Эффект бабочки

POV Дакота

     Я попросила Джейсона принести коробку с сахаром из подсобки, так как она была довольно тяжелой для меня. Джейсон скрылся в коридоре, а я принялась протирать столики перед закрытием смены. В связи с тем, что Гарри привёз мой телефон, не было необходимо уходить пораньше с работы, к тому же, это было бы несправедливо по отношению к Джейсону, хоть он и не возражал. Но я была рада, груз из-за опоздания словно отлёг. Коренастый мужчина в углу продолжал сидеть, и я улыбнулась его невинному смиренному пребыванию тут: он сидел в углу и почитывал газетку сводки новостей, время от времени поглядывая в окно в ожидании завершения дождя. Я уведомила его о скором закрытии кофейни, и он, сложив газетку пополам и всучив её в карман пиджака, любезно улыбнулся мне и поспешил покинуть заведение. Из-за его скоропостижного ухода я почувствовала укол вины, словно я выгнала человека на улицу в весьма сомнительную погоду...

     Мои голова была заполонена мыслями о кудрявом парне, который заезжал сегодня утром. Я угостила его чашкой кофе за счет заведения, также порекомендовала ему воспользоваться грушевым сиропом. На самом деле, ничего необычного. Весьма солидная беседа двух знакомых. Позднее, когда Гарри уже уехал, я вспомнила о куртке, которую задолжала ему. Если бы я планировала нашу встречу, то, несомненно, прихватила бы с собой в кофейню, однако мне не удалось предвидеть подобные события. Таким образом, она по-прежнему продолжала смиренно пребывать в моей квартире.

     Вскоре Джейсон вернулся, разложил стики с сахаром по ячейкам в зоне посетителей в то время, пока я раскладывала подстаканники. Джейсон всегда был любезен со мной и трудолюбив в отношении работы. Он всегда оставлял рабочее место безукоризненно чистым. Наверное, это связано с его должностью. Вскоре я покончила с подстаканниками и пополнением запасов.

     – Я думаю, ты можешь идти домой, Даки. – он улыбнулся мне своей фирменной широкой улыбкой, и я глянула в окно.

     Стекла запотели из-за перепад температурного режима снаружи и внутри кафетерия, но я отчетливо заметила машину, припаркованную у входа. Чёрная залитая дождем машина, отблески от фонарей которой пробивали окна кафетерия. Сердце отдавало миллионы ударов в секунду; у меня перехватило дыхание. О Боже, Эштон приехал. Вдруг я резко почувствовала, как мои ладони запотели, а меня начало кидать то в жар, то в холод. Инстинктивно я искала способы спрятаться, но эта затея была явно глупой. И вскоре мне пришло в голову скрыться через задний выход. Я действительно не была настроена разговаривать с Эштоном о чём бы то ни было. К тому же, я всё ещё не вернула ему деньги за купленные вчера лекарства. И меня всерьёз уже настораживает тот факт, что он буквально перекрывает мне кислород. Становилось уже невыносимо. Какая-то часть меня хотела, чтобы он не пропадал из моей жизни, я верила в искренность его безрассудных поступков, и время от времени он пытался со мной наладить отношения, но было бы лучше, если бы Эштон не действовал так навязчиво. Иногда его напор меня пугает, особенно в те нередкие моменты, когда я совершенно не настроена даже на малейший диалог с ним. Но он был слишком юн и не умел совладать эмоциями, которые испытывал.

     Меня посетила мысль поговорить с ним. Может это не так уж и плохо, и это действительно бы повлияло на него? Мне неизвестны его истинные намерения, но вдруг он хотел бы лишь расставить точки над i? Но с другой стороны, я не хотела бы, чтобы он пропал из моей жизни после одного лишь разговора. Я чувствовала необходимость в своей собственной значимости в жизни другого человека. Да уж, в моей голове это звучит довольно сомнительно.

– Тогда до завтра. – я помахала Джейсону на прощание и повесила ключи от кафе на крючок возле раздевалки.

     Я проверила телефон ещё раз и поставила вибрационный режим, чтобы я сумела добраться до дома в такую погоду без малейшей возможности использования телефона. Я накинула косуху на плечи, захватила сумку и поспешила к выходу, но голос Джейсона заставил меня остановиться:

     – Дакота, всё в порядке?

     Очевидно, что его взволновало моё поведение, ведь обычно я захожу и выхожу через основной вход. Молча я кивнула в сторону двери. Джейсон невольно повернулся и обратил внимание на одну-единственную припаркованную машину вдоль улицы. Он, как и я, сразу же узнал модель. Клянусь, даже отсюда я могла разглядеть, как сжалась челюсть Джейсона и двигались скулы. Он был напряжен: вся его фигура говорила об этом. Я выгнула бровь, поскольку мне показалось это весьма странным и даже настораживающим. Эштон ранее появлялся на моём рабочем месте и Джейсон знал его лично, но с чего вдруг в нём проснулась подобного рода недоброжелательность? Конечно, они не ладили, кажется, Эштон мало с кем ладил.

     – Если что, я скажу, что тебя нет и не было. – остро ответил Джейсон, мельком глянув меня, позднее приступив к выполнению своего дела.

     Я кивнула, мысленно поблагодарив его, и поспешила удалиться. Нет времени выяснять что-либо сейчас. Я проклинала себя за то, что не взяла зонт с собой. Поспешив выйти из помещения, я закрыла «чёрную» дверь во избежание попадания суровой погоды внутрь. Я накинула капюшон на голову и это дало мне преимущество быть скрытой от окружающих, что позволило бы мне беспрепятственно покинуть территорию пекарни. Но моё ликование длилось недолго, пока я не заметила приближающуюся тёмную фигуру, появившуюся извне. Я не сумела определить, с какой стороны она появилась. Неизвестный остановился прямо передо мной, что заставило и меня остановиться. Белые носики форсов почти соприкасались с моими. Кроссовки были испачканы, а подошва явно затёртой. Я нервно закусила щёку изнутри и медленно подняла голову.

     Ранее зелёные глаза казались не такими тёмными, как могло бы показаться сейчас, и дело вовсе не в освещении. Капли дождя падали с кончиков его волос на нос. Его лицо казалось таким безмятежном, а кожа гладкой и бархатистой. Мне захотелось провести рукой по его идеальному лицу, но я вовремя себя остановила. И опять мне нечего сказать. Безмолвно, Эштон обвил руками мои ладони, протягивая мои руки к своей груди. Я отчетливо ощущала кончиками пальцев глухие размеренные удары его сердца. Моё лицо исказилось в болезненной физиономии.

– Эштон, прошу...

– Дакота, я весь твой, – прервал он меня мягким голосом. – Я-я понимаю, каким ублюдком могу быть, и я не умею извиняться, ты вообще первая, перед кем я извиняюсь. – протараторил парень. – Тем более учитывая вчерашний вечер. Я бестолковый в плане налаживания... общения.

     В сердце защемило: как долго придётся верить? Я неоднократно слышала от Эштона подобные слова, но каждый раз – как новый, и ему всегда хочется верить. Эштон Ирвин относится к той категории людей, которым веришь снова и снова, и снова и снова обжигаешься. Это аксиома, не имеющая исключений.

     – Гм... Но я правда не могу без тебя, я не сплю ночами. Пожалуйста, поговори со мной. – его рука скользнула по моему лицу, от скулы до подбородка. Руками он нежно обхватил моё лицо, слегка нагибаясь, чтобы посмотреть в мои глаза.

     – Разве мы не поговорили вчера? – мой голос больше походил на писк. Я не решалась взглянуть на него.

     – Прошу, не плачь. Если тебе станет легче, ударь меня. Ну же, ударь! Я всё стерплю.

     Он убрал свои руки и выставил свою грудь, словно щит, в который я могу выплеснуть все накопившиеся эмоции. И я поддалась. Я сжала руку в кулак и стукнула его в солнечное сплетение; он даже не согнулся. Я повторила это действие, должна признать, стало действительно полегче, но это не заменило ту пустоту, что укоренилась во мне. Эти нелепые действия вызвали смешки и у него, и у меня. Ямочки, образовавшиеся на его щеках, вновь вернули меня в тёплые моменты, проведённые с ним. Мы перестали смеяться и какое-то время стояли в тишине под крышей, скрываясь от дождя. Неподалеку от нас расположилась винтажная скамья. Когда-то владелец пекарни избавился от неё, не намереваясь вкладываться в реставрацию, поэтому теперь она стоит у нас на заднем дворе. Джейсон её использует во время перекура. Туда и предложил присесть Эштон, уговорив меня на разговор с ним.

     Он сел на скамейку, развернувшись ко мне лицом, чтобы я имела возможность сесть напротив него. Я села рядом с ним, не поддерживая зрительный контакт. Однако боковым зрением заметила, что он не сводил глаз с меня. Он шумно выдохнул, а мне и сказать было нечего, чтобы как-то разбавить атмосферу между нами. Я ощущала это негативное облако, образовавшееся между нами, казалось, воздух тяжелел вокруг нас. Эштон опёрся руками об бедра, было видно, что ему становилось тяжело дышать, и я насупила брови. Он медленно, но жадно стал глотать воздух, и я всерьёз забеспокоилась, когда поняла, что он и двух слов связать не может.

     – Чт... Что происходит? – нервно задала я вопрос, встав в полный рост перед ним.

     Эштон поднял руку, выставив указательный палец вверх, таким образом призывая меня к ожиданию. Он вытащил баллон из кармана своих джинс, и я поняла, что это был ингалятор.

     – С каких пор ты пользуешься ингалятором? – небрежно задала я вопрос. Мне в голову пришла мысль, что парень притворяется, однако сразу ощутила укор вины в груди.

     Через некоторое время Эштон пришёл в себя, но продолжал молчать. Я снова вернулась на своё прежнее место. Мне хотелось бы проявить сочувствие, но я здесь не для этого и даже не по своей собственной воле. Я хотела бы ему помочь, но совершенно не знала, что делать в подобных случаях. Я присела перед парнем на корточки, пытаясь заглянуть в его глаза. Его глаза были закрыты, а сам он пытался дышать равномерно, пропуская вздохи. Эштон был сконцентрирован. Я заметила, как его челюсть двигалась, он стиснул зубы. Его руки расположились на его бёдрах, а голова была опущена. Я осторожно положила руку на его спину, опуская вдоль лопаток и внимательно наблюдая за его реакцией. Он слегка выпрямился, почувствовав моё прикосновение.

     Всё это не выглядело притворством, но я впервые слышу о подобных приступах. С каких пор Эштон страдает астмой? Я почувствовала себя неуютно и виновато перед ним за безразличный и пренебрежительный тон. И я отнеслась к нему с пониманием, боясь столкнуться с повторным приступом астмы. Прямо сейчас я наблюдала беззащитного молодого человека, крайне редко мне выпадал подобный шанс, так что я действительно была удивлена. Я и не заметила, как начала заламывать пальцы перед ним, пока он не заговорил:

     – Дакота, я очень скучаю по тебе. Я даже слова подобрать не могу, чтобы хоть как-то описать свои чувства, и ты знаешь, что я не очень-то умею это делать. – он похлопал по месту рядом с собой, и я села. – И я хочу тебя вернуть.

     Я томно выдохнула, пытаясь сконцентрироваться на его словах. Всё это было слишком для меня. Пальцами я зажала переносицу, пытаясь обдумать предложение Эштона. Последние наши встречи не вызывали восторга, но я не могу отрицать тот факт, что я нуждалась в нём так же, как и он, если верить его словам.

     – Да ещё и этот парень, – проворочал он после паузы, которую я не использовала, чтобы дать ответ.

     – Не смей судить его, Эш. То, что ты сделал, просто отвратительно. И это не я тебя бросила, это ты сбежал. Тебя не было четыре месяца. А сейчас ты что хочешь?

     – Я не сужу его, просто не понимаю, на кой чёрт он влез вообще. Ты его знаешь? И я не сбежал, я скрывался от полиции, меня не должны были поймать, а позвонить я не мог, потому что меня бы отследили, это же очевидно! – повышенным тоном протараторил парень, так быстро, что мне приходилось щуриться, чтобы понять смысл сказанных им слов.

     – Я знаю только его имя, но кто он такой – мне неизвестно, впервые увидела. И ты не имеешь права даже спрашивать меня об этом! Во всём ты виноват. И с чего ты вообще взял, что агрессия – лучший способ урегулирования ситуации?

     Он шумно вздохнул, и я вдруг испугалась стать свидетелем очередного приступа астмы. К тому же, Эштону необязательно знать, что Гарри приезжал ко мне на работу.

     – Я знаю, и я готов решить эту проблему. Моё имя больше не светится в каждом чёртовом участке полиции, поэтому я, наконец, смог вернуться. Посмотри. – он достал телефон, чтобы показать мне переписку с кем-то. – Это мой психотерапевт.

     Мои брови насупились: Эштон посещал доктора? Что вообще происходит? С каких пор он ведёт себя так алогично? Он пролистывал переписку с неким мистером Грином – человеком, о котором я совершенно ничего не знаю, единственное, что однозначно можно полагать, – это был психотерапевт Эштона. По словам самого парня.

     – Чтоб ты понимала, на каждом грёбаном сеансе я рыдал, я умолял дать мне возможность увидеться с тобой. Чёрт возьми, я просто намекал ему на пару рецептов, чтобы отключиться, потому что сознательно не мог так долго находиться в этом состоянии. А алкоголь уже мало приносил пользы. Но я ничего не мог поделать, мне необходимо было залечь на дно.

     Его голос дрожал, а в глазах я разглядела сожаление. Могу поклясться, что его плечи дрожали, ощущение, что он был на грани истерики. Его глаза покраснели, и он стал чаще моргать, чтобы, возможно, сдержать нахлынувшие слёзы. Для меня это было слишком. Я убеждена, что он поступил неправильно: покинул город, не предупредив меня никаким образом. Не согласовав со мной свой временный переезд в неизвестный мне город. Конечно, у Эштона были весомые аргументы в свою защиту, но как можно упускать из виду тот факт, что парень просто исчез из моей жизни на четыре долгих месяца, я даже не знала, расстались ли мы или нет. Не знала, это ли он или нет. Я томилась в догадках, ответы на которые никто не мог мне предоставить. Но он теперь здесь. Он вернулся, и судя по его словам, чтобы наладить со мной отношения, и, безусловно, я бы всё смогла ему простить.

     И конечно, мне были известны причины, по которым он так скоропостижно покинул город.