Таким, которое пахло не тревогой, а кофе и постельным теплом. Солнышко пробивалось сквозь занавески и ложилось золотыми пятнами на смятую простыню. Всё было по-домашнему — тихо, спокойно, по-настоящему. Лионель проснулась первой. Несколько секунд просто лежала, не двигаясь, слушая, как ровно дышит Томми рядом. Его рука всё ещё обвивала её талию, будто даже во сне не хотел отпускать. Она повернулась и посмотрела на него. Его волосы чуть растрёпаны, губы приоткрыты, на щеке — красноватая вмятина от подушки. И в этой обычной, почти смешной картинке было что-то невыносимо родное. Лио улыбнулась. Тихо, впервые за долгое время — по-настоящему. Что-то изменилось. В ней больше не было того отчуждённого страха, что раньше жил глубоко внутри. Эта ночь будто стерла его. Остался только Томми — не как спасение, не как герой, а как её человек. Кто знает, когда нужно молчать. Кто чувствует, когда стоит обнять. Кто не давит. Не требует. Не использует. Она осторожно потянулась и поцеловала его в висок. Он открыл глаза. Медленно, сонно, но почти сразу улыбнулся:
— Доброе утро
— Доброе
— Ты в порядке?
Она кивнула.
— Да. Даже больше. Знаешь... я думала, что никогда не смогу чувствовать себя так — рядом с кем-то. Без тревоги. Без страха, что за прикосновением будет боль.
Он провёл пальцем по её щеке.
— Я никогда не причиню тебе боль. Ни словами, ни делами.
Она молча кивнула. Не потому что не верила, а потому что верила слишком сильно — и это пугало. Но было приятно. Они пролежали ещё немного, никуда не спеша. Томми перебирал её пальцы, она играла с его волосами. Всё было просто. Легко. Без планов, без пафоса.
— Знаешь, что смешно? — сказала она, глядя в потолок. — Я думала, что мне больше не светит что-то настоящее. А оно вот — рядом. Ты.
Он приподнялся на локте, посмотрел ей в глаза:
— Ты тоже. Ты вообще не представляешь, как много ты для меня значишь.
Она покраснела. Улыбнулась. И снова поцеловала его — уже без напряжения, без вопроса «а можно?» Просто потому, что хотелось.
*****
День был на удивление солнечным. Город гудел за окнами, но в квартире царила тишина и уют. Томми уехал по делам — он поцеловал Лионель в висок на прощание и пообещал вернуться до вечера. Фима была у себя в комнате, спала, а Лио осталась одна. Не тоскливо. Не тревожно. А свободно. Это ощущение было новым. Она заварила себе чай, походила по комнате, даже включила музыку — лёгкую, без слов. Поймала себя на мысли: впервые за долгое время ей хотелось показать миру, что она есть. Что она не сломалась. Что она живая. Настоящая.
Лионель открыла телефон, села на кровать и долго смотрела на экран. Вдох. Выдох. Пальцы заскользили по стеклу — новый аккаунт в Инстаграм. Старый удалён — по его требованию. Теперь — всё с нуля. Но и она сама была уже другая. Никнейм не броский, но стильный, почти как прошлый. Фото на аватарке — простое селфи, которое у неё было на прошлом аккаунте: без фильтров, с распущенными волосами и лёгкой улыбкой. Просто она, в своей реальности. Но главная магия случилась, когда она сняла сторис.
Зеркальное селфи. Домашняя майка, широкие штаны, растрёпанные волосы. В руке — чашка с чаем. На фоне — мягкий свет из окна и уютная комната. Подпись была лаконичной: «Я снова здесь. 🕊️» Никаких объяснений. Только присутствие. Только факт, что она вернулась — и больше не прячется. Она выложила сторис и отложила телефон. Минут через пять он начал вибрировать. Уведомления сыпались одно за другим — лайки, подписки, реакции, перепосты. Казалось, люди ждали. Кто-то просто радовался, кто-то писал: «Ты где была? Мы скучали!», «Королева вернулась!», «Живи. Дыши. Светись.», «Как же ты настоящая.» Информация о её возвращении начала быстро разлетаться. Общие знакомые, близкие, и даже те, кто знал её только по сторис — делились этим, будто дыхнули облегчением. И Лионель почувствовала: это не просто цифры. Это — поддержка. Признание того, что она справилась. Она села на подоконник, завернулась в плед, прижала колени к груди и впервые за долгое время позволила себе одну слезу. Не от боли. А от тёплого, искреннего чувства, что она не одна. Что она может быть собой. А потом она улыбнулась. Слегка. И посмотрела в окно. Вечер ещё впереди. Жизнь — тоже. И всё только начинается.
*****
Комната была тёплой и тихой, когда на экране телефона Лионель высветилось сообщение от Томми: «Собирайся. Я заеду через десять.»
— Что? — пробормотала она, морща лоб.
Он ничего не объяснил. Не прислал уточнений. Только этот короткий текст.
Но что-то в нём, в этой уверенности, в молчаливом обещании заставило её встать.
Лио быстро переоделась. Яркий топ, сверху толстовка, теннисная юбка, лёгкий макияж. Волосы собраны небрежно, но с достоинством. Она не знала, куда они едут, но вдруг... внутри было ощущение: это важно.
Томми подъехал без опозданий. Открыл ей дверь машины такси, почти ничего не говоря — только взгляд. Тот самый. Глубокий, сдержанный, как будто он держал внутри целое море слов.
Они приехали... к нему. Дом был полутёмным. За окнами уже сгущались сумерки, и только лёгкое освещение в гостиной мягко играло на стенах.
— Заходи — сказал он, чуть улыбнувшись.
Лионель вошла и замерла. Стол — накрыт.
На нём — белая скатерть, свечи, два бокала, бутылка красного вина, небольшие тарелки с пастой, аромат которой разносился по всей квартире. Рядом — букет: не пафосный, а настоящий. Смесь полевых цветов и нежных роз, словно собранный с заботой.
— Ты серьёзно?.. — только и выдохнула она, повернувшись к нему. Томми чуть кивнул, будто смущаясь, и отвёл взгляд:
— Я не мастер по ресторанам... Но хотя бы так. Здесь. Только мы. Только ты.
Она подошла ближе, всё ещё не веря.
— Ты сделал всё это сам?
— Ну... почти. Йост помог с вином. Но паста — моё дело. — Он усмехнулся. — Я три раза переварил макароны, но... вроде получилось.
Она рассмеялась — по-настоящему, звонко.
Томми протянул ей руку:
— Пошли.
Они сели за стол. Музыка играла фоном — не громко, чуть заметно. Смех, вино, паста, свечи. Лицо Лионель освещалось мягким огнём — она выглядела одновременно домашней и сказочной. Они говорили обо всём и ни о чём. Томми смотрел на неё, будто каждый миг впитывал в память.
— Знаешь, — сказал он, глядя ей в глаза, — я долго думал, как это сказать. Всё боялся, что будет не вовремя... — Она замерла, поставив бокал. — Но если не сейчас — то когда? Лионель...
Он встал из-за стола, подошёл ближе, протянул ей руку чтобы она встала. Это было как-то инстинктивно, от души.
— Я не просто хочу быть рядом. Я хочу быть твоим. Всерьёз. Надолго. С тобой — Он поднял на неё глаза — Хочешь быть со мной?
Лицо Лионель потеплело. В груди разлился жар — от слов, от момента, от взгляда.
Она потянулась вперёд, взяла его лицо в ладони:
— Я уже с тобой, Томми. Просто... теперь это звучит вслух.
И поцеловала его — долго, нежно, будто закрепляя это решение в сердцах.
Позже они убрали свечи, остались на полу, укутанные в плед, с полупустой бутылкой вина.
— Знаешь, — прошептала Лио, уткнувшись в его плечо — это первый вечер за долгое время, когда я чувствую себя любимой.
— Потому что ты и есть. — ответил он. — И всегда будешь.
Лионель посмотрела на него чуть дольше обычного. Тепло от этих слов будто разлилось под кожей, смыв остатки боли, тревоги, всего, что она пережила.
— Не отпускай меня, ладно? — прошептала она. — Просто... не отпускай.
— Даже не подумаю.
Он поднялся с пола, протянул ей руку.
— Пойдём?
Лио кивнула. Вино отдавало лёгким туманом, но сознание оставалось ясным. Её рука в его — такая лёгкая, будто создана быть там.
Они прошли в комнату Томми. Было темновато, только слабое освещение от уличного фонаря падало сквозь шторы, рисуя мягкие силуэты на полу и стенах. Он стянул с кровати плед, аккуратно расправил его.
Лионель села на край, стянула худи, осталась в тонком топе. Он снял футболку и лег рядом, не навязываясь, не приближаясь резко. Просто рядом.
— Спать будем или болтать? — шепнула она, повернувшись на бок.
— А ты что хочешь?
Она улыбнулась — нежно и искренне.
— Просто быть рядом. И чувствовать, что всё будет хорошо.
Он чуть потянул её ближе, обнял за плечи, и Лио положила голову ему на грудь. Его кожа была тёплой, дыхание ровным, и в этой тишине они дышали как один человек.
— Знаешь, Томми... я думала, что любовь — это всегда громко.
— А это разве не громко? — прошептал он, целуя её в макушку.
— Нет. Это... мягко. Надёжно. Это когда ты просто рядом и всё внутри замирает от покоя.
— Тогда я рад, что ты почувствовала это со мной.
Они ещё немного говорили — о том, как странно и страшно бывает жить, и как важно, что теперь у них есть кто-то, кому можно доверить даже самые уязвимые части себя.
И вскоре Лионель уснула, прижавшись к нему — ровно так, как тогда. Но теперь — не от страха, а от любви. Он не спал. Просто гладил её плечо, слушал дыхание. И впервые за долгое время чувствовал, что всё действительно будет хорошо.