Часть четырнадцатая. Забытое удивление...
Меня всегда сложно удивить. Так уж устроена моя жизнь, что растерянности и непониманию просто нет в ней места. За всё время моего существования лишь несколько событий смогли повергнуть меня в шок. Арест моей малышки, к сожалению, стал одним из таких событий. И именно по этой причине я сейчас стою с идиотским выражением лица, пялюсь на мобильник в моих руках, с трудом веря в происходящее. Я-то наивно полагал, что готов к любому развитию событий. Но, как оказалось, и в этот раз я был не особо прав. Впервые за долгое время я так быстро бегу по заснеженным улицам, подгоняемый отвратительным чувством страха.
* * *
Запыхавшийся, вспотевший, весь в снегу — прямо эталон сексуальности. Ещё одно подтверждение тому, что спорт даже близко к моим увлечениям не подходит. И пусть в этот раз меня и подгоняет бурлящий в крови адреналин, я знаю, что мой организм, буквально завтра, выпишет мне ебучую истерику, не хуже бабы в период ПМС.
Возле входа в местное отделение полиции, меня встречает незнакомый человек. Не припоминаю, чтобы мы виделись раньше, но судя по тому, что в его руках телефон моей крошки, он явно знаком с Алексией. С самой недовольной миной я выхватываю из рук парня чужой мобильник.
— Где Алексия? — Сразу же спрашиваю я, пряча аппарат связи в карман. Сам же звонивший только корчит недовольную гримасу. Зашибись, этот недоносок ещё и чем-то возмущён. Чего он, блядь, вообще ожидал, когда звонил мне?
— Знаешь, мог бы хотя бы поздороваться, — фыркает парень, и я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить этого ублюдка со всей дури. У меня и без его нравоучений кипит кровь. С его стороны вообще не особо разумно злить меня по пустякам, вроде отсутствия вежливости.
— Ну твою ж мать, извини, что у монстра отсутствуют зачатки хороших манер! Как жаль, что под землёй, где все готовы впиваться друг другу в глотки меня не учили делать реверансы и кланяться всему роду человеческому! — Театрально развожу руки в сторону и тут же фыркаю. — А даже если бы и учили, я бы всё равно послал тебя нахуй семимильными шагами, — с усмешкой изрекаю я, наблюдая за тем, как выражение лица у этого придурка меняется на удивлённо-недовольное.
— Знаешь, мне хватает того, что в такое «путешествие» меня периодически посылает моя сестра. Не так красноречиво, но посылает, — удивление сменяется нервной усмешкой, когда парень кидает взгляд в сторону дверей. — Ты, кстати...?
— Санс. Как долго мы будем стоять здесь? — Меньше всего мне хочется отмораживать себе конечности в компании незнакомого человеческого придурка, пока где-то в этом ебаном участке находится моя малышка.
— Мэтью. Неужели тебе даже не интересно узнать, почему Алекс оказалась в полиции? — С сомнением интересуется незнакомец. Я только закатываю глаза, мысленно четвертуя этого кретина. Естественно мне интересно, но сейчас моя первостепенная задача — вытащить крошку из этого рассадника недо-блюстителей закона.
— Ты не можешь рассказать мне об этом по дороге? Неужели вы, люди, не умеете излагать мысли быстро и кратко? — Не скрывая нервозности и неприязни интересуюсь я, направляясь в сторону дверей. За моей спиной слышится тяжёлый вздох. Повздыхай мне ещё, уёбок. В следующий раз я закопаю тебя в ближайшем сугробе, чтоб жизнь малиной не казалась.
— Окей, как скажешь приятель. Давай я попробую описать ситуацию максимально кратко....
* * *
Услышав всю историю со стороны нового знакомого, я могу только неопределённо пожать плечами, в душе просто дико охуевая от того, что происходит. Моя тихая, спокойная девочка попала в полицию за разборки, устроенные в центральной кафешке, а также за то, что она в компании своей подруги пыталась сбежать от прибывшей на место трагедии полиции. Парень, оказавшийся братом её подруги, успокаивает меня, говоря, что Алексия просто пыталась унять его сестру и в итоге сама попала под раздачу. Но ничего серьёзного, кроме небольшого штрафа за хулиганство им не грозит. Парни, которые и стали жертвами дебоша, первыми полезли на рожон, как сказал бармен. В общем, поскольку все жертвы происшествия были в хламину пьяными, установить ход событий было тяжело. Именно по этой причине Алекс и её подружку отпускают сейчас домой, сетуя на то, что молодёжь нынче до ужаса проблемная.
Мэтью честно признаётся, что понятия не имел, кому он позвонил. Ему просто нужно было, чтобы кто-то забрал Алексию домой. Он не знает, где она живёт на данный момент, поэтому набрал последний звонивший ей номер. Он явно удивлён тому, что вместо университетского друга, или давнего знакомого пришёл раздражённый монстр. Оказывается, этот парень не такой уж ублюдок. Можно сказать, его присутствие весьма терпимо. Чего нельзя сказать про присутствие офицера полиции, который минуты полторы смотрит на меня как на кусок дерьма, пока, наконец-то, не вмешивается новый знакомый.
— Давайте вы оставите свои недовольства на потом. Мне очень хочется забрать свою сестру домой и выспаться. Вы хоть раз читали лекции этой пьяной дебоширке? Сомневаюсь. А работа эта очень трудная, я вам скажу. Поэтому вместо игры в гляделки с этим парнем, лучше отведите нас в чёртов кабинет, — я одобрительно хмыкаю, когда преисполненный возмущением сотрудник полиции, круто развернувшись, шагает к одной из дверей, призывая нас идти следом. Весь путь до нужного кабинета, я лениво осматриваюсь по сторонам. Немногочисленные люди, встречающиеся на пути, шарахаются в сторону или морщатся в отвращении. Ну, сразу видно, обитель справедливости и порядка. Спасибо, хоть в клетке не пытаются запереть на потеху всем сотрудникам.
* * *
— Санс! — В обычной ситуации я был бы нереально счастлив, чувствуя объятия малышки. Однако сейчас она не столько обнимает меня, сколько опирается, лишь бы не упасть. Позволить Алекс ощутить все прелести борьбы с вестибулярным аппаратом — идея заманчивая. Я всё же недоволен тем, как она сегодня себя ведёт. Но с другой стороны, я понимаю, что, возможно, именно я являюсь причиной такого нетипичного для крошки поведения. И только призрачный намёк на чувство вины заставляет меня поработать опорой для этого святого, пьяного создания. — Я так рада тебя видеть! – Алексия обхватывает мою шею руками и как-то глупо хихикает, всё больше погружая меня в состояние шока. Она ведёт себя очень странно.
— Идём домой, — расписавшись в заявлении, я вывожу малышку из душного кабинета, заботливо обхватив её за талию и держа свободной рукой её рюкзак. В коридоре нас уже ждёт компания в лице новых знакомых.
— Думаю, нам лучше вызвать такси, — задумчиво произносит Мэтью, поудобнее перехватывая сестру. Девушка, вопреки алкогольному опьянению, выглядит бодрой и рассматривает меня с интересом. Пристальный взгляд быстро начинает меня раздражать.
— Пялиться на незнакомцев очень некрасиво, — шиплю я. Девушка только хихикает, расплываясь в усмешке.
— Прелесть какая. А ты всегда такой грубый? — Мэтью недовольно закатывает глаза, пока я пытаюсь понять, к чему был этот вопрос.
— Извращенка мелкая, мы же в участке... — страдальчески тянет парень, после чего смотрит на меня, качая головой. — Извини приятель, ничего личного, она просто пьяна в стельку, — я растерянно качаю головой.
— Бывает. — Только и отвечаю я, снова поймав на себе чужой взгляд.
— Как ты вообще могла жаловаться на этого парня? Он же явно... — подруга Алекс ойкает, когда Мэтью встряхивает её, призывая идти вперёд. Предложение так и остаётся недосказанным, и, двинувшись к выходу, я скептично смотрю на малышку.
— Жаловаться? — Алексия театрально вздыхает, недовольно промычав что-то в ответ.
— Делиться переживаниями — не жаловаться, — поправляет не то меня, не то свою подругу Алексия. — Санс, меня тошнит...
— Замечательная новость, радость моя...
* * *
— И часто такое бывает? — Мэтью только пожимает плечами, пока я, нахмурившись, смотрю на развернувшуюся перед моим взором картину. Я уже немного устаю удивляться, но Алекс просто бьёт все рекорды в области введения окружающих в шоковое состояние.
— Они обе плохо переносят алкоголь, поэтому обычно не пьют. И не только потому что им тяжело отходить, а ещё и потому, что они очень плохо соображают. Так сильно они напивались только дважды, если включать сегодняшний день — трижды... — отвечает Мэтью, в плечо которого тут же попадает снежок. Парень моментально переводит скептический взгляд в сторону сестры, стряхивая с одежды снег. Сразу видно, что он жутко уставший, но, вроде как, достаточно быстро принимает происходящее, явно приберегая силы на домашние разборки.
Как только мы покидаем стены отделения полиции, обе подружки неимоверно оживляются, и моментально «отлепляются» от нас, направляясь к сугробам. Словно маленькие дети, они усаживаются на холодный, пушистый снег. Стоит мне дёрнуться в их сторону, и меня тут же окликает Мэтью. Оказывается, в такие моменты их лучше не прерывать. И когда перед моими ногами приземляется неловко брошенный снежок, я понимаю, что он имеет в виду. Обсуждая что-то своё, девичье, две взрослые бабы пытаются зарядить по нам снежками, пока мы стойко ждём вызванное такси. Их попытки заканчиваются успешно лишь пару раз, и я уже не знаю, посмеяться мне, или забеспокоиться.
— Так ты и Алекс...? — В голосе нового знакомого проскальзывает неловкость, которая немного меня настораживает. Пусть вопрос и не сказан, я понимаю, что его интересует. Не удивительно, что его заинтриговали наши с малышкой взаимоотношения.
— Можно и так сказать, — я усмехаюсь, не отрывая взгляда от своей девочки. Мэтью только присвистывает.
— Вот уж не подумал бы, что она остановит свой выбор на монстре... — задумчиво отвечает парень, тут же примирительно поднимая руки. — Без обид приятель, — я же только пожимаю плечами. Меня, на удивление, не злят его слова. Можно сказать, я чего-то такого и ожидал.
— Да, я сам до сих пор удивлён, — коротко отзываюсь я, наблюдая за тем, как в сторону Мэтью снова летит снежок, от которого он своевременно уклоняется.
— Как же ты огребёшь, когда мы приедем домой... — шипит парень, громко вздыхая. Я усмехаюсь, примерно представляя, как это будет выглядеть. Его сестра, судя по всему, является обладательницей не самого лёгкого характера. Мне более чем знакома такая «ситуация», поэтому где-то глубоко в душе я сочувствую новому знакомому. Объяснять малявке, что верно, а что нет — это сущий ад. Особенно, если у младшего члена семьи ублюдски-тяжкий характер.
— Малышка, выбирайся из сугроба, ты простынешь, — меня аж передёргивает от собственных слов. Блядь, как с маленьким ребёнком разговариваю.
— Только если ты возьмёшь её на ручки, — довольная своей фразой, подружка Алексии заливается смехом, а я только вздыхаю. Я блядь, готов взять крошку на ручки и тащить до дома, лишь бы оказаться в родных стенах.
— Пошли вытаскивать этот клуб алкоголичек из снежной крепости, машина подъехала.
* * *
До дома мы, к счастью, добираемся без происшествий. Ну, не считая того, что Алекс голосит на весь подъезд, недовольная тем, что ей тяжело идти на своих двоих. Едва не пересчитав все ступеньки четыре раза подряд, Алекс без слов убеждает меня всё же поднять её на руки. Проклиная неработающий лифт и то уёбище, которое должно было починить его через час после поломки, я добираюсь до нашей квартиры. Переступая порог, умираем мы оба. Алекс борется с головокружением, а я с отдышкой — прямо единодушие в чистом виде.
Не теряя времени, я стягиваю с себя и малышки верхнюю одежду. В глаза сразу бросается то, что крошка бледнеет и держится за живот. Я знаю, что это означает — алкоголь активно просится наружу. Хоть какой-то прок от моих извечных попоек...
Последующие пятнадцать минут я бегаю из комнаты в комнату, слушая, как завывает в ванной Алексия. Подготовив ей постель и налив горячего чая, я плетусь за выпившей. Однако она опережает меня, едва не выписав мне по лицу знакомой дверью и буквально падая в мои объятия.
— Мне так плохо, — едва ли не плача произносит малышка, неимоверно крепко цепляясь за мою футболку. Я только вздыхаю и медленно веду её в сторону спальни.
— Не надо было пить. Было бы хорошо. — Только и отвечаю я. Алексия пихает меня в бок, прежде чем приземлиться на кровать.
— Было бы страшно... — нахмурившись, отвечает малышка. Я только пожимаю плечами, помогая ей улечься поудобнее и накрывая одеялом. — Ты такой хороший, мне ужасно стыдно, — не знаю почему, но её слова вызывают у меня усмешку. Понятия не имею, что творится в голове у моей девочки прямо сейчас. У неё до жути забавно заплетается язык, и сейчас самое время вытянуть из неё несколько откровенных фактов. Но, с другой стороны, последнее, что мне хочется, так это слушать её признания, пока она в таком беззащитном состоянии. Больше я рисковать не хочу.
— Как скажешь, малышка. Спокойной ночи...
* * *
«Знаешь, кажется ты почти поборол свою мизантропию. Мои поздравления.»
Блядство. Ну почему сейчас? Почему этот уёбок должен появиться сейчас, когда всё в моей жизни идёт по пизде? Хотя, чему я удивляюсь... Будь в моей жизни всё хорошо, моё больное сознание не породило бы это создание, которое день за днём пожирает мне мозг. В этой ебучей белой комнате, с этим ебучим зеркалом. Когда же я окончательно привыкну к этому и перестану реагировать на его выебоны. Поборол мизантропию? Вот уж едва ли. То, что я не раздаю людям пиздюлей на каждом углу, ещё не значит, что я их не ненавижу.
«Чувствуешь себя виноватым?»
Я только шикаю и усаживаюсь у стены. Само собой, в том, что случилось виноват я. Ну, ещё виноватой можно считать мою нетерпеливость. Мне не следовало так давить на крошку, но я не могу больше ждать. В душе до сих пор вертится отвратительное ощущение, что чем больше я тяну — тем больше упускаю. Никогда не отличался терпеливостью, и в этот раз даже лень не встаёт на мою сторону. Как итог — всё, чего я добиваюсь, просто идёт к хуям. Я не только чувствую себя виноватым, а искренне желаю переебать по своей роже сраной клюшкой для гольфа. Сука, всегда знал, что моё счастье обязательно обернётся несчастьем в самый неподходящий момент.
«Страдаешь шерофобией?»
— Хорош меня подъёбывать, мне и без твоего хромого юмора до отвратительного паршиво. — Моё отражение только скалится, расплываясь в ухмылке. Однако ухмылка оборачивается громким смехом, когда комната начинает трястись. Я подрываюсь на ноги, оглядываясь по сторонам. Пол дрожит покруче, чем во время землетрясения, и я бросаю непонимающий взгляд в сторону зеркала.
«А она достаточно нетерпелива... Видимо, сегодня нам не удастся поговорить по душам...»
* * *
Я резко принимаю сидячее положение, распахивая глаза. Тусклый свет, который излучает побитый торшер на секунду меркнет под натиском вспышки. Пару раз моргаю, делая заметку о том, что нельзя вставать так резко.
— Санс... — я поворачиваю голову, и только сейчас осознаю, что малышка сидит на моём спальном месте. Непозволительно близко, столь беззащитная.
— Что случилось? — Голос немного хрипит, а по коже бегут мурашки. Но Алексия, кажется, не понимает, насколько сложившаяся ситуация двусмысленна, и снова обнимает меня за шею, из-за чего я падаю обратно на подушку, потянув крошку за собой.
— Эй, Санс, — голос Алексии звучит тише, и я напрягаю слух, вопросительно промычав. — Знаешь, чего мне сейчас хочется...?
Просто выбор без подсказок:
А) Белый
Б) Красный
В) Синий
Г) Чёрный