Часть III. Выход не утверждён
“Если ты сбежал — значит, это было задумано.
А если это не было задумано — то ты ещё не сбежал.”
— надпись, обнаруженная на стене Сектора D, чёрной кровью, без доступа к чернилам.
ЛОГ ЗАЯВКИ О ПОКИДАНИИ ОБЪЕКТА 17-Н
Имя: Клим Ардашев
Ранг: инженер системных протоколов
Причина: “Объект нарушен. Содержимое больше не соответствует физическим и логическим законам. Я не могу отличить себя от возможностей себя. Я не доверяю пространству. Я не хочу стать мыслью.”
Статус: одобрено.
Подпись утверждена: [НЕПОДТВЕРЖДЕНО]
Дата выхода: [не установлена]
Комментарий системы: “Возможность выхода не утверждена в реальности. Переход возможен только в области предположения.”
Клим шёл по коридору, сжимая в кулаке магнитный ключ. Пальцы вспотели. Карточка дрожала. Внутри — всё кричало о нелепости происходящего: свет мигал в ритме дыхания, стены слегка изгибались под углом, которого не существовало в геометрии.
И всё же он шёл. Потому что оставаться — означало стать частью. А стать частью — это хуже смерти.
Он надел защитный костюм, проверил фильтрацию, зажал уши — всё, чтобы изолировать себя от тех, кто шепчет изнутри. И нажал кнопку выхода.
Дверь открылась.
Это было невозможно.
Но она открылась.
Он шагнул в переходный шлюз. Металл. Свет. Никаких искажений.
Он сделал второй шаг.
И не заметил, как в третий раз вошёл в шлюз.
— Стоп, — выдохнул он, оглянувшись. — Я же только что...
Коридор был тот же. Но чуть-чуть… иначе. Пол темнее. Ржавчина ближе к полу. И в воздухе — легкий запах лимона, как у моющего средства.
— Нет, — сказал он вслух, — это не выход. Это возможность выхода. Это иллюзия выбора. Меня думают.
Он достал из рюкзака аварийную лампу. Включил.
Теплый красный свет разрезал мрак, но не давал ясности.
Он повесил её себе на грудь и продолжил идти.
Дверь. Другая. Шлюз 02.
Он приложил карточку — дверь приняла.
Почему?
Если он внутри, и объект не выпускает — кто утвердил выход?
Он вспомнил — подпись не была подтверждена. Система просто решила, что выход возможен.
Но не реален.
За дверью — бетонный коридор.
На стене — табличка:
“Поздравляем с выходом за пределы себя.”
Он прошёл ещё пять шагов.
И внезапно понял, что идёт босиком.
Обувь исчезла.
Он наклонился — носки были. Штанины — на месте. Но подошв не чувствовалось.
Он дотронулся до ноги.
Кожи не было.
Только контур.
Он думал, что у него есть ноги.
Он был собой в концепции, но уже не в веществе.
Клим сел.
Затих.
Потом вытащил маленькое зеркало.
Посмотрел.
Глаза были без зрачков.
Они стали чистыми, серыми. Зеркальными.
— Кто я? — прошептал он. — Я... Клим. Я был. Я хотел уйти.
Откуда-то сбоку донёсся голос.
Детский.
Тёплый.
— Ты всё ещё хочешь?
Клим обернулся.
В коридоре стоял он сам.
Но в возрасте лет десяти.
В грязной куртке, с порванной шапкой, и лицом, которое он помнил только с одной старой фотографии, потерянной при переезде.
— Я был тобой, когда ты мечтал уйти. Помнишь?
— Это не может быть...
— Почему нет? — улыбнулся мальчик. — Ты же думал обо мне. Я был... возможным. Но меня не стало. Ты стал другим.
А я — остался тут.
Между.
Мальчик протянул руку.
— Возьми меня с собой. И мы оба уйдём.
Клим отступил.
— Ты не я.
— Я — тот, кем ты мог быть. Не стал. Значит, я нереализованный. А если ты позволишь — я стану.
Клим побежал.
Он мчался по коридорам, но каждый поворот вёл обратно к тем же местам. Он вырывался наружу — и снова оказывался внутри. Он прыгнул в шахту лифта — и упал на свой собственный след. Он разбил зеркало — и увидел, как из осколков вылезает рука с его же татуировкой.
Он понял — он не выходит. Он находится внутри варианта, где “он мог бы выйти”.
Но этот вариант — не реальный.
Он реализуется только мыслью.
Через несколько часов его нашли.
Он сидел в углу архива, глядя в мёртвую стену.
— Я почти вышел, — сказал он, не моргая.
— Я был уже снаружи.
— Но потом мне напомнили, что это не утверждено.
— Так что теперь я — вариант себя, который мог сбежать.
— Но не сбежал.
Служебная пометка: ВНИМАНИЕ
Объект 17-Н теперь порождает “фрагменты выхода”.
Каждый сотрудник, покидающий зону без прямого сопровождения, рискует оказаться в нереализованной версии события.
Отчёты стали повторяться. Поведение выживших циклично.
Один из офицеров трижды пересказывал один и тот же выход, добавляя каждый раз по новой детали — будто улучшал сценарий.
Они не понимают, что всё ещё внутри.
Отсек больше не отпускает. Он редактирует.