Глава 46. Белая стая
Не став терять время, они выдвинулись в путь следующим же утром. Успев миновать один из пяти уровней горы, путники остановились в небольшой пещере, чтобы переждать вновь начавшуюся метель.
Весь отрезок пути четверо старших мужчины посменно тащили носилки с лежащим на них Ван Цзянем, который почти сливался цветом лица со снегом и был в бессознательном состоянии большую часть времени.
Лю Синь тоже хотел помочь, но единственное, что ему доверили, – нести на спине небольшую клетку с цветами. С десяток диких лотосов неугомонно копошились в ней и успокаивались лишь тогда, когда на дно клетки падал очередной заряженный камень.
Юноша с дымящейся чашей чая стоял возле входа в очередную пещеру, раздумывая о том, насколько сильно ему осточертел кружащийся снег.
Хотелось поскорей увидеть людей и зелёные покровы равнин; хотелось вдохнуть запах свежей выпечки и выпить ароматного некрепкого вина или белого чая с плавающими в нём лепестками жасмина.
Вдохнув поглубже, Лю Синь словно ощутил призрачные ароматы мирной жизни, что немного успокоили его измождённое долгой дорогой нутро.
Находясь в снегах так долго, ему начало казаться, что он снова перенёсся в Цайцюнь, где всё было серым и невзрачным.
Шаги за спиной вырвали его из тяжёлых воспоминаний.
Тан Цзэмин, подойдя ближе и подлив ему горячего чая, сказал:
– Я слышал, как господин Цзин говорил, что господин Ван вряд ли сможет преодолеть оставшийся спуск. Склон скоро станет более крутым. Пешим ходом мы сами еле преодолели его, а с носилками... – Тан Цзэмин поднял на юношу взгляд и подметил задумчивость на его лице.
Взяв Лю Синя за руку, он качнул их сцепленными ладонями, привлекая к себе внимание:
– Что нам делать?
Лю Синь глубоко втянул воздух, обернулся и посмотрел вглубь пещеры, где Пэй Сунлинь что-то яростно шипел Цзину и Гу Юшэнгу. Ван Цзянь всё ещё не пришёл в себя.
– Мы найдём способ.
༄ ༄ ༄
Уже утром, когда все вышли из пещеры и готовились к очередному броску, Лю Синь стоял чуть поодаль, наполняя бурдюки ключевой водой и всматриваясь в ущелье меж гор, возле которых они остановились.
Преисполненный уверенности, Пэй Сунлинь с мрачным выражением лица готовил носилки, достав все имеющиеся у них одеяла, чтобы накрыть ими Ван Цзяня. Тот пришёл в себя и пытался что-то сказать ему, судя по всему, намереваясь идти сам, но проводник только отмахивался. Три генерала, на чьих лицах также было явное несогласие со словами раненого, решали, с какой стороны будет лучше спуститься, где склон горы не такой крутой. По их планам выходило, что такой путь займёт дольше времени на день или два, но будет явно безопаснее. У них совсем не осталось еды. Последний раз духовные яблони встретились им два дня назад, и этим утром путешественники подкрепились только третью плодов, чтобы сэкономить припасы.
Лю Синь отошёл чуть дальше, смотря себе под ноги и сжимая в руке меч. Вопреки его ожиданиям, оружие совсем не холодило ладонь, а наоборот, словно источало пусть и слабое, но тепло.
Он уже собирался возвращаться, заметив последние приготовления, когда Гу Юшэнг вдруг перехватил лук Цзина и навёл его прямо на Лю Синя, туго натягивая тетиву с тремя стрелами.
– Отойди в сторону!
Лю Синь тут же замер. А затем медленно оглянулся и сразу же отшатнулся на шаг.
В паре чжанов от него стояло несколько белых медведей.
Самый огромный из них взревел, мотнув головой и обнажая клыкастую пасть.
Сяо Вэнь, который оказался ближе всех к Лю Синю, на секунду потерял дар речи, а затем закричал:
– Лю Синь, назад!
Юноша стоял всего в паре шагов от зверей, смотря на их огромные лапы, один удар которых мог оборвать жизнь даже самого крепкого воина, и клыки, способные переломить хребет, казалось, одним только своим видом.
Он слышал стук своего сердца, так похожий сейчас на бой боевых барабанов.
В его глазах роились тысячи эмоций, но ни одна из них не была связана со страхом или желанием отступить.
Он почувствовал, что больше некуда бежать. И незачем.
Что-то толкнуло дикого зверя и человека друг к другу. То же, что привело их сюда.
Лю Синь услышал за спиной скрип снега, по которому к нему приближались его спутники.
Звери, завидев людское оружие, взревели всей стаей, готовясь к атаке.
Лю Синь вдруг шагнул ещё ближе, совсем не чувствуя страха и глядя на клыки, обнажённые в громогласном рёве.
Встретившись глазами со стоящим впереди медведем, Лю Синь, не отрывая от него взгляда, чуть поклонился, на что медведи незамедлительно также склонились перед ним.
– Какого... – послышался изумлённый шёпот Пэй Сунлиня, который замер, распахнув глаза, как и все остальные.
Разогнувшись, Лю Синь тихо сказал Гу Юшэнгу, чуть повернув голову:
– Убери лук.
Генерал лишь туже натянул тетиву с тремя стрелами меж пальцев, целясь в диких зверей.
– Убери, – повторил Лю Синь.
Цзин, видя эту картину, просто перехватил руку друга и вырвал у того свой лук.
Лю Синь вновь обернулся к белым медведям и смело сделал шаг к ним, чувствуя размеренный стук сердца в груди.
Услышав позади увещевания Сяо Вэня и шаги Гу Юшэнга, Лю Синь лишь поднял руку, жестом останавливая их.
Тан Цзэмин украдкой подбирался всё ближе, взволнованно глядя на юношу и зверей, но, не смея ослушаться, убрал кинжал обратно в ножны на поясе.
Сделав ещё несколько шагов, Лю Синь протянул чуть дрожащую ладонь к медведю, желая прикоснуться.
Зверь приблизился на два шага, переступая мощными лапами со смертоносными чёрными когтями, бороздя ими лёд, и чуть склонил голову.
Лю Синь на выдохе слабо улыбнулся, чувствуя под пальцами жёсткий теплый мех на переносице медведя. Прикрыв глаза на мгновение, он улыбнулся шире и тут же зашёл за спину зверя.
Замершие на месте спутники через мгновение увидели над макушкой белого медведя голову Лю Синя, который восседал на звере верхом.
Белый медведь чуть приподнялся и грохнул лапами, сотрясая горы в рычании, и вся стая вторила ему рёвом.
– Полагаю, спуститься мы всё-таки сможем, – улыбнулся Лю Синь, оглядывая своих спутников.
Изумление мужчин невозможно было выразить словами. Они безмолвно переглянулись меж собой, а затем посмотрели на Лю Синя так, словно увидели призрака.
Первым, кто подошёл к Лю Синю, – был Тан Цзэмин.
Без страха коснувшись хищника, он протянул вторую руку Лю Синю, полностью доверяя юноше.
Лю Синь помог ему забраться и сесть перед собой, наблюдая, как остальные осторожно приближаются к неподвижно стоящим медведям, словно ведомые туго натянутой цепью.
Гу Юшэнг, который повидал немало растерзанных жертв диких животных, нехотя приблизился к одному из зверей. Недоверчиво, но без страха взглянув в чёрные глаза медведя и услышав недовольный его медлительностью рык, генерал, чуть помедлив, вскочил на него, вцепляясь пальцами в жёсткий мех. Борясь с желанием подстегнуть медведя, как коня, он сухо кашлянул и оглянулся на Цзина, который уже с усмешкой смотрел на него в ответ.
Медведи были поистине огромными. А ещё тёплыми. Верхом на них не ощущался лютый холод, который атаковал путников, едва они вышли из пещеры.
Ван Цзянь, сидящий на медведе рядом с Лю Синем, посмотрел на него, кутаясь в свой тёплый плащ и подрагивая от холода. Ци была словно заперта в его теле из-за неспособности разобраться с совершенствованием владельца. Он потерял много крови, и её остатки не могли прогреть тело, во сколько одеял его ни заверни.
– Сможем, да? – Ван Цзянь попытался спросить с усмешкой, однако, подрастеряв всю свою браваду за эти дни, не смог скрыть надежды в голосе.
Лю Синь улыбнулся ему и уверенно кивнул.
Он отчего-то не видел в происходящем ничего необычного. Повидав за время путешествия и не такое, пришедшие на помощь медведи не были для него шокирующем событием. К тому же, вспомнив стаю волков, Лю Синь решил, что духи горы Сюэ таким образом выражают свою благодарность, направив зверей к ним на помощь.
Взревев последний раз, медведи двинулись в путь, преодолевая снега и ветры, пробираясь там, где люди пройти бы не смогли.
Тан Цзэмин, выудив из мешочка подаренную ему Лю Синем муфту и сунув в неё грелку юноши, перехватил его руки и переплёл их со своими. Чувствуя тепло от углей и ладоней мальчика, Лю Синь улыбнулся, подсаживаясь ещё ближе и смотря вперёд через его плечо.
Накинув капюшоны и плотнее закутавшись в плащи, под мерное покачивание могучих тел, мужчины смотрели в спину юноши, что ехал впереди всех.
Звери знали дикие тропы, на которые не ступала нога человека. Их могучие лапы не боялись острых камней, уверенно преодолевали крутые склоны и непроходимые сугробы, бороздя их своими телами.
༄ ༄ ༄
Путь с горы пешим ходом занял бы четыре дня, и это не считая обхода, в который планировали отправиться мужчины. Однако уже на исходе первого дня медведи миновали большую часть пути, выводя путников к скале с пещерой.
Расположившись возле неё, звери замерли неподвижными сугробами, ожидая наступления утра.
Сидя внутри у костра, Лю Синь делил на всех последние яблоки, ловко орудуя ножом.
Гу Юшэнг, стоящий у входа, услышал тихий голос Сяо Вэня за спиной:
– Я за всю жизнь ничего подобного не встречал.
Допив вино одним глотком, генерал ответил, не отрывая взгляда от диких зверей:
– Да, я тоже. – Задумчиво постукивая большим пальцем по рукояти висящего на поясе меча, Гу Юшэнг прибавил: – Не болтай об этом.
༄ ༄ ༄
Потребовалось ещё несколько дней, прежде чем белые медведи вывезли их через перевал к деревне, где путники останавливались последний раз.
Спешившись, Лю Синь развернулся и с улыбкой погладил зверя по широкой переносице.
– Спасибо, друг мой, – тихо произнёс он.
Грохотнув лапами, медведи мотнули головами и, поклонившись, побрели обратно в горы.
Путники ещё долго смотрели им вслед, пока те совсем не скрылись из виду.
Развернувшись ко всем лицом, Лю Синь поправил меч и, обняв Тан Цзэмина за плечи, пошёл в сторону деревни, так и не заметив странных взглядов в свою сторону. В последние дни он редко общался с остальными, да и то строго по делу, ведь всё ещё хранил обиду в сердце. В один из дней Сяо Вэнь попытался спросить его о медведях, но и договорить не успел, как получил от Лю Синя лишь короткий ответ: «Это всё Шаньшэнь».
– Лю Синь, – нагнал его Сяо Вэнь. Он замешкался на несколько мгновений, после чего решился задать вопрос, что интересовал и двоих старших мужчин, которые расслышали последние слова юноши: – На каком... языке ты сейчас говорил?
В искреннем изумлении вскинув брови, Лю Синь усмехнулся:
– О чём ты? – Осмотрев лекаря, он произнёс: – Мы все устали, надо отдохнуть.
Уже на подходе к постоялому двору они услышали лошадиное ржание и грохот.
Игуй, выбив створки стойла конюшни, мчался навстречу своему всаднику.
Тан Цзэмин радостно побежал к нему и обхватил крепкую шею коня, с трудом его успокаивая. Игуй возбуждённо прыгал и вился вокруг мальчика, фырча и вставая на дыбы, словно пытаясь показать ему, какого славного коня он тут забыл.
Лошади, которых они оставили под присмотром хозяев постоялого двора, уже было подумали, что их бросили, и оттого, завидев своих владельцев, пришли в неистовый восторг. А Игуй так и вовсе вышиб дверь, возле которой теперь причитали хозяева.
Лило выбежала следом к Лю Синю и положила голову ему на плечо в подобии объятий.
Проведя рукой по белой гриве своей пегой лошади, юноша погладил её по шее, всматриваясь в большие тёмные глаза.
– Простите! – крикнул он хозяевам. – Я всё возмещу!
Владельцы постоялого двора облегченно выдохнули и побежали внутрь, чтобы приготовить ужин и принять гостей.
Игуй продолжал кружиться до тех пор, пока Гу Юшэнг не хлопнул его тяжелой рукой по крупу со словами:
– А ну стой спокойно! – А затем перевёл взгляд на Тан Цзэмина: – Ты должен тренировать своего коня, а не только носиться с ним, как с игрушкой.
Мальчик не обратил на генерала никакого внимания, расчёсывая пальцами чёрную гриву с сизой прядью. Пока ифу не делал никаких замечаний касательно воспитания Игуя, Тан Цзэмин не собирался никого слушать. Это был его конь. Пусть тот и отличался диким и беспокойным нравом, зато всегда слушался мальчика с полуслова, так что он не видел никаких причин его осаживать.
Тан Цзэмин посмотрел на улыбающегося Лю Синя и перевел взгляд обратно на коня.
Игуй, надменно фыркнув в сторону Гу Юшэнга, накрыл шеей макушку Тан Цзэмина.
༄ ༄ ༄
Они пробыли на постоялом дворе пару дней, приходя в себя и отдыхая. Лекарства, раздобытые в деревне, помогли Ван Цзяню более-менее набраться сил. Он уже не валялся в обморочном состоянии большую часть времени. И поскольку теперь они могли питаться нормальной горячей едой, то не отказывали себе в удовольствии подкрепиться.
Ван Цзянь на второй вечер даже потянулся к чарке с вином, сидя в общем зале в кругу спутников.
Пэй Сунлинь тут же пресёк эту попытку со словами:
– Тебе нельзя вино. Вот, выпей горячего чаю. – Поставив перед раненым чашку дымящегося отвара, северянин сложил руки на груди.
Ван Цзянь прищурился на него и, заворчав, уткнулся в чай.
Лю Синь усмехнулся, подкладывая себе рис и видя, как Тан Цзэмин уплетает рубленую говядину в сладком кунжутном соусе, как обычно откидывая перья лука.
Голод и Север наконец остались позади.
Выкупив у постоялого двора ещё одного коня, все отправились в путь, конечной целью которого был Яотин.
༄ ༄ ༄
Ещё подъезжая к пригорку, они не увидели привычных огней и не услышали шума, который не утихал даже ночью во всегда оживлённом городе, пестрящем яркими красками.
Ступая по белым камням мостовой, Лю Синь подметил у ворот вдвое больше стражников, чем обычно.
– Ну, город стоит – это уже можно считать добрым знаком, – тихо сказал Сяо Вэнь.
Подъехав к воротам с двумя башнями, путники оглянулись и увидели, что с высоких стен на них направлены луки.
– Вход в Яотин разрешен только с дозволения нашей главы. Кто вы такие и зачем пришли?
Сяо Вэнь подвёл коня ближе:
– Я живу в этом городе и являюсь лекарем под протекцией купеческой гильдии. Два месяца назад я и мои спутники выехали за стены по поручению господина Дуна. Вот приказ. – Достав из мешочка табличку, он протянул её подошедшему стражнику.
Поднеся факел к табличке, солдат с минуту всматривался в неё, после чего перевёл взгляд на Сяо Вэня.
– Господина Дуна, да? – Усмехнувшись, он подал знак рукой. – Открыть ворота!
Тяжёлые створки со скрипом отворились, являя путникам призрачный город, в который превратился Яотин за эти дни.
На улицах не было видно ни людей, ни тени их пребывания.
Даже собаки не лаяли.
Лавки были наглухо закрыты, как и ставни на окнах домов.
По улице перекатывалась разворошенная солома из опустевшей конюшни, в которой приезжие обычно оставляли своих лошадей.
Казалось, город вымер и людей в нём больше не было.
Подъехав к доске объявлений, Лю Синь вслух прочёл:
– Объявлен комендантский час для всех горожан с девяти вечера до пяти утра.
Развернувшись к спутникам, юноша вскинул бровь:
– Ну и что это значит?
Сяо Вэнь кивнул вперёд.
Там, на холме, возвышаясь над городом, сияла яркими красками резиденция Дун Чжунши.
Прислушавшись, даже отсюда можно было различить тягучие звуки мелодий и грохот фейерверков.
Казалось, вся жизнь теперь сосредоточилась в сердце Яотина, тогда как остальное его тело было истощено и мертво.
Лю Синь прищурился и разглядел в той части города на холме блеск стальных копий стражников и стреломёты, ограждающие путь к резиденции.
Когда они уезжали, все вооруженные силы Яотина стояли за пределами города. Как так получилось, что теперь под защитой оказалась одна лишь резиденция главы?
Когда они подъехали к дому лекаря и спешились, то увидели на той же улице несколько разграбленных жилищ и лавок. Дом Сяо Вэня не пострадал, поскольку был окружён мощными защитными заклинаниями, что делало невозможным пробраться внутрь. Воры даже не смогли разбить окна камнями.
Зайдя в дом, все оглянулись и увидели пустой стол и записку, на которой аккуратной каллиграфией Ма Цайтянь было выведено:
«Лю Синь, ты знаешь, где мы».
В углу рукой Ма Жуши был нарисован улыбающийся кривоватый зверёк с чаркой.