Звёзды мне укажут путь

Утро в мэноре начиналось явно не с кофе, особенно если твоим соседом по комнате стал самый неугомонный маг Британии, а с драматических вздохов и ахов, когда нужная ему мантия не подходила под настроение, а значит, и аксессуары, подобранные под нее, не подходили, и требовалось всё в кратчайшие сроки заменить. Генри, наблюдавший за стенаниями друга, упаковывал последние книги, которые в последний момент решил переложить из чемодана в школьную сумку, которая останется с ним в купе, а не исчезнет по милости эльфов в багажный вагон.

- Драко, тебе в любом случае придется заменить мантию на школьную, когда мы будем подъезжать к Хогсмиду, - мальчик даже не смотрел на друга, когда говорил, но знал, что тот закатил глаза, - стоит ли из-за этого так страдать?

Возмущенно ахнув, Малфой схватился за грудь, чуть правее того места, где должно быть сердце, но Драко такие ошибки прощаемы, он вместо этого мог в спящем состоянии пересказать в точности до дюйма, где находится какой орган у дракона, удивительная способность ставить приоритеты.

- Ты - порождение маглов! - прошипел мальчик, держа перед собой невидимый крест.

Настала очередь Генри закатывать глаза.

- Моя мать маглорожденная, конечно, я порождение маглов, - спокойно сказал он, но в следующее мгновение прищурил глаза, - боишься моей крови, жалкий чистокровный?

Блэк с разбегу кинулся на друга, который, вскрикнув, выбежал из комнаты, позабыв о мантиях, аксессуарах и времени, спасаясь бегством от друга. Чтобы не бегать по мэнору в одной рубашке со штанами, он схватил первое, что попалось под руку, и все же накинул на себя школьную мантию, которая весьма кстати висела у двери. В Изумрудную гостиную они вбежали почти наравне, Драко был раньше на секунду, но она не спасла его от ловкой хватки, которая привела к групповому падению прямо к ногам миссис Малфой.

- Я вас обоих заставлю эссе писать на тему поведения в обществе! - прозвучало холодно над ними, заставляя мигом вскочить на ноги, отряхиваясь.

- Прости, - в один голос сказали мальчики, понурив головы.

Женщина промолчала, но с досадой покачала головой, надеясь, что шляпа не отправит их за подобные поступки в Гриффиндор, что для Генри, конечно, простительно, учитывая его биологических родителей, но вот Драко возмущаться будет очень долго. Нарцисса одним взмахом палочки исправила негодное состояние одежды мальчиков, разглаживая мантию. Те недовольно скривили лица, поскольку подобная магия действовала как магловский утюг, отчего становилось жарко и немного душно.

Люциус, которого буквально заставили променять работу на посадку сына в экспресс, угрюмо стоял у входной двери, ожидая, когда сработает портключ, поскольку каминная сеть наверняка будет в очередной раз забита взрослыми с их детьми.

Беллатриса поправляла прическу, поскольку она впервые выходила в свет как мать, а не просто опекунша Генри Блэка. За шесть лет многое изменилось, в особенности отношения Беллы и Генри, которые из неплохих знакомых перешли к приятелям, а уже после к семье, что стало неожиданностью для них обоих. Вот только для Генри этот переход с имен на обращения никак не повлиял на его отношение в адрес женщины, когда как сама Беллатриса стала более бережной и чуткой к ребенку.

Генри стоял спокойно, но иногда заглядывал в сумку на плече, чтобы удостовериться, что память его не подводит и он точно взял все необходимое. Его еле уговорили надеть зеленую рубашку с серебристой вышивкой на воротнике, но он напрочь отказался от узких штанов, предпочтя им брюки свободного кроя, которые все равно скрывались за длинной мантией.

Драко от нетерпения слегка подпрыгивал или перекатывался с пяток на носки, сжимая и разжимая кулаки, что привело к легкому жалящему, заставляя того встать ровнее, хоть они и находились еще в мэноре, но Нарцисса заставляла каждого нацепить маски до выхода в свет.

Сама женщина следила за всеми словно валькирия, готовая в любой момент отправить неугодного в Вальхаллу, но не ради пира, а к изощренным наказаниям в виде множества эссе и поочередной демонстрацией выученных правил. Хоть Драко и говорил, обычно шёпотом за закрытой дверью их спальни, что не будет скучать по матери и ее деспотии, но Генри заметил, как тот не раз бросал на женщину тоскливые взгляды, словно уезжал не в школу, а в ссылку, и не на пару месяцев, а на всю жизнь. Драматизм Малфоев в чистом виде. Удивительно, как в одном парне уживается тонкая душевная организация, пришедшая от отца, и ярый нрав от матери, пришедший со стороны Блэков. Генри искренне радовался, что ему удалось частично избежать характер Блэков.

В пол-одиннадцатого сработал портал, перенося пятерых магов на платформу 9¾, где толпа более-менее рассосалась, а сам поезд издал первый громкий гудок, оповещая о скором отбытии. Малфои прощались сдержанно, пересказывая напутствия, которые мальчики слышали еще в доме. Беллатриса же, которая хоть и росла в подобном окружении, но крепко обняла сына.

- Не важно, куда отправит тебя старая Шляпа, я в любом случае буду очень сильно тобой гордиться, милый, - шептала она мальчику, чтобы слышал лишь он один, - твои родители - врожденные гриффиндорцы, но в тебе течет кровь Блэков и Розье, а те были и на Слизерине, и на Рейвенкло. Даже Хаффлпафф примет тебя как родного, учитывая твое трудолюбие.

Мальчик не перебивал, но от каждого нового предложения крепче сжимал руки, лежащие на плечах женщины.

- Я люблю тебя, Гарри, - прошептала Беллатриса, оставляя на щеке сына легкий поцелуй, - повеселись в Хогвартсе и постарайся потерпеть неделю, прежде чем попасть в неприятности.

Он кивнул ей, как только та встала. Женщина схватила сына за руку, слегка сжимая.

- Хорошей поездки, сын.

- До скорой встречи, матушка.

Второй гудок привлек внимание каждого ребенка, еще не сидевшего в поезде. Мальчики в последний раз помахали родителям руками и забрались внутрь первого вагона, который предназначался первокурсникам. Им потребовалось открыть три купе, прежде чем найти свободное. Генри сразу достал первую, приготовленную специально для поезда, книгу, пока Драко, скинув сумку, кинулся на поиски их друзей.

Спустя минут десять, когда прозвучал последний сигнал, дверь купе открылась, являя Генри три рыжие макушки. Два одинаковых лица расположились по бокам от Рона, который от удивления широко распахнул глаза. Близнецы сразу вспомнили ту встречу на Аллее и дружелюбно помахали мальчику, Генри ответил им тем же, слегка помахивая свободной рукой.

- Кажется, у Ронни нет выбора, - начал один из близнецов, Генри не собирался даже попытаться угадать, кто именно.

- Ты прав, ему придется делить комнату с будущим слизеринцем, - вторил ему его брат.

Они подмигнули Генри и скрылись, последнее, что Блэк от них услышал, как они упомянули какого-то Ли Джордона, который расположился в двух вагонах от них. Мальчик слегка расстроился, эти парни казались интересными, но его размышления прервал кашель оставшегося рыжего.

- Могу я? - он указал на свободное место напротив Генри. - Свободных купе не осталось, даже в других вагонах.

Генри кивнул и забрал сумку Драко, чтобы Рон мог присесть на место у окна. Рыжий, недолго думая, упал, широко улыбаясь. Генри же вернулся к чтению, он, конечно, мог начать беседу о чем угодно, чтобы наладить отношения, но книга оказалась весьма интересной, поэтому он не стал обращать внимания на попытки Рона вывести его на разговор, пока тот не затронул тему, связанную с его другом.

- А где тот павлин, с которым ты был на Аллее?

Генри быстро глянул на номер страницы и громко захлопнул книгу, благо на все были наложены прочные чары защиты от всего (почти всего).

- Его зовут Драко, Уизли, если у тебя принципы запрещают называть его имя, то для этого есть фамилия.

Рон покраснел и нахмурился, Генри предположил, что это частая реакция мальчика.

- Ты такой же, как они? Такой же напыщенный аристократишка?

Генри, едва научившийся приподнимать одну бровь, как это делал Снейп, сразу использовал свое умение, хоть и не вышло настолько же впечатляюще, как у мужчины.

- Это базовые манеры, Уизли.

- Но это ты начал нападать!

- Ты неуважительно назвал моего друга, какую реакцию ты ожидал?

Мальчик не ответил, но вместо раздражения на лице отразилась задумчивость. Вздохнув, Генри продолжил:

- Рональд, я дам тебе первый и последний совет, за который ничего не потребую взамен. Научись обращаться к магам так, как хочешь, чтобы они обращались к тебе. Не стоит обзывать того, кто не сделал тебе ничего дурного, и ждать, что другие тебя поддержат. Научись думать, прежде чем что-то говорить, и люди к тебе потянутся.

Генри сложил книгу в свою сумку, схватил вещи Драко и вышел в проход на поиски своих друзей, которые хоть и шумные, но не станут без причины обливать навозом фестрала тех, кто этого не заслуживает.

***

Часы тянулись ужасно медленно, особенно когда все три книги оказались прочитаны. Сыграв пару партий в дурака со взрывной колодой карт, а также перекусив сладостями, компания решила вздремнуть, пока в их купе не ворвался вихрь из знакомой львиной гривы. Генри сразу узнал Гермиону, та помогала мальчику - Невиллу Лонгботтому - искать его потерянную жабу, пока друзья незаметно сдерживали смех. Драко предложил посмотреть в туалете, где самый ближайший доступ к воде, а Генри предложил поискать в самом тихом купе, поскольку жабы предпочитают уединенные места. Девочка убежала, а Блейз и Тео, которые едва дождались, когда закроется дверь, взорвались громким хохотом, на что девочки, тихо хихикающие, покачали головами.

В остальном поездка проходила спокойно, Генри и Драко, когда устали от шуток Нотта, выбирались на прогулку по вагонам, встретив трех старост, предложив им помощь взамен на информацию о жабе Невилла, найденной у старшекурсников, которые хотели ее зажарить, чтобы узнать, достойный ли - это деликатес, как уверяют французы. Гермиона, оказавшаяся воинственной фурией, выхватила у них жертву голодных студентов и прочитала целую лекцию о том, что французы едят исключительно лапы лягушек, но никак не жаб, к тому же их одержимость угрожает существованию этих амфибий. Мальчики пораженно слушали рассказ старост, пока делали обход.

***

Когда на поля обрушилось ночное покрывало, а в небе зажглись первые звезды, Драко и Генри вернулись в их купе, где все уже сидели в школьных мантиях, ожидая скорого прибытия.

По рассказам брата Тео, студенты первого и последнего курса отправятся к замку при помощи лодок, переплывая Черное озеро. Теос также рассказал о жителях этого самого озера, особенно он уделил внимание большому кальмару, щупальца которого часто видно над поверхностью воды и из окон гостиной Слизерина, однажды студенты видели в окне его глаз. Парень по секрету поведал, что если опустить ладонь в воду, когда будешь проплывать центр озера, то кальмар может коснуться твоей руки, но только избранные удостоились такой чести.

Генри, который еще помнил шутку про первое письмо, которое прилетает ровно в полночь на особенной сове, сразу учуял неладное, но ничего не сказал, решив понаблюдать за тем, кому придет в голову повестись на это.

У станции первокурсников встречал полувеликан Хагрид, который был лесничим в Хогвартсе. Почему столь ответственное задание, как сопровождение детей через опасный водоем, доверили тому, у кого даже волшебной палочки нет, никто не понял, но кто-то храбро задал вопрос вслух, вот только ответ так и не получил. Драко всю дорогу до лодок шептал, что при первой же возможности сообщит об этом отцу, Генри решил, что поддержит друга, но в случае, если случится казус.

Генри сел в одну лодку с Драко, Блейзом и Теодором, которые до отплытия шутили о том, выдержит ли дерево великана, Блэк предположил, что все лодки зачарованы, а иначе главный девиз школы о безопасности в ее стенах мог оказаться громкой ложью. Отплывали все вместе, но никто не трогал весла, поскольку их мини-судна тащили подводные жители, должно быть, директор договорился об этом заранее и делал это каждый год.

Мальчик перестал обращать внимание на друзей, когда на середине пути туман рассеялся и перед их взором предстал величественный замок, который горел множеством огней. Причем все они отличались цветом: дальняя башня светилась голубыми огнями, ближняя, но менее высокая - красными, длинные коридоры средних этажей залили желтые огни, а самые нижние, вплоть до маленькой пристройки у причала, пылали зелеными огнями, которые казались самыми яркими. Все огни приветственно мерцали, зазывая детей внутрь, а те, словно глупые мотыльки, летели на этот свет, погружаясь в сказку.