ЧАСТЬ 1: Квартира 7А
Когда Лера приехала в дом №47 по улице Азина, было пасмурно, и воздух пах мокрой цементной крошкой.
Водитель ЯндексТакси даже не вышел из машины — только глянул на подъезд, переместил взгляд на неё, потом снова на дом. Что-то промычал себе под нос и уехал.
Подъезд был с виду обычным. Серый, облупленный, металлическая дверь с тусклым домофоном. Над дверью болталась камера на ржавом кронштейне, объектив которой был направлен куда-то в сторону неба — словно сам дом смотрел вверх, стараясь не видеть то, что творится внизу.
Лера стояла с чемоданом, пока в её голове шумела только одна мысль:
"Зачем ты мне соврала, Таня?"
Письмо пришло месяц назад. Настоящее письмо, на бумаге — не сообщение, не звонок. Внутри был лист, исписанный спешным, неровным почерком её сестры. В нём Таня писала, что квартира ей досталась по наследству от «двоюродной бабки с отцовской стороны» (Лера о такой никогда не слышала), и что она переехала сюда, потому что устала от города, людей и вообще всего.
А в конце была странная приписка:
"Если со мной что-то случится — квартира твоя. Просто пообещай, что приедешь. И не вызывай никого. Дом не любит чужих."
Домофон не работал. Никто не открыл. Но дверь была не заперта.
Она вошла.
Лестничная клетка встретила её звоном труб, затхлым запахом мокрой краски и чем-то похожим на жареную кожу. Свет мигал.
Этажей было девять — так, по крайней мере, указано на почтовых ящиках. Таня жила на седьмом, в квартире 7А.
Лифт стоял с раскрытыми дверями, но Лера прошла мимо. Чёрт с ним, с чемоданом — только не в этих металлических гробах из девяностых. Она пошла пешком.
Каждый этаж выглядел одинаково: серая краска, облупленные стены, чёрные двери. На пятом она услышала, как кто-то скребётся с обратной стороны лестничного пролёта.
Пауза.
Звук пропал.
На седьмом её встретила табличка «7», прикрученная криво, как будто рукой человека, которому всё уже было безразлично.
Дверь 7А — крайняя, слева. Идеально чистая. Новая. Без следов грязи, граффити, наклеек. Будто её поставили вчера.
Она вставила ключ — повернулся туго, как будто отказывался пускать.
Когда Лера вошла, то первым делом заметила тишину. Не ту бытовую, а густую, давящую, словно в стенах было что-то, что вслушивалось в каждый её шаг.
Квартира была... живая. Это было глупо, конечно, но ощущение оставалось.
Голые стены. Обои сорваны. Странные пятна на полу.
И — ни следа Тани.
Она нашла только один предмет в спальне — старую кассету с надписью маркером: "7В".
Лера покрутила её в руках. Никакого видеомагнитофона не было. Ни телевизора. Ни проводки даже.
Она положила её на стол и вышла на балкон.
С балкона было видно соседний дом — такой же серый и облупленный. Но в окнах… не было света. Ни в одном.
Мёртвые дома. Мёртвый квартал.
Она достала телефон — нет сети.
Зашла в настройки — антенна видит вышку, но… имени оператора нет. Просто: "Сеть".
Лера постояла так минуту, две…
Потом услышала, как открылась входная дверь.
Она замерла.
Внутри было тихо, но ясно ощущалось движение — как будто кто-то шёл по квартире, тяжело и медленно, словно пробовал шаг за шагом.
Она хотела выйти на балкон, закричать, позвать на помощь — но за перилами висела какая-то густая мгла, словно не вечер, а чернильная стена. Мир исчез за её пределами.
Из спальни послышался шорох.
Она схватила ближайшую вещь — трубу от пылесоса без пылесоса — и пошла туда.
Но никого не было. Только тень от шкафа легла как-то неестественно — слишком длинная, неправильная, будто нарисованная криво.
И на полу валялась кассета — вторая. С подписью: "7С".
Ночь прошла тревожно.
Она легла на диван в зале, не раздеваясь, закрыв дверь в спальню.
Во сне ей снилось, что в коридоре появился ещё один поворот, и там стоял лифт с дверями, ведущими не на этажи, а вниз, бесконечно вниз.
И она знала, что Таня там. И что Таня уже не Лера.
Утром она решила проверить этажи.
Спустилась на первый — постояла у почтовых ящиков. Все ячейки были подписаны, кроме одной — 7А. Там была царапина, словно кто-то пытался стереть номер, но передумал.
Соседка — худая женщина с лицом, похожим на высушенное яблоко — открыла дверь на третьем этаже и посмотрела на неё, не мигая.
— Простите, а вы не знаете, где моя сестра? Таня. Она жила в 7А.
Женщина медленно прижалась лицом к косяку.
— В 7А никто не живёт, — прошептала она. — Там пусто с тех пор, как сожгли его.
— Сожгли?
— Дом... Он пробует людей. Иногда они не проходят.
Женщина захлопнула дверь. Замки защёлкнулись с отчаянной скоростью.
Лера побежала на седьмой.
Поднялась — и… остановилась.
Таблички на стене не было. Там, где раньше висело «7», теперь — пусто.
А дверей стало больше. Было три. Стало четыре.
И та, что была 7А, теперь выглядела иначе — старее. Дерево вздуто. Петли ржавые.
Она приложила ключ — не подошёл.
Дверь с маркировкой "7В" распахнулась сама.
Скрип…
И темнота внутри, как у глотки.
На пороге лежала третья кассета. Надпись: "Смотри до конца".
Сзади щёлкнул лифт.
Лера обернулась — цифры на табло начали отсчёт в обратную сторону.
8… 7… 6… 5… 4… 3… 2… 1… П…
Никогда не было кнопки «П».
Лифт остановился.
Изнутри вырвался скрежет, будто по стенам провели мясорубкой.
И внутри что-то стояло. Или двигалось. Или просто ждало.