Не Бойся Боли
Оказалось, что целовать кого-то, когда ты испытываешь сильную боль, — не лучшая идея по двум причинам. Во-первых, человек, которого ты только что поцеловал, подумает, что ты полностью лишился рассудка и не воспримет тебя всерьез. Во-вторых. ? Если только рвота после не была частью твоего плана… Да уж. Отнюдь не лучшая идея. Гарри не мог вспомнить, что было после того, как его вырвало — он оторвался от губ Тома, повернулся и его вырвало в кусты рядом с ними, прежде чем он потерял сознание. Что-то подсказывало ему, что Том не нашел это особо привлекательным. Когда Гарри представлял свой первый поцелуй с Томом, он, честно говоря, ожидал большей романтики или, может быть, просто отсутствие запаха крови и мучительной боли, поэтому он пообещал себе, что до тех пор, пока Том сам не заговорит об этом, Гарри тоже не будет напоминать. Что на самом деле было не так уж и важно, поскольку его рука и торчащая из нее кость сильно отвлекали его мысли. — Мы едем в город. — сказал Том, когда Гарри очнулся. Он, должно быть, отнес его к машине, потому что до этого момента Гарри не мог припомнить как они шли к ней. Монотонный голос Тома смутно напомнил Гарри тот голос, который раньше давал объявления на вокзалах. Он пожалел, что не остался лежать без сознания, так как боль была просто… Гарри просто пытался сделать все, что было в его силах, чтобы не закричать всякий раз, когда Том проезжал даже самые маленькие неровности на дороге. Он даже не вспомнил о поцелуе в тот момент — был слишком занят, кусая щеку изнутри, и лишь смутно слышал голос Тома. — Ты решил это без меня? Гарри замолчал. Он выругался, когда Том наехал на большую кочку на дороге, потому что эта небольшая тряска болезненно потревожило его руку. Он пристально посмотрел на него. — Учитывая, что ты сломал себе руку, и у нас почти закончились бензин и патроны…- саркастически ответил Том, в то время как Гарри посмотрел на него с раздражением. — Да, я так решил — заключил он. — Засранец, — прошипел Гарри себе под нос. Том ничего не ответил. И вот они были там. Мужчина ничего не говорил. Город находился недалеко от леса, где на них напали, так что поездка была не очень долгой, но если бы это зависело от Гарри, он был бы более чем счастлив, позволив своей руке зажить самостоятельно. Жаль, что Том не согласился бы с ним в этом. Гарри ненавидел города. Все они выглядели как изоляторы — заполненные людьми, просто прогуливающимися по улицам, выглядящими нездоровыми и измученными. Немногочисленные оставшиеся люди вели себя как те же самые монстры, от которых они убегали, так как, казалось, едва ли осознавали что-либо, кроме того, что им просто необходимо выжить. Гарри приподнял подбородок и ускорил шаг, ему было трудно поспевать за Томом. Люди просто пытались жить дальше. Сделать все возможное, что бы выжить и все еще надеяться, даже после всех этих лет, что все это был лишь дурной сон. Немногочисленные дети, родившиеся за последние годы, не знали ничего лучшего — у них никогда не будет того детства, которое было у Гарри. Том тщательно следовал указаниям, которые им дали, а Гарри просто смотрел по сторонам, не чувствуя себя в безопасности. Именно тот факт, что зомби движет безумие, подпитывающееся бесконечным голодом, делает из них монстров. Именно тот факт, что люди планировали заранее свои ужасные преступления, делает из них демонов во плоти. Том всегда говорил, что именно это делает Братство таким сильным. Тот факт, что они действовали как зомби, но мыслили как люди. Том так и не объяснил Гарри, что именно сделало Братство. Вероятно, он никогда не чувствовал в этом необходимости. Взгляд Гарри задержался на маленькой девочке, которая смотрела на него жуткими глазами. У нее были длинные белые волосы, и она держала за руку человека, который, вероятно, был ее отцом. Когда Гарри посмотрел на мужчину, он понял, что тот смотрел прямо на него, почувствовал как начинает хмуриться и заставил себя прекратить. Рука Тома схватила его за плечо и потянула вперед. Когда вирус распространился, люди воспользовались возможностью и начали воровать — сначала взламывая магазины, потом бесстыдно заставляя людей останавливаться и выдергивая их из машин… Вот почему в наши дни человечеству нельзя доверять. Все они слишком сильно хотели выжить, и каждому было слишком много чего терять. В конце концов, Том и Гарри не раз воровали и у выживших. Гарри споткнулся, и Том тут же крепче сжал его руку. На самом деле это было скорее рефлексом, чем желанием помочь, и тот ценил это. Он большую часть времени оставлял Гарри заботиться о себе самому, потому что знал, что Гарри справится. Когда тот был еще мальчиком, Том постоянно таскал его с собой. Убивал зомби на его глазах. Заставлял его сражаться с теми, кого сначала тщательно связывал, чтобы Гарри мог научиться драться. Таким странным образом защищая. Это всегда Том зашивал раны Гарри, это всегда Том доставал им еду, это всегда Том находил им место для ночлега. Работа Гарри заключалась в том, чтобы зашить раны Тома в ответ, приготовить им еду, отметить безопасные места на карте и расставить ловушки. Казалось таким естественным — вот так работать вместе с Томом. Делить обязанности, объединяя силы, быть дуэтом. Том крепко держал Гарри за руку, и тот попытался ускориться. Каждый его шаг тревожил больную руку, и ему казалось, что она горит. Гарри не удивился бы, если бы это так и было. Наконец они остановились, и Гарри чуть не врезался в Тома. Его рука больше не кровоточила, но тем не менее казалась скользкой, возможно, от пота. Том уставился на дверь, как будто ожидал, что зомби вот вот прорвутся через нее, но этого не произошло. Они были здесь в безопасности, что само по себе было странным, но опять же, возможно, Том просто не хотел доверять тому, кто находился за этой дверью и работал врачом. Он никогда не доверял другим выжившим. Гарри предполагал, что на это есть веские причины, но в то же время всегда чувствовал потребность помочь всем, Том же просто игнорировал тех, кто в этом нуждался. Если бы не Гарри, он оставил бы всех умирать, даже если бы они умоляли его о помощи. Они вошли, и где-то над их головами звякнул колокольчик. Этот звук испугал Гарри, и он сильнее прижался к Тому. За столом сидела женщина в белом халате и, услышав звон, оторвалась от книги, которую читала. На ее бейджике было написано «Джинни».
Том с насмешкой на лице подтолкнул Гарри к ней, как будто уже заранее ненавидел эту женщину, даже не зная ее. Глаза Джинни расширились, когда она увидела руку, которую Гарри прижимал к своей груди. Было ли это беспокойством или отвращением, Гарри не знал, он просто надеялся, что она сможет ему помочь. Хотя выглядела ненамного старше самого Гарри. Она провела их в заднюю комнату, даже не представившись, хотя Гарри и сам не особо озаботился назвать свое имя. Он сел на обшарпанную кровать и протянул ей руку, а Том очень внимательно наблюдал за ними обоими, держа в руке пистолет. — Я не могу работать, когда ты угрожаешь мне, — заявила Джинни и посмотрела на Тома своими карими глазами. Гарри смутно приметил, что от нее пахнет цветами. — Если не хочешь смотреть, просто выйди на улицу. — Том усмехнулся и открыл рот, чтобы ответить, но Гарри прервал его. — Все в порядке, — неуверенно заверил он его, и это было первое, что он произнес за последние несколько часов. Том посмотрел на него и медленно кивнул, а затем сел рядом. Он убрал руку с пистолета и уставился на руку Гарри. — Попробуй согнуть пальцы, ладно? — терпеливо попросила она, и Гарри сделал. Он зашипел от боли, и все, что ему удалось — это жалкое подергивание под ее пристальным взглядом. Его рука была опухшей, белая кость торчала так явно, что Гарри вздрогнул. Было странно думать об этом, но Гарри никогда не думал, что его кости на деле будут такими белоснежными. Он ожидал, что они будут желтоватого оттенка. Джинни вздохнула и какое-то время тыкала Гарри в руку, постоянно бормоча себе под нос извинения, когда он издавал болезненный стон. Когда она, наконец, закончила, она тяжело вздохнула, словно приняла решение, но не очень была им довольна. — У меня нет ничего, что могло бы облегчить боль, — сказала она, а затем посмотрела на Тома. — Не мог бы ты его подержать? Гарри в замешательстве нахмурился, но он был слишком усталым и доверчивым, чтобы сопротивляться, когда Том прижал его плечи к кровати. Гарри закусил нижнюю губу, посмотрел Тому в глаза, а затем почувствовал прикосновение ее руки к себе, прежде чем… — Блять! — воскликнул Гарри, его рука дернулась в ее руках. Она крепко держала его, а Том схватил Гарри за запястье, чтобы он оставался неподвижным. Гарри издал болезненный крик, когда она начала толкать кость обратно под кожу, он закрыл глаза, дергая ногами, пока Том терпеливо не сел на его бедра, не давая тому вскочить. Если он думал, что сломать руку — это агония, то у него определенно не было слов, чтобы описать то чувство, когда эту самую руку вправляют на место. Гарри прикусил щеку изнутри, чтобы не издавать слишком много криков, но быстро прокусил тонкую кожу и почувствовал металлический вкус крови так остро, как будто кто-то засунул ему в рот горсть монет. Горячие слезы текли из его закрытых глаз, казалось, что она пыталась перемолоть его кости, пыталась… Гарри ахнул, когда что-то сместилось в его руке, и он услышал мягкий шепот голоса Джинни. Затем Том отпустил его, и Гарри мог просто лежать, тяжело дыша. Ногти его здоровой руки вонзились в простыни, и Гарри снова вскрикнул, когда что-то обжигающее полилось на его руку. Ему не нужно было смотреть, чтобы понять, что у него началось кровотечение — вся его рука пульсировала, и беспорядочные приступы боли переместились из руки в запястье. Он повернул голову и увидел, что она уже убирает бутылку, промокнув его руку ватными дисками. Гарри попытался отодвинуться, но Том снова сжал его запястье. Подросток запоздало заметил, что Том все ещё сидит верхом на нем. Гарри дрожал от боли. Ему было плохо, как будто его вот-вот вырвет, он повернул голову, когда она начала так туго перевязывать его руку, что все его тело начало покалывать. Она продолжала бинтовать его руку, а Гарри продолжал бормотать мольбы, или как он позже понял, мантру «Больно, прекрати, пожалуйста, прекрати, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», и он просто заплакал от облегчения, когда она, наконец, закончила. Было ощущение, что ткань повязок натерла всю его кожу, какой бы мягкой она ни казалась. Том убрал волосы с глаз, и тут же послышался шепот их голосов. Комната крутилась у него перед глазами, и Гарри удивился, что он вообще способен слышать что-нибудь, кроме стука крови в ушах. — Тебе следовало прийти раньше — инфекции нет, но из-за опухоли мне было очень сложно вернуть его сломанные кости на место. Рука не была сломана полностью. Том не ответил и рассеянно ткнул Гарри в лоб. — Почему ты не позволишь ему оставаться здесь? — продолжила она тихим голосом, который ясно давал понять, что она не хочет, чтобы Гарри слышал. Но он все равно ее слышал и уставился на Тома, обнаружив, что с рвотным позывом справиться легче, если сосредоточиться на одной точке. Том убрал волосы с лица Гарри. — Он всего лишь мальчик, с людьми ему будет лучше… — Со мной он в безопасности, — рявкнул Том. В его глазах снова была эта жестокость, и Гарри неуверенно потянулся к его руке, нуждаясь в чем-то, что можно было бы сжать и сосредоточиться на этом. Они обменялись взглядами и что-то в глазах Тома заставило Гарри вздрогнуть, а что-то в глазах Гарри заставило Тома немного расслабиться. Том прервал зрительный контакт. Его большая рука сжала руку Гарри в безмолвном жесте утешения. — Что я тебе должен? — спросил он. Трудно было представить, что Джинни сделала для них что-то хорошее. Он смутно задавался вопросом, как бы она справилась, если бы Том не был рядом и не придерживал Гарри. Мужчина полез в карман и вытащил банку с таблетками. Джинни посмотрела на него, прежде чем напряженно кивнуть. — Подойдет, — ответила она, взяв банку. Деньги в эти дни больше ничего не значили, и люди обычно предпочитали платить вещами, консервами, свежим мясом или одеждой. Том ничего не ответил и просто поднял Гарри в сидячее положение. Джинни взяла кусок ткани и сделала из нее подвязку, чтобы Гарри мог просунуть руку и та бы не болталась все время. — Спасибо за твое время и помощь, — протянул Том, когда она закончила. Гарри схватился за рубашку Тома здоровой рукой, его колени дрожали. Ему было немного трудно сделать первые несколько шагов, но в конце концов он справился, и только когда они вышли на улицу и шли около 5 минут или около того, Гарри снова заговорил. — Где ты нашел таблетки? — спросил он немного дрожащим голосом. Том взглянул на него, прежде чем поменял положение и больше не держал Гарри за руку и не тащил за собой, а просто придерживал, чтобы тот не терял равновесие. — Я украл их с ее стола, когда она отвернулась, — сказал он, и Гарри моргнул, прежде чем снова посмотреть на Тома. — Ты имеешь в виду… ? — Том пожал плечами, как будто не он просто одурачил кого-то, заплатив тем, что он у него же и украл. Гарри мысленно аплодировал Тому за такую быструю реакцию и сохранил этот трюк в глубине своего разума, чтобы тоже использовать потом, когда понадобится. Они продолжали идти, но Гарри понятия не имел, куда они направляются. Когда он спросил, Том посмотрел на него и снова пожал плечами. — Куда-нибудь, где мы сможем поспать, — сказал он. Его синие глаза задержались на губах Гарри, но он не сказал ни слова. Мальчик внезапно вспомнил, что не так давно поцеловал его. Он рассеянно провел пальцами по губам, как будто это могло компенсировать отсутствие давления со стороны Тома на них, но не мог ясно вспомнить, что они чувствовали тогда. Губы Тома не потрескались, поэтому не казались грубыми по сравнению с его собственными, и все же… Он издал удивленный писк, когда перед ними внезапно появился толстый, похожий на кита мужчина с усами, и его рука уже потянулась за пояс за пистолетом. Однако этот человек не нападал на них, а смотрел нетерпеливым взглядом. Том нахмурился. — Чего ты хочешь? — резко спросил он. — Вы бывали в Литтл Уингинге? — спросил их мужчина. Он схватил Тома за руку, но тот оттолкнул его. — Там нет ничего, кроме заражённых, — жестоко отрезал Том. Мужчина уставился на него, но тот пошел дальше, как будто не он только что сказал этому человеку, что вся его семья мертва уже много лет. Ночь наступила быстро, и после того, как они нашли дом, который еще не был заселен, расставив ловушки от людей снаружи, и оставив их вещи в гостиной, Гарри заснул на потрепанной старой кровати, которая скрипела всякий раз, когда он поворачивался. Он не мог проспать больше часа, потому что было еще темно, а снаружи слышались голоса. Тома не было, когда он проснулся, но Гарри в нем сейчас и не нуждался. Он не оставался один в течение нескольких месяцев, и даже если Том был отличной компанией, иногда было приятно не выслушивать постоянно пессимистические или саркастические комментарии. Теплый летний воздух пах чем-то сладким, а улицы были слабо освещены свечами. Гарри пришло в голову, что он никогда не ходил вот так по улицам ночью один. Когда он был еще мальчиком, ему разрешалось выходить из дома одному, только если он шел в дом своего крестного, который жил прямо за углом, или когда выходил поиграть с некоторыми из своих друзей. Это было так здорово, когда ты можешь ходить везде, не беспокоясь и не опасаясь за свою жизнь. Без постоянного напряжения. Он ненавидел города из-за людей, которые там жили, но они также напоминали ему о том, что он потерял. Кого он потерял. Иногда Гарри думал, что мог бы остаться в таком месте с Томом. Попытаться общаться с другими людьми и быть нормальным мальчиком-подростком. Но он не чувствовал себя в безопасности с людьми. Было просто невозможно определить, хороший человек или плохой перед тобой… хотя в последнее время Гарри задавался вопросом, что, например, сделало Братство таким плохим. Они казались влиятельными, и Гарри раньше слышал, как люди шептались о них на улицах. Том так и не объяснил — он просто сказал, что они это чистое зло. Ничего более. Кстати о Томе, Гарри понятия не имел, действительно ли он поцеловал его. Может, он был настолько не в себе, что начал бредить? Наверное, так оно и было — иначе Том бы уже высказался. В конце концов, он был довольно прямолинейным человеком. Рука Гарри все еще пульсировала и адски болела, но, по общему впечатлению, почему-то болела меньше, как будто бинты удерживали все на месте и были своего рода подушкой, а перевязь не давала тревожить ее каждый раз, когда он делал шаг. Ему придется обсудить с Томом, как ему лучше сражаться такой рукой или же ему придется оставаться в тени и стрелять в зомби, пока Том сражается с ними. В конце концов, прицел у Гарри был довольно хорош. Он заметил Тома раньше, чем Том заметил его, тот стоял напротив красивой девушки. Она стояла спиной к стене, и они разговаривали, мужчина опирался рукой о стену рядом с её плечом. Они стояли достаточно близко, чтобы поцеловаться. Гарри резко остановился. И, конечно, было бы логичным, если бы Тому в конечном итоге нравились девушки. Предполагалось, что парням нравятся девушки… но это не успокаивало, потому что в животе Гарри внезапно возникло ужасное чувство, словно внутри него проснулось какое-то уродливое животное. Он просто хотел оттолкнуть девушку и… Но почему? Зачем Гарри хотел обидеть невинную девушку? Он почувствовал, как его брови нахмурились в замешательстве, и он прикусил нижнюю губу. Он чувствовал себя глупо, стоя там, и думал про себя, что должен идти дальше, но не мог двинуться с места. Он хотел увидеть. Если Том хочет другого человека, Гарри должен это знать. Но, к его большому удивлению, девушка что-то сказала, вероятно, о Гарри, и Том оглянулся через плечо. На его лице была очаровательная улыбка, та, которую он использовал во время разговора с девушкой, та, которая, как знал Гарри, могла вызвать у кого угодно слабость в коленях. Включая Гарри.Том оттолкнулся от стены и подошел к Гарри, и тот взглянул на него. Он смутно отметил, что его рука чешется, но он не мог почесать ее. Том сказал, что это нарушит процесс заживления. — Привет, — глупо сказал он, не зная, что еще сказать. — Привет, — ответил Том, слегка ухмыльнувшись. — Я только что разговаривал с Панси, — он указал на девушку, которая прислонилась к стене и бесстыдно пялилась на Тома. — тебе нужна новая одежда, а она… — Моя одежда в порядке, — раздраженно сказал Гарри. Перспектива принять что-то от нее заставила его почувствовать себя униженным. Том с удивлением посмотрел на него. Он, вероятно, не ожидал, что Гарри так на него огрызнется. — Тебя что-то беспокоит? — спросил Том, тоже немного резко. Гарри покачал головой и пытался бороться с необходимостью извиниться. Он все больше и больше терял контроль, да? Гарри дошёл до того, что когда Том всего лишь пытался достать им обоим необходимые припасы, и это было обычным делом, что Том использовал свое обаяние всякий раз, когда мог, но… — Ничего… я не знаю. Можем мы уйти? Пожалуйста? Том нахмурился, но кивнул. Может, он понял, а может, и нет. Просто то, как Том смотрел на Гарри, было слишком интимным, слишком личным, и это заставляло Гарри чувствовать себя неловко. — Хорошо. Переночуем и поедем. — Рука Тома потянулась в попытке прикоснуться к Гарри, но в конце концов он будто одёрнул себя и засунул руки в карманы. Он двинулся с места, и Гарри последовал за ним. Когда он оглянулся через плечо, то увидел, что черноволосая девушка разочарованно смотрит на Тома, и он не мог не почувствовать ликование. И это было совершенно случайно, что уголки его рта поднялись в победоносной улыбке, когда рука Тома коснулась его затылка и опустилась на плечи. Когда они уезжали утром, у Гарри все еще болела рука, он смотрел в окно машины, в то время как мужчина внимательно следил за дорогой. Том был напряжен, будто изо всех сил пытался удержаться от чего-то. Гарри разрывался между наслаждением тишиной и отвращением к ней. Существовали разные типы молчания, которые Гарри быстро научился различать, пожив с Томом. Было уютное молчание, когда им действительно нечего было сказать, злое молчание, когда Гарри боролся с тем, что бы не сказать ничего лишнего и ухудшить ситуацию, в то время как Том полностью игнорировал его; молчание, когда им стоило лишь посмотреть друг другу в глаза, что понять о чем они оба думают… А потом появилось напряженное молчание. Оно было хуже всего. Это случалось редко, поскольку оба всегда высказывали свое мнение, но возникало именно в таких ситуациях, как эта, когда они и не совсем ссорились, но и не чувствовали себя комфортно друг с другом. Что ж… Возможно тут Гарри ошибался. Ибо он сомневался, что Том вообще когда-нибудь может чувствовать себя некомфортно. Дело в том, что до Гарри постепенно доходило, что то, что он чувствовал вчера, была не что иное как ревность, и его собственные чувства к Тому просто сводили его с ума. Он слишком хорошо знал его, видел как сжались его челюсти, чувствовал, как его собственные пальцы барабанили рваный ритм по бедру… Им нечего было сказать друг другу, но сейчас Гарри хотел, чтобы Том просто заговорил. Он хотел знать, понял ли Том, что Гарри ревновал — вероятно, ревновал — и что он думает о поцелуе Гарри — если он не придумал его в своей голове — и знал ли он, что Гарри чувствовал к нему — возможно, чувствовал — но больше всего ему просто хотелось, чтобы они перестали быть такими чертовски странными по отношению друг к другу. До Гарри дошло. Они еще не говорили о предыдущей ссоре, так как Том, скорее всего, просто ещё размышлял об этом, но было такое болезненное подозрение, что… Гарри закрыл глаза и попытался немного поспать. Как только он закрыл глаза, Том посмотрел на него, его глаза снова задержались на губах Гарри, прежде чем снова переключились на дорогу. Когда той ночью они заглушили машину, и Том начал вытаскивать колючую проволоку из багажника, Гарри только проснулся. Он потянулся и внезапно замер, увидев свет где-то вдалеке. Недолго думая, он направился к нему, но как только сделал пару шагов вперед, Том остановил его. Проволока валялась брошенная на земле, и напряжение, возникшее между ними, вернулось. — Куда ты собрался? — спросил Том. Гарри пожал плечами и указал на свет вдали. Это было похоже на палатку, и ему было просто любопытно. — Ты с ума сошёл? — недоверчиво спросил Том. Некоторое время он смотрел на палатку, а затем покачал красивой головой, словно что-то решая. — Нет, Гарри. Мы не можем. Давай просто уедем. — Он уже начал тянуть Гарри в сторону машины, не дожидаясь ответа, но Гарри вырвал свою руку из его хватки. Он раздражённо посмотрел на Тома. — Почему это? — спросил он, и сделал несколько шагов в направлении к свету, словно бросая Тому вызов. Тот последовал за ним. — Нам нужно быть осторожными, или… — Ты опять о Братстве? Том не ответил, но теперь он и сам нахмурился. Гарри фыркнул и некоторое время пристально смотрел ему в глаза, прежде чем нагнуться, схватить одно из их ружей и засунуть его себе за пояс, похлопав по ноге, проверяя на месте ли нож. Том продолжал просто наблюдать за ним, и это нервировало. — Знаешь что? Я думаю, ты просто полон дерьма — резко сказал Гарри. Том посмотрел на него так, будто у него выросла вторая голова, и долго молчал, как будто не мог решить, действительно ли Гарри сейчас серьезен. — Что, прости? — наконец сказал он. — Ты слышал меня. Я думаю, ты слишком остро реагируешь на это Братство. Они нам ничего не сделали. — И Гарри направился к палатке, а Том с мрачным выражением на лице пошёл следом. Это выражение не сулило ничего хорошего, но сейчас Гарри было все равно. Не то чтобы он хотел разозлить Тома — ладно, может, и хотел — но… — Ты сейчас этого не осознаешь, но ты только что сказал одну из самых глупых вещей, которые я когда-либо слышал, Гарри Поттер, — рявкнул Том. Тот продолжал решительно идти вперед. — Гарри, нам нужно вернуться… — ТЫ можешь вернуться. Я хочу посмотреть, есть ли там другие люди. — Гарри остановился и посмотрел Тому в глаза, а затем вздохнул и провел рукой по волосам. Он понимал, что поступает безрассудно. Но после поездки в город ему просто захотелось сделать что-нибудь безрассудное. Увидев Тома с другим человеком, ему просто захотелось расстроить Тома так же сильно, как Том расстроил его, даже если он сделал это ненамеренно. — Ты собираешься убить нас, — наконец решил Том. Бровь Гарри приподнялась, но он ничего не сказал и изо всех сил старался не отставать от Тома, когда тот двинулся вперед. Том не поддался ему — он решил поиграть с их жизнями, пытаясь доказать Гарри свою точку зрения. Он поступал так не в первый раз. После того, как он ушел с Томом, когда ему было всего 12 лет, он не хотел верить, что зомби на самом деле уже больше не люди, и не хотел позволять Тому убивать кого-либо из них, твердо полагая что Том был просто убийцей, а не боролся за свою жизнь. Чтобы доказать свою точку зрения, Том поймал зомби в их багажник и выпустил его — конечно, он не смог бы навредить Гарри, мужчина об этом позаботился, но сам Гарри об этом не знал. Он только стоял там, застывший в шоке, когда та, кто когда-то была чьей-то дочерью, начала нападать на него. Гарри никогда не забудет, как впервые почувствовал кровь на своей коже. Она была горячей, липкой и скользкой, его вырвало и он заплакал, когда Том выстрелил в нее прямо на его глазах. Однако, он так себя повёл не только потому, что девушку убили на его глазах. Это произошло потому, что это был первый раз, когда Гарри осознал, что его родители теперь либо мертвы, либо такие же монстры. Гарри также никогда не забудет, как Том неловко обнял его, будто не знал, как правильно утешать, и пообещал, что всегда будет рядом с ним. Что они выживут вместе. К тому времени, как они вошли в палатку, Гарри понял, почему Том считал Братство опасным. Он забыл как дышать и воздух застрял у него в горле, он едва успел удивиться тому, как каждый раз, когда Том пытается доказать свою точку зрения, это сопровождается образами, которые будут преследовать Гарри всю оставшуюся жизнь. Повсюду валялись трупы. По земле были разбросаны пластиковые стаканчики, и казалось, что все они покончили жизнь самоубийством одновременно. Том что-то пробормотал, но Гарри не обратил на это внимания. Вместо этого он начал продвигаться все дальше и дальше в палатку, почти отчаянно пытаясь найти кого-нибудь живого. Но все они были мертвы. Гарри прошел вперед, и его глаза расширились от понимания. К столбу был прибит крест. В отчаянные времена ложных богов предостаточно. Люди верили самым громким проповедникам в надежде, что они правы. Но иногда и они ошибаются. Взгляд Гарри задержался на кресте. Смертельно ошибаются. Гарри услышал позади себя шум, но лишь пожал плечами, думая, что это Том. Чья-то рука сжала его запястье, и он попытался отбросить ее, чувствуя раздражение по отношению к мужчине. — Том, отпусти м… Его глаза распахнулись, когда он повернул голову. Мертвые люди — которые внезапно вовсе не умерли, а в руках у них были пистолеты и… Неужели они действительно попали в засаду? Гарри в шоке уставился на Тома, чьи руки были заложены за спину. Во рту у него был кляп, и его глаза злобно смотрели прямо в глаза Гарри. Мальчик подумал, что он сейчас сказал бы что-то вроде — я же тебе говорил — если бы эта ситуация не была такой что ну, пиздец. И даже если бы Том только планировал доказать свою правоту Гарри, он, вероятно, рассчитывал на одного или максимум трех мужчин в палатке, распивающих алкоголь и слишком пьяных, чтобы что-то сделать. Если бы Том предвидел это, он бы бросил Гарри в машину в тот же момент, когда он только подумал о том, чтобы пойти проверить палатку. Гарри закричал от боли, когда его запястья так же заломали за спину. Он видел, как Том сопротивляется, но их просто вытолкнули вперед. Если бы Гарри был героем какого-либо рассказа, его бы мало позабавило то, как идут его дела, и он собирался бы надрать автору задницу за то, что он написал ему такой кусок дерьма, зовущейся его жизнью. Рука Гарри была болезненно вывернута за спину, руку на перевязи придерживал высокий мужчина, и только недавно с его глаз сняли повязку. Его очки были конфискованы давным-давно вместе с остальным оружием, которое у них было при себе, но они не могли отойти очень далеко. Он считал свои шаги и тщательно запоминал, в каком направлении они идут, поэтому им не стоило заморачиваться с повязками на глазах, но Гарри решил, что тогда ситуация не была бы такой драматичной (почти театральной в своем собственном сюрреализме) без их использования. Гарри слегка споткнулся, когда его толкнули вперед, и уставился в затылок Тома, словно желая, чтобы тот нашел способ вытащить их, потому что его собственный разум, похоже, не хотел придумывать ничего, кроме как паниковать. Казалось, что драматизм этой ситуации — Братство, напомнил он себе, это не могли быть кто-то еще, кроме Братства, — подействовал и на него. Он не узнавал эту местность, но знал, что сможет найти обратный путь. В конце концов, это было одной из первых вещей, которым Том его научил — всегда точно помнить, сколько шагов он сделал и в каком направлении, чтобы найти обратный путь. Он был уверен, что Том бы очень гордился им, скажи он ему, что они прошли 297 шагов на восток. Из-за масок на него смотрели глаза. Единственными источниками света были костры перед палатками, и Гарри чувствовал их жар на обнаженных руках. Когда его заставили встать на колени, он чуть не упал, в некоторой степени благодарный за то, что может дать отдых своим ноющим ногам. Когда он снова присмотрелся, то оказался лицом к лицу с единственным мужчиной, который был без плаща — перед ним стоял мужчина средних лет со светлыми волосами. Он отметил, что Том был вынужден остаться стоять, а на лице блондина было выражение плохо скрываемой ярости. — Меня зовут Геллерт Гриндельвальд, — сказал он дрожащим голосом и с сильным немецким акцентом, который невозможно не заметить, — и вы хладнокровно убили двух моих людей. Гарри переводил взгляд с Тома на Геллерта, во рту из-за кляпа пересохло. Мужчины, напавшие на эту женщину неделю назад, тоже были в плащах. Внезапно его осенило, насколько ужасна была ситуация, в которой они оказались: Братство заметило их приближение и устроило засаду, чтобы поквитаться. — Ты выстрелил одному из них в плечо, избил его и выстрелил в голову. — Том не выглядел впечатленным. Его синие глаза сверлили холодные глаза Геллерта, но он даже не попытался сказать что-нибудь. Геллерт продолжал смотреть на него. — Он был моим сыном. Глаза Гарри расширились, пока он продолжал говорить, слишком хорошо осознавая, что происходит. Они убили не тех людей. И теперь они собирались заплатить за это. — Ему было всего 16 лет. — Геллерт резко вдохнул, на мгновение отвернувшись, будто изо всех сил пытался сдержаться, а затем снова повернулся к Тому. Он ударил его по лицу, и его голова резко дернулась влево, а Гарри издал протестующий звук из-за кляпа. Он изо всех сил пытался встать, но холодные руки удерживали его, заставляя смотреть. Том по-прежнему не издавал звуков и не пытался отодвинуться, а просто глубоко дышал через нос. Он медленно повернул голову и посмотрел Геллерту прямо в глаза. Почти обещая взглядом, что он скоро присоединится к любимому сыну. — Он так и не вернулся с охоты. Господь упокоит его душу. Том по-прежнему ничего не пытался сказать, и это раздражало Геллерта. Гарри мог прочитать это на языке его тела, и когда тот повернулся к нему, он не испугался. Тот схватил мальчика за волосы и заставил его запрокинуть голову назад, обнажив горло. На мгновение Гарри подумал, что он собирается перерезать его, но Гриндевальд лишь молча изучал его лицо. — Он был таким же юным, как и этот мальчик, — сказал он, как будто пытался разглядеть своего сына в глазах Гарри. Он провел пальцами по длинной шее подростка, гладя ее. Гарри попытался отодвинуть голову, но безуспешно. — А ты симпатичный молодой человек, не так ли? Он твой брат? Геллерт снова повернулся к Тому. Он сжал его кляп, и Том издал приглушенный звук, наконец пытаясь вырваться из своих оков. Он вынул кляп, и Гарри посмотрел мужчине прямо в глаза. Он практически чувствовал, как кровь приливает к ушам, а его лицо темнеет. — Моя семья мертва, — сказал он холодным тоном и его голос задрожал от гнева. Мгновение глаза мужчины просто смотрели в глаза Гарри, и тот не видел в их выражении ничего хорошего. Он будто прогнил до глубины души. Не волнуйся, — ответил Геллерт, словно хотел его утешить. У Тома перехватило дыхание, он был похож на разъяренное животное. — Мы покажем тебе, что такое религия. — Все еще держа Гарри за голову, он толкнул его вниз, пока его лоб не уткнулся в грязь. Гарри позволил ему это, не потому, что боялся его, а потому, что на этот раз он знал, что сопротивляясь только усугубит ситуацию. — Приведем тебя к Богу и наставим на верный путь.
Гарри не мог видеть его лица, но он почему-то знал, что Геллерт смотрит на Тома, когда разговаривает с Гарри. Каким-то образом он понял, что именно это вызывает его реакцию.
Хватка усилилась до такой степени, что стало больно, а затем он снова приподнял голову мальчика. Том яростно боролся в объятиях человека, который его держал, его глаза смотрели прямо на Гарри. Они переглянулись, но на этот раз Гарри не мог понять, что за выражение было в его глазах. Обычно он всегда мог прочитать Тома, он научился этому на протяжении многих лет.
Гарри поднялся на ноги и закричал из-за кляпа, который вставили обратно, звуки стали громче, когда Геллерт снова повернулся к Тому. Он схватил его за подбородок, полностью игнорируя подростка.
— Что до тебя, Томас Риддл… — в глазах Тома мелькнуло удивление, и Геллерт издал холодный смешок, увидев его реакцию. — Да, мы знаем, кто ты. Ты убиваешь их — тех, кто вернулся, дабы служить нам ради общего блага, не смотря на то, что сам тайно один из них. Из тех, кого Бог послал для исполнения своей воли, предоставив нам шанс очистить кровь наших отцов. И когда настанет тот самый день, он заберет их обратно. Мир и чистота будут править этой вселенной. Навсегда! — он повернулся к мужчинам позади Гарри. — Аминь!
— Аминь! — повторяли они, словно попугаи, будто постоянно в этом практиковались. Глаза Геллерта загорелись от чистого ощущения силы, которое он, вероятно, почувствовал, и он снова повернулся к Тому. Он вытащил кляп.
— Что ты можешь сказать в свое оправдание, грешник? — спросил он. Том поднял голову и плюнул ему в лицо — Гарри дернулся. И подумать только, ведь он ожидал, что Том просто подчинится этому человеку… Гарри понял, что испытывает смесь гордости и раздражения, потому что Том оказался таким же безрассудным, но впервые за все время показал это.
И это доказывало, как сильно Том ненавидел человека перед ним.
— На хуй тебя и твоего Бога.
Геллерт только рассмеялся и небрежно вытер слюну с лица.
— Ну, ты сможешь сказать ему это лично. Так как в скором времени ты с ним встретишься. — Он указал мужчинам, чтобы те забрали Тома, а Гарри немного подтолкнул, и тот был вынужден последовать за ним. Том посмотрел на него через плечо, и Гарри встретился с ним взглядом.
Гарри знал, что сейчас ему ничего не угрожает, но не Тому. Отнюдь нет.