Глава 15
⊹──⊱✠⊰──⊹
Гостиную заливал мягкий свет лампы, но Джинни казалось, что он режет глаза, словно лезвие по коже. Радио на подоконнике потрескивало, прежде чем хрипловатый голос диктора разорвал тишину.
— Министерство Магии подтверждает: Гарри Поттер и Полумна Лавгуд объявлены в розыск. Любая информация о местонахождении преступников должна быть немедленно передана правоохранительным органам.
Джинни стиснула зубы. Она не дышала, пока диктор не перешёл к прогнозу погоды. Не может быть. Как она могла не заметить? Она была рядом с ним годами. Она любила его. Жила с ним. Целовала его. Она знала его руки, его голос, его привычки... но не заметила, как он сгнил изнутри. Уизли закрыла глаза. В висках пульсировало. Она не смогла понять, что это он. Что это его руки раскопали грязь, доставая Лорда обратно. Что это он хотел новой войны. Что он... просто хотел славы. Она провела ладонями по лицу, вжимаясь в кресло.
— Джинни.
Голос матери был мягким, но за ним чувствовалась ледяная сталь.
— Мы должны помочь ему.
Она резко подняла голову.
— Что?
— Он болен, детка. Гарри... он не сделал бы этого в здравом уме. — Молли подошла ближе, сложила руки на груди, глядя на дочь с таким видом, словно та — несмышленый ребёнок. — Орден Феникса собирается действовать. Нам нужны все силы, а ты... ты могла бы помочь нам и забыть этого Малфоя!
— Нет.
Голос у Джинни был холодным, как зимний рассвет. Молли прищурилась.
— Он тебе не семья.
— Поттер тоже.
Мать нахмурилась, словно получила пощёчину.
— Ты не можешь просто стоять в стороне, Джиневра. Это война.
— А я не хочу войны, мама, — её голос сорвался, и Джинни почувствовала, как в груди начинает закипать злость. — Ты правда не понимаешь? Гарри не тот, кем был раньше.
Он не герой. Он... Она не смогла закончить. Молли смотрела на неё с болью, с осуждением, с тем материнским разочарованием, которое давило тяжелее, чем камни.
— Он нуждается в помощи.
— Слишком поздно.
Молли покачала головой.
— Хорошо. Но я надеюсь, ты передумаешь.
Джинни не ответила. Просто смотрела, как мать уходит, оставляя после себя запах её любимого травяного чая и тяжелый груз на сердце.
***
Они встретились в старой кофейне, расположенной недалеко от Министерства Магии. На улицах было тихо, вечер наступал, но даже в этом мраке кофейня сохраняла свой уют, несмотря на нарастающую бурю, которая грозила всем вокруг. За окнами гремели шаги, отголоски магической суеты, но здесь, за этим столиком, было лишь спокойствие.
Драко заказал ей латте. Ещё один жест, который она знала, но он всегда выглядел как нечто большее. Он знал, как она любит сладкое, как тянется к тем мелочам, которые делают момент приятным, и хоть в его голосе не было ни тени нежности, каждое его движение, каждое слово было по-своему... знакомым. Он сам не знал, почему так было, но его ощущения теряли чёткость с каждым днём.
А себе он взял себе американо, как всегда чёрный, без сахара. Без лишних слов. Драко был таким же, как и всегда, но она заметила, что его взгляд слегка стал туманным, как будто не здесь. Он словно искал что-то в своём кофе, но, вероятно, этого «что-то» не было.
— Вот это да, — усмехнулась Джинни, смотря на чашку латте. — Удивительно, что это не виски.
Её улыбка была немного жестковатой, как и её отношение к жизни, к тому, что происходило сейчас. Прежняя Джинни, та, что была влюблена в этого мальчишку из Хогвартса, была уже где-то далеко, похороненная под слоями того, что они пережили. Всё что оставалось, это игра слов, маскировка того, что они оба уже были чужими друг для друга.
Драко не ответил сразу. Он лишь наблюдал за тем, как она вешала своё пальто на спинку стула, как её волосы, тёмные и немного волнистые, падали на её плечи, пахнущие чем-то тёплым и знакомым ванильным мороженым. Этот запах будто увлекал его в ту ночь, когда она вздыхала под ним, когда он чувствовал её тепло и лёгкую дрожь. Он помнил каждую деталь — её руки, её взгляд, её губы, её дыхание.
Он не знал, что он ощущал, пока смотрел, как она сидела напротив него.
— Знаешь, Джинни, — начал Драко, пытаясь вернуть немного лёгкости в разговор, но в его голосе всё равно слышалась скрытая тяжесть, — Никогда бы не подумал, что свяжусь с Уизли.
Она вскинула глаза, и в них мелькнуло нечто резкое, как осколки стекла, готовые прорезать кожу. Она не давала ему времени на дальнейшие слова.
— Ты серьёзно? — её голос был жёстким, с сарказмом, что вырывался в том самом тоне, который он так часто слышал от неё в последние месяцы.
Он задумался на секунду, чувствуя, как подступает внутренняя напряжённость, но всё же попытался выкрутиться.
— Ну, ты же знаешь, что я имел в виду, — сказал он, улыбнувшись уголками губ.
Её взгляд стал холодным. Слишком холодным. Она уставилась на него, как будто уже ничего не могла вернуть. Он понял, что её слова будут разить, и готовился к тому, что всё пойдёт не так, как он думал.
— Ты, Малфой, всегда был таким, — она говорила с таким отчуждением, что слова отдавались в его груди, как удар. — Ты никогда не думал о последствиях сказанных слов.
Тот же Драко Малфой, который когда-то был уверен, что может управлять каждым своим шагом, вдруг оказался не готовым к тому, что из её уст звучала не только боль, но и настоящая ненависть. Он почувствовал, как пустота заполняет его изнутри, и понял, что не сможет уйти от этого. Её слова как нож, и они всё точнее попадали в самую суть.
— Ты права, Рыжая, — ответил он тихо, пытаясь найти что-то, что сможет вразумить её. — Может, я и не думал.
Она повернулась, и, не сказав ни слова, пошла к двери и вышла на улицу. Он был ошеломлён, но что-то внутри него разгорелось — не гордость, а что-то более глубокое и личное.
Джинни шла в тумане мыслей, её шаги были быстрыми, но не решительными. В голове громоздились её слова, слова Драко, и её собственные сомнения. Она не хотела этого. Не хотела снова попасть в эту ловушку. Но и не могла оставить всё так. Почему-то, даже когда она была готова уйти, что-то тянуло её обратно. Что-то в его голосе, что-то в его молчании. Слишком много неопределенности, и слишком мало ответов.
Когда она прошла угол улицы, её шаги ускорились, и дождь начал набирать силу. Капли падали с неба, сильные, как металлические осколки, быстро превращая дорогу в зеркало из воды. Но её шаги вдруг прервались. Он снова был рядом. Она не слышала его, не успела обернуться. Просто почувствовала его присутствие и мгновенно всё в ней взорвалось.
Он, конечно, схватил её за запястье. Сильно. Так, что она вряд ли смогла бы вырваться, если бы захотела. А она захотела. Но не смогла. Потому что эта привычка быть рядом с ним уж слишком сильная. Порочная. Как наркотик, от которого невозможно избавиться. Да, её сердце застучало, но не из-за любви, а скорее из-за раздражения.
— Ты решила сбежать, Рыжая? — его голос был холодным, как ледяная вода. — Не получится.
— О, «не получится»? — Джинни покачала головой. — Ты ведь сам прекрасно знаешь, что я могу просто развернуться и уйти. Тебе ведь не нравится, когда я не в твоих лапах.
Он шагнул к ней, в его глазах всё тот же огонь, смешанный с тенью отчаяния. Держал её, как свою добычу. И Джинни, несмотря на всю свою злость и горечь, продолжала стоять. Потому что... потому что так было проще. Её внутреннее «не могу» звучало куда сильнее, чем «не хочу». Так было удобнее, честно.
— Думаешь, что всё это было ошибкой? — прошептал он, наклоняясь к ней, чувствуя её запах, эту странную смесь ванильного мороженого и дождя. Его дыхание было горячим на её губах. — Тогда почему ты всё ещё здесь?
— Потому что, ты идиот, я хочу понять, что ты за человек, — её голос был едким и колким, как и всегда. — Потому что ты, Малфой, хранишь своё лицо под этим дурацким маскарадом, но на самом деле, внутри ты сломлен. И вот этот твой паранойяльный фокус... не прокатит.
Он стоял и молчал, как будто её слова прокололи его насквозь. Но она знала, что он не сдается. И он не собирался. Так что, да. Он снова был рядом, как этот дождь настырный, вездесущий, и заставляющий тебя поверить, что ты сам виноват, если промок. Его пальцы сжали её плечо, и он снова приблизился. И тут её раздражение переросло в сарказм.
— Ну что, Малфой, будем продолжать эту игру? Мы с тобой уже достаточно поиграли в эту чушь.
Он прижал её к стене. В глазах всё тот же беспокойный огонь. Её руки всё так же были скованы в его железных пальцах. Да, страсть. Но это было только на поверхности. Как-то так, что Джинни смеялась про себя, потому что всё это было слишком абсурдно, чтобы воспринимать всерьёз.
— Ты не сбежишь, Уизли. — Его голос был едким, но с намёком на боль. — Ты никогда не сбежишь.
— Ах, да, и ты думаешь, что я от тебя зависима? Как Поттер от пыли, да? — ответила она с такой же холодной усмешкой. — Хорошо. Может быть, я и зависима. Но ты ведь тоже. Просто ты не видишь этого. Ты просто не хочешь признать.
И вот тут он всё-таки потерял контроль. Страсть прорвалась сквозь его маску и заломила её, как в аду. На секунду ей показалось, что она снова слаба, что всё снова как раньше. Но в следующий момент, когда она почувствовала его на себе, когда его дыхание заполнило её мир, она поняла, что это не победа. Это конец.
Он приблизился, и между ними пронеслось что-то острое, как искры в темноте, когда она посмотрела на него. Он не мог больше ждать его губы нашли её, жадно, небрежно, но так, как если бы их не было между ними преград. Это был не поцелуй, а схватка горячий, упрямый и немилосердный, как их сражение с самими собой. Его руки потянулись к её талии, сжимая, как будто она единственная реальность, которая ещё существует в этом мире.
Она не отстранилась. Ответила с таким же пылом, будто сама была готова уничтожить эту дистанцию. Каждое прикосновение, каждое движение, будто рушило барьеры, которые они строили между собой. Их дыхания переплетались, а мир вокруг исчезал, оставляя только этот момент с острием боли и безумия, но с яркой, почти болезненной страстью, которую они не могли сдержать.
И вот, в этом поцелуе не было ничего мягкого, ничего ненавязчивого. Это было столкновение двух противоположностей, двух душ, которые были готовы уничтожить всё, чтобы только не быть одни. Без лишних слов, без объяснений они слились в этом грязном, влажном углу, где никто не мог увидеть их безумие. Может, это было лучшее, что они могли себе позволить: забыть всё, что было до и после, хотя бы на эту секунду.
***
Эта вселенная давно уже трещит по швам, её реальность истончается, как старая киноплёнка, изъеденная огнём. В одном углу тени пляшут под виниловую Glory Box, а в другом призраки прошлого вдыхают химический рассвет.
Особняк Темного Лорда. Беллатриса в черном, в шёлке, в безумии. Она ворон в лунном свете, женщина, вырезанная из тени. Музыка обволакивает их, и они танцуют медленно, тяжело, словно на раскалённой земле, усеянной костями. Он прижимает её к себе, её дыхание огонь, его губы клеймо. Он губит и воскрешает в одном движении.
— Ты моя, — говорит он, и тьма в ответ замирает.
— Навсегда, — отвечает она, и её глаза отражают бездну.
Любовь Лорда — это насилие. Это смерть, которой хочется подчиниться. Яд, который пьешь добровольно. Где-то за стенами разложения Луна и Гарри смеются... Смех рваный, пустой, обдолбанный. Они больше не люди, они фантомы, химеры в тени мертвого замка. Порошок проникает в кровь, размывает реальность, превращает этот бал в далекое кино, в которое они вросли глазами, но не телами.
— Мы справимся, — шепчет Поттер, стирая влажные разводы с её щёк.
— Конечно, — отвечает Луна и закидывает голову назад, наблюдая, как потолок плывет в галлюцинациях.
Психушка или Азкабан какая, к черту, разница? Пока они ещё здесь, пока можно смеяться, пока можно целоваться, можно хотя бы на минуту забыть, что спасение — это миф.
Где-то между адом и агонией. Музыка кончилась. Пластинка прокрутилась до конца, и игла продолжала скрести по поверхности, издавая этот мертвый, шипящий звук. Беллатриса замерла, её пальцы всё ещё были вплетены в его, их дыхание смешалось, но взгляд её оставался голодным. Темный Лорд смотрел на неё не так, как смотрят любовники, нет.
Она ждала слов. Дрожащих, хриплых, раздирающих реальность пополам. Но он молчал. Просто смотрел. И в этом взгляде было всё, и её преданность, и её смерть.
— Я твоя, мой Лорд. — её голос был низким, почти мурлыкающим.
— Нет, — он приблизился к её уху, его губы задели кожу. — Ты — часть меня.
Она закрыла глаза, ощущая, как по позвоночнику пробежал холодный ток. Господи, если бы Бог существовал, он бы сжёг их обоих за это. Но Бог мёртв. И Дьявол теперь здесь.
Темный Лорд разжал пальцы, и Беллатриса отступила назад, но не упала. Она бы умерла за него, но он не позволит. Ещё не время. Лавгуд и Поттер всё ещё догорают. Они больше не люди, они тени в этом мире, которым давно пора схлопнуться. Порошок растворился в венах, разъел остатки реальности.
— Лу... — голос его дрожал. — Это ведь не правда? Это всё... это всё уже закончилось?
Она не ответила. Просто смотрела, закусив губу до крови. Она видела, что ему не суждено выбраться. Никому из них. Поттер снова рассмеялся, но смех вышел каким-то мертвым, сломанным.
— Давай просто уснём, да?
Луна кивнула. Она понимала, что засыпать страшно. Потому что в какой-то момент можно просто не проснуться.