10 глава «Не смей подходить»
Треки к этой главе:
The Weeknd — House Of Balloons 🎱
Frank Ocean — Pyramids 🌉
Lana Del Rey — Salvatore 🪽
______
Всё утро они работали молча. Кхем..
Эвелин сидела за отдельным столом, перелистывая документы, даже не поднимая на него взгляда. Каждое «Вы» звучало ровно, сухо, как будто он
— просто имя в списке, а не человек, с которым она вчера..
❖ ── ✦ ──『✙』── ✦ ── ❖
Сентинел изредка бросал в её сторону быстрые взгляды, но не говорил.
Он терпел. Пять минут. Десять. Полчаса.
И всё это время в нём росло раздражение, перемешанное с каким-то странным, жгучим чувством, которое он не хотел называть.
— Эвелин, подойди, — наконец сказал он.
Она подняла глаза, но не встала.
— Я сейчас занята.
Он медленно отложил перо.
— Я сказал: подойди.
— И я сказала — нет, — отрезала она и снова уткнулась в бумаги.
Он встал. В тишине шаги прозвучали слишком громко. Обошёл стол и остановился рядом, глядя сверху вниз.
— Ты решила со мной играть в молчанку?
— Я решила, что мы работаем, а не... — она осеклась, поймав его пристальный взгляд. — Не тратим время на то, что не имеет отношения к делу.
— Не имеет отношения, значит, — протянул он медленно.
— Так и запишем.
— Запишите, — ответила она ровно, не давая ему ни малейшего шанса.
Он наклонился, опираясь ладонями о стол так, что оказался слишком близко.
— Ты действительно думаешь, что можешь меня игнорировать?
— А вы думаете, что я обязана... — она снова замолчала, потому что он взял её за подбородок и заставил поднять глаза.
— Обязана слушать, — произнёс он низко. — И если не слушаешь... — он чуть прищурился, — я нахожу способы напомнить тебе, кто здесь главный.
— Уберите руки, — прошипела она.
Вместо этого он склонился ниже. И, прежде чем она успела отстраниться, его губы коснулись её шеи. Не поцелуй — резкое, неожиданное укус. Не больно до крови, но достаточно, чтобы сердце у неё ударилось о рёбра.
— Чёрт... — выдохнула она, дёрнувшись. — Вы...
— Теперь будешь слушать, — сказал он, не отпуская её запястья. И смотрел в упор — не как командир, а как хищник, который только что показал клыки.
Она попыталась высвободиться, но он всё ещё держал.
— Вы переходите все границы, — тихо бросила она, но голос предательски дрогнул.
— А ты сама их размываешь, — усмехнулся он.
— Своим «Вы» и этим взглядом, от которого мне хочется сделать то, чего я не должен.
Они застыли. Лица почти соприкасались. Она видела, как у него учащается дыхание. Он видел, как у неё дрожат губы.
— Отпустите, — повторила она, но уже тише.
Он отпустил. Но не отошёл.
— Сегодня вечером мы поговорим. И ты меня выслушаешь.
— Посмотрим, — ответила она и обошла его, демонстративно взяв другую папку.
Он смотрел ей вслед, чувствуя, как под кожей снова закипает. Не от злости. От того, что она — единственная, кто осмеливается не слушаться. И от этого хотелось и придушить её... и снова прижать к себе.
День тянулся мучительно медленно.
Эвелин работала молча, но теперь он уже видел: это была не просто холодность. Это был демонстративный, рассчитанный на него игнор. Каждый её отстранённый жест, каждый чёткий «Вы» были как маленькие иглы, вонзающиеся в его терпение.
Сентинел был не из тех, кто привык ждать. Он всегда получал внимание — и восхищение — по первому слову. Но сегодня его помощница решила, что может поставить его на паузу.
И это бесило. Сильно.
К вечеру, когда солнце уже коснулось башен Иакона, он захлопнул последнюю папку и, не глядя на неё, бросил:
— Остаёшься.
Она оторвалась от бумаг.
— Простите?
— Остаёшься, — повторил он, вставая. — У нас незавершённый разговор.
— Я не помню, чтобы мы его начинали, — её голос был тихим, но в нём сквозила сталь.
— Ты его начала утром, — сказал он и подошёл ближе. — Игнорируя меня.
— А может, я просто выполняю свою работу? — она тоже поднялась, не желая сидеть, пока он towering над ней.
Он замер в шаге от неё, глядя прямо в глаза.
— Эвелин, — он произнёс её имя медленно, будто пробуя его на вкус, — в моей жизни есть немало вещей, которые я могу стерпеть. Но равнодушие — не одна из них.
— Тогда вам стоит привыкнуть, — холодно бросила она, — ведь я не из тех, кто падает в обморок от вашего взгляда.
Он усмехнулся, но усмешка вышла опасной.
— Лжёшь.
— Что?
— Лжёшь, — повторил он, делая шаг ближе. Теперь между ними оставалось меньше ладони. — И себе, и мне.
Она уже хотела отступить, но он опустил ладонь на спинку её стула, перегораживая путь.
— Слушай внимательно, — его голос стал ниже, почти рычанием.
— Когда ты смотришь на меня так, как сегодня утром... мне не плевать. Но если ты решаешь меня провоцировать, готовься к последствиям.
— Последствиям? — она приподняла бровь, стараясь сохранить самообладание. — Это вы сейчас о чём?
Он не ответил. Вместо этого снова взял её за подбородок — мягче, чем днём, но с той же властной уверенностью. Его взгляд скользнул по её губам.
— Хочешь проверить?
— Не думаю, что это... —
Он не дал ей договорить. Скользнул ближе и едва коснулся губами её шеи, там, где днём оставил свой укус. Не поцеловал — просто задержался дыханием, будто проверяя, помнит ли она.
— Сентинел, — предупредила она, но в голосе уже не было той стальной ровности.
— Вот так ты произносишь моё имя, когда злишься... — он усмехнулся, отстраняясь ровно настолько, чтобы взглянуть ей в глаза. — И я не знаю, хочу ли заставить тебя кричать от злости... или от чего-то другого.
Её дыхание сбилось.
— Вы... невероятно самоуверенны.
— А ты — невероятно упряма.
На мгновение они замерли, глядя друг на друга, и между ними снова натянулась та самая струна, готовая оборваться.
Но прежде чем что-то случилось, за дверью раздался стук.
— Господин, прибыл гонец с вестями с западных шатх. — голос стража был глухим.
Сентинел даже не обернулся.
— Я занят.
— Но это срочно, — настаивал тот.
Он выдохнул, отступая на шаг, и провёл рукой по волосам.
— Сегодня ты мне не уйдёшь, — бросил он тихо, почти угрожающе. — Запомни это.
Эвелин не ответила. Она просто посмотрела на него — взглядом, в котором смешалось раздражение, азарт и то, чего он опасался больше всего — интерес.
А в её голове билась одна мысль: он привык, что ему подчиняются. Но со мной.. всё будет иначе.
***
Дверь закрылась, шаги стража стихли.
В комнате осталась только тишина — и она, тянущаяся между ними как раскалённый металл.
Эвелин взяла в руки бумаги, делая вид, что вернулась к работе. Но пальцы чуть дрожали — слишком явное предательство собственных эмоций.
— Итак, — произнесла она ровно, — вернёмся к делу...
Он даже не дал ей договорить.
В два шага оказался рядом. Бумаги выпали из её рук, когда он схватил её за талию и резко поднял, усадив на край стола.
— Что вы... — она попыталась отпрянуть, но он не дал.
— Ты всё утро прячешься за этим своим «Вы», — сказал он тихо, но в этом шёпоте чувствовалась сталь. — Думаешь, это защитит? Думаешь, это даст тебе власть?
Она хотела возразить, но он неожиданно сделал нечто, чего она не ожидала: снял с её запястья тонкий браслет — тот, что она всегда носила — и положил себе в карман.
— Верну, когда начнёшь говорить со мной честно, — сказал он и, не сводя с неё взгляда, отступил на шаг.
Она моргнула, растерянно глядя на пустое запястье.
— Вы... что, ребенок?
— Нет, — его усмешка была хищной. — Просто люблю, когда у меня есть что-то твоё.
— Это смешно, — попыталась она снова взять бумаги.
— Это предупреждение, — поправил он, и на секунду в его глазах мелькнул тот самый опасный блеск, от которого сердце у неё сжалось.
— Не играй в то, что не сможешь выиграть.
— А если смогу? — вырвалось у неё, прежде чем она успела подумать.
Он медленно наклонился, почти касаясь её лба своим.
— Тогда я укушу сильнее, — прошептал он, и его губы на миг коснулись её щеки — не мягко, а как метка.
Он отошёл, словно ничего не было, и направился к двери.
— Заканчивай с бумагами. Сегодня вечером мы продолжим.
Эвелин осталась сидеть на столе, всё ещё чувствуя его тепло, и едва слышно выдохнула:
— Чёрт...
Тот самый вечер..
Вечером Иакон утонул в мягком золоте заката. Огни в здании правителя зажглись один за другим, длинные тени стекали по мраморным стенам.
Эвелин стояла у окна в своём кабинете, заканчивая последние правки в отчёте. В дверь постучали.
— Войдите, — сказала она, не оборачиваясь.
— Ты готова? — его голос был слишком близко, слишком тихо. Она даже не услышала, как он вошёл.
— К чему? — не обернувшись, уточнила она, продолжая писать.
— К нашему разговору, — он закрыл за собой дверь. Замок щёлкнул.
Она обернулась, нахмурившись.
— Я думала, вы... забыли.
— Я не забываю. Никогда, — он шагнул ближе, в полутьме отбрасывая на неё свою тень.
— Особенно то, что меня раздражает.
— Вас раздражает, что я не бросаю всё и не бегу по первому вашему слову? — подняла она бровь.
— Меня раздражает, что ты пытаешься делать вид, будто тебе всё равно, — он уже был рядом. — Хотя я помню, как ты дрожала утром.
— Это не то, что вы... — начала она, но он прервал:
— ...думаю? — он ухмыльнулся. — Тогда объясни.
Она сжала губы, не отвечая.
— Молчишь? — он наклонился ближе, почти касаясь её плеча. — Хорошо. Значит, будем говорить по-другому.
Он вынул из кармана её браслет, медленно провёл им по её пальцам, но не отдал.
— Я обещал вернуть, когда ты будешь честна. Но теперь думаю... оставлю себе.
— Это... моё, — выдохнула она, пытаясь выхватить.
Он перехватил её руку, сжал, но не больно — ровно настолько, чтобы она поняла, что вырваться не получится.
— Именно. Моё, — повторил он тихо. — И мне нравится, что оно у меня.
— Сентинел, вы... —
Он вдруг отпустил её руку, сделал шаг назад и сел в кресло напротив.
— Садись, — сказал он.
Она колебалась пару секунд, но села — на другой край стола, подальше.
— Так, — он скрестил руки, — сегодня ты отвечаешь на мои вопросы честно.
Иначе.. — его взгляд скользнул по ней с явным намёком, — я найду способ услышать правду.
— И какой у вас первый вопрос? — спросила она, стараясь держать ровный голос.
— Почему ты решила меня игнорировать? — без обиняков.
— Потому что... — она опустила взгляд. — Потому что это всё слишком быстро.
— Быстро? — он усмехнулся. — Быстро — это когда не успеваешь понять, что хочешь. А ты прекрасно знаешь, чего хочешь.
— Вы самоуверенны, — попыталась она отмахнуться.
— Я просто вижу, — он наклонился вперёд, уперев локти в колени. — И сейчас вижу, что ты не можешь решить: убежать или остаться.
Она вздохнула.
— Может, я и правда не могу.
Он поднялся, подошёл и... неожиданно отдал ей браслет.
— Вот. — Он надел его на её запястье, пальцами коснувшись кожи чуть дольше, чем требовалось. — Но это не значит, что я отпустил.
Она смотрела на него, не зная, что сказать.
— Запомни, Эвелин, — его голос стал ниже, — я не привык, чтобы от меня уходили. Если ты решила бросить вызов — готовься, что я его приму.
Он отступил к двери, бросив напоследок:
— Завтра в семь. И без этого ледяного «Вы».
Дверь захлопнулась, оставив её одну — с браслетом на запястье и странным, тянущим ощущением в груди.
... .
Он взялся за дверную ручку, но вдруг замер... Медленно отпустил её, щёлкнул замком и повернулся к ней.
— Нет, — сказал он тихо. — Я передумал.
— Что? — она приподняла бровь.
— Не отпущу тебя с этим взглядом, — он шагнул к ней, и его походка была слишком размеренной, слишком уверенной, чтобы не пугать.
— Сентинел, — её голос стал жёстче, — вы уже получили всё, что хотели.
— Ошибаешься, — он подошёл вплотную. — Я получил часть. А теперь хочу остальное.
— Вы не имеете права... —
Она не успела договорить: он резко схватил её за запястье, но не больно, а так, чтобы лишить возможности отойти.
— Имею всё, что решу иметь, — произнёс он, глядя прямо в глаза. — И знаешь почему? Потому что ты сама дала мне этот шанс.
Она дёрнула рукой, но он перехватил её другую, притянув ближе.
— Отпустите! — резко сказала она.
— Сделай, чтобы я захотел, — бросил он, и в этой фразе было больше вызова, чем приказа.
Она попыталась вырваться, но он лишь шагнул ещё ближе, заставляя её отступить, пока спина не упёрлась в край стола.
— Прекратите... — её голос дрогнул.
— Нет, — его ответ был мгновенным. — Ты весь день играла со мной в холод, думая, что контролируешь ситуацию. А теперь мы посмотрим, как ты играешь без правил.
Она резко подняла руку и попыталась ударить его по лицу. Он поймал её запястье в воздухе, чуть склонил голову и... неожиданно снова укусил её — но теперь выше, почти у линии челюсти.
Она ахнула, толкнув его в грудь, но он не двинулся.
— Вот так, — произнёс он, чувствуя, как её дыхание сбилось. — Теперь ты хотя бы не врёшь себе, что это тебя не задевает.
— Вы... чертовски... — начала она, но он перебил, приблизившись так, что их лбы коснулись:
— Да. И именно поэтому ты не уйдёшь.
Она рванулась вперёд, пытаясь оттолкнуть его, но он поддался — ровно настолько, чтобы схватить её за талию и притянуть обратно. Теперь они оба дышали тяжело, вглядываясь друг в друга, словно решали, кто первый сдастся.
— Уберите руки, — сказала она, но уже без прежней уверенности.
— Сделай, — тихо ответил он, и их взгляды сцепились, как два клинка в схватке.
На секунду казалось, что они поцелуются — слишком близко, слишком горячо. Но он резко отпустил её и отступил на два шага, глядя с удовлетворённой усмешкой.
— Вот теперь, Эвелин, ты похожа на себя. А не на эту ледяную куклу, которой пыталась сегодня быть.
Он развернулся, снова открыл дверь, и на этот раз..
Блять нет.. он снова решил закончить.. Он зашел обратно.
Дверь снова захлопнулась.
Сентинел стоял к ней спиной.
— Я сказал, что не отпущу тебя, — тихо, но отчётливо произнёс он.
Повернулся — и в его взгляде не было ни капли вчерашней легкости. Только жёсткая, уверенная решимость.
Эвелин машинально отступила на шаг, но быстро остановилась, выпрямившись.
— Это уже похоже на одержимость.
— А может, это просто настойчивость, — он шёл к ней медленно, но без пауз. — Я не из тех, кто уходит, когда ему говорят «нет».
— А я не из тех, кто прогибается под чьё-то «да», — она резко взяла папку со стола, словно ставя между ними барьер.
Он в два движения выхватил папку, швырнул на стол, и прежде чем она успела отреагировать — оказался слишком близко. Его руки встали по обе стороны от неё, заперев в ловушке.
— Ты сегодня весь день выводила меня, — сказал он, глядя прямо в глаза.
— Думаешь, это безопасно?
— Думаю, это моё дело, — она подняла подбородок, бросая вызов.
— Ошибаешься, — его голос стал ниже. — Когда ты рядом со мной — всё твоё дело становится моим.
— Вы.. — она попыталась оттолкнуть его, но он схватил её за запястья и притянул ближе, так, что между ними не осталось воздуха. — Отпустите!
— Нет, — коротко бросил он.
Он держал её, и в этот момент в его движениях было слишком много силы, слишком мало привычной игривости. Он не просто показывал власть — он испытывал её пределы.
— Сентинел! — её голос сорвался на крик, но он, не дав ей договорить, резко поцеловал — не нежно, а как будто хотел заставить замолчать силой.
Она попыталась вырваться, но он только крепче сжал её руки. Сердце колотилось, и в висках стучало от злости и адреналина.
Она наконец освободила одну руку и врезала ему ладонью по лицу.
Звонко. Так, что он на секунду отшатнулся.
— Ещё раз — и я уйду, — её голос дрожал, но глаза горели.
Он медленно выпрямился, провёл пальцами по щеке, где остался её след, и... усмехнулся.
— Вот она — настоящая Эвелин.
— Вы... переборщили, — сказала она тихо, но в каждом слове был лёд.
— Возможно, — он шагнул к ней снова, но уже не хватал. — Но теперь ты не сможешь забыть этот момент.
Она смотрела на него — злость, страх и странный, непрошеный жар смешивались внутри, путая мысли.
— Если это ваша игра... — начала она.
— Это моя реальность, — перебил он. — И либо ты в ней, либо против меня.
— И если я выберу второе? — спросила она, почти шёпотом.
Он наклонился к самому уху.
— Тогда у нас будет война. И я обещаю, ты проиграешь.
Он отступил, на этот раз действительно вышел, оставив её стоять среди разбросанных бумаг, с горящими щеками и колотящимся сердцем.
Она сжала руки в кулаки и тихо, но зло прошептала:
— Мы еще посмотрим, кто проиграет..
ⵈ━══════╗◊╔══════━ⵈ
Ну че могу сказать.. Я в шоках. Мне кажется он будет одержим ею, а вы как думаете? Я долго писала эту главу, так что, жду ваших отзывов на неё. И ура, я начну писать быстрее главы.