Глава 14
На математике я в открытую пялилась на Соню, которая активно писала что - то в тетради. Впервые вижу, чтобы она чем - то занималась на уроке. При этом всём, у неё ещё и высокий средний балл...
Адель лежала головой на парте, подпираясь руками. Её тетрадь была пуста, записана лишь «Классная работа». Ведь весь урок она только и занималась тем, что разглядывала Кульгавую. А раньше так делала только с видом из окна...
— Адель... — слышен разочарованный голос Анны Николаевны, которая взяла мою тетрадь в руки.
Я вся стушевалась, ведь даже не заметила, что она подошла.
— Извините... — глаза в пол.
— У тебя даже тройки за четверть не выходит, постарайся пожалуйста. — сказала она и медленным шагом в такт звуку каблуков направилась обратно к доске.
— А вы с ней пожестче, Анна Николаевна! Она нихрена не делает и классу даже никак не помогает! — крикнул противный парень с третьей парты.
— Арсений... будь вежливее, пожалуйста. — спокойный голос учительницы перебил громкий и грубый Сони.
— Слышишь, умник. Ты нос свой кривой не суй куда не просят. — она сжимала плотную челюсть от злости, а карандаш в руке вот - вот готовился лопнуть.
— А ты не ахуела ли Кульгавая? Думаешь, тебя тут каждый второй боится? Ты уже никто также как и твой папаша недоумок. Дохуя на себя берёшь.
Глаза девушки залились кровью. Мне показалось, она готова накинуться на него прямо здесь и прямо сейчас. А зная Соню, для неё это не составило бы и малейшего труда. Она испуганно посмотрела на меня в ожидании, не поняла ли я чего лишнего. А лишнего он видимо сказал много...
— Так! Успокоились оба! — попыталась крикнуть маленькая учительница с высоким голосом.
Кульгавая стукнула кулаком по столу и выбежала из класса, даже не спросив разрешения.
Адель посмотрела на Аню, провожающую взглядом Соню. И снова этот взгляд... полный понимания. Она знает всё, а я ничего!
Соня так и не вернулась. Я вывела Аню из класса и отвела в угол коридора. Заинтересованности в её глазах по отношению ко мне и моим вопросам не было, она просто безразлично смотрела в стену, в ожидании окончания собрания.
— Ты ведь знаешь про Соню всё, да? — спросила я.
— Ты не найдешь человека, который знает про Соню всё. — она скрестила руки на груди и принялась скучающе болтать ногой.
— Ну по крайней мере, ты знаешь уж точно больше меня.
— Открою секрет. — она придвинулась ближе, чтобы шепнуть в самое ухо. — Здесь все знают больше чем ты. — вернулась в исходное положение и продолжила обычным тоном. — Ну а ещё мы с детства знакомы.
Голова уже взрывалась от потока информации, которую я получала последний месяц. Какие - то постоянные загадки, предупреждения и прочее.
Я схватилась за висок и скатилась вниз по стене. Аня придержала меня за плечи и помогла съехать более плавно.
Перед глазами появилась чёрная, противная точка которую я вижу регулярно при мигренях. Которая не даёт мне спокойно жить. Прикрыла глаза, дабы развидеть эту субстанцию, но не выходило. Болевые импульсы всё больше поступали в голову. Я начала скулить точно собака.
— Я позову кого - нибудь, жди. — заметушишась Аня.
— Нет... — шепчет Адель.
— Дура?
— Пожалуйста. Я пойду домой. Не говори никому. — голова разрывалась на части. Особенно, когда я разговаривала.
— Тогда я скажу Соне, она доведет тебя.
— Ей в первую очередь не говори ничего!
Аня довела меня до первого этажа и на последок, положив руку на плечо сказала:
— Не доведет до добра, ваше постоянное вранье друг другу.
Дома Адель скучающе читала книгу, которую дала ей бабушка Тома. Делать всё равно было нечего, но текста особого воодушевления в девушке не вызвали.
Ненароком она вновь обратила внимание на красное пятно которое обводило всё запястье. Провела по шершавой поверхности подушечками пальцев. Почему то раздражение грубело и кожа на нём деформировалась.
Звонок в дверь.
На пороге стояла уставшая Соня, в попытках выровнять дыхание. Держалась одной рукой за бок, а другой придерживала дверной проём.
— Ты откуда неслась то так? У тебя ещё уроки должны быть вообще! — испуганно говорю я, впуская девушку внутрь. Она с грохотом упала на стул и закрыла глаза.
— Ты... — глубоко дыша. — почему... не сказала... что голова... разболелась?
— Боже! Только не говори, что из - за такой хуйни бежала... — сказала Адель, удивлённо приставив руку ко лбу.
— Это не хуйня Адель. Ты понимаешь, что эта болезнь... — взгляд её ненароком переместился на запястье. С этой Кульгавой... совсем растерянной стала. Забыла переодеть конченую майку.
Теперь она видела всё.
Каждый мой шрам, каждую попытку сделать себе больно и непонятный красный участок кожи.
Адель быстро прикрыла второй рукой запястье и отвернулась. Смотреть в глаза девушке было невыносимо. Стыд за свои действия и за покалеченную руку был слишком силён. Хотелось расплакаться и убежать прямо сейчас.
Я почувствовала холодные руки на своих плечах. Они дрожали также, как в этот момент дрожала и я. Спиной чувствовала её грудь, её дыхание. Она встала сзади, пыталась успокоить как только могла.
— Всё нормально. Я никогда в жизни не осужу тебя за это.
Соня положила свою голову мне на плечо, очень медленно и нежно, словно ждала, что я вот - вот её оттолкну. Но я стояла. Она обняла двумя руками, сцепив их спереди. Тепло и холод одновременно окутали всё тело и я таяла в этих объятиях.
— Не дрожи, всё нормально... — шепчет та, в самое ухо.
— Тебя же тоже дрожь берёт... — тихо произнесла Адель и взяла в свои руки, руки Сони. Принялась ласково поглаживать большим пальцем.
Она перехватила. Руки её трястись не перестали, лишь больше задёргались, когда она попыталась ближе рассмотреть руку. Сначала я подумала, что она хочет посмотреть на шрамы и ужаснулась.
Но девушка мягко провела по красной коже; не более того.
— Не болит?
— Нет...
Соня плавным движением обернула меня на себя. Заглянула в глаза. Я не читала в них жалости или укоризны. Она словно смотрела на героя или чемпиона. Видела перед собой воистину сильного человека.
— Надо ехать к бабушке Томе... — сказала та и сглотнула тяжёлый ком в горле.