Глава 3: "Цена выживания"
Ваня проснулся ещё до рассвета. Тусклый свет уличного фонаря пробивался сквозь щели старых занавесок. Мать кашляла в соседней комнате, а Т/И, вероятно, всё ещё спала в своей больничной палате на девятом этаже.
Его день начинался одинаково — быстрый умывальник холодной водой, вчерашний хлеб на завтрак и рюкзак, забитый инструментами для подработок. В семнадцать лет он уже успел попробовать себя в самых разных ролях: курьер, помощник на складе, мойщик окон в торговом центре и даже грузчик на овощной базе. Никто не хотел брать его официально, ведь до восемнадцатилетия оставался ещё целый год. А с неофициальными работами всегда одна и та же история — деньги либо платили копейками, либо не платили вовсе.
Но Ваня не мог позволить себе роскошь выбирать. Лечение Т/И и уход за матерью требовали денег, а долговая яма с каждым днём становилась глубже.
---
— "Эй, парень, осторожнее с коробками!" — рявкнул старший кладовщик, когда Ваня споткнулся, таща на плечах ящик с замороженной рыбой.
Холод пробирал до костей, руки дрожали, но он продолжал. Час за часом. Спина болела, ноги гудели, а голодный желудок словно сжимался в кулак. За этот день ему пообещали заплатить полторы тысячи. Много ли это? Для кого-то — деньги на обед в кафе. Для Вани — билет к ещё одному дню лечения для сестры.
Но в конце смены начальник махнул рукой:
— "Приходи завтра, сегодня касса пустая."
И Ваня ушёл. Без зарплаты, без сил и с пустым рюкзаком.
---
Вечером он встретился с Мией в центре города. Возле небольших магазинчиков витали тёплые запахи свежей выпечки и жареного мяса. Запахи, которые заставляли желудок Вани сжиматься от голода ещё сильнее.
Они стояли под жёлтым светом фонаря, лица у обоих уставшие, одежда — потрёпанная и грязная.
— "Сколько у тебя?" — спросила Мия, доставая из кармана несколько смятых купюр.
Ваня вытащил из рюкзака свои деньги и пересчитал их дрожащими пальцами.
— "Слишком мало…" — еле слышно проговорил он, опуская голову.
— "У меня тоже не густо. Всего тысяча." — тихо сказала Мия, глядя на свои деньги, как на крошки надежды.
Ваня стиснул зубы и вскинул голову.
— "Да с такими темпами я запрещёнкой заниматься буду!" — внезапно выкрикнул он, но тут же почувствовал ладонь Мии на своём рту.
— "Ты нормальный вообще?!" — зло зашептала она, впиваясь в него взглядом. — "Ты понимаешь, если тебя поймают, тебя сразу посадят? Ради кого тогда Т/И будет жить? Ради кого, Ваня?!"
Он замолчал, и на мгновение между ними повисла тишина. Ваня отступил на шаг и опёрся о холодную стену здания.
— "Я просто… я просто не знаю, что ещё делать, Мия. Я работаю каждый день, я не сплю ночами, я таскаю эти чёртовы коробки, мою полы, разношу заказы… но это ничего не меняет. Ничего."
Мия глубоко вздохнула, сунула деньги в карман и подошла к нему.
— "Ты делаешь всё, что можешь. Понимаешь? Всё. И ты не имеешь права сдаваться. Потому что, если ты сломаешься, всё рухнет. Она держится на тебе, Ваня. И я тоже."
Ваня кивнул, проводя рукой по лицу, пытаясь стереть усталость вместе со слезами, которые он давно не позволял себе проливать.
— "А ты? Как ты держишься? Ведь тебе тоже нелегко."
Мия усмехнулась, горько и безрадостно.
— "Семнадцать лет — это, конечно, тяжело, но попробуй оказаться одной в восемь. Когда никого нет. Ни мамы, ни папы, ни даже собаки. Когда ты засыпаешь на холодном полу приюта и мечтаешь только о том, чтобы тебя никто не тронул ночью."
Она замолчала, а затем продолжила:
— "А потом ты сбегаешь к тётке, которая ненавидит тебя с первой минуты. Она говорит, что ты испортила ей жизнь, что ты такая же, как твои родители. А потом… потом ты сбегаешь и от неё. Потому что жить с монстром — это хуже, чем быть одной на улице."
Ваня молчал, опустив голову. Ему не нужно было ничего говорить. Он понимал её боль, потому что они оба были сломаны одним и тем же миром.
— "Но ты появился. И мы выживем, слышишь? Ради Т/И, ради твоей матери. И ради нас самих."
Они молча стояли под светом фонаря, вдыхая запах чужого счастья из соседних лавок.
— "Пошли, купим хоть булку хлеба. И чаю горячего найдём где-нибудь." — предложила Мия, разминая замёрзшие пальцы.
Ваня кивнул и, засунув деньги в карман, пошёл следом.
---
В эту ночь Ваня вернулся домой позже обычного. Мать уже спала, а в углу кухни догорала старая свеча. Он разогрел в чайнике воду, сделал себе слабый чай и, не раздеваясь, сел у окна.
За окном сиял ночной город. В этих огнях было что-то успокаивающее и что-то жестокое. Город жил, пока они выживали.
Он достал из кармана смятые купюры и аккуратно положил их в старую жестяную банку, где они хранили «больничные деньги».
— "Ещё один день. Мы справимся." — шёпотом сказал он самому себе.
А где-то на девятом этаже больничного корпуса Т/И спала, укрытая серым одеялом. На её лице было спокойствие, которое Ваня давно не видел у неё.
Этой ночью он уснул прямо у кухонного стола, с головой, опущенной на руки, и с мыслями о том, что завтра всё начнётся заново.