Глава 2
Здание школы исполнительских искусств пахло пылью, канифолью и чем-то ещё - неуловимо волнующим. Может, это был запах надежды. Или страха.
Сегодня - вторая репетиция. Сцена на балконе. Поцелуй.
Я вошёл в зал чуть раньше, чем нужно. Свет ещё не включили, только слабое сияние из окон окрашивало полы в бледное золото. Изабелль уже была на месте - сидела на краю сцены, скрестив ноги и уставившись в потолок, будто искала там ответы на вопросы, которые не решаются в словарях.
- Ромео, - сказала она, даже не глядя. - Опаздываешь на встречу с Джульеттой?
- Я предпочитаю драматические входы, - ответил я, приближаясь. - И ты ведь знаешь: если я - Ромео, то ради тебя перелез бы через любую стену.
Она усмехнулась.
- Главное, не споткнись на балконе.
Мы заняли свои места. Педагог дал знак. Свет зажёгся. Реквизит - простая лестница, балкон, пара тканевых занавесов. Но всё оживало, стоило сделать первый шаг. И снова: - «Свет в окне - то восток...»
Я говорил, как будто это действительно моя правда. Она отвечала - не голосом школьницы, а женщиной, влюблённой, обречённой, решительной. Мы уже не читали, мы - жили сценой.
Я встал под "балконом", она склонилась сверху. Сердце стучало, но я не знал - от реплики или от неё.
- «...дай мне поцелуй в залог любви...» - прозвучала её реплика.
И вот он - момент. Мы знали: по сценарию должен быть поцелуй. Просто поцелуй. Но в ту секунду - всё изменилось.
Я поднялся по лестнице, остановился рядом. Мы смотрели друг на друга, затаив дыхание. Её глаза дрожали, как пламя. Не от страха. От чего-то большего.
- Готова? - прошептал я, не по сценарию.
- Слишком поздно спрашивать, Аль, - ответила она.
И тогда всё случилось.
Поцелуй был не театральным. Не учебным. Он был настоящим. Без подготовки. Без репетиций. В нём было всё, что мы держали в себе эти дни: напряжение, любопытство, восторг, и то самое необъяснимое, что приходит внезапно и меняет всё.
Когда мы отстранились, в зале стояла тишина. Даже педагог, строгий мистер Хейл, не проронил ни слова. А потом просто сказал:
- Отлично. Ещё раз с того момента.
Мы кивнули. Но когда взглянули друг на друга - всё было по-другому.
В глазах Изабелль появилась лёгкая растерянность. А у меня внутри вдруг стало слишком жарко.
После репетиции она остановилась у дверей.
- Это было... - начала она.
- Я знаю, - перебил я.
- Просто сцена, верно?
- Я шагнул ближе. - А ты веришь в "просто сцену", Изабелль?
Она посмотрела на меня долгим взглядом, чуть прикусила губу и вдруг улыбнулась.
- Нет, Аль. Я верю в искру.
И ушла.
А я остался, стоя под тусклым светом, и впервые понял: может быть, я пришёл сюда не только за сценой. Может быть, Джульетта была ближе, чем казалось.
И пусть это только начало - но оно уже горело.
Вечером мы с Джеком сидели в маленьком итальянском кафе на углу 151-й и Моррис-авеню. Там всегда пахло чесноком, жареными перцами и чем-то таким домашним, от чего хотелось забыть про всё остальное. Джек ел свою лазанью, шумно прихлёбывая из бутылки колы. Я ковырял вилкой спагетти и думал о том, как всё изменилось после сегодняшней репетиции.
- Ты какой-то тихий, Сонни, - сказал Джек, прищурившись. - Случилось чего?
Я пожал плечами.
- Видел бы ты, как она сегодня сыграла... - начал я и сам удивился, как легко вышло её имя: - Изабелль.
- А-а, та самая. Джульетта. Ну, давай, выкладывай, - Джек подался вперёд, - она тебе нравится?
Я кивнул.
- Сегодня... был поцелуй. Сценический, но... не совсем. Это было настоящее, Джек. Как будто не я - школьник, а она - не просто партнёрша. Как будто что-то щёлкнуло.
- Ну-ну... - усмехнулся Джек. - Только смотри, не влюбись, Сонни. А то эти актрисы - опасные создания.
Я усмехнулся в ответ, но внутри что-то волновалось. Не тревога - ожидание. Мечта.
В этот момент дверь кафе звякнула, и я повернул голову. Вошла Изабелль. В светлом пальто, волосы распущены, лицо в лёгкой тени. И не одна. С ней был парень - высокий, уверенный, в кожаной куртке. Они смеялись. Он что-то ей сказал, и она наклонилась ближе, хлопнула его по руке, потом взяла под локоть.
В груди что-то сжалось.
- Эй, на что ты так пялишься? - спросил Джек, оборачиваясь.
Я не ответил, но отвёл взгляд.
- Не уж то, это та самая Изабелль? - усмехнулся Джек - Похоже, кто-то тебя опередил Сонни.
- Может, это просто её друг, - пробормотал я. Но сам себе не верил.
Пока они шли к столику, я пытался не смотреть. Но всё равно видел, как она рассмеялась, запрокидывая голову, как будто рядом был кто-то, кому она доверяет. Кто ей нравится.
И во мне вдруг зашевелилось что-то новое. Не боль. Злость. Тупая ревность, от которой руки сами сжались в кулаки под столом.
Джек бросил на меня взгляд и тихо сказал:
- Ты же знаешь, игра - это одно. А жизнь - совсем другое. Ты готов к этому?
Я не ответил. Просто смотрел, как она улыбается кому-то другому. И впервые почувствовал, что сцена - это всего лишь сцена. А за её пределами начинается война.
Я откинулся на спинку стула и сделал вид, что поглощён беседой с Джеком, но мысли были где-то совсем рядом - за тем столиком у окна, где сидела она. Изабелль. Моя Джульетта. Сейчас - не моя. Смеётся, смотрит на него так, как я мечтал, чтобы смотрела на меня.
- Знаешь, - выдавил я, поднимая бутылку колы, - сегодня на сцене я думал, что между нами что-то есть. Что она это почувствовала. Но, наверное, я просто актёр, да? Убедил самого себя.
Джек пожал плечами.
- Может, и не врёшь себе, Сонни. Но и не всё так просто. Влюбиться на сцене - легко. Сцена обманывает. Ты смотришь ей в глаза, говоришь слова Шекспира, и тебе кажется - это любовь. А потом... потом она идёт в кафе с каким-то Ромео в кожанке.
Я горько усмехнулся.
- Этот её парень... ты его знаешь?
Джек на мгновение задумался, покосившись на них.
- Видел пару раз в районе. Кажется, он учится где-то в Саундвью. Тип вроде крутой, гоняет на мотоцикле, играет в бейсбол. Не актёр, точно. Но девушки вешаются на таких. Особенно когда они не знают, чего хотят.
Я кивнул. Слова резали, но были правдой.
- А ты чего хочешь, Сонни?
Я посмотрел в окно. Вечерний Бронкс жил своей жизнью: сирены где-то вдали, свет фонарей, пар из канализационных люков, и подростки, что курят у стены напротив.
- Я хочу, чтобы это было по-настоящему. Не сцена. Не репетиция. А так, чтобы она смотрела на меня - не потому что надо по роли, а потому что хочет.
Мы замолчали. Я слышал, как она смеётся снова. Слишком звонко. Слишком искренне. Как будто я ничего не значил.
Я встал.
- Куда ты?
- Надо пройтись. Развеяться.
- Сонни...
Я вышел из кафе, сунув руки в карманы куртки. На улице было сыро, дул ветер с реки, и небо низко нависло над Бронксом - серое, тяжёлое, будто готовое пролиться дождём. Я нащупал в кармане мятую пачку сигарет, достал одну, чиркнул спичкой.
Огонёк дрожал на ветру, но я прикрыл его ладонью, затянулся. Дым обжёг горло - я почти не курил, только когда совсем невыносимо. А сейчас было именно так.
Я стоял у стены, прислонившись плечом к холодному кирпичу, и курил молча, глядя, как огонёк сигареты тускло пульсирует в сером воздухе. Пахло асфальтом, гарью и чем-то ещё - как будто город сам выдыхал свои старые, забытые сны.
С каждой затяжкой злость притуплялась, уступая место чему-то другому. Решимости, может. Или глупой, упрямой надежде.
Изабелль... Почему она так смеялась с ним? Почему не посмотрела в мою сторону? А может, видела - и сделала вид, что нет?
Я выкинул окурок на тротуар, раздавил его каблуком.
В этот момент я понял: если сцена дала мне шанс - я его не отдам. Ни какому-то мотоциклисту, ни самому себе в страхе. Пусть она думает, что это просто роль. Я докажу, что она ошибается.
И если я что-то чувствую - я не отпущу это без боя.
Пусть у неё есть свой Ромео. Но Джульетта ещё не сказала последнее слово.
* * *
На следующий день воздух в школе был тяжёлым - будто пропитан остатками вчерашней сцены. Я пришёл рано, но уже не ради репетиции. Ради неё. Ради того, чтобы понять, что было на самом деле.
Изабелль стояла у окна, глядя вниз на школьный двор. Без пальто, в чёрной водолазке и юбке в складку, с небрежно заколотыми волосами - она казалась старше. Серьёзней. И недосягаемой.
Я остановился у двери, собрался с духом. Сделал шаг.
- Изабелль.
Она обернулась. В её глазах мелькнуло что-то - удивление? Обрадованность? А потом - привычная маска.
- Ромео. Ты опять рано. Преследуешь свою Джульетту?
- А если да? - Я подошёл ближе. - Я не могу просто репетировать, как будто вчера ничего не было.
Она опустила глаза.
- Это была сцена, Аль. Мы сыграли хорошо - вот и всё.
- Ты так думаешь? - Я заглянул ей в глаза. - Тогда почему ты дрожала, когда я подошёл? Почему не можешь смотреть на меня сейчас?
Молчание. За окном кто-то засмеялся. Изабелль стояла, прижав руки к подоконнику, и вдруг сказала почти шёпотом:
- Он не мой парень. Майк. Просто друг. Мы вместе выросли. Он знает меня... с другой стороны. Не сценической.
- А я? Что я тогда? - Я шагнул ближе. - Роль? Удобный партнёр?
Она повернулась ко мне. В её голосе была растерянность:
- Ты - всё усложняешь, Аль.
- Потому что для меня это не просто сцена! - сорвалось с меня. - Я весь вечер вчера не мог думать ни о чём другом. Ты говоришь, что на сцене - фальшь. А для меня это было правдой. Я хочу знать, что ты чувствовала. Хоть немного.
Она подошла ближе, почти вплотную.
- Я боялась.
- Чего?
- Что если признаюсь - всё испортится. На сцене я могу быть кем угодно. В жизни - это страшнее. В жизни никто не подскажет реплики.
Я тихо вздохнул.
- А если я скажу, что готов играть эту роль - не по сценарию, а по-настоящему?
На её лице появилась слабая улыбка.
- Тогда, может быть, я соглашусь на премьеру.
- Только не говори, что пригласишь Майка.
- Если он купит билет. - Она рассмеялась. По-настоящему.
В этот момент вошёл мистер Хейл.
- Влюблённые, сцена ждёт вас. Балкон уже заняли.
Изабелль бросила мне короткий взгляд.
- Готов?
Я кивнул.
- Теперь - да.
И мы снова вышли на сцену. Только в этот раз - уже не просто как Ромео и Джульетта. А как двое, кто решился поверить в искру.