«Но прямо сейчас... они дышали вместе.»
Утро было странно тихим. Лио стояла перед зеркалом в коридоре, пальцами перебирая молнию на куртке. В отражении — усталое лицо, но глаза ясные. Не уверенность, не решимость — просто усталость от страха.
Фима стояла сбоку, молча, но взгляд у неё был твёрдый. Томми сидел на краю дивана, не отрывая взгляда от Лио. Он не говорил ничего — просто был.
— Если не хочешь, — первой нарушила тишину Фима — мы не поедем. Никто не будет тянуть тебя туда.
— Я знаю — кивнула Лио.
— Но если хочешь — мы рядом — добавил Томми. Девушка закусила губу. Глубоко вдохнула.
— Я поеду, — выдохнула она. — Я не могу жить, будто его не было. Он не имеет права ходить по улице, пока я... пока я боюсь шаг лишний сделать.
Фима подошла и обняла её сзади, крепко. Томми поднялся, подошёл ближе, не касаясь, но был рядом, как щит.
— Поехали тогда — мягко сказал он.
В отделении полиции комната пахла бумагами и кофе. На противоположной стороне — женщина-следователь, усталая, но спокойная. Лио сидела с прямой спиной. Рядом — адвокат, которого Фима нашла заранее. Томми и Фима ждали за дверью.
— Начнём, — спокойно произнесла женщина-следователь, глядя в бумаги. — Вас зовут Лионель Вертано верно?
— Да — голос девушки был тихий, но ровный. Она сжала пальцы в замок на коленях, стараясь не трястись. Следователь мельком взглянула на неё поверх очков.
— Вы готовы дать официальное заявление против гражданина... — она посмотрела в документы, — Арно Греко?
— Готова — выдохнула Лио. Слово тяжело прошло сквозь грудь. Готова? Она не была уверена. Но она больше не могла молчать.
Следователь кивнула.
— Хорошо. Расскажите, когда началось насилие. Не торопитесь.
Наступила пауза. Воздух стал вязким. Лио смотрела куда-то в угол, словно туда можно было сбросить весь груз.
— Первый раз он ударил меня... полгода назад. Я сказала, что не хочу ехать к его друзьям. Он... схватил меня за волосы и...
Голос задрожал, она резко замолчала. Сделала вдох, прикусила губу. Глаза блестели, но слёз не было. Она устала плакать. Устала бояться. Следователь кивнула, не торопя её.
— Продолжайте, если можете. Всё, что вы скажете, поможет нам составить полную картину.
Лио кивнула.
— Потом это стало чаще. Ревность. Он проверял мой телефон. Мог выкинуть его в стену. Один раз ударил ногой... я тогда неделю не выходила из дома.
Женщина-следователь печатала быстро, но почти бесшумно. Ни капли осуждения. Только внимание.
— Вчера он пришёл в мой дом. Хотя я давно с ним не живу. У него остался ключ. Он... — Лио сглотнула, и лицо сжалось. — Он напал. Толкнул. Схватил. Говорил, что увезёт меня, если нужно — силой.
— Он вас бил?
— Да. И... пытался заставить замолчать. — теперь голос её сорвался. Лио закрыла глаза и быстро вытерла щёку. — Если бы не Томми... — она выдохнула. — Если бы не он, я бы, может, даже не известно где была...
Женщина-следователь остановилась, посмотрела на неё прямо.
— Это уже не только бытовое насилие. Это угроза жизни, Лионель. Мы передадим дело в прокуратуру. Нужно будет зафиксировать побои и опросить свидетелей. Вы готовы к медицинской экспертизе?
Лио кивнула.
— Я готова — твёрдо сказала она. — Хочу, чтобы он больше никогда не подошёл ко мне. Ни ко мне, ни к другим.
Следователь чуть склонила голову.
— Вы уже сделали важный шаг. Мы всё зафиксируем. И сделаем всё, чтобы он понёс наказание.
Лио тихо кивнула. Внутри — горела тревога, но под ней теплилась странная лёгкость. Как будто впервые за долгое время она открыла окно, впустила воздух.
*****
Лионель сидела на покрытой простынёй кушетке, руки на коленях. В помещении находились только две женщины — судебно-медицинский эксперт и ассистентка, которая аккуратно записывала данные. Доктор — в белом халате, с уставшими, но внимательными глазами — говорила спокойно, чуть тише обычного.
— Лионель, я попрошу вас снять кофту. Только если вы готовы. Всё, что мы делаем — только с вашего согласия. Хорошо?
Лио молча кивнула. Она чувствовала, как внутри всё сжимается, но пальцы уже потянулись к вороту толстовки. Руки дрожали, когда она стянула ткань через голову. Осталась в бюстгальтере , потом — и его пришлось снять. Доктор подошла ближе, и на несколько секунд всё замерло. Лио сидела с опущенными плечами, будто беззащитная. На теле: синяк на щеке, кровоподтёки на рёбрах, следы от рук на шее, багровая полоса у плеча и следы от рук на запястьях.
— Когда это произошло? — спросила доктор, поднося маленькую линейку к синяку.
— Вечером... два дня назад. Он пришёл домой. Я... Я открыла, он избил. Ударил в живот, душил. На втрой день я не открывала. Он сам. У него был ключ — голос Лио дрожал, но она продолжала. — Он толкнул меня на кровать. Потом ударил. Несколько раз. По лицу, по животу. Он... кричал.
Ассистентка всё записывала. Шорох ручки казался невыносимо громким.
— Он удерживал вас? Была ли фиксация — руки, ноги?
— Нет, он не успел...
Врач склонилась, осматривая запястья.
— Поняла. Мы всё это зафиксируем. Вы умничка, что пришли. Это важно.
Лио молчала. В какой-то момент она закрыла глаза — чтобы не видеть себя такой. Такой уязвимой. Такой чужой себе. Доктор протянула одеяло.
— Всё. Можешь одеваться. Мы закончили. Остальное — фотофиксация и заключение. Но это позже. Ты очень смелая, Лионель. Очень.
Лио медленно оделась, не глядя в зеркало.
Когда вышла в коридор, там уже ждали Томми и Фима. Томми сразу встал, увидел её — и просто протянул руки. Она шагнула к нему и прижалась лицом в его грудь. Там — не пахло больницей. Там — было тепло. И дышалось.
— Всё хорошо, — сказал он ей в волосы. — Ты прошла самое страшное.
Но впереди — было ещё много.
*****
Вечер спустился медленно. Воздух в квартире был плотным, почти вязким — тишина в нём звучала громче любого разговора. Томми уехал ближе к семи. Он нежно поцеловал Лионель в висок перед уходом, прошептал:
— Я вернусь. Завтра с утра. Возьму вещи. Больше не хочу, чтобы ты просыпалась одна.
Она кивнула, прижавшись к его пальцам, словно хватаясь за них изнутри. Потом — шаг за шагом — он ушёл. Когда дверь за ним закрылась, наступило молчание. Серафима была на кухне. Что-то резала, иногда щёлкал экран телефона. Но она не тревожила Лио. Они с Томми договорились: никакого давления. Ни расспросов, ни жалости — только если она сама захочет говорить.
Лионель же вернулась в свою комнату. Не раздеваясь, легла на кровать и уставилась в потолок. Он был безликий. Как будто стерильный. Она чувствовала, как возвращаются обрывки воспоминаний — резкие, хищные. Грубые руки. Запах перегара.
Она пыталась дышать, но горло сжималось.
Прошло, может, двадцать минут. Или сорок. Время было словно из ваты. Потом дверь тихо приоткрылась.
— Можно? — раздался голос Серафимы. Осторожный, будто стучалась не в комнату, а в саму её тишину. Лио не ответила, но не отвернулась. Фима вошла и, не дожидаясь приглашения, села рядом. Молча. Несколько секунд — просто тишина.
— Я приготовила суп. Не знаю, хочется ли тебе, — сказала она наконец. — Но я оставлю его на плите. Когда захочешь — разогрей.
Лио слегка кивнула.
— Томми будет с тобой, ты знаешь. И я... Я тут, если что.
Она хотела сказать ещё что-то. Но остановилась. Просто легонько дотронулась до плеча подруги.
— Я не лезу, Лио. Просто... ты не одна.
И вышла. А Лионель осталась. В темноте. Но чуть спокойнее. Она не плакала. Больше не было слёз. Но в груди — всё ещё дрожала тишина. И только где-то в глубине появлялось крошечное, неуловимое чувство: теперь всё будет по-другому. Только не сразу. Только не быстро. Но будет.
Ночь была тиха, будто мир решил сделать паузу — замереть хоть ненадолго. Дверь в квартиру открылась мягко, почти бесшумно. Томми вошёл, с рюкзаком на плече и усталостью на лице. Тяжёлые мысли, мелькающие кадры последнего времени — всё придавливало. Но одно ощущение перевешивало всё остальное — он возвращался туда, где она. Где Лионель. В квартире было темно. Лишь тусклый свет из кухни, оставленный Фимой. Томми прошёл по коридору, сразу направился в комнату Лио. Она спала. Свет от улицы через неплотно задернутую штору ложился на её лицо, мягко очерчивая контуры. Губы приоткрыты, дыхание неровное, плечи немного дрожат. Даже во сне — напряжённая. Как будто её тело всё ещё не верит, что опасность закончилась. Томми присел рядом. Снял рюкзак, тихо поставил его у стены. Провёл рукой по лицу, как будто хотел стереть с него всю усталость, а затем взглянул на неё. Сердце сжалось — даже так, в тишине, в покое, она выглядела уязвимой. Он осторожно коснулся её плеча.
— Лио... я дома — шепнул почти неслышно.
Глаза девушки приоткрылись. Пару секунд она не могла понять, что происходит. Потом — взгляд сфокусировался.
— ...Томми? — прошептала она сонно, голос хриплый, как будто боялась, что это сон. Он кивнул.
— Прости, что поздно. Раньше освободился. Я не мог не приехать.
Она не ответила. Просто медленно поднялась, укрытая пледом, и, не сказав ни слова, потянулась к нему. Обняла. Крепко, с силой, будто его возвращение — якорь. Его плечо — крепость. Его запах — доказательство, что всё не напрасно.
— Я не боюсь, когда ты рядом, — прошептала она, прижимаясь к нему щекой — Только с тобой мне спокойно.
Её голос дрожал — не от страха, а от долгого, выстраданного облегчения. Томми обнял её в ответ, прижав к себе, поглаживая спину.
— Я всегда буду рядом. Всегда, слышишь?
Лионель закрыла глаза, уткнувшись в его грудь. Она не хотела спать. Хотела просто чувствовать его рядом, дышать в такт, быть в этой точке безопасности. Томми остался рядом. Не ушёл. Не испугался. Не предал.
Той ночью они снова были просто они — без войны, без боли, без теней прошлого. Только двое. И каждый знал — впереди ещё будет сложно. Но прямо сейчас... они дышали вместе.