Глава 12
Босую пятку еле ощутимо кололо. Какая-то твердая соринка, затерявшаяся в ворсе ковра и дождавшаяся своего момента. Марина бездумно скребла ковер пальцами, игнорируя мелкое неудобство. Она сидела прямо на полу, в углу комнаты. Напротив нее на стуле сидел Макс и грыз ногти. Справа, на диване расположился Пернатый, спокойный словно Будда или притворяющийся таковым.
А в самом центре комнаты, точно между ними лежал Смерть Бога. Холодный. Спящий.
– Ну, чего сидим? – с притворной бодростью вдруг спросил Максим. – Меч нужно спрятать. Тут сиди, не сиди...
Марина зябко поежилась и поднялась с корточек. Пятки мгновенно закололо приливом крови, но она постаралась не обращать на это внимания. Подошла к мечу.
– Как это делается? – она посмотрела на Пернатого.
Но ответил Макс:
– Просто убираешь его и все. Как в ножны.
– Просто? Просто?! Но ты ведь не просто ножны! – сорвалась Марина. – Ты живой!
Максим сжался, словно она его ударила или отругала. Потупился.
– Ты не должна думать о нем, как о живом, – произнес Пернатый. – Иначе ты его убьешь.
Марина зажмурилась, шумно вдохнула носом. Открыла глаза.
Макс, который только что смотрел на нее, снова отвел взгляд. Ему было не менее страшно, чем ей. А может быть и страшней.
– Так же, как вынимала? – спросила Марина.
Ей ответили кивками.
Она наклонилась и подняла меч.
Всего и делов-то, убрать его на место. Спрятать.
Смерть Бога отозвался на прикосновение холодной тяжестью. Он не желал идти в ножны. Он требовал действий. Он жаждал крови. Марина мысленно одернула его и стиснула рукоять. Меч послушно утих, перестал разгонять ее сердцебиение.
Максим к тому времени уже стек со стула, встал на колени.
– Не дергайся, – приказала Марина и сама удивилась тому, как твердо и властно прозвучал ее голос. – Откройся.
Макс послушно открыл рот.
Самым трудным было – направить меч, сделать первое движение. Дальше лезвие скользнуло уже само. И с тихим стальным шипением исчезло где-то внутри Максима. Тот закашлялся, сжался, пережидая вспышку боли.
– Прости, – прошептала Марина.
Макс улыбнулся ей сквозь хрип и кашель. Нетвердо поднялся:
– Вот и все.
Пернатый вздохнул.
Нет, не Пернатый – Азамат.
Марина покосилась на него. Слова сказки все еще не укладывались в голове. Порождали больше вопросов, чем ответов. И все они рвались с языка.
– Почему ты здесь? – самый настырный вопрос все-таки сорвался с губ.
Азамат нахохолился, а Макс смешливо фыркнул, потирая саднящее горло.
– Нет, я не в том... Я очень рада, что ты здесь. Но ты ведь должен оберегать ту...
– Я должен сохранить. И я храню, – хмуро отозвался Пернатый.
– Но я не она.
– Не кто? – когда Азамат того хотел, взгляд его становился по-птичьи пронзительным.
– Я не... не девочка в фиолетовом платье.
– Откуда тебе знать? – встрял в разговор Макс. – У тебя даже платье есть. Вполне подходящее.
Пернатый только кивнул.
Мысли о платье вызвали неприятный холодок в груди. Марина неуверенно покачала головой.
– Ты не можешь знать наверняка.
– Ты тоже, – сказал Азамат.
Вот и поговорили.
>>>
Марина сидела на кухне и перелистывала страницы сказок. В голове роились мысли и образы, обрывки снов, смутные воспоминания, детские страхи.
В первый раз Пернатый встретился ей случайно. Просто натолкнулся на нее в тесном, залитом дождем переулке по дороге к Виктору. Раненый и больной. Марина тогда не думала о возможной опасности или о том, что впервые видит, как кто-то роняет с плеч перья. Она просто чувствовала, что все делает правильно. И еще – что рядом с ним она не одинока.
Хотя у нее никогда не возникало даже мысли о том, что Азамат может оказаться тем, кого она всегда ждала. Уж его-то она не ждала точно. И волосы у него были черные, а не белые. Как и шерсть...
Марина машинально огладила стол, словно под ладонью скользили белоснежные шерстинки. Она вспомнила перекресток и светофор, и белую собаку под ним. Если бы не внезапное появление Макса, кто знает – возможно, она бы уже поймала Белого. И, может быть, он привел бы ее к Нему.
А он ведь ждал, когда она его заметит. Он... позвал ее?
Сидеть на месте стало невозможно. Марина поерзала на табурете, а потом поднялась и пошла одеваться.
– Я прогуляюсь, – бросила в направлении комнаты, где дремали парни.
И зачем-то снова надела платье.
>>>
Она даже шага не замедлила на том перекрестке. Без того было ясно, что момент безвозвратно упущен и вся эта прогулка – одна большая глупость. Хотя сердце замерло на миг при смене цветов светофора, Марина притворилась, что изначально шла по иному маршруту и у нее сразу была иная цель. Сапожки перешли дорогу и свернули в сторону квартиры Виктора.
И не дошли. Потому что Виктор вышел им навстречу.
Марина почувствовала дежавю. И спохватилась, что вовсе не собиралась мириться первой. Но все равно сказала:
– Привет.
Виктор вскинулся. На лице отразилась смесь из замешательства, радости и настороженности.
– П-привет. А ты откуда? То есть...
– Не откуда, а куда, – Марина почувствовала свое преимущество. Превосходство прощающего. – К тебе иду. Пустишь?
– Ой, а... а меня дома нет, – Виктор позволил себе улыбку, еще немного пугливую.
– А что же теперь делать? – наиграно опечалилась Марина.
– Даже не знаю.
– Может быть, поискать тебя в кафе?
– А зачем тебе меня искать? – вдруг вздохнул Виктор.
– Затем, что я не знаю в городе лучшего охотника за тремя Зверями, – заявила Марина и попыталась взять друга за руку.
Но Виктор вдруг отшатнулся:
– Тише! Не надо об этом так открыто.
– Прости, – стушевалась Мари.
– Пойдем, правда, сядем где-нибудь и поговорим, – он поймал ее ладонь.
– К тебе?
– Нет, у моих стен есть уши.
Марина удивилась, но послушно пошла за Виктором, легко нагнав его аккуратные шаги. Поравнялась, заглянула в глаза. Хотела что-то спросить, но не решилась.
И узнала кафе, только когда над головой звякнул фиолетовый колокольчик.
– Привет, Марта! – громко поздоровался Виктор.
Марина скромно махнула ладошкой и улыбнулась.
Снова дежавю.
Но, прежде чем сесть за столик, Виктор назвал свой заказ. Марта терпеливо кивнула, словно несмышленому ребенку. Марина одернула невесть откуда взявшееся раздражение и ничего заказывать не стала.
– О чем ты хотел поговорить? – спросила, едва уселись.
– Я совсем недавно – буквально вчера – понял одну важную штуку, – начал Виктор заговорщицким шепотом. – Я и есть Пятилапый!
Марину так и передернуло всю, обдало морозом изнутри. Черная звезда скрежетнула по ребрам, проворачиваясь.
– Тише-тише, не бойся, – улыбнулся Виктор покровительственно.
– Я не... я тебя не поняла, – нашлась Марина. – Ты... кто?
– Пятилапый.
Она еле сдержалась, чтобы не зажмуриться и сохранить на лице прежнюю маску замешательства.
– Ах, ну да, ты же не читала. Или не помнишь. Пятилапый – тот, кто охотится за тремя Зверями.
– Разве не за девочкой?
– Какой... ай, нет конечно! Она в сказках вообще только для...
– Для чего? – сморгнула Марина.
– Ну, для красоты сюжета. Для интриги. Чтобы непосвященному читателю – вот, как ты – казалось, что книга о ней.
– А разве нет?
Снова этот покровительственный взгляд. Подошедшая Марта благоразумно поставила чашку с чаем подальше от рук Марины, угадав ее желание выплеснуть кипяток Виктору в лицо. В глупое, мальчишеское, пустое лицо, возомнившее о себе.
Внезапно стало легко. Легко и смешно. Так что пришлось тайком закусить губу и потупиться, запрячь смех в груди. Виктор – Пятилапый. Это ж надо было додуматься! Вот дурак самонадеянный.
– Книга эта о Трех Зверях извечных, – учительским тоном напомнил Виктор, дождавшись исчезновения Марты, и откусил пирожок. – Эй, я же не то зака... ой, с капустой. Вкуснятина.
Марина взглянула на тарелку перед собой и обнаружила три сырника и щедрую горку сметаны. Желудок отозвался голодным ликованием.
– А при чем тут Пятилапый? – спросила она, принимаясь за еду.
Ситуация была настолько нелепой, что даже это имя не пугало и не лишало аппетита.
– Ну как же – все сходится. Пятилапый охотится за Зверьми, скитаясь по мирам. А я всегда чувствовал, что мне не место в этом скучном, сером мирке... И тут мне в руки попадает эта книга! Почему?
– Почему? – послушно спросила Марина.
– Потому что мои поиски подходят к концу. Именно здесь, в крайнем мире, ютящемся на краю Мироздания, я и поймаю всех Трех Зверей!
– И что тогда? – не удержалась от вопроса Марина.
– А?
– Что тогда будет?
– Как, что... – Виктор растерял половину восторженности и пафоса. – Я завладею всем миром... всеми мирами. Стану Владыкой.
– Точно?
– Ну, да.
– А как?
– В смысле, как?
– Ну, как тебе в этом помогут Звери? Что они сделают?
Виктор нахмурился. Посмотрел на нее внимательно.
– Мари, ты издеваешься?
– Нет, – внутренне Марина вздохнула.
– Откуда я знаю, как? Сначала нужно поймать, а потом уже разберемся.
Нужно было промолчать, свернуть этот опасный разговор, но Марину несло. У нее внутри все кипело не то от смеха, не то от ярости.
– А что если...
– Мари? – женский голос беспардонно оборвал. – Ты что тут делаешь?
Марина обернулась и взглянула на замершую Линду:
– Сырники ем.
По спине побежали мурашки. Она знает? Она догадается?
Линда теребила шарфик цвета яичной скорлупы и переводила растерянный взгляд с Марины на Виктора и обратно.
– Откуда ты знаешь это место?
Марина невольно вжала голову в плечи. Линда заметила это движение, и глаза ее расширились.
– Мари... нет...
– А в чем, собственно... – вмешался было Виктор, но его тоже прервали, на этот раз – молодой брюнет, внезапно оказавшийся рядом с Линдой.
– Вам пора ехать, – произнес он тихим, абсолютно бесцветным голосом и аккуратно взял Линду под локоть.
Та вырвалась.
– Не трогай меня, пес! Мари...
– Вам пора ехать.
Марина не слышала ее. Ее приморозило взглядом к лицу незнакомца. К пронзительно-синим глазам, к острым скулам, даже к затянутым в тугой хвост волосам – к абсолютно незнакомому, но устрашающе родному лицу.
– Вам пора ехать, – рука в тонкой черной перчатке впилась в белый локоть железным тиском.
Линда вскрикнула. От боли, от ужаса, от отчаянья.
– Мари, уходи от него!
Незнакомец тащил ее к выходу, и ни одна живая душа в кафе не смела ему помешать.
– Мари, ты не знаешь, кто он! Беги! Уходи от него! Не смей! Не смей!!!
Хлопнула дверь, отсекая оглушенное пространство кафе от шумной улицы. Глухо звякнул золотой колокольчик.
– Что это было? – спросил Виктор. – Кто это?
– Это брат мой, – прошелестела Марина. – Это брат мой, Черный Ветер...
Сорвалась. Помчалась следом. Грудью ударилась о стекло двери, заполошной птицей слетела с крыльца. Огляделась.
Нет. Никого. Тишина переулка.
Словно ничего и не было.