Глава 3
Мара со мной так и не заговорила. Она избегала меня все прошедшие дни, лишь искоса посматривая в мою сторону, уничтожая отчужденным взглядом.
Мадам Крот не было до самого вечера и за порядком до отбоя следила Анна. Она не знала об инциденте у стены с восточной стороны особняка, либо просто молчала.
За ужином я сидела в полном одиночестве. Мара демонстративно пересела в дальний угол у окна и только лишь раз равнодушно посмотрела в мою сторону. От обиды сердце щемило и к горлу подкатывал ком. В носу щипало и мои ноздри расширялись, не давая проронить слезу. Я невероятно сильно хотела найти возможность поговорить с ней, но что я ей скажу? Как объясню тот случай? Это глупо, она не будет меня слушать, но все же стоило рискнуть.
Кристина, Изабель и Мария с неохотой доедали жижу с овощами и скромным кусочком мяса на другом конце стола. Они постоянно перешептывались, изредка нервозно бросая взгляды в мою сторону. Их испепеляющее лицезрение было наполнено страхом. Они чувствовали угрозу от меня. И теперь я начала бояться саму себя.
Приступы неконтролируемой агрессии больше не нападали на меня, нахлынула глубокая апатия. Голова раскалывалась от давящей боли. Аппетит отбило напрочь, и я елозила ложкой по тарелке, черпая, а затем выливая суп обратно. Я рылась в голове в поисках ответов, но ощущала лишь подавленность от нехватки сил.
***
— Мара, стой! — я выкрикнула её имя, когда мы поднимались по лестнице в сторону спален. В ответ меня огорошило её молчание. Она услышала, но не обернулась. — Прошу тебя, остановись, дай мне всё тебе объяснить!
Я догнала подругу и схватила её за рукав серого платья. Она развернулась и посмотрела на меня настолько холодным взглядом, что мои руки покрылись мурашками. Её глаза говорили за неё. Скулы девушки сжались от обиды. Я не успела вымолвить ни слова, только сделала глубокий вдох, чтобы сказать Маре о том, как я сожалею о содеянном. Я готова была признать свою вину и рассказать ей все то, что так давно скрывала. Но она вырвалась, развернулась на каблуках и спешно продолжила путь по коридору.
— Нам нужно поговорить! Ты ничего не знаешь, Мара! Я хочу лишь сказать, что...
Она на миг остановилась и напрягая плечи развернулась ко мне лицом:
— Ты чудовище. Как ты могла? Значит все слухи о тебе – правда? Ты психически не здорова. После твоей выходки я... Я такого не ожидала от тебя.
— Ты не понимаешь! Я абсолютно здорова. Все, что было в детстве... Они заслужили. Ты не знала, что было здесь, ты не знаешь, что они делали со мной. Тебя не было, как ты можешь судить меня? — спешно перебила её, не давая договорить.
10 лет назад
Я училась играть на рояле. Примитивная детская песенка выходила из четырех нот, и я была горда собой. Кристина подкралась незаметно и, замахнувшись, резко закрыла клап, зажав мои пальцы между клавишами. Я громко завизжала, моля отпустить. Кристина надавила еще сильнее и пальцы начали синеть. Я вырывалась, кричала, но ничего не могла сделать. Как бы я ненавидела мадам Крот, та поспела в нужный момент, схватила Кристину за волосы и потащила в комнату провинившихся.
Они поджидали меня везде. Изрезанная форма, испорченные учебники и тетради, избиения, наполненный рот грязи из луж. Они делали это незаметно, но никогда не выходили сухими из воды.
— Ты ничего не знаешь. Дай мне только поговорить с тобой, ты должна знать, чтобы понять меня!
— Я думала ты не такая, как они все... Но оказалось, что ты ничем не отличаешься. — Мара кивнула в сторону спальни — Последнее, что я ожидала от тебя, это то, что ты попытаешься убить кого-то! Сколько в тебе ненависти? Я знала, что с тобой нужно быть осторожнее. В тихом омуте всегда водятся черти. — Наморщив лоб она опустила глаза и ускорила свой шаг.
Я вспомнила слова Лины, которые она произносила всегда у меня за спиной и меня прошиб пот.
— Что ты такое говоришь? Зачем ты рушишь нашу дружбу? — я осторожно приблизилась к Маре, боясь её спугнуть, как ранимую пташку. Но она шарахнулась в сторону, покачала головой и открывая дверь спальни выдала встревоженным голосом:
— Я ошиблась в тебе. Нужно было поверить девочкам. Я думала, что это всего-лишь слухи. Как же я ошибалась. — Мара захлопнула перед моим носом дверь, не давая мне зайти одновременно с ней. Её последние сказанные мне слова выжгли в моём сердце огромную дыру. Она не хотела меня слушать, а понять тем более.
— Да пошла ты к дьяволу, Мара. — шепотом произнесла я. Скулы свело от злости и обиды одновременно.
Я всегда наивно полагала, что дружбу, пронесенную сквозь года, невозможно разрушить, но, похоже, наша судьба распорядилась иначе. Так и знала, что все рано или поздно закончится.
Когда Мару только поместили в Дом Сирот, первое время она была частью дружеского союза с Кристиной, Изабель и Марией. Девушки приняли новенькую в свою компанию, но потом между ними произошел конфликт, из-за которого Мара отбилась от стайки и начала активно искать себе новых друзей. В том числе была и я, но изначально она казалась мне заносчивой из-за её взбалмошного характера. Только спустя время я рассмотрела в ней нечто большее, что связало нас с ней нитями дружбы.
О том конфликте с бывшими подругами она мне никогда не рассказывала, но и негатива в их сторону не проявляла.
Однажды, Кристина устроила грандиозный скандал из-за энциклопедии про животных. Книгу привезли из города и поместили в стеллаж библиотеки. Раньше появление новых книг для нас было равно празднику.
Тут же выстроилась огромная очередь желающих её прочитать. Все мечтали тщательно рассмотреть красочные картинки и узнать новую познавательную информацию. Когда моя очередь наступила, с этим не могла свыкнуться только Кристина.
В тот день, когда мне досталась долгожданная новинка, я таскала её практически везде, упиваясь новыми и интересными фактами о животных. Но во время прогулки, Кристина, пытаясь выхватить книгу из рук, толкнула меня. Я рухнула в лужу, больно ударившись спиной об землю. Она пнула меня, окунула лицом в грязь и выхватила испачкавшуюся энциклопедию, обтерла её подолом платья и исчезла за углом особняка.
Кристину наказали, отлупив ремнём по рукам в комнате провинившихся. Она вернулась в спальню с перебинтованными руками, бросив на меня взгляд, который говорил: «Я уничтожу тебя».
***
Сквозь сон я услышала колокольный звон. Приоткрыв глаза, увидела, что за окном ночь давно отступила, и небо переливалось всеми оттенками серого.
Вчера во время отбоя, не успев даже моргнуть, я мгновенно провалилась в сон и проспала до самого подъема. Всю ночь я видела перед собой только черную пелену, никаких снов, лишь пустоту. Однако, чувствовала себя отвратительно, несмотря на бодрость. Тяжесть в груди становилась еще более грузной. Будто могильные черви проели мозг до дыр от мыслей и догадок. Внутри меня разрасталось отвращение к самой себе. Я протёрла глаза кулаками и глубоко зевнула. Впервые я так крепко спала, несмотря на непрекращающуюся со вчерашнего дня пульсацию в голове. Странно.
Истошный рёв из коридора окатил еще сонных воспитанниц. Многие лежали на кушетках, укрывшись с головой пуховым одеялом, досыпая последние минуты перед новым днем. Некоторые лениво потягивались, пытаясь оживиться после крепкого сна. Но этот адский визг мгновенно ободрил всех, даже тех, кто до последнего не желал вылезать из теплых кроватей.
Не успев переодеться, воспитанницы в белых хлопковых сорочках до пола ринулись в панике. Распахнув дверь спальни, мы увидели ошарашенную мадам Крот с трясущимся от страха подбородком. Колокол выпал из рук и укатился вдоль по коридору, продолжая издавать редкий звон. Особняк наполнился отчаянными криками. Кто-то начал душераздирающе визжать, кто-то сухо прожигал взглядом пол. Изабель, увидев то, что находилось на полу, начала рвать на себе взлохмаченные волосы и вопить.
На полу, истекающая свежей алой кровью лежала Кристина. Её руки от плеча до запястья были изрезаны рваными ранами. Шею украшал ровный порез, из которого сочилась багровая вязкая жидкость. Глаза были широко раскрыты и пронизаны жутким страхом. Я даже на секунду бросила взгляд в потолок, чтобы увидеть то, что так сосредоточенно осматривала мертвая девушка.
— Всем отойти, быстро!!! — скомандовала Крот, в панике хватаясь за голову. — Анна-а-а! Все сюда, немедленно!
С лестницы послышался торопливый топот. Все прислужники Дома Сирот вынырнули из-за угла, услышав громкий гул со второго этажа.
— Это Кристина? Бедная девочка! Это точно самоубийство...
— Она была не в себе в последнее время...
— Что же делать, что же делать?
Суматошное бормотание расходилось по коридору эхом. Мадам Крот стояла, как вкопанная и тяжело дышала, потирая виски. Набрав в легкие побольше воздуха, она отрывистым голосом выпалила:
— Всем разойтись! Быстро собрались на завтрак, мы разберёмся. Быстро, я сказала!
Толпа зевак продолжала пристально наблюдать за бездыханным телом Кристины, будто надеясь, что она сейчас также, как и остальные последует приказу мадам Крот.
Суета окатила воспитанниц и пространство тут же наполнилось слезами, тяжелыми вздохами и бурными обсуждениями. Девушки начали строить глупые и бессвязные догадки загадочной смерти. Спальня превратилась в детективный отдел. Мария скатилась по стене на пол. Закрыв лицо руками, она продолжала часто всхлипывать, содрогаясь всем телом.
Я неподвижно сидела на кушетке, будто в трансе, пока не увидела, как рыжая копна волос размеренно направилась в мою сторону. Мара нависла надо мной, скривила губы и прошептала уничтожающим, как некогда прежде, голосом.
— Это ты, да?
Она сошла с ума. Я ошарашено обвела её лицо взглядом и оцепенела. Паника внутри меня от сказанных слов разрасталась с невероятной быстротой. Я одновременно ликовала и впала в ступор. Ужас пробирался под ночную рубашку.
— Я, конечно, не ангел, Мара, но точно не убийца. — яростно прошипела я и продолжила неотрывно вглядываться в ее зеленые глаза.
Мы были, как огонь и вода, настолько разные темпераментом, что никогда бы никто и не подумал о тесных дружеских отношениях между нами. Мара была взрывная, бойкая и нетерпеливая. К ней тянулись и она всегда отвечала взаимностью. Но её беспочвенные обвинения стерли из моей памяти все моменты нашей долголетней дружбы и оставили в глубине души только глубокое разочарование. Человеческая гниль, дай хоть малейший шанс выползти ей наружу, и она с удовольствием сделает это.
Я уперлась взглядом на закрытую дверь спальни, из-под которой доносился железный запах свежей крови.
«Так ей и надо.» пронесся эхом чужой хриплый голос в моей голове. Это был мой голос.
***
Расследование длилось недолго. Такие случаи были не редкостью в нашем затхлом особняке. Всего-то очередная мертвая девушка, которая не выдержала гнёта этих стен. Но Кристина была не из слабых. Она была лидером и последней, кто окончил бы свою жизнь самоубийством.
Накрытые белой простыней тела увозили с территории приюта. Если бы мертвых хоронили прямо здесь, мы были бы владельцами личного кладбища. Никому не известно, что потом делали с телом. Занималась этим священным делом Лидия. В качестве медицинского работника, только она имела право исследовать подобные случаи и выносить свой вердикт.
— Самоубийство.
От сердца отлегло. В ночь её смерти я спала, как убитая и мне не было дела до кровавой резни, несмотря на сомнительные догадки Мары. Это сделала не я, и я в этом была твердо уверенна. А эти голоса всего лишь самовнушение на почве страха. Страх, так ведь?
***
Тишина во время контрольной по физике в классе была гнетущей. За окном пронзительно запевали свою песню вороны. Они здесь были повсюду, охраняя особняк, будто это были переродившиеся души мертвых девушек, запертые здесь на века. Листья деревьев шелестели под натиском холодного ветра. Жара спала, осень была на пороге. У осени даже запах был другой, и я ощущала его с каждым днем все больше и больше. Промозглый, сырой. Запах умирающей листвы. Резкая смена погоды удручала, и настроение от этого с каждым днем ухудшалось. Теперь прогулки будут короче, а ночи холоднее.
Дверь со скрипом отворилась и Анна, стараясь негромко стучать каблуками, почти на цыпочках вошла в класс. Она осторожно подошла ко мне и изящными пальцами дотронулась до моего плеча.
— Мадам Крот, можно Исрафель на минуту? — вполголоса обратилась она, чтобы не отвлекать корпевших над заданиями.
Крот в ответ лишь качнула головой, давая положительный ответ.
Опасения и трепет в груди охватил меня, и сердце издало мощный удар, набирая обороты. Зачем я ей понадобилась прямо во время урока?
«Я не виновата» — мысленно прошептала я, лишь легко двигая губами. Анна подцепила меня ногтями за подмышку и слегка подтолкнула к выходу.
— Вещи можешь оставить здесь. — сухо добавила она.
Мы спускались по узкой винтовой лестнице, в унисон отстукивая подошвами туфель по бурому паркету. Анна молчала весь путь до её кабинета, а я, чтобы хоть как-то успокоить нарастающую тревогу внимательно осматривала бездушные уголки Дома Сирот, будто впервые здесь очутилась.
Анна приоткрыла резную деревянную дверь, и взмахом руки предложила войти. Кабинет был изящным, таким же, как и Анна. Стены были покрашены в глубокий бордовый оттенок, а их украшали картины, на которых были изображены потрясающие пейзажи: скалистый берег, зеленые леса, раскидистое ржаное поле. Я не могла оторвать от них взгляда и пристально рассматривала, восхищаясь живописностью.
В углу стоял невысокий фиолетовый торшер. Его обвивал абажур с белой бахромой, а рядом располагался уютный мягкий диван. Он был похож на те, что стояли в комнате отдыха, но намного изысканнее. Посреди кабинета стоял стол из массива дуба, покрытый гладким слоем лака. Анна присела за свое рабочее место, филигранно расправляя под собой серую юбку.
— Присаживайся, вот сюда... — женщина указала на стул, находившийся на противоположной стороне рабочего стола, идеально вписывающийся в интерьер этого кабинета.
— О чем вы хотели поговорить со мной? — я насупилась, прикусывая нижнюю губу и уткнулась взглядом в расписной ковер.
— Мы допрашиваем каждую. Нам необходимо знать, что случилось той ночью.
— Но Лидия уже вынесла вердикт, дело закрыто, так ведь?
— Да, но мы хотим знать подробности. Вы не были близки с Кристиной, верно? Вы не дружили с самого детства. — Анна пристально посмотрела на меня равнодушным выражением лица, ожидая ответ. Не дружили... Как деликатно сказано.
— У нас с ней были не самые теплые отношения. Мы не общались, и я ничего не знаю. Вряд ли я принесу вам пользу, допросите лучше Изабель или Марию, они расскажут вам намного больше. — отрезала я, надеясь, что она услышит и последует моему совету.
С каждой секундой этот уютный кабинет будто сжимал меня, намереваясь расплющить, как назойливую муху на стене.
— Я поняла тебя. Но дело в том... Я позвала тебя не только за тем, чтобы узнать про Кристину. Рейвен, дело в том, что я в курсе о том случае во время прогулки. Мне доложили. — Анна не отводила от меня глаз, постукивая ногтями по деревянному столу. — И молись богу, чтобы уважаемая мадам Крот об этом не узнала. Я не переношу жестокость, а Лидия вряд ли горит желанием снова залечивать ссадины от кнута и возиться с вами. — Она наконец отвернулась от меня, разглядывая свои тонкие пальцы.
Пульс резко участился. Дыхание стало прерывистым. Кто доложил ей? Я старалась унять дрожащий голос, но из-за этого, мой вопрос прозвучал слишком жалко.
— Кто рассказал вам? — спросила я, покачивая ногой от нервного напряжения, ожидая услышать любой вариант ответа, но только не этот.
— Думаю, тебе этот ответ не понравится.
— Нет, скажите же мне! Это Изабель или Мария, да? — я пристально всматривалась в лицо Анны. Несмотря на то, что я знала ответ, я хотела, чтобы он был неверным.
— Нет, не они. Обещай, что ты не будешь...
— Обещаю. — выкрикнула я от нетерпения.
Анна глубоко вздохнула, будто набиралась смелости ответить.
— Нам рассказала Мара. Только пообещай, что не будешь вступать с ней в конфликт и устраивать скандал. Иначе, ты знаешь исход. Не стоит тебе напоминать о том, что...
Я не слышала того, что говорила Анна. Глаза округлились от шока, к горлу подкатил громадный ком, из-за которого я не смогла даже проглотить слюну. Я обхватила лицо ладонями и зажала пальцами глаза, чтобы защитить себя от пульсирующей боли в висках.
— Не может быть. Нет, это не Мара. Вы врете, да? — Анна лишь отрицательно покачала головой. — Я была не в себе, не знаю, что со мной происходило в тот момент. Я плохо спала той ночью, а тут Кристина, она хотела... — тут же решив ей всё рассказать о том случае, женщина, недослушав перебила меня:
— Я не хочу знать подробности. Такое поведение недопустимо! — Анна начала повышать голос, будто в ней разгорался костёр. — Мы воспитываем из вас прилежных и послушных девушек. Несмотря на ваше прошлое, мы хотим обеспечить вам успешное будущее в обществе. Но ты хоть на долю представляешь, что будет с мадам Крот, если та узнает о том, что ты совершила? — Анна наклонилась ко мне ближе, оперившись на предплечья и прошептала:
— Сегодня нашли мертвую Кристину, что будет завтра? В Доме Сирот и так полный бардак! Вы неконтролируемы, я не могу уследить за каждым, Рейвен.
— Клянусь вам, я не причастна! Я не трогала ее. Да, между нами были не самые теплые отношения, но я бы никогда не сделала подобное. — я пыталась убедить Анну в своей непричастности, но она лишь цокнула и устремила взгляд в пол.
— Ты свободна... — но тут женщину будто озарила молния и она огорошила меня своим вопросом. — Ах да, Рейвен, хотела у тебя кое-что уточнить... Ты ведь принимаешь таблетки?
— Непременно. — соврала я, делая более убедительное выражение лица, чтобы мой обман не раскрылся.
Встав со стула, я пересекла кабинет, и моя ладонь легла на дверную ручку. Я потянула её вниз, чтобы наконец покинуть кабинет, но тут же Анна гордо поднялась, и холодно произнесла:
— Точно? А как ты объяснишь это? — женщина подняла над головой небольшой лабораторный пакет, где лежала белая таблетка. — Мы нашли это у тебя под кроватью, когда изучали спальное место Кристины после ее смерти. Еще одна выходка и мадам Крот обо всем узнает. Боюсь тогда тебе понадобятся эти таблетки в тройной дозе! — Анна вышла из себя и, словно раскатистый гром, крикнула вслед:
— Вон отсюда!
В тройной дозе...
Слёзы хлынули из глаз, не выдержав сопротивления, и я немедленно вырвалась из кабинета. Они всё узнают. Закралась мысль о том, что возможно мне не стоит отказываться от принятия таблеток и вернуться к своей «прошлой жизни».
***
Мне пришлось спешно дописывать контрольную. Я осталась наедине с мадам Крот, которая проверяла тетради. Она, присвистывая своим тяжелым дыханием, мерзко хлебала свой любимый сладкий чай. Эти звуки невыносимо резали слух, что выводило меня из себя. От злости я, скрежета зубами, сжимала в кулаке карандаш так сильно, что вскоре послышался хруст дерева. Крот была настолько увлечена своей работой, что даже не заметила, как вторая половинка карандаша стукнулась об пол и укатилась под парту. Я прижала подушечку пальца к оставшейся острой половине, пытаясь причинить себе боль. Мягкая, пронизывающая каждую клетку боль иногда успокаивала меня.
Я пыталась восстановить участившееся дыхание, чтобы угомонить свой внутренний разгорающийся пыл. Внезапно я решила подхватить дыхание мадам Крот, начав дышать с ней в унисон. Такая глупая затея помогала мне хоть как-то отвлечься, а заодно приглушить её гадкие причмокивания.
— Я закончила.
Она поленилась даже поднять голову. Уткнувшись в работы, молча похлопала по парте, указывая на место, куда я обязана была положить свои выполненные задания.
— Свободна. — она указала толстым пальцем на дверь, призывая меня скорее покинуть класс.
Тишина оглушала особняк. Правда с первого этажа еле-еле доносились звуки рояля. Кто-то все-таки остался в комнате отдыха и неуверенно оттачивал «Лунную сонату» Бетховена. Остальные отправились на прогулку, несмотря на пронизывающий ветер приближающейся осени.
Я шла вдоль по коридору мимо библиотеки. Дверь была распахнута настежь, и я осторожно заглянула. Хотела убедиться в том, что буду находиться здесь в полном одиночестве. Сейчас только оно меня спасало. Мне было необходимо все обдумать, успокоиться. Слишком много событий произошло за последнее время.
Я по привычке начала исследовать книжные стеллажи вдоль и поперек, хотя знала здесь все наизусть. Вдохнув слабый запах ванили от старых фолиантов, я схватила первую попавшуюся книгу и по пути к столу начала изучать её обложку. Что-то о путешествиях Гуливера. Не успев прочитать, я прислушалась.
Покой в библиотеке нарушил заливистый смех, я выглянула в приоткрытое окно и увидела ту самую рыжую копну волос, сидевшую на скамейке рядом с Изабель. Мара утешала поникшую девушку, гладя её по спине. Они увлечённо разговаривали о чем-то, будто уже давно были близкими подругами. Но ведь так и было до меня? Порывистый ветер окутал моё лицо также, как и ненависть мучительно окутало моё тело. Она предала меня.
Я со всей силы захлопнула створку и со всей силы отшвырнула книгу в стену, задев небольшое зеркало, которое покачнувшись, резко сорвалось со стены и полетело вниз. Оно вдребезги разбилось о старый, вздувшийся по углам от влаги паркет.
— Будь ты проклята, Мара! Будь проклята!!! — сквозь зубы прошипела я и обвила руками голову, уткнувшись лицом в колени.
Ненависть, гнев, страх. Слёзы отчаянно потекли водопадом из глаз. Я жаждала мести, но самое большое чувство ненависти было к себе.
Что я натворила?
Я сидела в позе эмбриона целую вечность. Размышляя о каждой минуте сегодняшнего дня, я будто по запутанным лабиринтам Фавна, отчаянно искала выход.
Смерть Кристины, предательство Мары, разговор с Анной... Что она хотела от меня? Почему я не видела других допрашиваемых девушек в её кабинете? Она знает о таблетках. О чём еще ей известно?
«... понадобятся эти таблетки в тройной дозе...в тройной дозе»
Что это за чертовы таблетки? Успокоительные? Я сумасшедшая. Меня все боятся. И всегда боялись... Сумасшедшая, сумасшедшая...
Мне хотелось вернуть время вспять, либо упасть в постель и больше никогда не просыпаться. Адская душевная боль окунула меня в свой кипящий котёл. В глазах потемнело от головокружения, и я ощутила разрастающуюся ненависть. Приступ агрессии начал окутывать меня от кончиков пальцев, почему-то горели ладони, будто их обжигало пламя. Как вдруг его распространение по всему телу нарушил глухой стук.
Тук-тук-тук
Я резко обернулась в сторону окна и удивленно посмотрела на существо, которое яростно настукивало темп своим большим клювом по стеклу.
Тук-тук-тук
Огромный черный ворон восседал на карнизе с внешней стороны окна и продолжал стучаться, будто хотел что-то сказать мне. Он неотрывно смотрел на меня, засеменив на месте своими крупными лапами. Я подошла ближе и отворила створку.
— Ну и что тебе здесь нужно? — я спросила у него так, будто ожидала, что он сейчас объяснит причину своего визита. Но ворон лишь оглушительно гаркнул в ответ, а затем приблизился ко мне и ущипнул меня своим клювом за руку.
— Ай, больно! – я приложила руку к укусу и отшатнулась назад.
Птица снова удивленно посмотрела на меня, опустила голову вниз, будто кланяясь, распахнула свои величественные чёрные крылья и унеслась сквозь порывы ветра прочь.
Я затворила окно на засов и неторопливо направилась в сторону выхода, разглядывая хаос, созданный мной на полу. Отслужившая свой срок книга потрепалась еще больше. Корешок отвалился сверху, а на пожелтевших страницах появились жуткие заломы. Я боялась тронуть её, будто она была, как хрупкие и чувствительные крылья бабочки.
Аккуратно подняв томик, я осмотрела разбившееся на осколки зеркало. Опустившись на корточки и взяв осколок в руку, я украдкой посмотрела сквозь отражение, ожидая увидеть заплаканные опухшие глаза с полопавшимися сосудами. Но они были далеко не такими.
На мгновение белки глаз окутала черная, как смоль завеса и я испуганно вскрикнув отбросила осколок подальше, больно порезавшись ладонью об острый край. Эти дьявольские глаза я видела уже не впервые.