Глава 3. Он не знает
Громкий смех разносится по территории красивейшего зелёного сада, распугивая птиц, вызывая счастливую улыбку. Трое маленьких детей кричат от счастья, сидя на молодом хохочущем мужчине, щекоча его. Эта картина предстаёт глазам всех, кто выходит солнечным летним днём к небольшому пруду в огромном прекрасном саду близ величественного поместья, принадлежащего самой богатой и влиятельной семье страны. Каждый, кто видит подобное счастье на лицах людей, не может пройти мимо, не улыбнувшись.
Жизнь в этом месте течёт подобно кристально-чистому ручейку солнечным летним днём. То и дело спотыкаясь о каменистое дно, весело играя солнечными бликами, тёплая вода бежит по только ей известному пути, чтобы когда-нибудь осторожно влиться в огромную спокойную реку. Люди, бывавшие в этом доме, многое готовы отдать, чтобы вернуться ещё раз. Семья, живущая здесь, могла бы по праву называться самой счастливой в мире.
Богатые люди редко видят своё настоящее удовольствие, которое всегда остаётся одним. Но эта семья прекрасно осознаёт, что их сила не в деньгах, а друг в друге. Каждую свободную минуту они наслаждаются близостью родных, спокойно и легко улыбаясь своим мыслям. Но только не в те дни, когда в дом наведывается младший брат главы семейства.
Он всегда подобен землетрясению. Переворачивая всю размеренность с ног на голову, но при этом, каким-то непостижимым образом, прекрасно сохраняя устоявшийся порядок, он заставляет дом и сад содрогаться от ежеминутных взрывов хохота и радостных визгов. Дети семейства всем сердцем любят веселого дядюшку. Они то и дело напрыгивают на него, и, после недолгой борьбы, мужчина оказывается лежащим на земле.
Так происходило и сейчас. В этот самый момент трое маленьких детей сидят на его груди, громко смеясь. За этой картиной наблюдают двое сидящих в беседке подростков, юноши легко улыбаются, но, как и все в этом возрасте, считают себя слишком взрослыми, чтобы присоединиться. Один из молодых людей смотрит на своего отца с тщательно скрываемой грустью, другой легко посмеивается, глядя на младшего брата, которого дядюшка щекочет, прижимая к себе. Мальчик смеётся в полный голос, шутя пытаясь вырваться из цепких дядиных рук.
Он ещё не знает того, что станет с ним всего через несколько месяцев. Не знает, насколько страшны в этот момент мысли обнимающего его человека. Он не догадывается, что скоро потеряет всё, что у него было, могло бы быть. Он смотрит на мир своими полными счастья глазами, чувствуя себя в безопасности в крепких изящных руках, улыбаясь всему, что видит, своей по-детски искренней улыбкой. Он не знает, что скоро забудет, что такое счастье.
***
— Молодой человек! Я с вами разговариваю!
Резкий голос над самым ухом вырвал разум из сладких воспоминаний, как всегда омраченных ненужными, уже взрослыми, мыслями. Он что, опять сидел и пялился в стену вместо того, чтобы слушать учителя? Да сколько ж можно-то? Опять ведь прикопается. Он вздохнул, готовясь выслушать очередную нотацию о важности такого сложного предмета, как анатомия, в жизни каждого человека. Хумано смотрел на него своими глазами цвета болотной жижи, ожидая ответа.
— Я вас слушаю, профессор, — голос его был совершенно невозмутимым, даже сонным.
— Да неужели? — Хумано скривил и без того косой рот. — Ну? И о чём же мы сейчас говорили? Повторите то, что я сказал о применении сегодняшней темы на уроках Защиты?
Сульфус мельком взглянул на доску, надеясь увидеть там хотя бы тему занятия, но там, как на зло, ничего не было. Хумано нависал над ним, грозно сопя. Сульфус повернулся к нему.
— Прошу меня простить, сэр, — спокойно начал он. — Но вы, кажется, меня не совсем поняли.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Когда я сказал, что слушаю вас, я вовсе не подразумевал, что имею какое-то понятие о теме урока и, соответственно, о его содержании. Я не знаю, о чём вы говорили до того, как подошли ко мне.
Хумано позеленел от такой вопиющей наглости.
— Что ж, — выдавил он с плохо скрываемым раздражением. — Имейте в виду, молодой человек, что темой нашего урока было повторение пройденного материала. На прошлом уроке мы закончили изучать человеческий скелет и его аномалии и через два дня вас ожидает контрольная работа из сотни вопросов по пройденному материалу. Но если вы настолько уверены в своих знаниях, я предлагаю вам, мистер Менгос, выйти к доске и рассказать нам о каждой из двух сотен костей человеческого скелета. И не забудьте упомянуть не менее двадцати аномалий, связанных с влиянием действия проклятий пятого уровня.
Хумано отошёл от парты со злорадной ухмылкой. Сульфус встал и поплелся к доске, у которой одиноко стоял скелет взрослого мужчины. Встав рядом с несчастным человеком, который явно не мечтал после смерти оказаться моделью на школьном уроке, юноша принялся рассказывать о костях, параллельно показывая их на скелете. Он никогда не слушал на уроках Хумано, и даже сейчас, когда он отвечал у доски, его мысли были далеки от темы рассказа. Он говорил, почти не замечая своих слов, словно повторяя давно заученный наизусть текст какой-то книги.
Он знал анатомию. Ему пришлось её узнать. Он изучал её не по начищенным до блеска скелетам в светлом кабинете, а по гниющим трупам в сыром холодном подвале. По трупам, с которых он своими, маленькими тогда ещё, руками обдирал плоть с кишащими в ней червями. А ведь когда-то анатомии его учил старший брат. Сульфус помнил, как он, будучи совсем маленьким вертелся у брата на коленях, пока тот почти безуспешно пытался втолковать ему основы. Ребенок не хотел запоминать сложных для него названий и функций. Зато потом он вспомнил всё. И уже не смог забыть.
Он закончил рассказ о костях, когда до конца урока оставалось несколько минут, быстро перечислил нужные аномалии и, легко улыбнувшись Хумано, сел на место. Профессор только сказал что-то о важности результатов теста и предмета в целом, зло посмотрел на своего лучшего, но самого нелюбимого студента и отпустил класс. Они собрали сумки и поплелись в свои комнаты. Сейчас у них было два часа свободного времени, после чего им надо было явиться на вечернюю тренировку.
Метт был, как всегда, бодр и весел. Казалось, его оптимизму ничто не может навредить. Болтая всю дорогу до комнаты, он легко намекал, что был бы не прочь списать пару ответов на контрольном тесте.
— И как тебе не надоедает? — спросил Сульфус, улыбаясь. — Хоть раз сам сделай.
— Шутишь что-ли? — воскликнул Метт, бросая учебник на стол. — Как мне людям потом в глаза смотреть-то? Они ж будут думать, что я умный.
— Во всём мире не было ещё человека, который страдал бы от лишнего ума.
— Значит, я буду первым. И вообще, у меня же ты есть. На что мне учиться?
— Раздолбай. Без меня жить как будешь?
— С тобой мне ещё три года жить, а потом подумаю. Ладненько, я пошёл, — он развернулся и пошёл к двери. — Сделай мою тоже, раз садишься.
Метт сказал это шутки ради, но где-то внутри у него ещё теплилась надежда на положительный ответ. Несмотря на то, что Сульфус всегда давал списывать, за соседа домашнюю работу он никогда не делал. Поэтому, получив в ответ ожидаемое «размечтался», парень быстро скрылся за дверью. Он дорожил другом, и это было видно, однако Сульфус никак не желал ему довериться и держал на расстоянии.
Несмотря на намерение сесть за уроки, юноша не стал открывать учебники. Он был слишком вымотан для того, чтобы думать о занятиях. Поэтому он просто лёг на кровать, но, немного подумав, встал и сел на пол напротив зеркала.
— Ну что? — сказал он полушепотом — Поговорим?
Какое-то время зеркало молчало. Сульфус смотрел в упор на собственное лицо за стеклом, чувствуя себя полным идиотом. Ещё утром он был почти уверен, что с ним разговаривал кто-то из бесенят, но допускал мысль и о настоящем демоне. Он думал об этом весь день, но так и не нашёл ответа на тот странный вопрос. Кто он? Сульфус решил спросить об этом напрямую, если удастся снова увидеть демона, однако сейчас ему никто не отвечал. Он уже было решил, что сходит с ума, что не мудрено при его жизненном опыте, когда отражение чуть наклонило голову и улыбнулось.