Падая в глубокое синее небо

Убедившись, что дом в порядке, Сяо Вэнь снял плащ.

По крыше что-то грохотнуло, и спустя пару мгновений внутрь влетел Байлинь.

Клёкоча, он радостно скакал вокруг Лю Синя и Сяо Вэня, пока лекарь не похлопал по столу. Гарпия мигом вскочила на столешницу и подняла лапу, на которой был привязан мешочек.

– Прости, мы задержались, – погладил его по голове Сяо Вэнь.

Байлинь вернулся с запада полтора месяца назад, куда летал по поручению лекаря за редкими ингредиентами для создания Бедового льва. Все дни после он присматривал за домом, отгоняя пришлых и заклёвывая их до полусмерти.

– Сколько времени потребуется для создания снадобья? – спросил Лю Синь.

Сяо Вэнь начал первые необходимые приготовления ещё в пути. Посмотрев на юношу, он ответил:

– Несколько дней.

Кивнув, Лю Синь повернулся к Тан Цзэмину:

– Уже поздно, отправляйся в свою комнату.

Увидев, что все мужчины тоже собираются расходиться, Лю Синь вновь накинул на плечи плащ и направился к выходу.

Тут же переполошившийся Сяо Вэнь поспешил остановить его:

– Куда ты?

– В единственное место, которому комендантский час не писан.

– Я пойду с тобой!

– Если у тебя есть силы, то лучше займись приготовлением снадобья, – с этими словами юноша вышел за дверь.

༄ ༄ ༄

Таверна Хмельной соболь кипела жизнью.

Звуки драки, выкрики и пьяная брань были слышны даже с соседней улицы.

Шуя Ганъюн нашёлся быстро: ещё на подходе Лю Синь различил его силуэт, когда тот вышвыривал парочку зарвавшихся посетителей.

Ещё удивительнее было видеть рядом с ним отца Сы Мянь. Сурово сложив руки на груди, господин Сы одним своим видом утихомирил дебоширов, когда те подскочили с земли, собираясь было кинуться обратно.

Оценив происходящее, Лю Синь негромко позвал:

– Юн.

Шуя Ганъюн тут же обернулся на оклик, и в его глазах облегчение смешалось с остатками не успевшей остыть злости.

Проведя рукой по усталому лицу, он выдохнул, подошёл к Лю Синю и прижал его к себе:

– Я уже думал, ты сдох в тех горах, – похлопал Шуя Ганъюн друга по плечу.

– Ну... почти что, – усмехнулся Лю Синь, отвечая тем же.

Пройдя внутрь, юноша попал в хаос из гвалта, разлитого вина и яростных выкриков спорящих друг с другом людей. Здесь были и владельцы лавок, и известные в городе мастера, и даже стражники с копьями, которые и не думали утихомиривать людей, а вступали с ними в перепалки и поддерживали разные стороны. С первого взгляда на этих людей становилось очевидно: они разобщены, и каждый отстаивал свою позицию. Лю Синь не успел разобраться в происходящем, и, следуя за Шуя Ганъюном, быстро поднялся на второй этаж. Господин Сы же остался внизу, чтобы присматривать за таверной.

Войдя в комнаты наверху, Лю Синь встретился с Го Тайцюном, Сы Мянь, Ма Цайтянь и Ма Жуши. Девочка уже спала за ширмой, поэтому все понизили голос, обойдясь без радостных выкриков.

Обменявшись приветствиями, Лю Синь попросил скорее рассказать ему о произошедшем в городе за последние два месяца.

– Дун Чжунши съехал с катушек спустя несколько дней после вашего отъезда, – начал Шуя Ганъюн, отпив вина. – Мы все вначале считали его безумцем, когда он начал оборонять город. Искажение ци, да? Нам казалось, это лишь паранойя, никто не придавал происходящему большого значения. Однако уже через неделю на Яотин и в самом деле начали нападать, прознав, что глава не в себе и неспособен отдавать приказы. Сброд со всей империи потянулся в вольные города, и, поскольку основные силы были стянуты на защиту Яотина, три из них пали. Они полностью разорены и разграблены. – Переведя дыхание и подлив всем вина, он продолжил: – Некоторые думают, что это дело рук Императора, но как по мне, это просто кучка бесчинников, которые решили поживиться нажитым, и не более. Многие торговцы разорены. Дом господина Сы подвергся нападениям, как и вся рыбная улица. От неё практически ничего не осталось.

Лю Синь перевёл взгляд на хмурых и подавленных Сы Мянь и Го Тайцюна, которые были вынуждены бежать из собственного дома. Отношения Шуя Ганъюна и Го Тайцюна за эти дни тоже претерпели большие изменения: они больше не грызлись по любому поводу, да и Шуя Ганъюн поубавил пыл, видя, в каком состоянии пребывали его друзья.

Ма Цайтянь обвела всех взглядом и подхватила рассказ:

– Стражники разделились. Дун Чжунши, видя, что город может не выстоять, созвал все копья к своей резиденции, решив оставить народ разбираться с бедами самостоятельно. Часть копьеносцев не согласилась с этим решением, за что и была изгнана из гильдии. Сейчас они не более чем простолюдины, вынужденные взять защиту города в свои руки. Им помогают как могут, но что такое плошка еды пару раз в день, когда ранее они были элитой Яотина? – Потерянно покачав головой, она продолжила: – Народ сейчас хочет атаковать резиденцию и убить Дун Чжунши, некоторые не согласны с этим. Набеги пришлых прекратились полмесяца назад, когда они поняли, что люди Яотина просто так не отступят, и сейчас все здесь как черепахи в банке. Ни въехать, ни выехать из города практически невозможно. Тот, кто мог, уехал в первые дни, но теперь им попросту некуда возвращаться – всё нажитое ими осталось без защиты и было разграблено. Все ремесленники сейчас изо всех сил защищают свои дома.

Лю Синь раздумывал некоторое время, прежде чем сказать:

– Я слышал о какой-то главе. Стражники при въезде в город упомянули её.

Го Тайцюн покивал:

– Сейчас стражников на стороне города возглавляет На Жуин – младшая сестра На Сюин и её первый заместитель. Как видишь, даже некоторые семьи теперь разделены, – горько усмехнулся он, переплетая пальцы с Сы Мянь.

– Это она ввела комендантский час?

– Да, чтобы хотя бы по ночам утихомиривать народ и остановить нападения друг на друга, – пояснила Ма Цайтянь. – И чтобы знать ситуацию в городе, она позволила только таверне Юна работать по ночам. Ты можешь встретить её внизу. Она всегда сидит за дальним столом со своими помощниками.

Отпив вина, Лю Синь сказал:

– Лекарь Сяо в ближайшие дни создаст снадобье, которое поможет Дун Чжунши. Полагаю, всё скоро наладится.

Все переглянулись, и Шуя Ганъюн выдохнул:

– Не всё так просто. Говорят, в резиденцию Дун Чжунши недавно прибыла судья гильдии. Что именно она тут делает, никто пока не знает, однако само по себе появление такой значимой особы в Яотине не сулит ничего хорошего.

Го Тайцюн фыркнул:

– Дун Чжунши пусть и не самый лучший правитель, но если гильдия решит сместить его с поста, может прийти кто и похуже. Говорят, в одном из вольных городов, в том, что в те дни пал самым первым, глава мог отобрать из горожан любую девственницу и забрать её в свой гарем. Таковы правила того города. И если к власти придёт кто-то вроде него, Яотин обречён.

Лю Синь с мрачно светящимися глазами повернулся к Ма Цайтянь и спросил:

– Как там поживают жёны господина Дуна?

༄ ༄ ༄

Лю Синь пробыл в Хмельном соболе до рассвета. Спускаясь вниз, он вскользь оглянул пьяное сборище людей, которые теперь лениво перебрасывались оскорблениями. Посмотрев на дальние столы в углу, он подметил четырёх человек, одетых в обычную одежду без отличительных знаков. Женщина в глубоком капюшоне сидела спиной к остальным посетителям, так за всю ночь и не притронувшись к стоящему перед ней вину.

Поправив свой меч, висящий на поясе, Лю Синь вышел из таверны и сразу же направился на улицу Инхуа.

Город и впрямь претерпел изменения не в лучшую сторону: количество лавок, как и кузниц, значительно уменьшилось. Лишь те, у кого хватало денег на оплату стражникам за защиту, не боялись вести торговлю в это смутное время. Разорившиеся мастера и купцы иногда совершали набеги на более везучих товарищей, не желая прозябать в безденежье и голоде, а тем ничего не оставалось, кроме как защищаться.

Улица Инхуа пострадала меньше всех. Она располагалась почти в центре города, и пришлым было невозможно пробраться к ней со всех сторон. К тому же именно здесь сейчас было основное сосредоточение жилых комплексов для стражников. Никто бы не осмелился сунуться сюда с грабежами.

Лю Синь не раз бывал здесь: и когда в первые дни пребывания в Яотине носился по поручениям, и когда доставлял снадобья людям, которые сами за ними прийти не могли.

Найдя поместье сыхэюань¹ меж множества высоких построек в удалении от таверн и курильниц, он прошёл через лунные ворота и оглядел чистый двор с яблонями и небольшим ручейком с мостом в центре. Выдохнув и тряхнув головой, чтобы прогнать последние сомнения, Лю Синь постучал в красную дверь.

Через некоторое время в дверном проёме появился седовласый старик лет семидесяти. Узнав Лю Синя, он по-доброму улыбнулся, приглашая его в дом.

༄ ༄ ༄

Тан Цзэмин проснулся затемно и тут же вынырнул из своей комнаты, чтобы приготовить завтрак.

Расставив тарелки на стол, он уселся, поглаживая невесть откуда выползшую большую зелёную черепаху. Рептилия пожёвывала росток фасоли, который выудила из большого мешка, что оставила для неё Ма Цайтянь, и мирно лежала на коленях мальчика некоторое время.

Вскоре к завтраку спустились все обитатели дома и расселись за стол.

– А где Лю Синь? – оглянувшись, спросил Ван Цзянь враз с Сяо Вэнем.

Мальчик чуть нахмурился, ссадил черепаху и пошёл в комнату юноши, раздумывая, что ифу и впрямь припозднился сегодня.

Не найдя его там, Тан Цзэмин выбежал обратно в зал.

Переглянувшиеся мужчины вмиг встали и уже сделали шаг к двери, когда та вдруг открылась, являя всем удивлённого таким приветствием Лю Синя.

Большая черепаха, увидев юношу, раскрыла рот, выронив фасоль, и быстро засеменила по полу в его сторону. Подняв её на руки, Лю Синь улыбнулся, чувствуя, как та радостно трется о его щёку, словно кошка.

Ненадолго скрывшись в своей комнате, Лю Синь снова вышел в зал.

Поведав за завтраком о том, что узнал, он увидел на лицах друзей разнообразные эмоции: от хмурого безразличия Гу Юшэнга, до явной взволнованности Сяо Вэня.

– Честно говоря, я думал, что будет намного хуже, – покачал головой лекарь. – Завтра мы можем приступать к изготовлению снадобья. Ночью я сделал вытяжку, ей нужно время, чтобы настояться. – Закинув в рот пару вишен, он почесал нос. – Сегодня я схожу за остальными ингредиентами.

Кивнув, Лю Синь погладил черепаху по голове и повернулся к Тан Цзэмину со словами:

– Иди в комнату и собери все свои вещи.

Тан Цзэмин перевёл на него удивленный взгляд, но, не сказав ни слова против, тут же вышел из-за стола.

Лю Синь, почувствовав повисшую над столом гнетущую атмосферу, опустил глаза на черепаху, играясь с ней.

Сяо Вэнь прокашлялся и, контролируя голос, мягко спросил:

– Лю Синь, что это значит?

Отпив тёплого ароматного чая, Лю Синь ответил, поднимая взгляд на Сяо Вэня:

– Мы с Цзэмином съезжаем.

Сяо Вэнь взволнованно задышал, вскакивая с места.

– Куда это? Зачем?

– Почему? – спросил нахмурившийся Цзин.

Ван Цзянь и Пэй Сунлинь переглянулись и встали. Гу Юшэнг подлил себе чай и отпил, ни на кого не глядя.

Лю Синь тоже встал, оправляя подол халата.

– Вы действительно не понимаете? – Вскинув брови, он посмотрел на троих мужчин.

– Лю Синь, ты не можешь уйти! – вскинулся Сяо Вэнь, но тут же был остановлен метнувшимся к нему мрачным взглядом.

Лю Синь, потяжелевшим вмиг голосом, спросил:

– О, или что, Вэнь-гэ? Вырубишь меня, как тогда? Снова запрёшь и накачаешь успокоительным?

Ван Цзянь стиснул зубы и уставился на Сяо Вэня, пытаясь понять, не послышалось ли ему.

Лекарь сглотнул и быстро заморгал. Он несколько секунд искал что сказать и в конце концов выступил вперёд, стискивая кулаки:

– В городе сейчас беспорядки! Куда ты пойдёшь?!

– Я уже нашёл дом. Не беспокойся, он достаточно защищен, так что мне не придётся волноваться о безопасности. – Видя покрасневшие глаза лекаря, который изо всех сил пытался утихомирить бушующие эмоции, Лю Синь заставил себя ожесточить сердце. Переведя дух, он сказал: – Если ты не против, я бы продолжил работать на тебя, но жить под одной крышей нам нет необходимости.

Сяо Вэнь заторможенно кивнул и несколько раз открыл и закрыл рот. С надеждой и тревогой глядя на юношу, он попросил:

– Не у...

– Пусть идёт, – вмешался Гу Юшэнг, со стуком опуская чашу чая на стол и прерывая бормотания лекаря.

Все старшие мужчины обратили на него взгляды. Всё так же смотря перед собой, Гу Юшэнг продолжил:

– Если хочет уйти, пусть уходит.

Заслышав торопливые шаги Тан Цзэмина, Лю Синь развернулся к двери, подхватывая на руки большую черепаху.

– Оставшиеся ингредиенты для снадобья я принесу завтра утром.

Увидев, как Лю Синь закрыл за собой дверь, покидая его дом, Сяо Вэнь смахнул со стола всю посуду и яростным взглядом впился в Гу Юшэнга.

༄ ༄ ༄

Вечер уже опускался на город, когда Лю Синь и Тан Цзэмин перешагнули порог своего нового дома, успев прикупить по дороге пару вещей.

Оглянувшись по сторонам, Тан Цзэмин принюхался, подмечая приятный аромат от стоящих в вазе на столе белых лилий.

Главный зал пусть и был небольшим, зато выглядел опрятным и чистым.

Несколько разрисованных кушеток и кресел располагались вокруг стола на круглых ножках в форме лап тигра; на светлых стенах висели резные голубые гобелены, лишь один красный находился над самым камином, который хоть и был большим, но всё же чуть меньше, чем у Сяо Вэня.

Оббежав весь дом и заметив просторную кухню со всей необходимой утварью, Тан Цзэмин остался доволен, кивнув и уперев руки в бока.

Его спальня была по соседству с Лю Синем и такой же большой по размеру, с двухместной кроватью, тумбочками и скрытыми раздвижными шкафами. Лю Синь даже убрал жёсткие нефритовые подушки, успев заменить их на пуховые ещё утром.

– Тебе нравится? – спросил Лю Синь, глядя, как мальчик носится по дому и заглядывает в каждый угол.

Тан Цзэмин, светясь от радости, обнял его за пояс и вскинул голову, глядя на него искрящимися глазами:

– Очень. Здесь так тихо и никто не ворчит.

– Мм, – кивнул Лю Синь, прикрывая на мгновение глаза и поглаживая его по голове.

Затем довольно вдохнул приятный аромат, тоже подмечая непривычную тишину и спокойствие.

Он старался гнать из мыслей грустные глаза Сяо Вэня, убеждая себя в том, что так надо. В конце концов, они расстаются не навсегда.

Пока не навсегда.

И если такой переезд вызвал в них обоих настолько тяжёлые чувства, то какого же им будет, когда через полгода Лю Синь и Тан Цзэмин навсегда покинут Яотин?

Им нужна была эта дистанция, чтобы начать постепенно отвыкать друг от друга и не позволять привязанности сковывать их ещё сильнее.

Лю Синь часто раздумывал в последнее время, каково же будет навсегда покидать всех этих людей? Он вновь представил этот день, и невыносимая волна тоски тут же затопила его сердце.

Опустив глаза на Тан Цзэмина, он сморгнул слёзы и постарался улыбнуться.

Так будет правильнее.

༄ ༄ ༄

Лю Синь расставлял над зажжённым камином драконьи фигурки, которые подарил ему Тан Цзэмин на прошлый Цисицзе, как вдруг вспомнил:

– Тебе уже тринадцать. Я пропустил твой день рождения и опоздал с подарком. Прости, – обернулся к мальчику Лю Синь.

Тан Цзэмин лежал на кушетке, глядя на него и улыбаясь. Ему было уютно, как никогда. Он всегда чувствовал себя так рядом с Лю Синем, живи они хоть в пещере, хоть под полуразрушенной крышей. Но сейчас, слушая тихий треск поленьев и вдыхая свежий запах цветов, Тан Цзэмин ощущал себя особенно счастливым.

– Ты обещал, что однажды у нас будет свой дом, и вот он. Это лучший подарок для меня. – Взяв за руку подошедшего юношу, Тан Цзэмин усадил его на кушетку и положил голову ему на колени.

Перебирая его волосы, Лю Синь выдохнул:

– Я не купил его, а просто арендовал. Но однажды у нас будет свой дом. Обязательно.

Тан Цзэмин прикрыл глаза, урча от поглаживаний:

– Пока и этого достаточно.

Большая зелёная черепаха боднула голень юноши, пытаясь залезть наверх.

༄ ༄ ༄

Рано утром Лю Синь пришёл к порогу дома Сяо Вэня.

Не успел он ещё занести руку, чтобы постучать, как дверь внезапно распахнулась.

Сяо Вэнь со сверкающей улыбкой и шальными глазами посмотрел на юношу, после чего затащил внутрь.

– Ты голодный? Наверняка да, я приготовил завтрак, садись!

Лю Синя усадили за стол, на котором горой возвышались его любимые блюда. Ни кусочка мяса или рыбы: всё приготовленное Сяо Вэнем было исключительно из растительных продуктов.

Ван Цзянь и Пэй Сунлинь уныло жевали капусту, сидя напротив Лю Синя. Гу Юшэнга и Цзина за столом не было.

Улыбнувшись, Лю Синь кивнул северянам и принялся накладывать в свою тарелку снедь. И хотя он был уже сыт, ведь успел позавтракать рисовым отваром и булочкой на пару, обижать лекаря не хотелось.

Сяо Вэнь кружился вокруг него весь завтрак, подавая то еду, то питье, и в итоге единственным за столом, кто чувствовал себя виноватым, оказался сам юноша.

Тан Цзэмин остался дома. По крайней мере, так думал Лю Синь.

Едва юноша скрылся, мальчик выскочил наружу и направился в тренировочный павильон, где его уже ждали Гу Юшэнг и Цзин.

Никто из них не стал расспрашивать Тан Цзэмина о его новом доме, а мальчик не собирался болтать.

– А где мечи? – оглянулся по сторонам Тан Цзэмин, не увидев стали.

Гу Юшэнг, сидя на дощатом полу тренировочного поля рядом с Цзином, кивком указал на место перед собой.

Тан Цзэмин сел, положив руки на раздвинутые колени, и всмотрелся в лица обоих наставников.

– Ближайшие три месяца ты не возьмёшь в руки оружие, а будешь медитировать, – заявил Гу Юшэнг

Тан Цзэмин:

– ...

Усмехнувшись, Цзин посмотрел на мальчика, в недовольстве поджавшего губы:

– Тренировки необходимо разбавлять. Ты же не хочешь отхватить сразу большой кусок, как Дун Чжунши, и получить искажение ци?

Тан Цзэмин перевёл на него непонимающий взгляд:

– Большой кусок?

Гу Юшэнг ответил:

– В начале своего пути Дун Чжунши не был выдающимся заклинателем, но чтобы овладеть большой мощью и силой, он применял запрещенные техники и впитывал в себя духовные и энергетические камни наравне со снадобьями и отварами, чтобы усилить своё совершенствование. Он проскочил несколько этапов и действительно стал сильнее, однако за всё в этом мире необходимо платить. – Генерал задумчиво прищурился. – Возможности Дун Чжунши можно сравнить с высоким зданием, стоящим на одной колонне и трёх спичках. Хоть уровень его совершенствования и высок, он нестабилен. Любое колыхание ветра может пошатнуть его. Если ты хочешь быть уверен в своих силах, постепенно строй здание из нерушимых камней, а не лепи его из дерьма и палок, как он. Сейчас ты на стадии построения основ. Это фундамент, который ты должен закрепить.

С пониманием кивнув, Тан Цзэмин глубоко вдохнул, слушая наставления по медитациям.

༄ ༄ ༄

Лю Синь нарезал корень жэньшэня под определённым углом, к которому наловчился, чтобы получить максимальное количество сока.

Сяо Вэнь перебирал листья диких лотосов, владельцы которых сейчас порхали по мастерской.

Посмотрев на всё это время молчавшего Лю Синя, лекарь решился начать разговор:

– Я никому ранее не доверял приготовление снадобья Бедового льва. Я храню этот рецепт в строжайшем секрете, потому что он может помочь при искажении ци, но может и спровоцировать его, если изменить лишь один ингредиент или приготовить снадобье небрежно. Как думаешь, почему я делюсь столь ценными тайнами с тобой?

Не отрываясь от своего занятия, Лю Синь просто ответил:

– Не знаю.

Отложив листья, Сяо Вэнь сел за стол и налил чай в две пиалы.

– Раньше я думал, что всегда смогу держать все свои формулы при себе, – продолжил он. – Но тринадцать лет назад кое-что изменилось. Я понял, что, если умру, все мои тайны канут в небытие вместе со мной. Было множество людей, которые хотели стать моими учениками, но ни одному из них я не доверял не то что снадобье Бедового льва, а даже простого отвара от сыпи. – Сяо Вэнь посмотрел на Лю Синя, который отложил наконец нож и повернулся к нему. – Я доверился тебе не потому, что у меня нет выбора, а потому, что мой выбор – это ты, Лю Синь. Я верю тебе и в тебя.

– Почему? – задал вопрос юноша, чувствуя, как сердце сбивается с ритма.

– Я чувствую некоторое родство с тобой, – опустил глаза лекарь. – И не хочу, чтобы ты злился на меня и отдалялся. – Он хотел сказать ещё многое, но в итоге просто выдохнул: – Прости меня.

Лю Синь замолчал, сглатывая тяжёлый ком в горле. Отпив чай из протянутой чаши, он выдохнул:

– Я прощаю тебя, Вэнь-гэ. Но ты должен понять, что я не домашнее животное.

Они замолчали на некоторое время, каждый раздумывая о своём.

В конце концов Сяо Вэнь понимающе кивнул и достал с тайного стеллажа три трактата, написанные лично им.

– То снадобье Бедового льва... оно было для Императора, – прямо посмотрел на юношу лекарь.

Лю Синь искренне удивился:

– Он тоже болен искажением ци?

Взяв чашу из рук Лю Синя, Сяо Вэнь вновь наполнил её, заметно нервничая.

– Да, Лю Синь. У него ранний этап искажения ци. В молодости от него требовали слишком многого. Он был совсем юн, когда его возвели на престол после смерти отца. Не каждый с таким справится. Всё внимание империи было обращено на него. На его плечах лежала ответственность не только за жизни и мир, он также вёл войны плечом к плечу с Гу Юшэнгом и... ещё одним генералом. В одном из сражений Императора поразил демон, когда он спас мне жизнь, так что я в неоплатном долгу перед ним. Я отправляю снадобье Бедового льва в столицу каждый год, и в этот тоже. Вот почему я не отдал его Дун Чжунши. – Сяо Вэнь снова поднял на юношу взгляд. – Я не мог рисковать. Окажись так, что Император остался бы без лекарства, в хаос оказалась бы повергнута вся империя, а не вольные города.

Лю Синь опустил голову. В тишине прозвучал его угрюмый голос:

– Прости.

За все эти дни в горах он напридумывал себе кучу теорий, почему Сяо Вэнь избежал уговора с Дун Чжунши. Лю Синь не верил, что лекарь вынашивает коварные планы в своём сердце, но что-то свербило в душе юноши и не давало покоя. Он гнал эти мысли снова и снова, но они всё равно возвращались. Такова природа человека: когда он обижен, волей-неволей начинает искать семена подозрений в действиях того, кто причинил ему боль, но когда правда всплывает наружу, вырывая все сорняки, то чувствует стыд за свои тёмные мысли и действия.

Наконец червячок сомнений и подозрений окончательно иссушился и умер внутри Лю Синя.

Сяо Вэнь улыбнулся и похлопал его по плечу.

– Я должен был сказать тебе раньше. Ты прав, иногда полезно просто поговорить. Я правда обучаю тебя не только потому, что ты мой друг и нравишься мне. – Лекарь встал перед ним и открыто посмотрел в его лицо, на выдохе произнося: – Ты мой брат, Лю Синь.

Видя перед собой протянутую руку, юноша не мешкая ухватился за неё, уверенно кивнув.

Мотнув головой, Сяо Вэнь прокашлялся и перевёл тему, чувствуя, что готов разрыдаться в любой момент:

– Я разработал формулы по примеру уклада императорского двора. Компоненты подразделяются на четыре класса в зависимости от своей роли в снадобьях: Император, министр, помощник и подручный. Считается, что сложные взаимодействия между компонентами дают усиление эффекта и уменьшают возможные побочные действия некоторых трав. Лекарство-Император – это главная составляющая. Она воздействует на причину или основной симптом болезни. В данном случае с Бедовым львом – это парящие лотосы. Обычно доля этого компонента в лекарстве самая большая.

Перелистнув страницу, Сяо Вэнь указал на формулу снадобья, чётко выверенную и прописанную в пропорциях на одну дозу.

Увидев, что Лю Синь кивнул на его слова, он продолжил:

– Лекарство-министр помогает лекарству-Императору усиливать лечебные действия. В нашем случае это сок корня зимнего жэньшэня.
Лекарство-помощник – дополнительный компонент, который усиливает эффект лекарства-Императора и лекарства-министра. Созревшие плоды тысячелетнего дерева баньян, сорванные на третий день месяца в полнолуние, нужны именно с такой целью. Эти огромные деревья растут на Западе империи, за ними и летал Байлинь, – погладил он топчущуюся по столу птицу. – Кроме того, оно может исцелять сопутствующие болезни и второстепенные симптомы. Скажем, если у больного искажением ци проявляются такие симптомы как мигрень или удушье, и даже если они появились не от искажения ци, а были всегда, плоды баньяна устранят и эти недуги без вмешательства других отваров и трав.

Лю Синь придвинул книгу ближе, рассматривая изображённое в ней огромное дерево с красными плодами.

– У лекарства-помощника есть ещё и сдерживающая функция, заключающаяся в ограничении действия ядовитых и сильнодействующих свойств лекарства-Императора. Как я уже и сказал ранее, лепестки парящих лотосов могут быть крайне агрессивны при неправильном приготовлении. – Отодвинув книгу подальше и подтащив чайничек с чашками, Сяо Вэнь усмехнулся: – После того, как я обнаружил их, вся императорская медицинская академия начала использовать их как сильнодействующие яды, а на меня смотрели, как на безумца, когда я сделал из них первую вытяжку.

Лю Синь ещё раз пробежался взглядам по иероглифам:

– Значит, последний класс – лекарство-подручный. Оно... регулирует действие других лекарств в снадобье?

Сяо Вэнь одобрительно кивнул:

– Подчищает дефекты, так скажем. В каждом рецепте есть риски. Плоды баньяна могут оказаться малоэффективны, если их сорвать хоть на час позже или раньше положенного срока. Чтобы избежать этого, я использую пепел дальневосточного феникса.

– Феникса? – заинтересованно вскинулся Лю Синь.

– М, – с улыбкой кивнул лекарь, встретившись с его оживлённым блестящим взглядом. – Когда эти птицы умирают, сгорая, они оставляют пепел. Но чтобы не допустить смерти подобного создания и не лишить его перерождения, допустимо взять лишь небольшую щепоть от него.

Увидев в глазах юноши неподдельную заинтересованность, Сяо Вэнь похлопал его по плечу:

– Ты ещё увидишь их, я покажу тебе. Это редкие птицы, но сила их столь могущественна, что одна крупица их пепла способна устранить проблему даже в самом несовершенном лекарстве. Взять пепел может не каждый. Он очень ценный и редкий по причине людской жестокости и жадности. Было время, когда за фениксами вели охоту, истребляя их целыми стаями, забивая насмерть и сжигая. Именно поэтому Его Величество ввёл ограничительный закон на забор пепла этих птиц. Только члены императорской медицинской академии могут использовать его в своих лекарствах.

Перевернув страницу, Лю Синь аккуратно провёл пальцами по прекрасной огненной птице на фоне золотого солнца.

________________________

1. Сыхэюань (四合院) – тип традиционной китайской застройки, при котором четыре здания помещаются фасадами внутрь по сторонам прямоугольного двора.