Звёзды мне укажут путь

Панси всегда была подстрекателем в их компании. Так говорили взрослые, впрочем, даже мальчики могли это подтвердить. Если дети влипали в неприятности, будь то дрессировка павлина, теория об инопланетном разуме среди министерских служащих или совместное путешествие до Хогвартса в тайне от родителей, но всех их объединяло одно: инициатором была наследница Паркинсонов. Генри в какой-то момент решил, что Шляпа, вероятно, отправит ее ко львам за ее тягу к хаосу, но тот факт, что девочка постоянно выкручивалась, когда родители искали виновного, делало из нее настоящую слизеринку. Именно поэтому, когда детей собрали в крохотной комнате, которая едва вмещала около тридцати детей, в ожидании профессора, именно Панси предложила развлечься. Ну и естественно, вся их компания согласилась, даже Генри, который редко участвовал в ее идеях.

Пари. Так девочка обозначила свою идею. Они внимательно смотрят на студента и делают ставку на то, куда его определит Шляпа, только вот голосование должно быть тайным. Панси быстро, насколько это вообще было возможно, пробежалась по будущим студентам Хогвартса и записала их фамилии к себе на пергамент, после чего дублировала лист несколько раз, чтобы у каждого был свой - всего вышло шесть штук, Крэбб и Гойл заранее отказались, что не стало ни для кого новостью. И, конечно же, ни одна идея Панси не может быть такой легкой, поэтому вначале им предстояло определиться с призом. Генри предложил ставить на эссе, на что часто жаловался брат Теодора, когда приезжал на каникулы, но этот вариант сразу откинули, заменив на более простой - пять галеонов с каждого, а победитель (или тот, кто оказался ближе остальных) забирает все.

Первоначально Генри хотел развлечься и занять то время, которое им выдали на знакомство друг с другом, но быстро увлекся. Он знал около половины детей, поскольку те были либо чистокровными, а потому он встречался с ними на мероприятиях или просто слышал из разговоров взрослых, либо полукровками, которые в обществе магов мелькали редко, но и слухов избежать не могли. Поэтому он просто у фамилии ставил буквы тех факультетов, на которых учились их родители. Со второй половиной, состоящей из маглорожденных или полукровок с магловской фамилией, было сложнее, поэтому ему приходилось подходить к каждому из них, чтобы немного их изучить, скрыв это за легкой беседой. Лишь у двоих он спросил, куда бы те хотели попасть, и написал их ответ. Одна из них - Гермиона, с которой он столкнулся на Аллее и в поезде, девочка отдала ему книгу и указала те страницы, которые она рекомендует прочитать в первую очередь, Генри это оценил и искренне поблагодарил ее. Второй стала Трейси Дэвис, которая выглядела как хаффлпаффка, но уверенно считала себя слизеринкой, мальчик решил ей довериться.

Когда начали стихать разговоры даже самых активных, и они начали клевать носом, опираясь друг на друга, в комнату вошла высокая женщина, которую описать можно единственным словом - грация. Она представилась Минервой МакГонагалл и быстро, насколько это было возможно с полусонными детьми, построила всех на пары, выводя их в коридор. Дети, словно только вылупившиеся утята, буквально бежали за своей мамой-уткой, пока та продолжала что-то объяснять. Вскоре перед ними оказались огромные двери с вырезанными на них узорами, которые он не успел разглядеть, те распахнулись, являя первокурсникам уют Большого зала.

Длинные столы, уже заполненные детьми и подростками в цветах четырех факультетов, с гобеленами над ними. Звездное ночное небо вместо потолка, под которым парят свечи. Все это выглядело как настоящее волшебство, которое могло восхитить даже взрослых магов, Генри был в этом уверен. Их вели к дальнему столу, за которым сидели преподаватели. Среди них Генри сразу заметил Снейпа, угрюмо глядящего в свою чашку, предположительно с кофе. Когда детей подвели ближе, мужчина сразу выискал глазами двоих: Драко и Генри, едва заметно им кивнул и вернул свое внимание на посуду перед ним.

Женщина, уже стоявшая у табурета со свитком и Шляпой в руке, начала объяснять, каким образом все будет происходить. С задних рядов послышались облегченные вздохи, на которые Блэк и Малфой улыбнулись, стреляя друг в друга взглядами. Они подслушали разговор двух полукровок, которые жили с маглами, о том, что распределение будет походить на полосу препятствий или что-то в этом роде, мальчики не стали их убеждать в обратном, лишь молча слушали их опасения. Вскоре профессор закончила и начала вызывать детей по списку, вероятнее всего, по алфавиту. Генри, который помнил весь список с фамилиями, знал, что его очередь будет после девочки Ханны, которая оказалась первой.

- Хаффлпафф, - прогремел голос Шляпы, и Генри мысленно поставил себе плюсик за правильную ставку.

- Блэк, Генри, - вызвала его женщина.

Мальчик, не оборачиваясь, уверенной походкой вышел вперёд и поднялся к женщине. Она уже держала Шляпу в руке и ждала, когда мальчик сядет на табурет, как только он это сделал, его глаза погрузились во тьму, Шляпа полностью закрывала ему обзор, а Генри не решался поправлять ее. Еще в раннем детстве мальчик читал информацию о Шляпе, об истории ее создания, а также о том, что ей не подвластно время, что всегда вызывало у ребенка вопросы. Ему не пришлось ждать даже секунды, артефакт заговорил с ним раньше, чем Генри успел о чем-нибудь подумать.

- Так, так, так, - прогремело в его голове, удивительный контроль разума, который наверняка достался ему от одного из основателей, а точнее, от Салазара, известного мастера в ментальной магии, - Гарри Поттер собственной персоной.

Генри не успел сдержать улыбку. Мальчик жил жизнью Генри Регулуса Блэка долгие шесть лет, конечно, у него возникало желание назвать друзьям свое настоящее имя, но он не мог. Гарри Поттер исчез из мира магии и должен был вернуться лишь в определенное время, которое еще не настало. Он ненавидел ложь, ведь рос в ее ветвях до появления Беллатрисы у его чулана, но его имя настоящее, а легенда, выдуманная его матерью, никогда не слетала с его уст. Генри скорее лишится собственной магии, воспоминаний, жизни... Но никогда не произнесет ложь по своей воле. Он не верил в «ложь во благо», как и не верил в «безвыходную ложь».

Именно поэтому ему нравилось, когда Белла называла его Гарри, когда Драко в приступах драматизма звал его Поттером, когда Нарцисса в редкие минуты его вспыльчивости сравнивала его с львенком и когда Шляпа произнесла эту фразу. Он привык быть Генри Блэком, но никогда не забывал, кем он был рожден, хоть и пытался избегать «предназначения», которое идет с этим именем в комплекте.

- Я бы поклонился, но боюсь, вы можете упасть, - попытался свести всё в шутку мальчик.

Звонкий смех прозвучал отовсюду, и мальчик обратил внимание, что голос стал более мягким. Словно женский?

- Как мне к вам обращаться, юноша? - спросила Шляпа, возвращая тот баритон, который он слышал до смеха.

- Генри, пожалуйста.

Шляпа какое-то мгновение молчала, мальчик же решил промолчать, вероятно, та сейчас «сканировала» его мысли или воспоминания, чтобы выбрать правильный для него факультет. Блэк сидел неподвижно, остро ощущая на себе множество взглядов, в конце концов, девочку до него весьма быстро определили, когда как он сидит уже некоторое время.

- У вас весьма занятный ум, юноша.

- Спасибо, - на все комплименты он отвечал автоматически, поскольку, как объяснила ему Нарцисса, многие будут пытаться при помощи лести подобраться ближе.

- Вам не занимать терпения, как я погляжу, - продолжил артефакт.

- Спасибо, - кажется, Шляпа перечисляла одни из качеств факультетов Рейвенкло и Хаффлпаффа.

- А также храбрость, достойная героя, - Генри в этот раз промолчал, и голос продолжил, - но все же, - сказал он уже тише, - твоя находчивость затмевает все остальное. И все же я должен спросить, куда лежит твое сердце, дитя?

Настало время задуматься Генри. Он, признаться честно, в отличие от многих своих сверстников, никогда не задумывался о том, куда же он хотел бы попасть. В Гриффиндоре учились его родители - герои, как и многие другие участники войны из Ордена Феникса, погибшие от рук Темного Лорда и его армии. В Слизерине училась его новая семья - те, кто состояли в армии Темного Лорда и сражались против стороны Альбуса Дамблдора. Выходцы Рейвенкло поголовно ученые разных областей, что не раз пророчил ему Люциус, когда они проводили редкие вечера за беседой в библиотеке. Хаффлпаффцы, судя по качествам факультета, могли быть единственными, кто примет Гарри Поттера не как ребенка, избежавшего смерти от руки Темного Лорда, а как обычного мальчика и нового друга. Все дома ему по-своему нравились, во всех были свои минусы, и ни один из них не вызывал в нем желания непременно туда попасть. Он еще с первого разговора с мамой хотел попасть в саму школу, изучить первое заклятие на первом курсе, прогуляться до Хогсмида на третьем курсе, сдать свои первые СОВы, а после ТРИТОНы. Он хотел жить в Хогвартсе, учиться в Хогвартсе, найти новых друзей и когда-нибудь найти в ней свою любовь. Но Генри никогда не думал, что именно он может решить, попасть ли ему к самым честным, трудолюбивым, мудрым или хитрым.

- Я не знаю, - прошептал он, хоть в этом и не было нужды, никто в Большом зале не мог их слышать.

Шляпа издала удивленный вздох, словно и правда могла на подобное. Мальчик опустил голову, отчего края шляпы скользнули к его подбородку. Артефакт что-то бормотал, но Генри даже не пытался разобрать, что именно, он все еще думал о вопросе. Он мог сказать о Гриффиндоре, но этот факультет подходит Гарри Поттеру, мальчику, которого нет в списке. Он мог сказать о Слизерине, ведь Блэки из поколения в поколение учились на нем, не стоит забывать о его даре, которым обладал сам Салазар, но разве не там учился Воландеморт? Станут ли его порицать за то, что мальчик выбрал факультет убийцы? Рейвенкло кажется самым логичным, в конце концов, знания всегда его привлекали, но теории мальчик предпочтёт практику, как и его мама - Беллатриса, этим они безумно похожи. Ну а Хаффлпафф, один из самых светлых и теплых факультетов, может дать ему ту тишину, которой он не найдет больше нигде, именно барсуки уважают чужие границы, но как раз-таки это делает их изолированными. Взрослые рассказывали, как хаффлпаффцы постоянно отказывались от посещения различных мероприятий, конкретно их стол находился у дальней стены, и голоса оттуда были практически не слышны. Он боялся одиночества, а это могло ожидать его на Хаффлпаффе и Рейвенкло, самых замкнутых факультетах.

- Сложный выбор, дитя?

Генри вздрогнул, вновь услышав в голове голос, он настолько сильно увяз в размышлениях, что успел забыть о том, что находится здесь не один.

- Думаю, мне больше подойдет Слизерин, - решил мальчик.

- Вы так думаете, но это ли является вашим желанием?

- Я желаю учиться, какая разница, где это будет происходить, поскольку учебная программа для всех едина, но в Слизерине у меня уже есть друзья. Там мне будет самое место.

Шляпа промычала.

- Я расскажу вам кое-что, Генри, после чего мы вновь вернемся к моему вопросу. Я прекрасно помню всех детей, которые садились на этот табурет и надевали меня на свои юные головы. Я помню их всех, включая самих основателей, но столь сложное решение у меня встречается крайне редко. Бывает один в сто лет, иногда даже дольше. Однако последний тяжкий выбор был именно с вашей матерью, Генри, юная Лили Эванс мечтала узнать абсолютно всё о волшебном мире, поэтому я хотел отправить ее к воронам, которые предоставят ей эти знания, но та рвалась к змеям, где уже ждал ее друг. Вот только в ней не было ничего, связанного с хитростью, но амбиции так и кричали. Но вот что я вам скажу, Генри, каждого ребенка я отправлял туда, где ему будет легче, поэтому я не отправил ее на Слизерин, она бы там не выжила, а Гриффиндор принял ее как родную. Мне не раз удавалось обсудить с директорами мои выборы, а решение с Эванс всегда казалось мне неверным, даже сейчас. Мой юный друг, в вас есть четыре качества, которые так ценили основатели, но не они определяют вас, а ваши поступки. Вы можете быть невероятно храбрым, но один проступок сделает из вас труса в глазах общества. Вы можете обладать знаниями всех книг этой школы, но не в состоянии их применить во благо. Вы можете быть верным своей стране, но и она способна заставить вас отвернуться от собственной семьи или друзей. У вас могут быть амбиции, которые приведут вас к признанию или презрению.

- Тогда какой смысл в распределении? - спросил Генри, когда Шляпа на какое-то время замолчала. - Почему бы волшебникам самим не решать, куда им пойти?

- Традиция, Генри. Всё в волшебном мире состоит из традиций. К тому же почти каждый маглорожденный ничего не знает о факультетах, их уже направляю я. Чистокровные дети, чьи родители и предки учились на одном и том же факультете, будут распределены весьма быстро. И только полукровки, такие как вы, испытывают противоречия, тогда всё зависит от того, что звучит громче: голос разума, то есть я, или голос сердца, их желания.

- Мой голос молчит, - вновь прошептал мальчик.

- О нет, мой мальчик, ваш голос кричит, но просто вы никак не можете его услышать.

Генри нахмурился.

- Не понимаю.

- Хорошо, спрошу иначе. Генри Блэк, какие у вас планы на будущее?

Генри вздрогнул, он знает о том, что ждет его в будущем, знает то, что он может сделать. Вот только у него нет конкретных дат, у него нет определенного времени, да и Шляпа не уточнила, какое именно будущее: ближайшее или дальнее. Поэтому он решил поступить, как учила его Беллатриса, ответить правдой, но той, что не выдаст ничего, чего бы он хотел скрыть.

- Я хочу, чтобы меня знали не за титул, который я не заслужил, а за то, чего я действительно добился сам: своим трудом, силами и возможностями.

И это правда, он устал слышать от незнакомцев о Гарри Поттере - Мальчике, который выжил, герое, что победил Темного Лорда, - ведь это он. Генри Блэк - это Гарри Поттер, но ни один из этих магов никогда этого не поймет, пока не увидит известный шрам. Ни один из них не признает Генри, пока тот не сделает что-то, что выделит его среди остальных, именно этого мальчик и хочет. Его семья любит его, несмотря на то, кто он есть, - и это для него главное. Его друзья заботятся о нем, несмотря на то, кто он есть, - и ему это льстит. С ним общаются как с обычным мальчиком, потому что не знают его историю. Так какой тогда во всем этом смысл? Гарри Поттер хочет обычной жизни, а Генри Блэк может ему это дать.

- Как я и думал, - отвечает Шляпа и спустя мгновение громко озвучивает факультет, в котором Генри предстоит отучиться семь лет, - СЛИЗЕРИН!

Генри ослепляют яркие огни свечей, когда тьма отступает. Слизерин спокойно хлопает, но дружелюбно улыбается, особенно вторые и третьи курсы, так же, как и друзья Генри, которые, как он уверен, совсем скоро к нему присоединятся. Он кивает МакГонагалл, когда та меняет цвет его мантии на зеленый, и бежит к студентам, которые отныне его новая семья.

- Поздравляю, Генри, - Теос хлопает его по плечу, когда Генри садится за стол, предназначенный первокурсникам, - Теодор все уши мне проквакал, что ты попадешь к воронам и не видать нам кубка школы в конце года, - он начал громко смеяться, пока остальные прятали улыбки за чашами и кулаками.

- Спасибо, - сказал Генри громко, чтобы перекричать Шляпу, когда та отправила девочку ко львам.

Он еще какое-то время общался со знакомыми, пока за стол не сели его друзья. Первыми были Гойл и Крэбб. Гринграсс ушла к четверокурсникам, где сидели ее подруги, но, когда проходила мимо Генри, помахала ему и потрепала за волосы, растрепав тот хаос, что был, в еще более худшее нечто. Малфой, как только сел, крепко обнял друга и шептал различные благодарности, словно Генри сделал что-то невероятное, попав на один с ним факультет. Нотт устало опустился на скамейку напротив них, Генри хотел было спросить, что случилось, пока не услышал очередные крики Панси, когда кого-то отправили к барсукам. Пари, вспомнил он, кажется, Нотт прогадал. Сама Паркинсон, севшая к Теодору, сразу начала перечислять то, на что она потратит свой выигрыш, ведь в победе она уверена, как никогда. Генри же, пока общался со слизеринцами, забыл отмечать в своем списке результаты, поэтому решил просто отдать его Панси, чтобы та сама отметила верные и нет метки. Последним к ним присоединился Забини, который стоял в самом конце списка.

Пока директор зачитывал какую-то супер-пафосную речь, на которую старшекурсники не совсем скрытно закатывали глаза, компания начала подсчитывать очки. Блэк не угадал всего одного мальчика, который, как он думал, попадет к ним, но попал в Гриффиндор. У Панси три ошибки, у Малфоя и Забини семь, у Нотта легче посчитать угаданных, чем иное, Дафна отказалась участвовать, выбросив свой пергамент, поэтому ее результаты Панси не засчитывала.

К концу пира, когда старосты готовились вести детей в гостиную, Панси успокоилась, но, как оказалось, ненадолго, уже наедине девочка ввалилась в комнату парней с диким криком, что Генри жульничал, но ее все хором проигнорировали, а Малфой и вовсе наставил палочку, когда та чуть не завопила, увидев почти голого Драко.

До самого отбоя мальчики обсуждали следующий день, ведь их ждали Зелья, перед которыми они будут знакомиться со своим деканом, а после две лекции Истории магии. Когда остальные заснули, Драко бесшумно забрался к Генри за полог, чтобы поделиться впечатлениями наедине, как они всегда делали, и лишь после сонных пожеланий доброй ночи эти двое уснули, но на свою кровать Малфой так и не вернулся.