Метка Мародёров

В разгоревшемся костре трещали сухие ветки. Огонь взмывал под порывами ветра ввысь и вбок, словно хотел своими оранжевыми ослепительными языками слизать звёзды с ночного неба.

Над поиском сухого хвороста пришлось знатно потрудиться, потому что в последнее время дожди, пусть и мелкие, несерьёзные, шли довольно часто, так что древесина быстро отсыревала. Повезло ещё, что весь день светило солнце.

Место для ночёвки ребята выбирали с особым усердием. Прорыскав по лесу добрую половину суток, остановили, в конце концов, свой выбор на укромном местечке близ реки. Там, где поток долгое время подтачивал берег, а почвы были непрочными, образовался небольшой песчаный обрыв, у подножия которого вполне хватило места для организации импровизированного лагеря на троих человек. Крутые склоны, поросшие неказистыми ёлочками, походившими чем-то на сгорбленных старушек, замерших в немом ожидании чего-то важного, надёжно скрывали путников от чужих глаз. Правда, дым от костра взвивался высоко в небо, но Лео выразил надежду, что стражники Барры были не столь внимательными, даже для тупоголовых пней, чтобы заметить эту небольшую деталь.

В общем-то, обустроились ребята довольно хорошо. По крайней мере, для тех, кого попёрли из собственного дома и над чьими головами нависла угроза смертной казни.

Стоило мальчишкам завершить обустройство своего временного пристанища, Лео с Азой принялись за обсуждение дальнейшего плана действий. Конечно, оба за день изрядно вымотались, но они решили не откладывать на потом столь важное мероприятие. Состояние паники, охватывающей все здравые мысли своими холодными склизкими щупальцами и притупляющее все основные чувства и инстинкты, ещё не наступило, ощущение же прострации, завладевшее поначалу умами ребят, уже улеглось, затихло и не подавало признаков жизни – значит, сейчас было самое время найти применение собственным мозгам.

Хорошенько всё обдумав, приятели порешили, что на берегу задержатся не более пары дней, а после переберутся на новое место, чтобы попутать возможных преследователей. Главное, нужно тщательнейшим образом замести за собой следы, а ещё лучше – подбросить ложные улики человеческого пребывания в какое-то другое местечко, и подальше отсюда. Пусть эти ищейки потом пошевелят извилинами, разыскивая сбежавших «преступников»...

Азамат предложил Равилю высказать своё мнение по этому вопросу, но тот лишь молча помотал головой, ворочая головешки в костре какой-то невесть где раздобытой железякой. Он вообще всё время был словно не от мира сего: безропотно со всем соглашался, никогда не спорил. Впрочем, юноша, быть может, и вовсе не вслушивался в чужие беседы. Просто сидел, уткнувшись подбородком в колени, и, словно загипнотизированный, смотрел ничего не выражающим взглядом льдисто-голубых глаз на огонь, думая, должно быть, о чём-то своём, потаённом и сугубо личном.

Лео эта его вечная отстранённость немного раздражала, но он, понимая, что человеку иногда действительно не стоит мешать, к Равилю не лез. Только кидал время от времени на северянина косые взгляды, да размышлял, с какой бы стороны к юноше подступиться, чтобы тот хоть что-то рассказал о себе. Что-то правдивое и значимое. Что-то, о чём компаньонам в путешествии знать необходимо.

Мальчишки же о Равиле почти ничего толкового так и не раскопали, правда, и он не мог похвастаться особыми знаниями об их жизни. Что больше всего Лео забавляло и, в то же время, настораживало, так это то, что юноша действительно никогда ничего не спрашивал, но притом делал всё, что у него ни просили, и, ко всему прочему, всё время следовал за людьми, фактически ему незнакомыми.

Как рыжий воришка притащил его в дом тогда, давно, когда вырвал из цепких лап Варфоломеевых «шакалов», так Равиль и жил с ними. Сначала-то это обстоятельство объяснялось легко: ну, чего ты возьмёшь с больного парнишки, который и на ногах-то не держится толком? Но потом Равиль поправился (или, что вернее, так казалось Азамату с Лео, да и самому юноше, должно быть, тоже), а из старого дома, временно его приютившего, так и не ушёл. Хозяева его не гнали, так что особых причин покидать насиженное местечко, конечно, не было, но ведь его ничего и не держало, не так ли? А он всё же остался. И теперь, когда юных ловкачей фактически объявили вне закона, Равиль вновь от них не отстал. Потащился зачем-то в лес, точно привязанный, и вот – сидит теперь и тихо что-то себе под нос бормочет, полуприкрыв веки. Чего он здесь забыл? Жил бы себе спокойно в опустевшем теперь доме... Даже Варф, этот вечный падальщик, которому доставляет немалое удовольствие гнобить людей, едва ли стал бы свидетельствовать против какого-то недоросля с Севера... или откуда он там на самом деле?

Да, надо будет как-нибудь решиться на этот разговор, раз уж сейчас любая крупица информации на вес золота. Если уж судьба их вместе свела, решил Лео, секретов друг от друга быть не должно. Ведь чем больше знаешь о человеке, о его характере и семейных узах, тем лучше ты его понимаешь и тем больше порой можешь ему доверять. А без доверия вся их небольшая компания быстренько загнётся – сейчас-то, когда их наверняка ищут...

Азамат зевнул и потянулся, разминая затёкшие руки. Он явно не хотел обращать на себя внимание заявлением на тему того, как же ему хочется спать, но друг-то и без слов всё понял.

– Давайте ложиться, – предложил Лео. – Только костёр затушим...

– Спать-то это, конечно, хорошо придумано, но костёр тушить не надо, – остановил его Аза. – Огонь диких зверей отпугнёт. Лучше уж его оставить.

– Ага, а ещё он ищеек привлекает, точно свет – бабочек, – буркнул Лео, но спорить ему сейчас совершенно не хотелось, так что он не стал много разглагольствовать. – Ладно, костёр оставим, – чуть подумав, сообщил он, чем явно порадовал Азамата, который тут же стал обустраивать себе местечко на земле, – только надо назначить часового.

– Согласен, – пропыхтел друг, тщетно пытаясь отыскать в рюкзаке хоть какую-то подстилку.

– Ай, да возьми ты куртку, – не выдержал Лео, а после незамедлительно вернулся к прежней теме: – Дежурить по очереди будем. Я – первый, как за полночь перевалит, тебя разбужу.

– А мне что делать? – неожиданно подал голос Равиль, оторвав прежде неподвижный взгляд от жадного пламени, поглощавшего сухие, почти не сопротивляющиеся его жару ветки. Аза с Лео дружно вздрогнули. Нет, на этого северянина определенно стоит подвесить колокольчик: шевельнулся – звякнул, повернулся – тренькнул. А то так недолго и заикой сделаться...

– А тебе, чудик, спать полагается. Можешь приступать! – сообщил Лео, а сам вытащил из сумки сложенный нож, кстати говоря, очень хорошо заточенный. – Нечего тебе в дозоре стоять.

Равиль посмотрел на него как-то странно и – Лео готов был поклясться! – хотел поспорить насчёт того, что он делать может, а что – нет. Но в следующую секунду огоньки, вспыхнувшие ненадолго в глубине тёмных зрачков, потухли, и юноша безразлично пожав плечами – мол, дело ваше – свернулся калачиком на земле, даже и не предприняв попытки что-то себе подстелить, ну, или хотя бы отодвинуться от костра.

"Странный всё же тип, – подумал про себя Лео, отходя от единственного на речном берегу источника света и постепенно погружаясь во мрак. – Есть в нём что-то такое... Как шляпа фокусника с двойным дном".

Азамат уже откровенно храпел, укрывшись какой-то подозрительно плотной тряпкой, а Лео расхаживал близ их временной стоянки, внимательно вслушиваясь в ночную тишину, готовый отразить любой удар неведомого нападающего.

Вскоре у костра определённо все и всё погрузилось в сон. Правильно, пусть спят, пока не встанет солнце. А Лео надо быть начеку и всё же постараться сэкономить силы. Завтра, ранним утром, пока город только-только будет оживать, ему придётся туда пойти.

Абсолютно точно – придётся.

***

Пробираться полузаброшенными старыми кварталами, ряды жителей которых изрядно поредели после последнего насильственного переселения, - дело само по себе малоприятное и неблагодарное. Но ещё меньше удовольствия это занятие доставляет, если покинутые хибары полнятся подозрительными ночными постояльцами, вроде беспросветно пьющих безработных крестьян, воров, которым не удалось сорвать куш, и любителей понюхать всякие травки, а ты вынужден пробираться по пустым улицам, полнящимся жутковатыми вздохами, рыданьями и криками, чуть не ползком.

Лео отправился в Барру, только не на следующий день, как планировалось изначально, а лишь через недели, когда запас провианта окончательно иссяк. Сделано было это из соображений безопасности: нечего светиться лишний раз.

Парень вышел ранним утром, но, несмотря на то, что до рассвета улицы в большинстве своём пустовали, всю дорогу молился о том, чтобы не наткнуться ни на кого ненароком. Разумеется, идти гладко всё просто не могло, а всё почему? Потому что закон подлости – единственный, который не имеет ни уступок, ни исключений и настигает всегда в самый неподходящий момент.

Сначала, в переулке, именуемом Волчьим, Лео наткнулся на какого-то не держащегося на ногах мужика, от которого за километр разило спиртным. Зрелище, вызывавшее изрядное отвращение, могло бы так и остаться просто малоприятным фактом, если бы это полубессознательное существо, которое и человеком-то назвать было стыдно, не принялось лезть к мальчику, пытаясь зачем-то схватить его за ногу и не разразилось, когда эти попытки были грубо прерваны сильным пинком в бок, противным визгом, враз охватившем ближайшие кварталы. После Лео, решивший убраться подальше от злосчастного переулка, чуть не влетел в полицейского, спешившего на этот разнесчастный крик. Хорошо ещё, что мальчик успел вовремя заскочить в некий полуразрушенный дом, а страж порядка был слишком сонным и чересчур торопился, чтобы обращаться внимание на всякое недоразумение, подвернувшееся на пути.

В общем, Лео вздохнул с облегчением, лишь когда невдалеке забрезжили очертания пункта назначения.

Окна гадательного магазина были темны, а с висевшей у двери таблички на путника смотрели выведенные аккуратным почерком крупные буквы: «ЗАКРЫТО».

Да, как ни удивительно, Ванга теперь была чуть ли не единственной надеждой мальчишек. И, конечно, такое к ней отношении у них возникло вовсе не потому, что она была лучшим их другом или просто сострадательным человеком. Нет, вовсе нет. Просто Евангелий девушкой была деловой, а потому вполне могла помочь... за разумную плату.

Лео подошёл к лавке со стороны чёрного хода и, стараясь оставаться незамеченным, подкрался к самому окну и постучал: осторожно, но достаточно громко, чтобы хозяйка дома услышала. Мальчик почти не сомневался, что с первого раза ничего не добьётся и уже морально настроился уйти с пустыми руками, так и не повидавшись с молодой гадалкой, но, как ни странно, она себя долго ждать не заставила.

Не прошло и пяти секунд, а ставни над головой резко хлопнули, и на Лео глянули лукавые глаза цвета лесного ореха. Словно бы Ванга знала, что к ней пожалует незваный гость. Словно бы она этого ждала.

Мальчик уже даже забеспокоился, решив, что здесь не всё чисто, но, стоило девушке заговорить, он тут же успокоился. Это была всё та же Евангелия, язвительная и чуть раздражённая спросонья.

– Ой, ну только поглядите, кто тут у нас! Беглый уголовничек! Что, хочешь послушать глас судьбы, а?

– Прекрати. Ты же знаешь, что мне нужно, – оборвал её Лео, но Ванга лишь пуще прежнего расхохоталась:

– Ага, конечно! Ты же уголовный кодекс почитать хотел, да?

– Ты ведь знаешь: мы с Азой ничего не делали! – огрызнулся рыжий, начиная уже думать, что прийти сюда – всё же затея не из лучших.

– Может, знаю, может, нет, – задумчиво протянула Ванга и оперлась на подоконник. – Но легавые-то лучше, чай, знают...

– Слушай, это не смешно.

– А я знаю, – отозвалась гадалка. – Между прочим, я и не думала смеяться. Ведь ты же понимаешь, что стоит мне крикнуть – и можешь попрощаться со свободой?

– Но ты не сделаешь, правда?

– Нет... пока нет, – словно в раздумье сообщила Ванга. Она смотрела на Лео сверху вниз, чему изрядно способствовало занимаемое её положение, явственно показывая этим, что судьба мальчишки в её руках. – Хотя даже не знаю, что может меня, честную законопослушную гражданку, покрывать начинающего убийцу?

– Прекрати меня так называть, – скривился Лео и, видя, что Евангелия, явно спланировавшая каким-то чудом этот разговор заранее, застыла в ожидании, продолжил: – Ладно. Если поможешь, я заплачу.

– Ага, – скучающе произнесла Ванга. – Конечно, заплатишь. Но, не хочу разочаровывать, деньги вперёд.

– Слушай, нет у меня сейчас ничего. Но мы можем... – начал было Лео. Гадалка даже слушать не стала: высунулась из окна и, свесившись вниз, прошипела, сладко-сладко так, почти приторно:

– Знаешь, мелюзга, моё терпение кончается. Не знаю, чего там тебе нужно, но если через минуту ты не предъявишь достойной оплаты, уже никто не узнает, чего вы с дружком там затеяли. Уяснил?

– Да уяснил, уяснил, – помрачнел Лео. Он до последнего надеялся, что Ванга всё же поверит на слово и окажет услугу, так сказать, в долг. Но, как видно, мальчик жестоко ошибался. А ведь с этой психованной станется: не только ничего не получишь, но и стража сцапает... И смыться не успеешь.

– Подожди минутку. Мне надо подумать, – попросил он.

– Я засекаю время, – мило улыбнулась Ванга, и её силуэт исчез в оконном проёме. Теперь Лео её не видел, но знал: никуда она не ушла, действительно ждёт, готовая, в крайнем случае, кликнуть полицейского, однако, надеющаяся всё же получить с беглеца выгоду.

Мальчик же сделал вид, что размышляет. Конечно, несмотря на все свои чаяния, он прихватил с собой кое-что ценное. Он, конечно, не собирался сначала это отдавать, но Ванга лишила его какого бы то ни было выбора. Жалко, конечно, но лучше без какой-то памятной ерунды жить, чем на голодном пайке существовать. Лео сунул руку в карман. Пальцы сжались на маленьком металлическом предмете, приятно холодящем руку.

– Ванга! Эй! – позвал он.

Загорелое лицо гадалки тут же возникло в окне.

– Ну, чего ты сегодня подаришь? – немедленно спросила она. Видимо, даже и не сомневалась в исходе дела.

– Погоди. С тебя провизия и лекарства.

– Плата, – протянула руку гадалка. Лео на секунду сжал в руке вещь, которой ему не суждено было больше увидеть; затем вложил её в раскрытую ладонь. Ванга тотчас отдёрнула руку и принялась разглядывать приобретение. В лучах рассветного солнца сверкнуло золотое кольцо с крупным желтоватым камнем.

– Интересная вещица, – поделилась соображениями Ванга. – И где ты только их берёшь, а? Опять украл?

– Нет. Это я не крал. Кольцо моё, – серьёзно ответил Лео, на что юная ведунья лишь рассмеялась.

– Ой, не бывает у таких оборванцев ювелирки хорошей, ну просто не бывает! Ладно, не хочешь говорить, где достал, – не говори. Будет тебе, что просил. И, может быть, я даже не вызову после фараонов.

– Эй! Я думал, мы договорились, – выкрикнул Лео, начиная подозревать, что ведьма действительно не так проста.

– Ох, какой же ты наивный! – словно прочтя его мысли, бросила Ванга. – Мы договорились насчёт товара, не более. Ну, советую начинать продумывать путь к отступлению. Пока не истёк срок годности нашего контракта, – гадалка нахально подмигнула и скрылась в темноте комнаты.

Лео остался сидеть под окном. Неужели эта пройдоха действительно кликнет стражу? Да нет, наверное, очередная её шутка. С другой стороны, по дороге он видел объявления о розыске. Кто-то подсуетился, и за поимку их с Азой обещали пусть и неказистое, но вознаграждение. А ведь Евангелия скорее всего не прочь сорвать двойной куш.

Лео решил, что кинется отсюда бегом, только Ванга передаст ему обещанные продукты. Да уж, хоть еда и медикаменты, который мальчишки при спешном бегстве из дому взять забыли, будут. Правду говорят: нет худа без добра.

Только бы не попасться...

***

Жаркий костёр разгорелся вновь, только теперь уже не на берегу быстротечной реки, а в лесах, густо покрывавших равнину. Точнее, на самом краю этого бесконечного зелёного пространства, там, где из земли, подобно острым каменным шипам на спине заснувшего дракона, вырастали зазубренные шпили скал. Да, именно скалы: до гор им было ещё далеко в высоте, а для холмов не хватало пологости склонов.

Эти места звались «Чуждыми Землями». Фактически принадлежащие Западу, они были своего рода заповедной зоной. Не высились здесь жилые дома и не несли праздный весёлый шум широкие дороги. Природа, нетронутая природа. В Чуждых Землях даже охота была запрещена... теоретически. Конечно, браконьеры находились всегда, здесь-то, где живности – куры не клюют. Их, правда, даже не штрафовали, потому что эти заповедные земли, мягко говоря, не входили в перечень самых важных и значимых дел правительства.

Да и от столицы Чуждые Земли отстояли далеко, их разделял не один день пути, вот об этом заброшенном цивилизацией местечке и забывали все. Но, что много важнее, не особо думали о нём и в Барре, что давало беглецам полную свободу действий.

Мальчишки добирались сюда долго, пользуюсь порой добротой деревенских жителей и беря взаймы то повозку, то лошадей. Иногда, правда, это происходило без спросу и без ведома хозяев, но что с того? Они же были добрыми, щедрыми и понимающими людьми... или им приходилось стать таковыми поневоле.

Как бы то ни было, долгая дорога была позади, а путники спешили о ней забыть. Нельзя жить прошлым, нужно думать о следующем дне.

Но то днём, а вот вечером можно расслабиться. Никуда не торопиться и просто говорить.

Вот потому и горело ярко живое пламя костра, потому и раздавались в опутавших кружевной паутиной лес сумерках приглушённые голоса.

– Нет, вообще Люси – скупщик товаров, а не медик. Просто у нас в семье... ну, сестра так говорит... принято было, чтобы будущая профессия ребёнка и, как следствие, его образование были связаны с военным делом. Поэтому девчонок готовили на военных врачей, а парней – на рядовых или, что чаще, офицеров. Семейная традиция... Вообще-то скучно, но Люси, вон, знания в медицине пригождаются часто. А меня эти затеи предков вообще не коснулись, – рассказывал Лео, обжаривая на костре насаженные на заострённую палку грибы, найденные и собранные в ближайшей рощице.

– А твои родители, с ними что? – спросил непривычно разговорчивый Равиль, заворожено смотря на трепещущий огонь.

– Да... Долгая история, – задумчиво протянул Лео. – Если же ужать всю эту тягомотину, можно сказать, что погибли они от несчастного случая.

– Ну-ну, – невесело усмехнулся Аза. – Любопытная случайность.

– Молчи уже, мистер честность, – цыкнул на друга Лео, – молчи. Я же сказал: это краткая версия.

Равиль заинтересованно сощурился, размышляя, чего же не договаривают его спутники, но решил, что для такой скрытности должны быть свои причины. Такие, например, как те, что заставляют его самого хранить молчанье.

Грибы, наконец, прожарились, и Лео отложил получившееся кушанье в сторону: есть пока совсем не хотелось. Слишком много нервов. Слишком много суеты.

– Да молчу я, – отозвался между тем Азамат. – Слушай, северный, может, ты что-то о себе расскажешь, а не только вопросы задавать будешь? – заметил мальчик Равилю, и, надо сказать, то было вполне справедливо. Последние час-полтора юноша занимался исключительно тем, что слушал, спрашивал и покачивался наподобие маятника, словно находился в трансе.

– Я вам уже всё рассказал, что мог, – заверил Равиль, вздохнув. – Больше мне раскрывать нечего.

– Ой, какие мы скромные! – весело фыркнул рыжий парнишка, попутно вырезая что-то на подвернувшемся под руку куске древесной коры – тёмном, морщинистом и отчего-то жутко пахучем. – Мы о тебе почти ничего не знаем. Понимаешь? Ничего! Сколько тебе лет? Кто твои родители? Да хотя бы из какого ты города! Мы с Азой даже не уверены, можем ли доверять предоставленной тобой ранее информации, правда, Азамат? – обратился Лео к другу.

– Именно, – незамедлительно подтвердил тот.

– Так что, Рави, колись, хватит отмалчиваться! – завершил свою речь Лео и выжидательно уставился на бледного паренька.

Тот немного помолчал: видимо, обдумывал, что же можно ответить на предъявленные вопросы. А потом, решившись, юноша заговорил:

– Наш род происходит из Змеигорода, но я вырос в Фортуне...

– В столице? – недоверчиво протянул Азамат. – Как вы смогли добиться перевода в другой город?

– Я проходил там обучение. Глава училища служил когда-то с моим дедом, поэтому, отдавая честь былому боевому товарищу, он добился прошения о зачислении для его внука. Я жил и обучался в столице до совершеннолетия, а после исполнения шестнадцати лет для меня нашлось место в гвардии...

– Постой! Сколько же тогда тебе сейчас? – подозрительно покосился на парня Лео. Сказать, что Равиль выглядел на шестнадцать лет, и то можно было с некоторым трудом – должно быть от того, что он сейчас был жутко худ и бледен. Но ответ юноши, однако, разрушил прежние предположения:

– Около полугода назад мне исполнилось восемнадцать.

– А по тебе и не скажешь, – невольно озвучил мысли своего друга Азамат. – У вас там, на Севере, все такие тощие?

– Что это за символ? – вместо ответа на вопрос, Равиль заглянул Лео через плечо и уставился на странную картинку, появившуюся на коре под острым лезвием поблескивавшего в свете костра ножа. Рыжий парнишка и сам в недоумении уставился на странную картинку, словно и не замечал прежде, что творят его руки. На куске тёмной коры ещё более мрачной расцветки росчерки образовывали едва заметный круг с треугольником и химической колбой внутри.

– Это... как бы сказать... что-то вроде росписи. Только используются они в узком кругу людей, – словно нехотя сообщил Лео.

– Узкий круг... вроде клуба? – предположил Равиль, стремясь незаметно разглядеть эмблему как можно лучше.

– Да... Я бы сказал, кружок по интересам, – встрял в разговор Аза. Говорил он с лёгкой усмешкой, словно и сам своим словам не верил, а потому было не ясно, правдива ли была эта фраза, либо являлась лишь элементарным обманом.

– И всё же... что означает этот знак? – поинтересовался Равиль, вновь отведя взгляд к костру. Тот уже догорал, и слабые рыжие языки жадно лизали почерневшее и обуглившееся дерево. Забавно даже, как короток оказался его век, верного спутника, а порой врага человека. В ночном небе высыпали мелкие и частые огоньки ослепительно-белых звёзд. Среди деревьев гулял лёгкий тёплый ветерок.

– Я же говорю: подпись, – пожал плечами Лео, будто не понимая, какой же момент здесь может оставаться неясным. Он на секунду замолчал, но потом всё же разговорился: – А расшифровывается как «Химик». У Азы тоже есть свой... знак, только несколько иной. Это всё тебе о чём-то говорит, а?

– Я где-то встречал уже подобные обозначения, но точного времени и места не припомню, – протянул Равиль, опять погружаясь в свой странный «транс». Он пытался обнаружить в памяти знакомый образ, но ответ не желал приходить. Вероятно, язык абстрактных символов преследовал Равиля с тех пор, как Северная Империя пришла в упадок. Расцвели в эту пору в народе как никогда прежде суеверия и знахарство. Многие ходили в безлюдные прежде шатры гадалок и, протягивая иссохшую, состоящую лишь из костей, покрытых тонким пергаментом кожи, руку, просили ведунью предсказать их судьбу. Вновь обрели популярность обереги и амулеты, многие увлекались заговорами. Люди подхватывали любую мысль, обещавшую показать путь к спасению, – но как часто она оказывалась не путеводной нитью, а затягивающейся на шее петлёй!

Костёр почти погас, и свет от него стал совсем слабым, будто призрачным, и юноша при этом нереальном сиянии тоже казался духом, по ошибке угодившим сюда, к живым людям. Впрочем, рядом с этим чудаковатым пламенем вообще ничто не выглядело настоящим: на лица ребят ложились тёмные тени и яркие огненные росчерки, и люди делались похожими на демонов из древних легенд.

И кто знает? Может, в тот вечер у каменных шипов скал действительно больше было ложного и напускного, чем правдивого и искреннего.

На небе возник внезапно огромный лунный шар: серебристый и ровный, словно то блюдце из Дома Обмена...

– Хватит на сегодня болтовни. Нам завтра снова в путь, – произнёс Лео во внезапно наступившей тишине и вылил из ведра воду на тлеющие угли.

Пламя потухло окончательно, и в лагере стало совсем темно. Теперь ночь наступила не только для мира, но и для троих мальчишек, таких разных, но объединённых одной общей проблемой.

Где-то далеко-далеко крикнула протяжно и призывно неведомая обычным людям птица.