«- Если это сон... то не просыпайся.»
Утро выдалось редким — солнечным, тихим, почти нереальным. Сквозь полуприкрытые шторы пробивались мягкие лучи, ложась пятнами на кровать. В комнате пахло тёплым воздухом, постельным бельём и чем-то домашним — безопасным. Лионель проснулась первой. Несколько секунд лежала с закрытыми глазами, уткнувшись носом в плечо Томми, и просто дышала. Медленно, размеренно. Без боли. Он всё ещё был рядом.
Она чуть пошевелилась — и его рука крепче обняла её за талию.
— Угу... ещё рано, — пробормотал Томми, голосом, охрипшим от сна. — Не вставай пока.
Лио улыбнулась и прижалась ближе.
— Уже светло, — прошептала она. — И я хочу кофе.
— А я хочу, чтобы ты не шевелилась. И не исчезала — он открыл один глаз и посмотрел на неё снизу вверх. В его взгляде не было сонной злости — только усталая нежность.
— Не исчезну, — тихо сказала она, почти на грани клятвы. — Обещаю.
Они ещё немного полежали, обнявшись, в этой утренней капсуле, пока мир за дверью не напомнил о себе звуками кухни — Фима уже была на ногах.
— Пойдём? — предложил Томми, слегка коснувшись её щеки. — Сделаю тебе лучший кофе в городе. Или хотя бы не отравлю.
Лио рассмеялась.
— Давай рискнём.
На кухне всё было почти привычным: Фима листала телефон, сидя в пижаме и без особого интереса жевала сухой тост. Увидев их, с трудом подняла одну бровь.
— Доброе, влюблённые. Вы спали как бабушки. — она фыркнула, но улыбнулась — Ну что, завтракать будете?
— Я готовлю — серьёзно сказал Томми и потянулся к кофеварке.
— О как — сказала Фима, вставая. — Если не подгорит — выложу в сторис.
— Только не снимай нас — бросила Лио. — Я даже не причесалась.
— Ты и лысой будешь звезда — кивнула Фима.
Пока Томми возился с кофейником и что-то тихо напевал себе под нос, Лио наблюдала за ним. В обычных движениях, в лёгкой небрежности его жестов было то, чего ей так не хватало раньше — доброта. Невыдуманная, настоящая.
— О чём думаешь? — спросил он, подставляя ей чашку.
— Что не верится, что я снова могу вот так... сидеть на кухне и улыбаться, — она посмотрела на него. — И всё не разваливается.
— И не развалится, — серьёзно сказал Томми. — Я тебе это гарантирую. Мы вытащим тебя отсюда. Из всех этих теней. Вместе.
Она посмотрела на него, уже не удивляясь, как он может говорить простые вещи — и попадать точно в сердце. Он был её светом после тьмы. И сегодня было только их утро.
*****
День начался тепло, даже уютно. Томми снова пытался изобразить кулинарный талант, Фима включила музыку на фоне и перебирала какие-то коробки, Лио пила кофе, укутавшись в свой старый серый худи. Она даже позволила себе поверить, что всё и правда налаживается. Но телефон вибрировал — один раз, резко. Сообщение от адвоката:
«Лионель, вашу заявку приняли. Материалы переданы в розыск.
Арно уже ищут. Мы будем держать вас в курсе.»
Пальцы замерли на экране. Сердце застучало тяжелее. Мысли, как колючки, полезли в голову — тревожные, острые: «А если не найдут? А если он сбежал? А если вернётся раньше, чем полиция? А если...» Лио медленно положила телефон на стол и уставилась в пустую чашку. Мир будто снова стал немного бледнее. В животе всё сжалось — знакомая паника, тошнотворная. Не резко, а так, как подкрадывается страх ночью — медленно, хищно. Она не заметила, как Томми подошёл и сел напротив.
— Эй... — тихо. Он всегда говорил мягко, когда чувствовал, что её штормит.
— Лио. Ты будто вырубилась. Что случилось?
Она не сразу ответила, будто решала, стоит ли говорить. Потом тихо выдохнула:
— Мне написали... Заявление принято. Его ищут.
— Это же хорошо — осторожно.
— Хорошо, — она криво усмехнулась. — Только знаешь, что будет, если его не найдут? — Она подняла на него глаза. — Он затаится. Выждет. Придёт, когда никто не ждёт. Я всё равно живу, будто под прицелом.
Томми провёл рукой по её ладони.
— Мы не дадим ему к тебе приблизиться. Ни на шаг.
— А если полиция... забьёт? Они часто забивают.
— Мы не дадим. Я не дам.
Лио сжала его пальцы — крепко.
— Я не хочу снова быть той, кто молчит, кто терпит.
— Ты уже не та. Ты сильная. И не одна — Он посмотрел ей в глаза. — Даже если придётся защищать тебя собственными руками — я не отступлю.
Она кивнула, и в глазах заблестело что-то опасное — то ли слёзы, то ли упрямая решимость.
— Тогда я не отступлю тоже.
*****
Вечер приближался, и тревога немного отступила, растворяясь в делах. Но каждый звук за окном, каждый звонок — отзывался в ней коротким всполохом страха. А внутри росло только одно чувство — всё ещё не конец. Но теперь она не была одна. После тревожных дней, сложных разговоров и тишины, в которой слишком громко билось сердце, они решили: надо выдохнуть. Просто хотя бы на вечер. Без тревог, без тяжёлых тем. Ни о полиции, ни о побоях, ни о прошлом. Только что-то родное, тёплое. Где можно побыть собой и снова почувствовать — жизнь продолжается. Йост позвал в гости. Сказал:
— Никакой вечеринки. Только свои. Спокойно, по-домашнему. Пицца, сидр и глупые настолки. Вам это нужно.
Лионель посмотрела на Томми, потом на Фиму, и впервые за долгое время сама кивнула первой.
— Пойдём.
Квартира Йоста встретила уютом: мягкий свет, приглушённая музыка из старого динамика, запах свежеиспечённой пиццы и тёплого какао.
— Вот это я понимаю — не тусовка, а санаторий — усмехнулась Фима, скидывая кеды у входа. В гостиной уже были знакомые лица: Йост и друзья которых знала Лио. Все встречали её особенно тепло. Без лишних вопросов. Только искренние взгляды и легкие улыбки. Будто все знали, что ей нужно именно это — спокойствие. Томми держал её за руку — не с показной ревностью, а с поддержкой. Ладонь в ладони, пальцы сплетены. Он словно напоминал: «Я здесь. Всё хорошо.»
Голоса в комнате звучали фоном — кто-то смеялся над криво нарисованным персонажем в «Крокодиле», кто-то ругался на кубики в настолке. А Лио просто дышала.
Впервые за долгое время дышала свободно.
Она была слегка пьяна — совсем чуть-чуть. Щёки розовые, движения стали плавнее, а голос — мягче. Тепло от сидра разливалось по венам, не пугая, а расслабляя. Томми тоже уже не был таким собранным — глаза светились теплом, губы расползались в лукавую полуулыбку каждый раз, когда она говорила что-то глупое. Лионель сидела на полу, прислонившись к дивану, ноги поджаты. Томми рядом, плечом к плечу. Она что-то шептала ему на ухо — что-то несерьёзное, может, про чьи-то смешные носки или странный акцент Йоста. Томми смеялся тихо, а потом вдруг обнял её за талию, будто инстинктивно, и она не отстранилась.
— Ты вообще знаешь, как тебе идёт быть спокойной? — спросил он, глядя на неё чуть сбоку.
— Я не спокойная. Я просто... рядом с тобой — сказала она с лёгкой усмешкой, и тут же уткнулась лбом ему в плечо. Где-то в углу Карим и Лейла затеяли спор, кто выиграл предыдущий раунд. Йост гонялся с фломастером за Маркусом, который должен был дорисовать своего монстра. Фима, растянувшись на кресле, зевнула и протянула:
— Это лучший вечер за месяц, я клянусь.
Лионель чуть вздрогнула, когда Томми вдруг встал и протянул ей руку.
— Пошли на балкон?
— Там холодно.
— Я буду твоим шарфом.
Она фыркнула, но встала. Балкон оказался прохладным, но воздух был чистым, и над головой висело небо, наконец не пугающее. Томми закурил, она просто смотрела на город, потом неожиданно взяла у него сигарету, сделала затяжку и передала обратно.
— Фу. Ненавижу это. Как я раньше курила?
— Зато красиво выглядишь, когда делаешь вид, что тебе нравится.
Она посмотрела на него с прищуром.
— А ты влюблён?
Он чуть замер.
— А ты? — голос его прозвучал тише, с этой дрожью, что появляется только в моменты настоящей уязвимости. Лионель не смотрела на него. Она будто зависла в воздухе, прижимаясь спиной к перилам, вдыхая ночной воздух, как будто ответ был где-то в этом прохладном, звенящем небе. Пауза длилась секунду, может, две. Но для Томми — вечность. И вот она повернула голову. Медленно. Осознанно.
— Может быть. — её голос был ниже обычного, чуть хриплый, может, от сидра, может, от чего-то глубже. — Но я не хочу чувствовать это одна.
Томми сделал шаг ближе. Балкон был тесным, и теперь между ними почти не оставалось воздуха. Она смотрела прямо на него. Ни улыбки, ни вызова. Просто честно.
— Ты не одна. — сказал он. — Я здесь. И ты мне не безразлична. Уже давно.
Он поднял руку, медленно, как будто спрашивая позволения. Его пальцы коснулись её щеки, осторожно, как будто она могла исчезнуть. И она не отстранилась. Даже наоборот — чуть наклонилась к его прикосновению, будто искала в этом якорь.
— Ты дрожишь — прошептал он, почти виновато.
— Наверное, просто хочется, чтобы кто-то наконец не предал. — ответила она тихо. Он не стал ничего говорить. Просто подался вперёд. И в этом движении не было резкости — только тепло, уверенность и то самое безмолвное: «Я здесь. Я с тобой.»
Их губы встретились в поцелуе, сначала легком, почти невесомом. Лионель замерла, будто проверяла: можно ли довериться до конца? Но затем что-то в ней отпустило. Она прижалась ближе, позволив себе то, что давно сдерживала — желание, голод по заботе, нежность. Томми провёл ладонью по её спине, скользнул вверх — к шее, к затылку, переплетая пальцы в её волосах. Она тихо выдохнула, чуть дрожащим звуком, будто этим прикосновением он отключил весь внешний мир.
— Я с тобой... — прошептал он снова, и губы коснулись её виска. Они стояли, сплетённые, в свете огоньков, мерцающих на балконе. Музыка доносилась из комнаты, глуше, как будто где-то далеко. И только они — здесь. Сейчас. Лионель осторожно отстранилась, её глаза встретились с его. В них было всё: страх, благодарность, желание, и эта опасная, пульсирующая близость. Она медленно потянула его за руку, молча. Он понял без слов.
Они вернулись к Йосту только на минуту — сказать, что уходят. Томми взял куртку, а Лио лишь перекинула пальто через плечи. Они молча шли по улице, будто не хотели спугнуть то хрупкое, что между ними возникло.
У неё в комнате было темно и тихо. Они вошли, не включая свет. Лионель медленно сняла пальто, обернулась. Томми стоял у двери, наблюдая, будто сомневался, стоит ли делать шаг. Она подошла сама. Положила ладони ему на грудь.
— Останься.
Он не спросил «ты уверена?» — не нужно было. Всё было написано в её взгляде. Он медленно приблизился и поцеловал. Поцелуй был уже другим — не робким. Глубоким. Он подхватил её за талию, а она запустила пальцы в его волосы, прижимая к себе ближе. Томми опустил руки ниже, скользнул по её спине, осторожно, как будто изучал, читал каждую линию. Одежда слетала постепенно, как шелест страниц. Они двигались медленно, с уважением, без суеты. Он целовал её шею, плечи, и каждый раз, когда она закрывала глаза и выдыхала — это было будто подтверждение: «Я живая. И рядом не боль — а он.» Их тела встретились так же, как и сердца — не спеша. Волнами. То тише, то сильнее. Он был внимателен. В ней — доверие. Это была не страсть ради страсти, а что-то более редкое — тихая близость двух людей, которые долго были сломаны, но впервые нашли в другом — покой. После — они просто лежали. Он — спиной к стене, она — на его плече, пальцами лениво чертила линии на его груди.
— Если это сон... — шепнула она.
— ...то не просыпайся. — закончил он.