Ликорис

На белом фоне чата после вопроса «Как прошёл твой день?» появилась одна лишь фраза:

«Не померла — уже хорошо».

И Дима невольно улыбнулся. Такая прямота и чувство юмора всегда его привлекали. Удивительно, как прежде он обходился без Ру.

Ruu: Я надеюсь, та девушка ещё не соблазнила тебя? Переживаю за твою невинную душонку.

Элла в это время спала, тонкое одеяло, откинутое ночью, лежало на полу.

Di: нет, она и не пыталась.

Ruu: Ждёшь?

Дима снова усмехнулся. На Элле были длинные атласные штаны и белая футболка, какую обычно надевали на физкультуру. Взгляд задержался на груди: она была потрясающе пышной и провокационно большой. Когда на Элле лифчик, этого не заметно, но сейчас даже свободная майка не мешала по-настоящему оценить эту прекрасную грудь.

Он любил грудь. Грудь и чувство юмора — самое прекрасное, что есть в женщине. И первая не должна быть большой или маленькой — она может быть абсолютно любой, но всегда будоражит в нём что-то скрытое, необычное. Можно было бы согласиться с теми, кто считает, что влечение к женской груди берёт начало ещё с младенчества, когда ребёнок пьёт материнское молоко. Но Дима не верил в это. В своей матери он видел мать и уж точно не идеал женщины, а грудь была для него чем-то исключительно прекрасным.

Di: я смотрю на её грудь. Это нормально?

Ruu: Нет, ты извращенец. За тобой уже выехали.

Кровать заскрипела, когда Элла, перевернувшись на другой бок, открыла глаза. Дима уткнулся в экран планшета. Сложно переключиться на человека, когда ты только что думал про его грудь.

— И давно ты встал?

— Час назад.

Стащив с тумбы телефон, Элла взглянула на время. Семь утра.

— Неплохо. И всегда ты такой жаворонок?

— Приучен, — он наконец посмотрел на неё. — Знаешь, когда мелким ездил на море, мама всегда будила меня очень рано.

Ruu: Если вы сегодня пойдёте на пляж, то ты увидишь её в купальнике. (*^‿^*)

Di: у тебя что-то случилось? ты сегодня какая-то активная.

Ruu: Может, я забочусь о тебе, друг мой?

Тёплая рука опустилась ему на плечо, он поднял голову. Элла смотрела на него, не скрывая любопытства.

— Ты общаешься с Ру?

Он кивнул. Ру была для него как... как тема погоды, когда говорить было больше не о чем, а молчать не хотелось. На их первой встрече он, кажется, упоминал Ру слишком уж часто. Дима даже боялся подумать, какое чувство возникало у людей, когда он в очередной раз заводил тему о своей интернет-знакомой.

Ру была прекрасна.

Её глаза горели каким-то невероятным светом, не позволяя отводить взгляда от лица. Высокий лоб, красивые черты, тонкие губы. Дима помнил, Ру пахла чем-то крайне интересным: будто всю ночь гуляла по городу, и тот оставил на ней свои следы в виде ароматов. Это были цветы, кофе, табак. Дима любил, когда от девушки пахло чем-то необычным. На Ру было много тёмной косметики. Прямые волосы убраны в высокий хвост. Худые ноги обтянуты узкими джинсами. Ру не была красива в привычном понимании, и на улице вряд ли кто-то свернул бы голову, желая рассмотреть её. Но мрачность образа, хитрый прищур и колкие фразочки заставляли Диму неустанно думать о ней, вспоминать как нечто яркое и притягательное.

Он давно, очень давно не чувствовал в ком-то энергию, способную завлечь его. А в Ру было всё необычно. Она смеялась звонко, говорила громко, иногда казалась отвратительно дерзкой, почти вульгарной, а через мгновение становилась тихой и даже испуганной. Иногда ему казалось, что Ру боялась самой себя. Удивлялась шуму, что создавала.

Ruu: Морская вода стекает по изящным изгибам твоей спутницы. Она откидывает волосы назад, и брызги разлетаются в стороны, искрясь на солнце.

Дима замер, невольно представив картину. Бросил взгляд на Эллу, покачал головой. Если и дальше будет воображать подобное, то ему голову снесут.

— Да, но мы уже заканчиваем.

— Отлично, — довольно кивнула Элла. — Собирайся. У нас много дел.

Di: ты не могла бы замолчать, Ру?

Ruu: Мои сладкие речи возбудили тебя, о глупый-глупый рыцарь?

Экран планшета погас, и устройство отправилось в сумку.

Что они тут забыли, выброшенные из городской суеты, как ракушки на берег? Дети многоэтажек, вырванные из серых улиц, оказались здесь, на жёлтом песке, подле бушующего моря, чьи волны вздымались вверх подобно груди, что поднималась при каждом вздохе. Стихия неукротимая бурлила, волны бросались на берег, пена шипела, как игристое вино, и вода, не найдя покоя для истерзанной души, возвращалась в море.

Среди раздетых, лежащих под палящим солнцем людей Дима и Элла, не сменившие свою повседневную одежду на купальные костюмы, выглядели необычно. Они были лишними на этом празднике отдыха, и их хотелось немедленно оттуда убрать.

Дав ему в руки соломенную шляпу, Элла спустилась ниже, к самому морю, и, приподняв юбку, вошла в воду. Было холодно и хорошо одновременно.

— Я даже купальник не взяла, — призналась она примерно час назад, когда они вышли из арендованной квартиры. — Захочешь плавать, останавливать не стану. Но, сам знаешь, у нас есть более важное дело.

Дима смотрел на неё, на синее море, что покорно ласкалось у девичьих ног. Ярко-жёлтая юбка вздрагивала каждый раз, когда по берегу проносился ветер, едва уловимо касаясь воды, будто приветствуя её. Элла обернулась к нему и улыбнулась. Птица, спрятанная за рёбрами, вздрогнула.

Она вышла из воды, и капли стекали по её ногам. Взяла из его рук шляпу, случайно задев пальцы.

— Идём? — спросил Дима, всё ещё всматриваясь в морскую пучину. Прикосновение до сих пор ощущалось на пальцах. — Или ты надумала приобрести купальник и немного поплавать?

Усмехнувшись, Элла удивлённо вскинула бровь.

— Если мне вздумается плавать, то отсутствие купальника меня не остановит.

— О! — только и мог выпалить он.

Они вышли к дороге, Элла ступала босиком, и за ней оставались мокрые следы. Напоминая себе Мальчик-с-пальчика, Дима шагал по ним, задумчиво теребя в руке сигарету. Может, Ру и права, он действительно хочет Эллу? И дело не в том, что у него давно не было девушки, а в том, что ему нужна именно такая, как она?

И вообще, Элла в своих шутках, дерзости, некоторой надменности слишком уж напоминала ему Ру.

Это было странно, это было бредово.

Что Дима ощущал к Ру, он сам не знал. Она была тенью, вырванной из интернета, девочка без возраста и настоящего имени. Вечная скиталица, чьи дороги — форумы да чаты. Они никогда не говорили о родителях (тут Дима был крайне рад), не вспоминали приятелей, не рассказывали о детстве. Ру, несмотря на то что он видел её в реальности, так и осталась буквами, кодами и пикселями.

А Элла была реальна. Запредельно реальна — Дима мог коснуться её, поговорить с ней, не дожидаясь оповещения об онлайне, блуждать с ней по улицам, не думая о том, что не знает даже имени. Да, Элла была... Ох, Элла была Ру, только не виртуальной. И от этого становилось жутко.

Откровенно говоря, Дима просто устал от самого себя, от поисков, которые никому не нужны, и от вечного самобичевания. В моменты, когда он переставал рыться в себе, он думал лишь о том, как найти хорошенькую девушку. Вот только, когда-то или иное привлекательное лицо начинало маячить перед ним, он пугался и снова возвращался в свой кокон, где, кроме чувства отчаяния, ничего и не было.

Дима был жалким. И он это знал.

— Если ты пойдешь ещё медленнее, — вырвала его из раздумий Элла, — то все улитки тебя обгонят.

Впрочем, подумал он, сейчас нет времени для того, чтобы флиртовать с противоположным полом и думать о своих потребностях. Вещи, которые заманили их сюда, на полуостров, куда важнее и не могли ждать.