Падая в глубокое синее небо

Сяо Вэнь, сидя за столом в главном зале и читая книгу, вдруг заметил тёмную тень, промелькнувшую за окном. Отложив трактат, он с тихим вздохом встал и направился на второй этаж. Постучавшись в одну из комнат и дождавшись разрешения войти, он шагнул за порог.

Гу Юшэнг сидел за низким столом и что-то писал. Чёрный нахохлившийся ворон терпеливо дожидался его на подоконнике.

– Ты связался с Востоком? – спросил Сяо Вэнь, садясь напротив мужчины.

Помолчав некоторое время и дописав письмо, Гу Юшэнг поднялся и отошёл к окну:

– Мне казалось, ты больше не причастен к политическим делам? Так с чего бы тебе интересоваться Востоком?

Сняв с лапки ворона послание, Гу Юшэнг привязал новое и отпустил птицу.

– Я не интересуюсь твоими землями, лишь хочу знать, в курсе ли нынешний восточный правитель, что ты жив? – Сяо Вэнь чуть повернул голову в его сторону. – Ты вообще хоть раз связывался с ним за всё это время?

– Если тебе интересно, то он уже в курсе, что я вернулся, – хмыкнул Гу Юшэнг.

– За всё это время ты даже не спросил меня, как он.

Сяо Вэнь опустил глаза и, досадливо поджав губы, взглянул на стол, на котором было множество посланий, ни одно из которых не имело назначения.

Генерал вернулся к столу. Оправив рукава, он развернул послание и быстро пробежался по нему глазами.

– Я интересуюсь этим как твой друг, Гу Юшэнг. – Сяо Вэнь поднял на него взгляд, внимательно наблюдая за реакцией.

Через несколько долгих мгновений он тяжело выдохнул, посетовав на то, что Гу Юшэнг всегда был не в меру скрытен и отстранён.

– После праздника Середины осени я уеду из Яотина на несколько дней, – сказал Гу Юшэнг, когда Сяо Вэнь собирался подняться.

– Зачем?

– Я собираюсь взять под свой контроль северный гарнизон.

Сяо Вэнь чуть подался вперёд, неверяще глядя на Гу Юшэнга:

– Ты с ума сошёл? Это Ничейные земли.

– Это земли моего друга. – Гу Юшэнг поднял хмурый взгляд. – Кто-то пытается прорваться на Север, и я выясню, кто и зачем.

Сяо Вэнь опустился на место, чуть отвернув голову.

– Столица может посчитать это актом измены. Приказа не было.

– Я плевать хотел на приказы столицы и Императора в отношении этого дела, – одёрнув рукава, Гу Юшэнг развернул свёрток и обмакнул кисть в тушечницу.

Лекарь ещё некоторое время сидел неподвижно, прежде чем выдохнуть:

– Я лишь хочу, чтобы ты не допускал тех ошибок, которые совершили твои предки. – Не дождавшись ответной реакции, он продолжил: – Кому вообще понадобился Север?

– Возможно, тому, кому надоел гнёт знатных родов и императорской столицы.

Сяо Вэнь нахмурился. Под это описание подходило очень много людей в империи. Целые кланы, которые потеряли расположение из-за таких разговоров. Впрочем, Гу Юшэнг никогда не страшился высказывать всё, что думает, напрямую, и ни у кого не хватило бы смелости пресечь его за такие слова. Не то чтобы и сам Сяо Вэнь лишь из-за страха не пытался остановить его, просто он понимал –бессмысленно. Гу Юшэнгу иной раз и говорить не приходилось, чтобы люди по выражению лица понимали его позицию. Холодное от природы, оно пестрело яркими красками презрения, когда он встречал на пути тех, кто ему неугоден. И ему плевать было, какого они положения.

– Праздник уже завтра, – напомнил Сяо Вэнь, окидывая взглядом свитки.

– Я помню.

༄ ༄ ༄

– Ты всё запомнил? – спросил Лю Синь, поправляя воротник Тан Цзэмина на его новом тёплом плаще.

Со всей этой беготнёй он и не заметил, как осень зацвела всеми красками. Первая позолота уже слетела с крон деревьев, разносясь и танцуя по ветру, путаясь в волосах. И пусть до первых заморозков ещё было время, Лю Синь решил не тянуть и прикупил им с Тан Цзэмином по тёплому плащу: горчично-оранжевый с красной пуховой подкладкой для себя и черный с фиолетовым для Тан Цзэмина. Мальчик на удивление долго выбирал верхнюю одежду, остановившись, наконец, на пао с глубоким капюшоном и подкладкой из викуньей шерсти. Лю Синь не стал препятствовать его покупке, пусть эта вещь и стоила в два раза дороже его плаща.

Вчера они снова посетили тканую лавку господина О, чтобы выбрать наряды для праздника. Очарованный красотой огненной осени, Лю Синь не мог отказаться от покупки светло-золотого халата, украшенного искусной вышивкой в виде лежащего на плечах тигра, чей хвост оплетал правый рукав одеяния и заканчивался на наруче, что доходили до костяшек пальцев. Тан Цзэмин по обыкновению выбрал тёмный наряд с серебристыми вставками, как и остальные мужчины, за исключением Сяо Вэня – который разбавил свой бордовый, расшитый белыми цветами халат золотым широким поясом с вышивкой из красных ягод рябины.

– Мне нельзя будет сидеть рядом с тобой? – спросил Тан Цзэмин, проводя по тонкой косе справа, которую вплёл в его хвост Лю Синь.

– Это официальный ужин, у каждого будет свой стол, но мы с тобой будем сидеть рядом, – улыбнулся юноша, отходя и надевая на лоб цепочку из тонко переплетённого золота с каплей рубина в середине. Завязав тонкие ленты сзади, выпустив волосы и оставив поверх них свисающую полоску жемчужной нити, Лю Синь снова повернулся к мальчику.

– Лучше бы мы дома отпраздновали, – тихо сказал Тан Цзэмин, подходя ближе.

– От приглашения невежливо отказываться. Праздник будет идти три дня, так что мы сможем посетить несколько мест, идёт? –улыбнулся Лю Синь.

Тан Цзэмин всматривался в его лицо, отмечая, как особенно красиво выглядит красный камень на лбу парня, контрастируя с тёплыми янтарными глазами, и кивнул, возвращая улыбку.

Вопреки ожиданию юноши, поездка предстояла в большой карете, а не на конях. Покачиваясь в экипаже, Лю Синь не мог не отметить, что такие путешествия гораздо приятнее, чем верхом. В окно, занавешенное газовыми шторками, он видел, как город пестрит вечерними огнями и все стягиваются на площадь, мимо которой они проезжали. Было немного жаль, что они пропустят шумный праздник в городе: Лю Синь до сих пор помнил Цисицзе и то, сколько эмоций тот вызвал.

– Не переживай, впереди ещё много праздников, – подтолкнул его Сяо Вэнь, протягивая бронзовую чашу с вином. – Представления в резиденции главы гильдии стоит увидеть, поверь мне.

– Ты каждый год там бываешь? – спросил Лю Синь, принимая вино.

Сяо Вэнь задумался на мгновение, после чего уклончиво ответил:

– Нет, не каждый.

Весь остаток пути они провели за разговорами и выпивкой, иногда смотря в окно и указывая на то, что их заинтересовало. Гу Юшэнг, сидящий возле Цзина, кивком указал на патруль впереди. Остановившись на некоторое время, они предъявили байте и двинулись дальше. Вскоре дорога сменилась плавным подъёмом, освещаемым белыми, зависшими в воздухе фонарями. Отовсюду слышались разговоры и лошадиное ржание, а также шорох колёс по гравию.

Наконец остановившись, они покинули экипаж.

Лю Синь восторженно оглядел резиденцию с широкой, высокой лестницей, по бокам которой плыли, казалось, настоящие, вымощенные белым мрамором огромные волны, заканчиваясь на вершине лестницы брызгами. Сама резиденция представляла собой четырёхэтажное огромное строение с загнутыми покатыми крышами, разделяющими каждый этаж из тёмно-синей черепицы с большими золотыми карпами на приподнятых углах и другими кровельными хранителями, призванными защищать дворец от посягательств демонов, пожаров и других несчастий; огромные синие колонны, оплетённые золотой лозой, поддерживали крышу первого этажа, откуда разносились мягкий свет и переливы мелодии.

Гости в расшитых дорогих одеяниях, символизирующих их статус, вели разговоры, сверкая улыбками и сыпля поздравлениями с праздником. Несколько высокопоставленных горожан подошли к Сяо Вэню и его спутникам, решив выказать своё почтение. Некоторых Лю Синь уже знал: они иногда захаживали к Сяо Вэню с просьбами личного характера, не решаясь доверять свои дела даже помощникам.

Переговариваясь и обсуждая прекрасные виды резиденции и садов, раскинувшиеся по всему холму, процессия достигла вершины лестницы, заходя в большой зал.

Дом главы гильдии и впрямь мало походил на резиденцию, больше напоминая настоящий дворец с непомерными холлами, колоннами и столом на возвышении в конце зала, к которому тоже вела небольшая мраморная лестница. Зал был огромным, просторным и светлым: с вымощенным полом мягкого серого оттенка и светло-голубыми стенами, украшенными нефритовыми подсвечниками, расписными яркими гобеленами, иллюстрирующими истории этого дома и их хозяина, и синими лёгкими занавесками. Низенькие столики были расставлены в шахматном порядке полукругом напротив возвышения главы. В центре зала сидела музыкальная труппа, состоявшая из девушек в красных нарядах, мягко игравших на пипах и продольных флейтах, звук которых ласкал слух всех присутствующих.

Прислужники принимали верхние плащи и помогали гостям расположиться в зависимости от их статуса: в первом ряду сидела городская знать из купцов, особо выделялись и те, кто сидел правее от главы гильдии: они и мели самый высокий ранг и были приезжими гостями из других городов; во втором ряду располагались городские служащие и должностные дворцовые лица, такие как Сяо Вэнь, Гу Юшэнг и Цзин; третий ряд предназначался для помощников и правых рук, куда и должны были разместить Лю Синя и Тан Цзэмина. Однако в последний момент их перехватила женщина – судя по одежде, одна из помощниц Дун Чжунши – и жестом руки указала усаживаться рядом с Сяо Вэнем.

На мгновение растерявшись, Лю Синь не стал спорить и просто опустился рядом с лекарем, оставляя стол между собой и Гу Юшэнгом пустым. За него тут же присел Тан Цзэмин, аккуратно подбирая под себя полы халата.

Все переговаривались в ожидании начала пира, когда в зал вошёл Дун Чжунши в сопровождении дюжины женщин в расшитых серебристых нарядах в тон его одеянию. Прошествовав через зал, они взошли по ступеням к своим местам.

– Я рад приветствовать всех вас в моём доме на праздновании Середины осени! – поднял Дун Чжунши золотую чашу с вином. Все остальные притихли и последовали за главой. – Полная луна на сегодняшнем небе знаменует единство, гармонию и счастье, в котором ныне пребывает наша прославленная гильдия. Да будет так во веки веков, выпьем!

Отовсюду послышались поздравления и смех, вслед за которыми в зал проследовала вереница прислужников с различными блюдами. Маленький прислужник, расставляя на столе перед Лю Синем чаши, не заметил его расширенных глаз, когда юноша увидел горячие блюда из мяса и полусырые морепродукты, запах которых тут же влетел в нос. Растянув губы в скорбной улыбке, Лю Синь налил себе вина, не дожидаясь, пока нерасторопный слуга наполнит его пиалу, и одним махом опрокинул в себя алкоголь, желая перебить сильный запах. Но когда он опустил чашу, то увидел, что на его столе остались только овощные блюда и сладости в виде бороды дракона, клёцек и сладких рисовых шариков в кунжуте. Повернув голову, Лю Синь наткнулся на взгляд Тан Цзэмина, внимательно следивший за ним. На его столе стояли все мясные блюда.

– Ешь, ифу, не пей на голодный желудок, – улыбнулся мальчик.

Лю Синь тоже улыбнулся и, благодарно кивнув, принялся за сладости.

Музыканты и танцовщицы развлекали гостей своими изящными движениями и музыкой, когда Лю Синь вдруг услышал позади себя тихий выдох, наполненный печалью:

– Боги, ну и грёбаная срань эти официальные приёмы.

Вскинув бровь, юноша развернулся, сразу же натыкаясь на два блестящих глаза поверх расписного синего веера, на котором были изображены полуголые женщина и мужчина в непристойной позе.

С щелчком захлопнув веер, незнакомец показал миловидное, лощёное лицо со смущенной улыбкой и бесовскими приподнятыми уголками губ.

– Прошу меня простить, господин, – делано учтиво произнёс он, на что Лю Синь поджал губы, еле сдерживая смех. Но не успел он отвернуться, как незнакомец продолжил:

– Выпей, если сейчас хотел бы оказаться в таверне и пить дешёвое вино, слушая скабрезные песни, вместо того чтобы чинно цедить это не в меру дорогое пойло и слушать унылый цинь.

Едва сдерживая смех, Лю Синь опрокинул в себя глоток вина, после чего снова повернулся к юноше примерно одного с ним возраста.

– Моё имя Шуя Ганъюн, – покачивая вновь раскрытым веером, представился тот.

– Лю Синь.

– Очень приятно, братец.

Представление уже закончилось, и зал заполнила более быстрая мелодия. Люди вокруг начали неспешно вставать, чтобы размять ноги и переговорить друг с другом.

– Заходи как-нибудь выпить в лучшую таверну, – поднявшись, подмигнул Шуя Ганъюн. – А я пошёл в город.

– Юн-эр! – сбоку послышалось угрожающее шипение.

Повернувшись, Лю Синь увидел тучного мужчину, сидящего рядом с Цзином и махнувшего рукой парню, чтобы тот опустился на место. Это был хозяин самой большой винодельни в городе.

– Ай, нахер, – с этими словами Шуя Ганъюн мягко выплыл из зала, покачивая веером и не стесняясь показать всем то, что на нём изображено, не обращая внимания на пересуды за спиной.

Вновь повернувшись к хозяину винодельни, Лю Синь увидел его суровое лицо и поджатые губы, которые в следующее мгновение сменила улыбка, когда он раскланивался, извиняясь за неучтивое поведение своего помощника.

Усмехнувшись, Лю Синь вновь отпил вина, немного сожалея, что его новый знакомый так быстро покинул пир. Официальные празднества и впрямь были на любителя. Разминая затёкшую спину, он бросил взгляд на Тан Цзэмина, который во все глаза смотрел на танцующего красного дракона в середине зала, что обвивал гостей и рассыпал конфетти. Повернув голову в другую сторону, он увидел, что все его спутники тоже нашли себе занятие: каждый из них вёл беседу с рядом сидящими людьми.

Встав с места, Лю Синь решил прогуляться и проветриться от выпитого вина. На улице уже собралось достаточно человек, которые, так же как ион, решили подышать воздухом.

Медленно обходя резиденцию по правому краю, Лю Синь, заложив руки за спину, любовался прекрасными видами. Дворец главы находился на самой высокой точке холма, а ниже располагались обширные сады и несколько небольших озёр, вид на которые сейчас освещали парящие бумажные фонари. Подойдя к каменному парапету и оперевшись о него руками, Лю Синь поднял голову, смотря на полную луну с клубящимися вдалеке облаками. Он стоял так довольно долго, размышляя ни о чём, а когда уже собрался вернуться, вдруг услышал треск кустарников внизу. Вынырнув за перегородку, Лю Синь уставился во тьму, но через несколько мгновений отшатнулся, глядя на два огромных черных глаза, которые уставились на него в ответ.

Отойдя ещё на несколько шагов, Лю Синь потрясенно выдохнул:

– Слон...

Зверь был огромен, минимум в пять чжанов¹ высотой!

Подойдя ближе, Лю Синь осторожно протянул руку, желая дотронуться до слона, который стоял прямо перед ним у самого парапета. Немного потряхивая большими ушами, зверь окружал юношу сильным ветром при каждом шевелении.

– Красивый, правда? – послышался голос позади.

Обернувшись, Лю Синь встретился глазами с Дун Чжунши, который направлялся к нему. Поравнявшись с юношей, он перехватил его зависшую руку и опустил на переносицу слона.

– Ох... – Кожа под пальцами юноши была твёрдой, словно камень, и в то же время тёплой.

Лю Синь повидал много зверей в городе: огромных быков-тягачей, котов, птиц, нескольких змей и огромных собак, но ещё ни разу не встречал столь огромного и величественного зверя.

– Их трое на самом деле. – Дун Чжунши опустил его ладонь и взмахом руки отправил в полёт бумажные фонари, которые слетелись над садом и осветили двео громные фигуры чуть поодаль. В темноте издали они напоминали деревья, но, присмотревшись, можно было различить огромные спины, замершие, словно древние монолиты. Один из слонов вдруг поднял голову и громко взревел, разнося по округе дрожь. Лю Синь потрясённо захохотал, прикрывая уши и глядя на животных, которые, качнувшись, двинулись к одному из озёр.

С той части города, где они проживали, невозможно было увидеть этих столь диковинных зверей, и юноша очень жалел об этом. Наблюдая сейчас за слонами, даже в темноте можно было ощутить исходя щие от них небывалый покой и умиротворение. Это чувство было сродни тому, когда подходишь к величественному строению, уходящему в самое небо – и чувствуешь себя таким маленьким и незначительным. Но даже от самого осознания, что в мире существует нечто подобное, становилось легко на душе, словно сам прикасаешься к этому величию.

– Они прекрасны, – выдохнул Лю Синь, глядя на третьего уходящего слона.

– Было время, когда только на них я и мог медитировать. Это священные звери, наполненные духовной энергией.

Лю Синь развернулся к мужчине и подметил, что многие вышли из зала, чтобы понаблюдать за слонами.

– Пройдёмся? Я бы хотел поговорить, – Дун Чжунши кивнул на заднюю часть резиденции.

Лю Синю не оставалось ничего, кроме как согласиться, чтобы не обижать хозяина.

Они переместились в небольшой, освещённый фонарями сад со сливовыми деревьями, которые уже осыпались, оставляя лишь раскидистые пустые ветви. По всей территории стояли небольшие столики, заставленные закусками и вином для гостей.

«Наверное, весной здесь очень красиво...» – подумал Лю Синь.

– Место, из которого я прибыл... – начал он, – там росла всего одна мэйхуа, бывшая единственным ярким пятном. Её листья никогда не опадали, и казалось, что она застыла в одном времени, круглый год даря радость горожанам своими красными лепестками.

– Прекрасная слива, которая не цветёт... – задумчиво выдохнул Дун Чжунши, смотря парню в спину. – Вы ведь человек, Лю Синь, не заклинатель?

– Верно, – ответил юноша, разворачиваясь.

– Так вы женаты?

Лю Синь усмехнулся уголком губ:

– Почему вы всё никак не оставите этот вопрос?

Дун Чжунши прищурился и выдохнул:

– Вы видели моих жён сегодня?

Лю Синь чуть вскинул брови:

– Так это были ваши жёны?

– Да, их двенадцать. – Глава гильдии сел на резную скамью перед столом, предлагая юноше сесть напротив. – Мужчине из простой семьи всегда будет хватать одной женщины, чтобы чувствовать себя в достатке. Однако люди моего положения не могут позволить себе такую роскошь.

Лю Синь опустился на скамью.

– Что вы имеете в виду?

– Мои жёны – это союз моих отношений не с ними, а с их семьями. Двенадцать правителей вольных городов подчиняются мне не только из-за моих заслуг. Их дочери – это гарантия подавления бунта, который в своё время не пережил Император.

С политической точки зрения это было верное решение – обезопасить себя от предательств, породнившись с другими главами, поскольку убийство внутри семьи каралось по закону и порицалось всеми под Небом.

На некоторое время в саду повисла тишина, разбавляемая отдалёнными звуками банкета.

– Вас устраивают ваши обязанности у господина Сяо?

– Я уже отвечал вам ранее, что всем более чем доволен, – выдохнул Лю Синь.

– Вы так усердно трудитесь и даже заботитесь о мальчишке, – протянул Дун Чжунши, глядя на него. – Что, если я предложу вам условия получше, чем господин Сяо?

Лю Синь усмехнулся, покачав головой, и встал:

– Господин Дун, я не собираюсь разбалтывать рецепты и секреты своего друга, как бы вы не просили, и на службу в вашей резиденции я тоже не согласен.

– Я выступил против империи. Вы в самом деле полагаете, что лекарь Сяо искренне хочет помочь мне? Он был приближенным человеком Его Величества и, возможно, является им и до сих пор, – бросил Дун Чжунши в спину уходящему юноше.

– Лекарь Сяо помогает всем, кому нужна помощь, – обернулся Лю Синь. – Всё, что вам нужно, – лишь немного подождать, а не плести интриги за его спиной. Этим вы ничего не добьётесь.

– Не заставляйте меня переходить к угрозам, Лю Синь, – с ноткой гнева в голосе произнёс Дун Чжунши, делая несколько шагов к нему. – Как я уже сказал, вы не отличаетесь высоким положением и в одиночку воспитываете мальчишку. Так стоит ли отказывать мне?

Кровь прилила к голове Лю Синя, когда он услышал эти слова. Понизив голос, он уставился на мужчину потемневшими глазами и ровно произнёс:

– Ещё одно слово, и вы будете справляться со своим недугом в одиночестве, вам ясно? – Без тени страха Лю Синь тоже сделал шаг вперёд.– Вы так печётесь о жизнях людей под правлением своей гильдии, прикрываясь тем, что если умрёте, то погибнут тысячи, но вы только что угрожали одному из них и хотите вступить в противостояние с другими князьями без причины. Вы в своём уме?

– Иногда жертвы неизбежны, – хмыкнув, протянул Дун Чжунши, заводя руки за спину и расправляя широкие плечи. Судя по его сжатым кулакам, он сдерживал себя из последних сил.

Приглядевшись, Лю Синь заметил нездоровый блеск и пульсацию в его глазах. Глубоко втянув воздух, он медленно выдохнул, не давая главе продолжить развивать эту тему:

– Это уже началось, да?

Дун Чжунши проморгался и отвернул голову.

– Почему вы не сказали господину Сяо, что вам требуются подавители? Вы ведь понимаете, чем всё может обернуться, если ваш недуг усугубится?

– Уговор был заключён лишь на один экстракт Бедового льва. Сильные заклинатели способны сдерживать искажение ци на ранних стадиях, а я не слабак. Я не собираюсь показывать свои слабости перед теми, против кого выступал когда-то. Люди как волки – стоит им почувствовать слабость, как они тут же нападут.

– Вы боитесь показать слабость перед ним, но не передо мной?

– Вы и так слабак, чего мне церемониться перед человеком? – махнул рукой Дун Чжунши.

Лю Синь сжал губы и огляделся по сторонам, желая приложить голову мужчины об одно из деревьев, чтобы хоть немного привести его в чувство. Но почти тут же заставил себя остановиться, вспоминая, какие бред нинёс сам, подвергнувшись влиянию трав. Бросив взгляд на Дун Чжунши, Лю Синь перевёл дыхание.

– Я испытывал нечто подобное однажды. – Он вытащил небольшую флягу из своего широкого рукава.

Дун Чжунши посмотрел на него краем глаза:

– Что это?

– Это снадобье должно немного сдержать эффект. Принимайте его утром и вечером. – Лю Синь подошёл к столу и разлил вино по чашам, добавляя две капли мужчине и одну себе. – Пейте.

Дун Чжунши окинул чашу быстрым взглядом и опрокинул в себя вино.

– Если вы выйдете из себя так с кем-нибудь из своих высокопоставленных гостей, последствия могут быть чреваты, вы и сами это понимаете, – сказал Лю Синь после того, как они осушили чаши. – Не знаю, вправе ли я советовать, но подумайте о том, чтобы вернуться к медитации на слонах.

Помедлив, Дун Чжунши всё же проскрипел сквозь зубы, словно каждое слово признания своей слабости давалось ему с трудом:

– Я понимаю, поэтому и позвал именно вас.

Закатив глаза, Лю Синь развернулся к залу и напомнил, чтобы глава не забывал принимать снадобье два раза в день.

Уже идя обратно, юноша хмурился, пытаясь стряхнуть с себя безумные слова главы гильдии. Он раздумывал о том, что если искажение ци на ранних этапах может вытаскивать наружу все тревоги и переживания, приправленные легким безумием и паранойей, то чем может обернуться последняя стадия и успеют ли они в срок создать снадобье?

Подняв голову к небу, Лю Синь глубоко втянул холодный воздух и подметил, что уже совсем скоро выпадет первый снег.

______________________

1. Пять чжанов – примерно 17 метров. В общем, слон высотой с пятиэтажное здание.