Серебряный цветок

— Значит, убийства Тисс не предали огласке, а от нас решили избавиться по весьма понятным причинам, — заключил Асин в очередной раз перечитывая задание, — как от свидетелей.

— Сколько бы раз ты не читал, написано будет одно и то же, — Эмиэль отобрал у него свиток и отдал Нае.

— Они просто решили избавиться от нас, не пачкая руки. Да и предъявить что-то в открытую они всё по тем же причинам тоже не могут, иначе придётся объяснять, за что они к нам прицепились. Так что, формально, у них нет ни единой причины обращать внимание на наш отряд, но и пускать всё на самотёк, они не рискнули, — Ная раздраженно хмыкнула, пряча пергамент.

— Проклятье! — Асин вскочил, и начал нервно мерить шагами пещеру.

— Прекрати, Асин. Это был мой приказ, прочесть их память. Если кто и должен чувствовать себя виноватым, то это я, а не ты. В общем-то, так я себя и чувствую... — вздохнула предводительница.

— Ты защищала нас. Кто же мог знать, — возразил Эмиэль.

Отряд остановился на отдых ещё около часа назад, но ложиться спать никто пока, видимо, не собирался. Все, кроме дежурящего первым Ариена сидели вокруг того, что минут тридцать назад служило столом и обсуждали задание, наконец-то высказывая всё своё негодование и недовольство.

Ная купила в городе карту этой части тоннелей и теперь пыталась проложить самый удобный маршрут. Сроки задания она решила отправить в дебри измерений — они изначально были невыполнимы без ездовых ящеров. А на ящеров у них, как и у любого начинающего отряда, денег не было. Гнать отряд бегом — самоубийство: шанса успеть в срок, у них не было никакого. Поэтому при выборе маршрута Ная сосредоточилась на безопасности и источниках воды.

Эмиэль уже почти привычно сидел рядом, обсуждая с ней детали и указывал на источники воды на карте. Нае даже нравилось. Последнее слово, конечно, оставалось за ней, но Эмиэль рассуждал разумно, и Ная считала, что, если они будут обдумывать план вдвоём, будет меньше шансов что-то упустить из виду и допустить ошибку.

Атмосфера в отряде была, мягко говоря, напряжённой. Все чувствовали себя на острие ножа. Их отправили за пределы маршрутных тоннелей за тем, что достать было почти невозможно. До Ущелья Фениксов было не меньше месяца пути, туда никто просто так не ходил, мимо не проходил ни один торговый или хоженый путь. Радовало только то, что в тоннелях в этом направлении обычно было более-менее спокойно. Но как они должны были достать скорлупу фениксов, оставалось совершенно неясно. Гнезда этих огненных птиц располагались высоко на уступах огромной расщелины, по дну которой тягучим потоком постоянно текла лава. Расщелина Фениксов — постоянно действующий, хоть и не опасный, вулкан. Подобраться достаточно близко смогли бы только маги огня. А это означало, что пойти смогут только Ная и Ариен, остальным придётся держаться на расстоянии. Но даже если предположить, что им хватило бы сил удерживать защитные барьеры и удалось бы подойти достаточно близко к гнездам, то оставалась ещё одна проблема, куда более значимая, чем раскаленный воздух — агрессивные огненные птицы, на которых не действовала никакая магия. Она просто сгорала рядом с ними — атаковать и защищаться было бесполезно.

Скорлупа яиц фениксов иногда использовалась для изготовления особо стойкого оружия. Такое оружие, как и сами фениксы, разрушало любые магические атаки. Оно было идеальной защитой, но стоило целое состояние и найти его было крайне сложно. Дом Ран решил выиграть в любом случае, независимо от того, выполнят их задание или нет: если выполнят — они получат скорлупу и закажут партию великолепных редких клинков, если нет — они избавятся от тех, кто знал их маленький секрет.

Осознавая всё это, все в отряде, кроме Эмиэля и Ариена, чувствовали себя беспомощными мальками, брошенными в бурный речной поток, эти же двое казались абсолютно спокойными. Ариен пошёл бы за своей предводительницей хоть в дебри измерений, а Эмиэлю было просто всё равно где быть, лишь бы подальше от Дома Ран: в своём отряде в тоннелях он чувствовал себя значительно лучше.

— Скорлупа фениксов, — недовольно зашипел Кьяр, — да кто в своём уме полезет в гнездо феникса?!

— Ну мы, видимо, — усмехнулся Иран.

— Нас живьём спалят, — вздохнул Аэн.

— Даже раны зализать не дали! — продолжал возмущаться Кьяр.

— В борделе зализывать собрался? — гаденько захихикал Асин.

— И что?!

— Да ничего, просто твоя рана зажила ещё недели три назад, уточняю... — Асин ехидно оскалился, а Кьяр окончательно расстроился.

— У меня, в отличие от вас, есть работа в городе. Любимая...

— Только не начинай... — взмолился Асин.

— Мои любимые девочки... Нира, Сария, Кайра...

— Слышали бы тебя «твои девочки» — выпороли бы так, что забыл, как ходить, — Шиин с опаской посмотрел на Наю, но женщина даже не подняла глаз от карты: «девочки» Кьяра и его обращения к ним, нарушающие все нормы поведения мужчины его статуса, похоже, её совсем не интересовали.

— Да ему бы не помешало иногда, — хмыкнул Асин.

— Имра, Зариана...

— Всё, это конец. Теперь пока Хаос не настанет, будет своих клиенток перечислять... — Шиин закатил глаза.

— Ариен, поменяйся со мной, тебе всё равно минут десять осталось дежурить, а я с ума сойду, если буду его слушать, — Асин ретировался в сторону тоннеля, подальше от нудящего Кьяра.

— Не знаю как ты, Кьяр, а я больше думаю о том, что сдохнуть в двадцать три года — перспектива не из приятных, — попытался перевести тему Шиин.

— Мне и двадцати трех нет, — застонал Кьяр, — Ная, а тебе сколько?

— Двадцать пять, — она свернула карту и обвела всех взглядом, — в общем, пока вы обсуждали публичную жизнь Кьяра, мы составили маршрут. Пойдём через родники. Времени займёт больше, зато проблем с питьевой водой и едой не будет.

— Не успеем, денег меньше заплатят, — буркнул Иран.

— Я решила, что выжить нам важнее, — отрезала предводительница, — даже если нам вообще не заплатят. Если вернёмся, будем надеяться, что Дом Ран сочтёт это за благословение Хаоса. Подложим в скорлупу рыбий череп, пусть Мать Ран знает, что мы клянемся молчать. Если достанем её, конечно...

После её слов все какое-то время молча обдумывали свои перспективы и будущее отряда. Был у них шанс выжить или нет, точно сказать не мог никто, но, по крайней мере, на ближайший месяц у них был план, и пока смертельная угроза была только где-то там впереди. Переживать и бояться сейчас было бессмысленно. В первую очередь им нужно было хотя бы дойти до Ущелья Фениксов — это было их первой задачей, на которой пока и следовало сосредоточиться.

— Ариен, раз тебя уже сменили, иди сюда, — Ная устала нервничать, ей хотелось отвлечься на что-нибудь приятное: она развела руки в стороны и поманила мужчину к себе. У неё в любом случае ещё был целый месяц, который ей никто бы не помешал наслаждаться жизнью, да и с Ариеном в тоннелях можно было делать всё что угодно, что не могло не радовать.

Ариен, услышав, что его зовут, уже направился к Нае, но, увидев её жест, в нерешительности замер.

— Что я должен сделать?

Это был первый раз, когда Ная открыто звала его к себе. Не то чтобы Ариен не понимал, чего она от него хотела или был против, но ему по-прежнему было не по себе нарушать правила Дома Ар'тремон при всём отряде.

— Ты совсем одичал с нашей Матерью? — подал голос от тоннеля Асин. — Ложись и получай удовольствие.

— Дожили, Ариен. На женской груди валяться учить надо... Что в тебе вообще Мать Ар'тремон нашла? — фыркнул Кьяр.

— Отстань от него, Кьяр. Поверь, ты бы на его месте с ума сошёл, — Асин знал, как жил последние два года Ариен, но рассказывать вместо него самого ничего не собирался.

Ариен не обратил на уколы в свой адрес никакого внимания. Он и сам понимал, что за последние два года, которые он был мужчиной Матери, адекватности в его поведении не прибавилось. Зато привычка постоянно игнорировать и подавлять свои желания появилась.

Ная привстала и, дёрнув Ариена за руку вниз, прижала его спиной к себе. Она легонько прикусила заострённый кончик его уха и уткнулась носом в его волосы.

— Пока ты рядом это дурацкое задание не кажется таким уж страшным, — шепнула она.

Пещеру на секунду озарила яркая белая вспышка.

— Простите, — Ариен виновато улыбнулся, взяв под контроль свою в очередной раз разбушевавшуюся магию. Последнее время её интенсивность сильно возросла, и он пока не всегда мог с ней справиться, особенно когда Ная ломала его выстроенные вынужденным статусом внутренние барьеры. Задушенная постоянным раздражением и ощущением невозможность что-либо изменить магия теперь текла мощными потоками в его теле и против его воли вырывалась сиянием. Ариен представлял как глупо это выглядело со стороны, но сделать, как всегда, ничего не мог. Однако Нае, судя по её довольному смеху, нравилось, так что, он, наверное, впервые в жизни не переживал из-за того, что его свет опять выставлял его наивным впечатлительным дураком.

Он с детства ловил на себе осуждающие взгляды, когда использовал свою магию или ещё хуже, когда она не подчинялась так, как было нужно, и светила слишком ярко. Сам он привык к яркому свету, но окружающих он слепил и раздражал.

В юности из-за особенности влияния его магии все эмоции легко читались на его лице — он ничего не умел скрывать. Ему пришлось научиться выкручиваться так, чтобы никогда не врать, пришлось научиться воспринимать всё, что бы с ним ни случалось, более-менее спокойно, иначе это всегда оборачивалось только новыми проблемами. Иногда ему хотелось подавить всю свою эмоциональность и стать подобным уравновешенным магам земли, но горевший в нём светом огонь никогда не позволял ему стать таким, каким ему хотелось — холодным и отстранённым. Все его попытки переделать себя всегда заканчивались одним и тем же — он начинал терять силу своей магии. А без магии выжить было невозможно. Жизнь поставила его перед дилеммой: или быть собой настоящим или умереть.

Из-за этого Ариену всегда казалось, что ему ни в чём не давали выбора, что ему всё время приходилось делать то, что от него требовали другие, а не то, что он хотел. И только сейчас его желания начали совпадать с тем, что с ним происходило. В целом мире наконец-то нашлась та, кому он понравился и со всеми его нетипичными для тёмного эльфа чертами характера и чувствами — большего ему на самом деле было и не нужно. У них двоих постепенно начинал складываться свой мир, свои отношения, в которых ему было легко и комфортно. В которых никто не говорил ему, каким он должен быть, а каким — нет.

— Держи свои вспышки счастья при себе, а? — рыкнул Иран, прижимая пальцы к векам.

Свет резанул по глазам всем, но остальным хватило такта промолчать.

Правда, брошенная Кьяром фраза вновь разбудила в мужчинах интерес к тому, как же Ариен всё-таки оказался обладателем самого высокого статуса, который только мог быть у мужчины, и раз уж теперь они все были потенциальным отрядом самоубийц, то сдерживаться из приличия никто больше не стал.

— Ариен, может, расскажешь, как ты стал мужчиной Матери? — поинтересовался Аэн.

— Она увидела меня с одной из женщин Дома, а на следующий день объявила, что я принадлежу ей, — Ариен невольно поморщился, вспоминая тот проклятый день, — причины своего решения она мне не объяснила.

— И каково это — спать с Матерью, м? — оживился Кьяр.

— Не знаю, спроси того, кто спал... Но, думаю, так же, как и с любой другой женщиной, к которой ничего не чувствуешь, — Ариен безразлично пожал плечами.

— Не думаю, что для Кьяра такие женщины существуют, — хохотнул Шиин, — у него ко всем есть чувства!

— Да подожди ты! — отмахнулся Кьяр. — В смысле, спроси того, кто спал? Как ты можешь не знать?

— Я у неё в качестве визуального развлечения, а не партнёра.

Кьяр замолчал, что-то прикидывая у себя в голове, потом тяжело вздохнул и смерил Ариена сочувственным взглядом, так ничего больше и не сказав. Очевидно, такая жизнь была для него где-то за гранью понимания. Весь город знал, что мужчины Матери Ар'тремон принадлежали ей и только ей, значит Ариен уже два года был один. Кьяр же проводил с женщинами почти всё своё свободное время — когда у него последний раз был перерыв дольше трёх недель, которые он был на предыдущем задании, он уже и не помнил. Они с Ариеном жили словно полные противоположности.

— Всё из-за твоей магии, да? Если подумать, я ещё не видел никого, на ком бы она так сильно отражалась, — задумчиво произнёс Эмиэль, оглядывая Ариена.

— Ты себя-то видел? Словно каменный голем! — улыбнулся Аэн.

— Моя стихия — вода, — возразил Эмиэль.

— Чего?! Ты же говорил, что твоя магия — связь! — вскинулся Кьяр: у него, судя по всему, сегодня был день потрясений.

— Так и есть, но тип — вода.

— Не понял. Я думал, ты, когда представлялся, говорил о сообщении между отрядами и тому подобном? — нахмурился Иран.

— Ты неправильно понял, — усмехнулся Эмиэль.

— А что тогда?

— Связь, которая воздействует на тело и разум. Моя магия чем-то похожа на магию Асина. Но он может воздействовать только на кого-то одного, и его сильная сторона — чтение, а управляет он только с помощью звука и то крабами. А я могу бить по площади, заставляя всех чувствовать или делать то, что мне нужно. Но считывать не умею.

— Да проклятье Хаоса, ты хочешь сказать, что твоя магия — психологические атаки?! — Кьяр вцепился в сидящего рядом Шиина мёртвой хваткой.

— В том числе, — кивнул Эмиэль.

— Ная, нам нужен новый член отряда, — наиграно заныл Кьяр.

— А ты к своим «девочкам» побежишь что ли? — расхохоталась Ная.

Кьяр надулся, бурча что-то про верность отряду, пока остальные смеялись с устроенного им представления. Казалось, на душе у всех стало спокойнее. Да, у них всё ещё впереди было сложное, даже почти невыполнимое задание, но они были все вместе, они могли поддержать друг друга и верили, что вместе смогут найти выход.

— Ариен, засыпаешь? — Ная осторожно погладила щеку лежащего у неё на плече мужчины: отряд сыпал шутками как толпа пьяных гоблинов, а он, похоже, уже спал.

— Да, извини, — Ариен слегка отстранился и тряхнул головой, отгоняя сон.

— Ладно, — улыбнулась предводительница.

Она окинула взглядом мужчин и осталась вполне довольна: настроение у всех заметно улучшилось, напряжение спало. Даже если это их последнее задание, особенно если это их последнее задание, она хотела видеть их такими как сейчас.

Ная кивнула Ариену на свою шкуру:

— Пусть дурачатся, пойдём спать.