Звёзды мне укажут путь

До семи лет маленького мальчика, потерявшего родителей, всячески оберегали от нежелательной информации. Конечно, никто не собирался скрывать от него абсолютно всё и удерживать его в неком куполе. Вместо этого Беллатриса, которая и взяла на себя эту ответственность, постепенно рассказывала ребенку обо всем, что творилось, да и творится на данное время в стране, избегая темы, не предназначенные для детских ушей. Это проявлялось редкими разговорами за трапезой, когда на столах появлялись свежие газеты с интригующими заголовками, которые Драко успевал прочесть и потому задавал столь неприятные, исключительно для взрослых, вопросы, а Генри, который только привыкал к жизни в магическом обществе, молча за всем этим наблюдал. Хоть мальчик и не спрашивал напрямую, но смотрел он на женщину в ожидании, без возможности отмахнуться и избежать неудобств. Так юный Блэк, а вместе с ним и Драко, постепенно узнавали подробности от одной из сторон «конфликта» - как его называли в некоторых кругах, поскольку до статуса войны ситуации было далеко.

После, когда детей начали приглашать на различные мероприятия, на которых они встретили многих политиков, в то время прятавшихся где-то вдали от противостояния «светлых» и «темных», Генри начал подробнее изучать «Магическую войну против Лорда Воландеморта». Ему нравилось сравнивать причины и последствия двух сторон, словно тот не был причиной, пусть и косвенной, окончания этой борьбы. Конечно, после двух лет жизни с темными магами, когда он то и дело слышал рассказы Беллатрисы о том, насколько «светлые» оказались гораздо агрессивнее несмотря на то, что выступали против насилия, но при этом не боялись применять это самое насилие, мальчик с трудом слушал хвалебные отзывы об аврорах, успевших обезвредить многие нападки на министерство.

За эти шесть лет мальчик понял одно: ему незачем принимать чью-либо сторону. Да, он был рожден теми, кто выступал за «светлых». Да, он воспитывается теми, кто выступал за «темных». Он также знал, что Северус, который даже в школе продолжал с ним сталкиваться в библиотеке, продолжая их старую традицию, относится к войне нейтрально, хоть и выступал за Темного Лорда.

Генри заметил, что к Воландеморту относились по-разному: кто-то боялся его настолько, что старался не произносить его псевдоним (титул), а ограничивался жалким «Тот-кого-нельзя-называть», словно это какое-то табу; многие «тёмные» произносили скромное «Наш Лорд» или «Тёмный Лорд», что Генри и подчеркнул для себя, поскольку какое-то время не мог выговорить полный псевдоним, а уже после привык и оставил всё как есть; остальные, коих малое количество, называли предводителя «тёмных» полным титулом, но обычно в шутку (например, некоторые студенты в школе) или во время лекции (МакГонагалл вскользь это произнесла, когда был задан вопрос от Гермионы Грейнджер). Это всё вызывало недоумение, а также лёгкое восхищение, о чём он не побоялся высказать перед друзьями, получив от тех одобрение. Но даже оно не способно повлиять на решение Генри о выборе стороны, ведь его семья уверила его в том, что примет позицию мальчика, какой бы она ни была, что не могло не радовать.

Во время своего исследования Генри не раз сталкивался с упоминаниями Гарри Поттера, внесшего огромный вклад в окончание войны, с чем ребенок был категорически не согласен, но молчал, как и всегда. Еще в восемь лет мальчик начал воспринимать Гарри не как себя самого, а скорее как персонажа истории, что канул в лету, впрочем, как и многие до него. Драко даже указал ему на то, что Генри начал в какой-то момент говорить о Гарри в третьем лице, что удивило взрослых, но Люциус посчитал это полезным, и тему закрыли. Вот только ребенок, уже лежа в своей комнате поздней ночью, то и дело размышлял, к чему приведет все это притворство. Стоит ли ему остановиться, пока все не зашло слишком далеко. Он даже обсудил это с Беллатрисой, та не дала ему определенный совет, лишь высказала свое мнение об этой ситуации, чтобы мальчик посмотрел на все чужими глазами и после сам понял, как к этому всему относиться.

Вначале ему хотелось кричать, что это он, Гарри Поттер, что тот жив и здоров, что те, кто отправили его к маглам, оказались неправы, ведь вот он - жив и здоров, никто не представляет для него угрозы. Но после до него начало доходить, что, может, угрозы нет как раз таки потому, что он никакой не Гарри Поттер? Что жить под личностью Генри Блэка ему будет куда проще, как и говорил ему тот гоблин в банке? Мысли так и крутились в его голове всю ночь, да и последующие дни тоже, никак не желая оставить мальчика в покое.

И что же мы имеем на данный момент? Студенты сочиняют слухи о мальчике, который выжил, но не сумел дожить до школы. Газеты не дают прохода аврорам, которые не в состоянии найти ребенка. Профессора старательно избегают любой темы, связанной с войной, изредка отвечая на вопросы, но не углубляясь в суть. А сам виновник всей шумихи преспокойно выполняет свои домашние задания, гуляет по территории Хогвартса, наслаждаясь еще пока теплой осенней погодой, пока вокруг творится хаос. Генри даже не старался представить, что было бы, прибудь он в школу под личностью Поттера, за него все делал Драко, когда после отбоя они лежали в одной кровати, слушая сопение своих соседей.

- Тебе бы не давали прохода все эти фанаты, - шептал друг, лежа на животе, удерживая в руке палочку с Люмусом, который освещал небольшую тетрадку, где уже виднелись очертания Черного озера, - а может, даже обзавелся бы врагом вплоть до седьмого курса.

- Тебе с твоим воображением бы книги писать, - ответил Генри, аккуратно штрихуя тени чёрным карандашом, поскольку цветные каким-то образом закончились ещё пару дней назад.

Драко перевернулся на спину, из-за чего белый огонек дрогнул, а Генри нахмурил брови.

- Я бы лучше писал о драконах, - мечтательно протянул он, - знаешь, провел бы исследование, выявил новый вид, построил собственный заповедник.

- Что тебе мешает? - на рисунке стали вырисовываться силуэты студентов, отдыхающих на солнце.

- Обязанности наследника рода, - угрюмо пробурчал мальчик. - Мне предстоит заменить отца и стать лордом, а это значит, что не видать мне моего хобби, как тебе искусства защиты от темных магов.

Генри закатил глаза и легко ударил друга в плечо, тот, к счастью, не стал включать режим драмы, отыгрывая вселенскую боль и полученную травму, вероятно, из-за отсутствия сторонних наблюдателей.

- Ты бы мог вложиться в людей, которые будут заниматься этим вместо тебя, например, в тот заповедник в Румынии. Откроешь новый вольер, отыщешь работников, чтобы те открыли для тебя новый вид, и, поскольку твое имя, как главного инвестора, будет везде, то и весь почет и слава достанется тоже тебе.

Драко громко зевнул.

- Может, так и сделаю, - прошептал, поворачиваясь на бок, убирая уже потухшую палочку под подушку, когда Генри, слава Мерлину, закончил свой рисунок, - а после вложусь в своего самого любимого творца, который заработает мне кучу галеонов своим творчеством.

Генри улыбнулся, рассматривая засыпающего друга. Он знал, что его мастерство еще далеко до идеала, что ему неплохо бы найти учителя, а не продолжать заниматься самообучением, но Блэк не видел себя в будущем художником, который зарабатывает на своем творчестве. Рисование для него лишь хобби, которое приносит ему удовольствие, а свое признание он может найти позже. В конце концов, впереди еще семь лет учебы, спешить некуда.