Падая в глубокое синее небо

Возвращаясь домой из тканой лавки после того, как получил с дюжину комплиментов, Лю Синь чувствовал себя немного смущённо. Теперь Сяо Вэнь был отнюдь не единственным, кто ловил на себе очарованные женские взгляды. Было ли дело в том, что на улице стоял самый романтичный праздник в году, вдохновляющий молодых людей раскрывать глаза шире в поисках возлюбленной пары, или же дело было в его впечатляющих спутниках – Лю Синь так и не понял. Ступая по улицам, он то и дело натыкался на щебечущих девушек, толпящихся по обеим сторонам дороги и восхищённо глядящих на их небольшую компанию. Сяо Вэнь и Гу Юшэнг, который тоже купил себе тёмный парадный наряд, казалось, и вовсе не обращали внимания и продолжали обсуждать, как богато в этом году украшен город.

Заметив, что мужчины сворачивают на знакомую улицу, Лю Синь спросил:

– Почему бы нам не поесть прямо в городе? Зачем делать такой крюк и возвращаться, если уже почти вечер?

– Тебе нужно принять лекарство, – развернулся к нему Сяо Вэнь. – К тому же мы ещё не закончили приготовления, – лукаво сказал он и подмигнул Тан Цзэмину, на что мальчик тут же вспыхнул.

Лю Синь не понял этих махинаций, но не стал вдаваться в подробности.

Вернувшись домой, они перекусили рисовым отваром, приготовленным Сяо Вэнем, который добавил несколько капель какой-то вытяжки из своих трав, отчего блюдо стало более лёгким и приятным на вкус. После обеда Сяо Вэнь завёл Лю Синя в свою мастерскую, в которой юноша был лишь пару раз, не успев толком ничего рассмотреть.

– Лю Синь, – обратился к нему лекарь с мягкой улыбкой, размешивая что-то в миске, – поскольку Байлинь вернулся, больше нет необходимости ходить по поручениям. Но тебе всё же нужна работа, верно?

– Да, я уже присмотрел несколько лавок неподалёку. Завтра же схожу в винодельню и стекольные мастерские, может, им нужны рабочие. К концу месяца я и Цзэмин можем съехать, – тут же выпалил Лю Синь, словно оправдываясь.

– Айщ, парень, ну почему ты такой торопыга? – опустил руки Сяо Вэнь, вскинув брови и встревоженно глядя на Лю Синя.

– Прости, Вэнь-гэ. Пожалуйста, продолжай, – улыбнулся Лю Синь.

– Я хотел предложить вот что, – заметно нервничая и вернувшись к прерванному занятию, продолжил лекарь. – Стань моим подручным в мастерской. Будем вместе заниматься заказами, я всему обучу тебя. – Не услышав ответа, Сяо Вэнь поднял на Лю Синя взгляд. Увидев, что тот сидит чуть опустив голову, он отставил миску с лекарством и подошёл ближе: – Не волнуйся, это несложная работа. К тому же зачем вам с Тан Цзэмином перебираться куда-то ещё? Разве мы плохо живём сейчас все вместе? – с надеждой в глазах спросил он.

– Дело... не в этом, Вэнь-гэ, – неуверенно пробормотал Лю Синь.

– А в чём тогда?

Лю Синь испустил тихий вздох. Затем немного натянуто улыбнулся и поднял взгляд.

– Пожалуйста, дай мне время подумать.

Сяо Вэню ничего не оставалось, кроме как кивнуть и продолжить размешивать в плошке лекарство для Лю Синя.

После, уже поднимаясь по лестнице в комнату, Лю Синь всё раздумывал над предложением лекаря.

«Остаться здесь?»

Он весь день ловил себя на мыслях о том, что пора уезжать отсюда как можно дальше. Информация, поразившая его этим утром, значительно всё усложняла. Он винил себя за глупость и слепоту, не позволившие ему всё это время распознать в окружающих его людях то, кем они являлись на самом деле. И хотя ему искренне нравились его спутники, это ничего не меняло – Лю Синь не собирался отступать от своего первоначального плана. Ему и Тан Цзэмину нужно уйти. Необходимо, чтобы не допустить грядущих последствий, которые могут спровоцировать их, останься они рядом с тремя генералами.

На душе было горько и тяжело. К этому времени Лю Синь уже привязался к этим людям, и одна только мысль о том, что им придётся покинуть их, отдавалась под рёбрами ноющей тоской. Но выхода не было.

«Знает ли Гу Юшэнг, кем на самом деле является этот мальчик?»

Задумавшись, Лю Синь никак не мог вспомнить, проявлял ли генерал трепетную заботу хоть раз по отношению к Тан Цзэмину. Он всегда держался с ним несколько отстранённо. Если бы генерал знал, что это сын его погибшего друга, разве относился бы к нему с такой прохладой? Не то чтобы Гу Юшэнг был человеком, запросто проявлявшим свои эмоции, заботу и сострадание, но тот факт, что он держится поодаль и не проявляет интереса к Тан Цзэмину, наводил Лю Синя на мысли: генерал просто не знает, что за мальчик находится рядом с ними.

Нахмурившись и вспоминая, когда именно Тан Цзэмин под руководством своих наставников двинется на путь, приведший в итоге весь мир к разрушению, Лю Синь сделал вывод, что это произойдет не раньше его совершеннолетия по достижении двадцати лет, судя по описанию и возможностям молодого мужчины, изложенным в книге.

«Значит, время ещё есть?» – с надеждой спросил Лю Синь сам себя, даже не пытаясь оправдаться. Он и в самом деле не хотел уходить. Ему нравилась компания этих людей. И даже обычно молчаливый Цзин вызывал в нём приятельские чувства. Как бы ни старался злиться Лю Синь ещё утром, всё было по определению тщетно.

«Один год. Всего только год, и на этом всё», – решил Лю Синь, подумав, что ни к чему дальше оправдываться и метаться. Сейчас им с Тан Цзэмином ничего не угрожает, к тому же у него недостаточно денег, а Сяо Вэнь обещал научить его целительству и созданию снадобий, что было особо важно для этого мира. Сяо Вэнь лучший. Где ещё он найдёт такого наставника и обучится необходимым знаниям?

Приняв решение и облегчённо вздохнув, Лю Синь с улыбкой на лице зашёл в комнату.

Тан Цзэмин, увидев его, мигом встал с постели, заложив руку за спину и что-то пряча.

– Цзэмин, – вскинул брови Лю Синь на действия мальчика, подходя ближе.

Тан Цзэмин шагнул навстречу и, подняв на него большие глаза, в следующий миг неловко отвёл их в сторону.

Немного поправив высокий хвост Тан Цзэмина, Лю Синь оглядел его с головы до ног, подмечая, как стремительно этот мальчик, которого он подобрал едва живого в драном халате на улице, с каждым днём словно расцветал, всё больше походя на молодого господина знатного рода, коим он и являлся. Черты его лица уже начали заостряться, формируя высокие скулы и длинный разрез глаз, которые всё ярче сияли день ото дня. Тан Цзэмин был подобен цветку, которому нужны уход и солнце. Если в то время в Цайцюнь он лишь понемногу приходил в себя, то сейчас, оказавшись в мирной, комфортной жизни, пылал всем своим существом, что сквозило в каждом его движении. Он постепенно раскрывался, всё чаще заводя разговоры первым, и не шарахался от других людей, как прежде.

Улыбнувшись своим мыслям, Лю Синь протянул ладонь к Тан Цзэмину, который всё так же стоял, заложив руки за спину.

– Дай мне руки, я проверю наручи. Гу Юшэнг мог слишком туго затянуть их.

Кончики ушей Тан Цзэмина вдруг покрылись небольшим румянцем. Моргнув пару раз, он  отвёл взгляд в сторону.

– Что там у тебя? – попытался заглянуть за его спину Лю Синь, догадавшись, что тот что-то прячет.

Тан Цзэмин замешкался на мгновение, но уже в следующее вытянул руку, на которой лежала потрясающей красоты заколка из белого теплого нефрита, испещренная серебром и каменьями.

Лю Синь замер, переводя взгляд с украшения на мальчика и обратно. 

– ...Что это?

– Подарок. Сегодня же праздник, – смущённо сказал Тан Цзэмин, внимательно следя за реакцией Лю Синя.

Лишь одно слово подарок заставило воздух в груди юноши замереть. Продолжая стоять напротив Тан Цзэмина и смотреть на вещицу в его руках, он думал о том, чтобы отвесить себе оплеуху прямо сейчас. Стыд волной прошёлся по всему телу.

Он ничего не купил.

Даже мальчик удосужился приготовить прекрасный подарок, на который Лю Синь таращился сейчас во все глаза, не в силах отвести взгляд. А он попросту замотался и забыл, что следует подготовить что-нибудь для Тан Цзэмина. И пусть на Цисицзе принято дарить подарки близким по духу и сердцу, каждый праздник – это в первую очередь внимание, а уж во вторую смысл самого торжества.

Какой же это...

«Позор»,– услужливо подсказал разум, с которым Лю Синь сейчас был полностью солидарен.

– Тебе... не нравится? – неуверенно спросил Тан Цзэмин, увидев на лице юноши тень.

Лю Синь, словно очнувшись, на выдохе сказал:

– Цзэмин, прости меня.

Тан Цзэмин опустил голову, взглянув на заколку, и, прикрыв глаза, ответил: 

– Всё в порядке, если тебе не нравится. Я просто выброшу её и куплю что-нибудь другое. 

Весь день он так ждал этого момента, чтобы подарить Лю Синю заколку, что едва мог думать о чем-то другом. Он как наяву видел улыбку Лю Синя, который редко улыбался в последние дни и с которой он поблагодарит его за подарок. Но никак не ожидал, что лицо юноши посереет, а его руки мелко задрожат, сжимаясь в кулаки.

Неужели он и впрямь настолько никчемен, что даже не может выбрать хороший подарок, который порадует этого человека, – раздумывал Тан Цзэмин, крепко зажмурившись и чувствуя нечто обжигающее в груди.

– Цзэмин, это не так, – растерянно сказал Лю Синь, заглядывая ему в лицо. Увидев выражение глаз Тан Цзэмина, он мягко улыбнулся.– Я прошу прощения не за то, что мне не нравится твой подарок, а потому что... я не приготовил ничего в ответ. Мне очень стыдно.

Тан Цзэмин поднял на него будто затянутые туманом глаза:

– Ты не врешь?

Отрицательно покачав головой, Лю Синь опустил руку на его плечо и вскинул уголки губ в полуулыбке:

– Это прекрасный подарок. Мне ещё никогда не дарили ничего подобного. Мне очень нравится.

В прошлом Лю Синь ни разу не получал столь изысканной вещи, от которой невозможно было оторвать глаз.

Видя, что Тан Цзэмин постепенно расслабляет напряжённые плечи, а тёмная дымка печали уходит из его глаз, Лю Синь отогнал желание придушить себя прямо на месте, в ответ мягко погладив Тан Цзэмина по голове.

– На сегодняшнем празднике я обязательно подарю тебе столь же прекрасный подарок. К тому же ты можешь попросить меня о чём угодно, и я исполню твоё желание, хорошо? – Вспоминая, что в его кошеле была довольно приличная сумма золота, которую ему удалось скопить за эти полмесяца, Лю Синь был намерен спустить всё этим вечером, чтобы порадовать Тан Цзэмина. Раз уж он решил остаться здесь ещё на год, то успеет скопить достаточно денег для их отъезда. А сегодня... в столь пышный праздник в экономии не было нужды.

Тан Цзэмин облегченно вздохнул, увидев наконец приятную глазу улыбку на красивом лице.

Юноша в ответ рассмеялся, поглаживая его по голове.

– Какие вы оба очаровательно милые, – выдохнул за спиной Сяо Вэнь.

Мигом развернувшись, Лю Синь увидел лекаря, который стоял, опершись плечом о дверной косяк ,и держал два резных гребня.

После череды споров Сяо Вэня с Тан Цзэмином Лю Синь, посмеиваясь, разрешил его, взмахом руки выбирая прическу, предложенную мальчиком. В конечном счёте, посмотрев на себя в бронзовое зеркало, он остался доволен: передняя часть волос была собрана наверху в высокий хвост, струящимся водопадом сливаясь с остальной черной копной, а спереди были уложены небольшие напускные пряди, также уходя в высокую красивую прическу.

Тан Цзэмин смотрел на него с некоторым восхищением, сияя довольством в синеве глаз. 

– Ай-я-я... ты действительно красавец, – улыбнувшись, вздохнул Сяо Вэнь, оглядывая юношу в белых одеждах с головы до ног.

Тан Цзэмин важно кивнул и, обхватив руку Лю Синя, потянул его за собой вниз, спеша на праздник.

Гу Юшэнг курил свою трубку, сидя за столом и попивая сливовое вино.

– Мы ещё даже не начали праздновать, а он уже заливается, – тихо проворчал Лю Синь, спускаясь.

– Не думай, что он может захмелеть с пары чарок, – так же тихо усмехнулся Сяо Вэнь, идущий следом. – Его может перепить разве что Цзин.

– Любопытно было бы на это посмотреть, – ответил Лю Синь, не замечая вмиг потускневших глаз Сяо Вэня, который лишь выдохнул едва слышно:

– Да, и мне тоже.

С улицы доносился грохот фейерверков, что разноцветными всполохами освещали небольшую веранду. Видя в глазах Тан Цзэмина восхищение и то, как он нетерпеливо глядит на улицу через дверь, Лю Синь не стал задерживаться. Мазнув взглядом по Гу Юшэнгу, облаченному в новый парадный цзиньчжуан с тёмно-красными вставками и таким же нижним халатом, Лю Синь вышел на улицу вслед за Сяо Вэнем, обнимая за плечи Тан Цзэмина. Цзин, одетый в простой верхний чёрный халат, уже собрался сделать шаг вслед за ними, как был остановлен Гу Юшэнгом, перегородившим ему путь.

Встав полубоком, он мрачно посмотрел на мужчину:

– Даже не думай.

Цзин отступил на мгновение, после чего вскинул злой, раздражённый взгляд на Гу Юшэнга:

– С чего ты вообще взял, что я иду вместе свами? – оттолкнув мужчину плечом, он вышел на улицу. Не обращая на безутешный взгляд Сяо Вэня никакого внимания, он скрылся за поворотом, где была винодельня.

– Зачем ты так с ним?

– Сяо Вэнь. – Гу Юшэнг выразительно посмотрел на него и, дождавшись, пока лекарь подожмёт губы, прошел мимо.

Все четверо отправились на главную ярмарку на центральной площади. Повсюду слышались шум и крики веселящейся толпы. По бокам от импровизированной дороги, пересекающей площадь, были расставлены лавки с сувенирами, амулетами и душистыми маленькими мешочками с ароматной солью, которые девушки дарили своим избранникам. Разные конкурсы и увеселения заставляли толпу шуметь, когда участники в очередной раз проигрывали состязания, устроенные заводилами так, что выиграть было практически невозможно. Впрочем, почти невыполнимые задания, наоборот, привлекали толпы участников, большинство из которых были мужчинами, желающими впечатлить спутниц.

Лю Синь и Тан Цзэмин пробрались через толпу, чтобы понаблюдать за происходящим. 

Конкурс заключался в том, чтобы забраться по гладкому столбу до самого верха, опережая соперников. Участникам запрещалось использовать ножи и любые другие цепкие предметы, в распоряжении у них были только два железных тяжёлых блина, привязанных к запястьям лентами, проходящими через небольшие отверстия в железных кругах.

Все вокруг смеялись и наблюдали за очередным комичным проигрышем одного особо усердного паренька. Стараясь впечатлить девушку, прикрывающую лицо веером от смущения, он безуспешно пытался взобраться на столб снова и снова. Никто из участников не мог понять, как обращаться с железными блинами, которые только и делали, что тянули их вниз, создавая дополнительное препятствие.

– Я могу забраться, – хмыкнул Тан Цзэмин, скрещивая руки на груди.

– Ага, – усмехнувшись, Лю Синь похлопал его по макушке.

– Что? – перевёл на него удивлённый взгляд Тан Цзэмин. – Не веришь? Тогда смотри, я тебе докажу!

Видя, как мальчик разважничался, Лю Синь расхохотался:

– Верю, верю, мой маленький господин, ты самый лучший!

Тан Цзэмин удовлетворённо кивнул и вновь перевёл взгляд на участников. В отличие от них ему ничего и никому не нужно было доказывать.

Ещё немного понаблюдав за попытками особо усердного бедняги, который постоянно падал, но пыхтел и не сдавался, Лю Синь не сдержался.

– Скрести их вместе и используй как опору! –сжалился он над уже покрасневшим парнем и его невестой. И если первый пылал от усилий, то девушка от громких перешептываний и смешков в толпе.

Парень, уловив подсказку, брошенную в его сторону, так и поступил: зацепив блины друг о друга вокруг столба, он вдруг упорно и быстро стал пробираться вверх, обгоняя своих соперников. Юноша стал первым, кто достиг цели – снял с вершины столба красный платок.

Спрыгнув на землю и принимая поздравления, он отмахнулся от приза, прорвался через толпу и встал на одно колено перед невестой, протягивая ей заветный платок. Так и не отнимая веера от лица, она протянула тонкую руку, перехватывая ткань. Улыбающиеся добрые глаза любовно сверкали поверх узорчатой ткани.

Лю Синь усмехнулся, собираясь отойти вместе с Тан Цзэмином к другому месту, как вдруг был остановлен схватившейся за его плечо рукой. Развернувшись, Лю Синь встретился взглядами с парой, которая благодарно взирала на них с Тан Цзэмином.

– Братец, спасибо тебе! – произнёс бодрым голосом парень, сверкая улыбкой и переплетаясь руками с невестой.

– Да пустяки, – улыбнулся Лю Синь.

– Нет, не пустяки. Если бы не победа в этом конкурсе, я бы не смог жениться на моей дорогой А'Мянь! Её отец поставил условие: не смогу победить, больше никогда не подойду к его дочери. На ярмарках ещё никому не удавалось забраться на столб! Только мне! Только сегодня и только благодаря тебе, братец! – от переполнявших его эмоций почти кричал юноша, блестящими от радостных слёз глазами глядя на Лю Синя.

Лю Синь поразился, переводя взгляд между этими двумя.

– Вон, кстати, и он, – незнакомец указал на соседнюю лавку с рыбными закусками, за прилавком которой стоял тучный мужчина, сложив руки на груди и с нечитаемым выражением лица смотря на всех четверых. – Эй, господин Сы! – юноша раскрыл рот в широкой улыбке и помахал ему, на что мужчина лишь закатил глаза.

– Тогда... поздравляю вас, это действительно благословение – обручиться в такой день! – радостно произнёс Лю Синь. – По правде говоря, мы уже долгое время наблюдали за вами, и мне стало жаль тебя и твою невесту.

Юноша в ответ рассмеялся, замахав руками:

– Всё в порядке, всё в порядке! Зато так я продемонстрировал свою недюжинную силу и упорство перед всем городом и господином Чжа, – гордо сказал он, получая щелкнувшим сложенным веером по макушке.

– Дурак, – сказала девушка, надув губы, и смущённо посмотрела на Лю Синя. – Господин, спасибо вам большое. Правда, если бы не вы, я даже не знаю, на какие ещё ухищрения нам бы пришлось пойти. Возможно, даже бежать из родного города, – горько произнесла она.

Лю Синь ободряюще улыбнулся и покачал головой:

– Всё ведь обошлось.

– Верно, братец! Может, выпьем, отметим? Я угощаю! – обхватил его за плечи юноша. Тан Цзэмин тут же прищурился, глядя на него.

– Лю Синь, – раздался позади голос Сяо Вэня.

Развернувшись, Лю Синь встретился глазами с двумя мужчинами, которые всё это время внимательно наблюдали за ними.

– Прости, братец, как-нибудь в следующий раз, – улыбнулся Лю Синь, вновь развернувшись к собеседникам, на что юноша тут же кивнул:

– Моё имя Го Тайцюн, а это Сы Мянь.

– Я Лю Синь, а это Тан Цзэмин, – представился парень.

– Давай обязательно выпьем, Синь-гэ, я твой должник на всю жизнь! Я подмастерье в рыбной лавке у отца А'Мянь на улице Паньлун, заходи как-нибудь! – кричал ему Го Тайцюн, размахивая рукой и ступая вслед за тянущей его девушкой к лавке отца. – Там есть хорошая винная!

– Договорились! Поздравляю с помолвкой! – посмеиваясь, крикнул им вслед Лю Синь.

Развернувшись к мужчинам, он поймал на себе два недовольных взгляда.

– Ну чего опять? – закатил он глаза.

– На нашей улице винная лавка намного лучше, – чуть надулся Сяо Вэнь.

– Как знать, разве ты был на рыбной улице хоть раз? – вскинул бровь Лю Синь, прекрасно зная, что Сяо Вэнь ненавидит запах свежей рыбы. Сложно было представить, что могло затащить его на ту улицу.

– Ну... – замешкался лекарь, отводя взгляд.

Лю Синь хмыкнул и переглянулся с Тан Цзэмином, который точно так же вскинул бровь.

– Идёмте, нужно поесть, – позвал их Сяо Вэнь, заметив, как они, пересмеиваясь, хотели отойти к лавке с бумажными фигурками, чтобы поджечь их и отправить по воде в качестве подношения Богам.

Вспомнив, что они ещё не ужинали, Лю Синь согласился.

Выбрав лавку на открытом воздухе на пригорке, с которого просматривалась вся сверкающая площадь, они разместились на мягких подушках за низким столом.

Заказав два вида хого¹ – каждое из которых делилось на мясные и овощные блюда, Сяо Вэнь, припоминая вкусы каждого за столом, спокойно диктовал остальной заказ прислужнику, не скупясь на всё самое лучшее.

Следующий час пролетел за вином и закусками, а также обсуждением праздника.

– Откуда ты узнал, что железные блины нужно скрестить, чтобы забраться на столб, используя их как опору? – посмеиваясь, спросил Сяо Вэнь, поднося чашу с вином к губам и внимательно глядя поверх неё на Лю Синя.

– Догадался, – просто бросил тот, не заостряя внимание, и решительно приступил со сверкающими глазами к главному для себя блюду – песочному печенью в форме звёзд, узором на которых был Млечный Путь в виде рассыпанной сахарной пудры.

Позже, когда все четверо не спеша прогуливались по площади, наблюдая за конкурсами и представлениями, Гу Юшэнг и Сяо Вэнь, заложив руки за спину, внимательно следили за Лю Синем и Тан Цзэмином, перебегающими от лавки к лавке.

– Мы должны рассказать Лю Синю правду, – выдохнул Сяо Вэнь.

– Нет, – хмуро отказался Гу Юшэнг.

– Почему? – удивился лекарь.

Гу Юшэнг молча наблюдал некоторое время за веселящимся Лю Синем, прежде чем ответить.

– Мы не знаем, кто он. К тому же этот парень слишком далёк от войны и кровопролития, ему не стоит лезть во всё это.

– И что ты предлагаешь? До каких пор мы будем скрывать это?

– Через год, когда первый этап обучения Тан Цзэмина закончится и он перейдёт ко второму, я отправлю Лю Синя на Восток. Сейчас он может повлиять на Цзэмина и его решения, но когда они будут вдали друг от друга, у него не будет такой возможности.

– Он не согласится на это, – покачал головой Сяо Вэнь. Зная Лю Синя совсем недолгое время, он уже мог с уверенностью сказать, что этот юноша не оставит мальчика, как и тот его.

– Мне не нужно его согласие. Лю Синь поймёт, – слыша заливистый смех этих двоих, Гу Юшэнг глубоко втянул воздух. – Он всё равно не сможет последовать за Тан Цзэмином, а отпускать его с ним – всё равно что отдать на заклание.

Сяо Вэнь перевёл на него внимательный взгляд.

– Разве Лю Синь не стал тебе другом?

Гу Юшэнг помолчал некоторое время, прежде чем сухо ответить:

– Даже зверь привыкнет, если рядом с ним долгое время будет находиться человек.

Сяо Вэнь  покачал головой, переводя взгляд обратно на веселящихся парней, которые теперь громко аплодировали девушке, которая победила в конкурсе – вдев семь ниток в иголки².

– Ты упоминал, что он из ткацкого города Цигуань под столицей, но когда мы были в тканой лавке, он выглядел растерянным, словно впервые увидел такую одежду и совсем не разбирается в тканях, – задумчиво протянул лекарь. – Как именно он попал в Цайцюнь?

– Ему помогли сбежать от семьи с помощью заклинания перемещения.

– ...И ты поверил ему?

Сяо Вэнь не отводил взгляд от смеющегося Лю Синя, запрокинувшего голову.

Гу Юшэнг, проследив тёмными глазами за этими двумя, хмыкнул:

– Ну разумеется нет.

________________________

1. Хого (火锅) – огненный котел. Китайская посуда для приготовления горячих блюд из овощей, мяса и прочего, разделённая на две части и с встроенной печью в середине. Хого выглядит так, что ни одна секция не пересекается с другой, так можно одновременно готовить несколько разных блюд одновременно.
2. Во время фестиваля Цисицзе в древние времена, девушки демонстрировали свои домашние умения. Традиционно проводились соревнования среди тех, кто пытался стать лучшей в продевании ниток в иголки в условиях низкой освещенности, таких как свечение тлеющих углей или полумесяца.