Глава 14
Каждые несколько минут я распадаюсь на мелкие части, потом пытаюсь собраться, и затем всё снова повторяется. Мне тяжело дышать от одной только мысли, что я могу потерять ещё и сестру. У меня нет отца, теперь отобрали и маму. Если же я лишусь Сади или Глэна, моя жизнь закончится. Ради кого тогда жить?
Я знаю, что именно мне сейчас нужно. Поделиться всеми новостями с человеком, который знает эту ситуацию полностью. Жаль только, что этот самый человек не отвечает на мои звонки.
Утром мы всё же собираемся и идём в школу. Я ждала этого дня с момента маминого ареста. Знаю, что там тоже будет нелегко, однако уроки помогут мне хоть как-то отвлечься. К тому же, Глэн был прав – стены дома начинают сводить с ума.
Я никогда не была популярна в школе, однако могу смело заявить, что всё изменилось. Сейчас меня знают все, и мне это совсем не нравится. Я вижу, что многие пялятся на меня, перешёптываются, пару раз я слышу, как меня называют по фамилии. Я стараюсь не обращать внимания и успешно с этим справляюсь до тех пор, пока Анна Дэвис не преграждает мне дорогу. Позади неё стоит ещё четверо девчонок. Свита для королевы. Я усмехаюсь.
– Чего лыбишься, Ллойд? – дерзко спрашивает она. Я молчу и стараюсь напомнить себе, что знала заранее о таком поведении учеников. Не стоит даже и удивляться. – Ты язык проглотила?
– Чего тебе, Дэвис? – спокойно спрашиваю я. – Скучно?
– Я просто не совсем уверена на твой счёт, – она выговаривает каждое слово так наигранно, что мне хочется рассмеяться. – Разве детям убийцы место в цивилизованном обществе?
Мои щёки вспыхивают за секунду, сердцебиение учащается. Я стараюсь держать себя в руках. Подружки Анны противно хихикают, я сжимаю кулаки.
– А что насчёт тебя, Дэвис? – отвечаю я ей как можно увереннее. – Людям с низким IQ разве место в цивилизованном обществе?
Свита перестаёт смеяться, да и сама Анна становится серьёзнее.
– Ты кто такая, Ллойд, чтобы говорить такое в мой адрес? Твоё место в тюрьме, рядом с мамочкой, – выкрикивает она.
Я замечаю, что вокруг нас собралось много людей, и все они смотрят на меня, ждут от меня каких-то действий. Мне нельзя расплакаться и убежать, нельзя быть слабой.
– Осторожнее, Анна, – так же спокойно произношу я. – Выбирай слова.
– Ты мне угрожаешь? – спрашивает девушка и обращается к толпе. – Вы слышали, она мне угрожает.
Ребята смеются, я всё сильнее сжимаю пальцы в кулак.
– Что же ты сделаешь мне? – спрашивает Анна. Она подходит ближе и почти выплёвывает каждое слово. – Застрелишь меня? Этому тебя учила мать?
Что происходит в этом момент в моей душе? Злость, обида, страх, боль – всё это смешивается внутри меня, растекается по всему телу. Я готова поклясться, что это не я, это мои чувства подняли мою руку и ударили Анну по лицу.
– Не смей так говорить, дрянь, – кричу я и бью её ещё раз. Адреналин стучит в висках, я не чувствую больше ничего.
Когда Анна осознаёт произошедшее, она набрасывается на меня. Я никогда не дралась раньше, тем более с девчонками, тем более с несколькими сразу, ведь верная свита следует всюду за своей госпожой.
Я не успеваю сообразить, что происходит, не успеваю сгруппироваться, как чувствую удар, потом ещё один. Когда одна из девиц отталкивает меня к стене, я ударяюсь головой. Странно, что я не чувствую истинной боли, лишь притуплённые отголоски. Возможно, это адреналин в моей крови. Пару раз и я наношу удары. Но я одна, а их пятеро. У меня нет шансов. Как там писал таинственный убийца? Мёртвый мяч.
Глупо полагать, что хоть кто-то из учеников остановит эту драку, вмешается, заступится, поможет. Чем несправедливее потасовка, тем интереснее зрелище. Закон старшей школы.
Однако внезапно я вижу перед собой знакомого человека, слышу его голос, но я настолько слабо соображаю, что не могу вспомнить даже его имени.
– Может, хватит? – кричит он и оттаскивает девочек от меня. – Через минуту тут будет директор. Успокойтесь уже!
Толпа расходится за считанные секунды. Я остаюсь сидеть на полу у стены, пытаюсь прийти в себя.
– Ты как, Эммелин? – спрашивает парень. – Давай я помогу тебе встать.
Я не покалечена, скорее обескуражена. Мне нужна помощь, но не для того, чтобы ходить, а для того, чтобы больше не падать.
– Джос, – тихо выдыхаю я имя парня и начинаю плакать. – Пожалуйста, давай уйдём отсюда.
Не помню, как мы оказываемся на стадионе, но как только я сажусь на лавочку, мне становится легче. Холодный воздух приводит меня в себя, адреналин больше не притупляет мои чувства. Я чувствую, как болит голова, вижу, что из носа идёт кровь, царапины на руках. Хотя всё это ничто по сравнению с тем, какую душевную боль я испытываю.
– Я думала, в школе мне станет легче, – произношу я, снова чувствую слёзы в глазах.
– Эммелин, не будь дурой, – отвечает Джос. Он достаёт из рюкзака воду и промывает мои царапины. – Ты не должна была думать, что здесь тебя встретят с объятьями. Могла бы, по крайней мере, мне сказать, что собираешься прийти. Были бы вместе, никто бы тебя не обидел.
– Ты же всегда всё обо мне знаешь, – отвечаю я Джосу. Я не злюсь, скорее наоборот, эта ситуация вызывает у меня улыбку. – Почему на этот раз ты не был в курсе моих передвижений?
– Система прогнозирования дала сбой, – улыбается Джос. – Я постоянно тебя недооцениваю. Думал, ты побоишься идти в школу. И вновь ошибся.
Я вспоминаю, как Хикс сказал мне однажды что-то похожее. Признался, что недооценивает меня, не видит, какая я на самом деле. Но потом всё оказалось иначе. Как только он узнал меня настоящую, сбежал, ведь такая я его больше не устраиваю.
– Пойдём, я отведу тебя домой, – говорит Джос, мне становится страшно.
– Прошу, только не домой. Я не могу находиться там столько времени, – умоляю я и понимаю, что это правда. Если я буду проводить дома как можно меньше времени, мне будет проще не думать о мёртвом отце, маме, которая проведёт остаток жизни в тюрьме, убийце и опасности для сестры и брата. Слишком много вещей, которые нужно решить, слишком много того, что я решить не в силах.
– Тогда посидим здесь. У меня есть сэндвичи, перекусим, – с улыбкой говорит Джос.
– Тебе нужно на уроки, – возражаю я, но парень отрицательно качает головой. – Зачем ты это делаешь?
– Что делаю? Забочусь о тебе? – удивляется Джос. – В мире очень много людей, которым на тебя наплевать, Эммелин, но я к ним не отношусь. Ты заслуживаешь того, чтобы о тебе заботились.
– Ты совсем не такой, каким казался мне вначале, – признаюсь я парню, он снова улыбается. Эта улыбка ассоциируется у меня со спокойствием и безопасностью.
– Ты тоже, – отвечает Джос. – Это нормально. Мы узнаём друг друга, по-настоящему.
Джос достаёт сэндвичи и брокколи в лоточке, я улыбаюсь.
– Ты знала, что брокколи замедляет процесс старения? – спрашивает он. – Секрет вечной жизни в этом.
– Так ты хочешь жить вечно? – смеюсь я. – Чтобы вечно спасать людей?
– Наверное, чтобы вечно спасать тебя, – отвечает парень.
Мы смеёмся и едим сэндвичи. Джос рассказывает о том, что происходило на истории и биологии, пока меня не было. Потом мы обсуждаем выпускные экзамены и колледж. Никто из нас не говорит о сегодняшней драке, об аресте или подозрениях. Я благодарна Джосу за обычную беседу.
Я возвращаюсь домой к обеду. Хочу сделать вид, что отсидела все уроки, но тётя встречает меня на пороге с испуганным лицом.
– Эммелин, мне звонили из школы, – говорит она. – Ты подралась? Что это такое? Ты ведь девочка!
Я ничего не отвечаю, быстро поднимаюсь в комнату и захлопываю дверь. Однако через пару минут кто-то её открывает. Я готовлюсь накричать на тётю и просить её оставить меня в покое, но вижу на пороге Глэна.
Я смотрю на брата и открываю рот в удивлении. Взъерошенный вид, ссадины, синяки.
– Что с тобой? – испуганно спрашиваю я.
– А с тобой? – смеётся брат в ответ. – Добро пожаловать в клуб единоборств.
Я молчу, а потом тоже начинаю смеяться. Понимаю, насколько абсурдна эта ситуация.
– Надеюсь, что Сади пришла в лучшем виде, – шучу я.
Я помогаю брату умыться, обрабатываю его царапины, потом он помогает мне. Мы вкладываем в каждое своё движение максимум нежности и любви. Мы лечим друг друга лучше мазей и зелёнки.
Вечером я уже лежу в кровати, когда раздаётся телефонный звонок. Я не верю своим глазам, видя на экране номер Хикса.
– Мэли, привет, – говорит он так, словно ничего не случилось, словно мы не ругались, не целовались, не разочаровывались друг в друге. – Ты как? Мама сказала, ты подралась.
– Ты можешь звонить мне только в том случае, если я в опасности? В следующий раз мне, может, ногу себе прострелить, чтобы ты трубку взял, – говорю я парню. Я не кричу, но обида внутри меня нарастает.
– Прости, – говорит Хикс виновато. – Мне нужно было время.
– А мне нужен был ты, – отвечаю я. – В самые сложные моменты. Психолог, допрос, обыск. А ты звонишь только сейчас, когда мне пару девчонок нос разбили.
Хикс долго молчит. Я ругаю себя за излишнюю эмоциональность, но, в то же время, мне становится легче с каждым высказанным словом.
– Мэли, я хочу попросить тебя кое о чём. С мамой я уже поговорил, и с Салливаном тоже. Они оба согласны, – тихо и нежно говорит Хикс. Тот самый Хикс, который всегда был со мной рядом.
– Что нужно сделать?
– Приезжай ко мне, – просит парень. Я не верю своим ушам. – Прошу тебя, приезжай.