8
Следующая неделя оказалась сплошным кошмаром. Волнения о слежке усилились, зато вредные привычки пропали. Осталась лишь одна – Тимур.
Даша неровно дышала в трубку, пока я уверяла её, что он мог просто напиться и уехать. «Зачем тебе такой парень? У тебя уже давно другие варианты на прицеле» и всё такое. Даша сорвалась и крикнула, что я говорю как её отец. Значит, на неё оказывается двойное влияние. Отлично. Но чувство вины пускало корни. Я старалась не замечать этого.
***
Через пару дней я прихорашивалась в тёмной гримёрке. Перед выходом пришлось вылить на себя ведро парфюмов. На губах красная помада, во рту лишь изжёванное мясо моих же щёк. Я вгляделась в подсвеченное лампами отражение. Один волос выглядел чужим... Слишком тёмным. А ногти испачканы краской или кровью? В грудной клетке, сдавливая лёгкие, надувался шар, пока те достигали голосовых связок. Выражение лица менялось само собой, но каждое казалось фальшивым. Настоящее показывалось только в гардеробной. И мне тошно его вспоминать… поэтому я пыталась разбить зеркало головой Тимура… он умолял его отпустить…
- Ты готова? – Раздался женский голос за дверью.
Я ударила по столешнице, выдохнула и лёгкой походкой побежала в коридор. Целый час мне придётся плясать, петь, искриться и этот цирк произойдёт на глазах у тысяч. Надеюсь, если я прыгну в толпу, меня затопчут насмерть. Улыбнувшись, я выглянула из-за кулис, помахала кричащему залу и удалилась. Возможно это видение, но... в первом ряду стоит Даша?
Я чуть не зажала себе рот, но вспомнила про макияж. Что можно незаметно расцарапать? Костюм открытый… Спина! Да, я изуродую спину, и стресс пройдёт, так? И Даша не вызовет полицию? Её отец не просто так там работает… Вдруг она пришла вместе с ним?! Наверное, она здесь вовсе не ради концерта. Я кинулась в коридор. Ничего страшного, если одно выступление пройдёт без Марии. Алмаза группы, известной певицы, девушки, которую знает чуть ли не вся молодёжь…
Меня окликнули. Участницы уже выстроились вдоль кулис. Я сказала, что мне поплохело. Это ложь всего отчасти. Мне действительно плохо, только на постоянной основе. Я развернулась, невольно показывая вцепившиеся в лопатки руки. К щеке прикоснулся мягкий и неприятно пахнущий пиджак. Конечно я узнала его. На долю секунды мне показалось, что меня обняли. Но нет. Разъярённый отец сразу отступил, будто от огня. Казалось, он хмурится как-то необычно. Он тоже знает о моих деяниях?..
Сдерживая вздох, я поплелась к участницам. Мы вышли на сцену. В горле появилась тяжесть, будто к нему привязали камень. Даша смотрела исподлобья… бред, я же сцене, я выше. Но всё-таки
в глазах было что-то грубое...
Прямо сейчас меня арестуют, а тысячи людей станут свидетелями. Зал кричал. От восторга? Гнева? Радости? Ненависти? Кажется, я забыла текст песни.
***
Тушь потекла сразу после концерта. Я ринулась в заветную гримёрку и забилась в тёмный угол. Пыльные стопки одежды падали на сгорбленную спину. Я издавала настолько жалкие всхлипы, что противно слушать. Поэтому родители невзлюбили меня?
Что ж, теперь я заставляю скулить другого человека. Я поползла к сумке. Меню телефона открылось благодаря отпечатку пальца. Телефон, кстати, Тимура… палец тоже. Я убрала его в тайный кармашек, прикрыла кошельком, паспортом, бумажкой с паролем. Не знаю, зачем она нужна, когда есть другое приспособление. Тимур так громко кричал, расставаясь с ним… с ними…
Пустоту мессенджера занимали заметки и Дашины сообщения. Двадцать пропущенных. Под сотню уведомлений. Я с гордостью и болью читала очередное «ты живой? Тебя похитили? Я пыталась достучаться до отца, но он «не собирается с этим возиться». Поток вопросов закончился словами «мудак, вещи хотя бы забери». Нахлынула лёгкая эйфория. Я победоносно сжала кулак. Я сломала её. Так легко.
Палец промахнулся, и меня перенесло на рабочий экран. С мыслью «знак судьбы, не иначе» и «одним глазком можно», я открыла заметки. Большими буквами Тимур восторгался тому, что, о великая Мария, живёт неподалёку, заходит к ним в магазин, обращает внимание на такого, как он. Но если я скажу, что интересовалась только лестью, то нагло совру. Любопытство направлялось к другим, «опасным» записям.
Моё больное эго шаталось под тезисами Тимура. Я старалась забыть о них на протяжении недели. Но вот, дрожащие пальцы прислоняются к экрану. Я листаю ко времени до нашей встречи. К личным записям. «Я ничего не добился», а у меня блестящая карьера. «Я не понимаю, чего хочу», а я хочу стать свободной. «У меня нет даже хобби», а я пела всю жизнь. Я лучше.
Но что из этого действительно моё? Карьеру построил отец, он же заставил меня петь, а главное - хотеть только одного. Свободы. Выходит, наши ответы совпадают. Единственное отличие – я маньяк, он жертва. Лучше ли я?..
В дверь постучали. Я вытерла глаза, а может просто ударила себя. Полоска тёплого света пробралась во тьму. «Мигрень» - объяснилась я перед взволнованной участницей группы. Она спросила, вызвать ли врача. Но я не достойна такой заботы.
***
Дома меня поджидал омерзительный запах отходов и крови, отдающей ржавчиной. Слава богу, камеры передают лишь картинку. Могу ли я упоминать бога? Думаю нет. А если ляпну, то хотя бы с большой буквы. Играя опаздывающую ученицу, я ополоснула лицо, забежала на кухню, схватила хлеб и ринулась в гардеробную. «Я хотела убраться вечером, а не ночью» - скажет отцу Мария-старшая. А я поужинаю.
Тимур сидел лицом к заляпанному зеркалу, водя ногами. Он облокотился о шкаф, ища удобную и безболезненную позу. В поседевших от страха волосах мелькали багряные прядки. Ладони, обмотанные скотчем и верёвкой, посинели. Нагнувшись, я обхватила его полумёртвое тело. Тимур у меня творческий, рисует на полу своей же кровью. Я вслушивалась в тяжёлое дыхание, разглядывала изрезанную футболку. Долго он так протянет? Неприятно об этом думать. На полу образовывалось нечто абстрактное.
- Что это?
- Даша. Я так и не разобрался, что чувствую к ней. – Без единой запинки. Помнится, в первые дни он задыхался в соплях.
- Вы же встречались.
- Это она предложила, а я не мог отказать. – Тимур улыбнулся. – Как в детстве. Мама запретила рисовать, а я не мог отказать.
- Больше ничего о себе не рассказывай. Слишком много сходств.
- Убьёшь, если продолжу?
- Рано или поздно.
- А вместо меня купишь анти-стресс?
- Не поможет.
Урчание желудка прервало задушевный разговор. Вскоре разрез тонкой нитью скользил по фиолетовому от синяков животу. Хотелось вспороть его и попробовать внутренние органы, но я обойдусь частичкой мышцы. Тимур смиренно лил слёзы. Помню, в первый день похищения он пытался драться. А сейчас здоровье не то… Вскоре подобие колбасы легло на хлеб. Без понятия, как я не отравилась.
- Пролей немного крови, рисование успокаивает. – Сказал Тимур после трапезы. – Кажется, я нашёл себя. Прямо перед смертью.
***
Я действительно убралась дома. Позвонила Даша. Она явилась на концерт в знак примирения. Вот дурочка, мы даже не друзья.