Сороки

Как же приятно оказалось проснуться в своей комнате! Если еще несколько дней назад она мне совсем не нравилась, то теперь казалась самым лучшим местом на свете. Хотя бы из-за того, что здесь не было судьи, прокурора и сорок, размером с человека.

Пролежав еще несколько минут, я поднялась и вышла из комнаты, чтобы заглянуть в мамину, но там никого не было. И тут я почувствовала запах готовящейся еды, который шел с кухни.

Стоило приоткрыть дверь, как мама уставилась на меня с излишне широкой улыбкой и беспокойным взглядом.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, наверно, – повела плечами я, переминаясь с ноги на ногу.

Цветные носки скользили по полу, а я с трудом управляла своим телом, которое все еще тревожно сжималось после суда.

Хотелось спросить, какой сегодня был день, и что на самом деле произошло в полиции, когда мне стало плохо. Вот только слова не складывались в предложения, поэтому я просто сидела за пустым столом и смотрела, как за окном проходили люди и проезжали редкие автомобили.

– Знаешь, а ведь я задала им там! – мама снова отвлеклась от готовки, и в ее голосе чувствовалась гордость. – Они даже слова вставить не могли.

– Ты как всегда, – я расплылась в улыбке.

– Они больше не станут беспокоить из-за обвинений, основанных на беспочвенных догадках. И вообще, не похоже, что эти... – мама задумалась, видимо, подбирая цензурное определение сотрудникам полиции, но так и не закончила мысль.

– Спасибо, что заступилась.

– Я тебя в обиду не дам! Еще и эта, Мария, – скривилась мама. – Я ведь ее еще малявкой помню!

– А теперь у нее своя малявка, – хмыкнула я.

Мама поставила на стол две тарелки, и я с недоумением подняла взгляд.

– Что? – мама округлила глаза. – Это теплый азиатский салат. Недавно рецепт нашла.

– Странно он выглядит.

– Пробуй!

Мама одним движением сняла фартук и села напротив.

Салат и правда оказался неплох, хоть и напоминал сразу несколько разных блюд.

Только когда тарелка опустела, я взглянул на настенные часы, которые показывали почти восемь вечера. Стало обидно из-за того, что большую часть дня я пролежала в беспамятстве.

– Может, проведем вечер вместе? – спросила я, ни на что не надеясь.

Обычно мама каждый вечер запиралась у себя, занимаясь работой.

– Наверно, я заслужила небольшой выходной, – мама улыбнулась, забирая тарелки со стола. – Так и быть, сегодня можешь не мыть. Все же у нас был тяжелый день.

Мама снова погрустнела, но я подскочила со стула, будто была полна энергии, и сказала:

– Все в порядке, лучше разобраться с посудой сейчас. А ты пока найди какой-нибудь фильм для нас.

Когда я зашла в комнату, мама уже устроилась с ноутбуком на кровати.

– Быстро ты, – слабо улыбнулась она.

– Ты уже нашла, что будем смотреть?

– Да. Не знаю, правда, захочешь ли, – мама тяжело вздохнула и, словно извиняясь, взглянула на меня. – Помнишь, мы втроем хотели сходить в кино? Лет пять назад, наверно.

– Когда папа распсиховался прямо в кинотеатре и в итоге мы просто вернулись домой, а он все никак не мог успокоиться?

Я села на край кровати, и в мыслях сразу всплыл тот день. Мой отец никогда не был спокойным человеком, поэтому подобные случаи происходили куда чаще, чем хотелось бы.

– Да, – качнула головой мама. – В общем, я случайно наткнулась на тот мультфильм. Что думаешь?

– Я не против.

Мультфильм был полон ярких красок. Наверно, я стала слишком взрослой для него, потому что сюжет показался совсем слабым. Мама тоже смотрела на экран ноутбука без удовольствия, но мы сидели вместе, говорили обо всем на свете, а мысли о полиции, наконец, исчезли.

Я часто забывала о том, насколько близки мы с мамой были на самом деле. Думаю, что и она редко вспоминала об этом, потому что все дни заполняли домашние дела, работа и будничные проблемы, без которых вряд ли жил хотя бы один человек на всем свете.

– Наверно, стоило выбрать что-нибудь более взрослое, – мама вздохнула с облегчением, когда на экране замелькали титры.

– Иногда хорошо вспомнить о детстве. И мы же можем устраивать такие вечера хотя бы раз в месяц.

– Не хочу ничего обещать, но попробуем. Только следующий выбор фильма будет за тобой. Не хочу облажаться еще раз.

– Запомню это, – улыбка расплылась на лице, и я встала с кровати, собираясь возвращаться в свою комнату.

Спать не хотелось, поэтому я думала о том, чем бы занять себя. Отбросив все возможные варианты, я схватилась за телефон. На экране высвечивалось одно непрочитанное сообщение, написанное с незнакомого номера:

«Ронья говорит, что это ты убила Расмуса».

Руки задрожали, и смартфон с грохотом упал на пол.

Мама сразу пришла на шум.

– Все в порядке? – спросила она.

– Да, – всхлипнула я, не сумев сдержать слез.

Мама положила ладонь на мое плечо. Я развернулась, и уткнулась лицом в ее шею. Мама осторожно обняла меня одной рукой, погладила по растрепанным волосам, и только теперь стало ясно, что казалось неправильным. В нашей семье не обнимались перед сном, не говорили друг другу приятные слова без повода и вообще, не делали ничего, что обычно ассоциировалось со счастливой жизнью.

Вскоре рыдания стихли. Мама отпустила меня, а недавних объятий будто и не было.

– Все еще переживаешь из-за того, что случилось в полиции?

– Наверно, – кивнула я. – Просто не верится, что они так легко повесили все на меня.

– Ты в безопасности, – мама сжала мои плечи, и заглянула прямо в заплаканные глаза. – Этого больше не повторится.

Я уже почти заснула, когда телефон завибрировал снова. После разговора с мамой я совсем забыла о жутковатом смс.

«Это же не ты?», – было написано в новом сообщении.

Хотелось забросить смартфон под кровать, чтобы утром не получилось найти его, но вместо этого я ответила:

«Кто это?».

«Агний. Ты давала мне свой номер», – пришло новое смс через пару минут.

Недавняя паника отступила. И почему я не смогла догадаться сама?

Не дожидаясь нового сообщения, я записала номер и позвонила. Агний ответил сразу же:

– Ты чего? А если бабушка услышит?

– Так говори тише, – слегка раздраженно буркнула я. – Почему ты написал мне это все? Я еще тогда, в лесу, поняла, что Ронья считает меня во всем виноватой.

– Захотелось убедиться. Ронья всем это рассказывает.

– Ты же был там! – воскликнула я и тут же закрыла рот рукой, испугавшись, что мама проснется. – Неужели не помнишь, как все было?

– Не очень, – голос Агния звучал растерянно. – Потому и решил спросить. Но я знаю, что ты не могла. Мы же кучу времени провели вместе.

– Вот именно.

Неловкий разговор закончился обсуждением бессмысленных вещей. Казалось, Агний просто радовался тому, что пользовался телефоном.

После разговора спалось спокойно. Я уже почти не переживала из-за всего, что происходило в последнее время. Даже Ронья, продолжавшая распускать слухи, не казалась большой проблемой.

– Мне теперь можно гулять? – спросила я, доедая завтрак.

– Даже не знаю, – задумалась мама за чашкой кофе. – Вроде бы с проблемами мы разобрались, но я все еще беспокоюсь.

– Мне надо отвлечься. Прогулка помогла бы.

– Ладно, уговорила, – мама взмахнула рукой, и кружка качнулась, расплескивая кофе на стол. – Вот черт!

– Я помогу!

Под рукой как раз была влажная салфетка, которая пролежала в кармане моих джинсов так долго, что уже почти высохла. Салфетка за мгновение впитала разлитый кофе, и полированная поверхность стола снова выглядела чистой.

– Мы не договорили, – опомнилась мама. – Гуляй, но возвращайся до темноты.

– Большего мне и не нужно.

Сразу после завтрака я вышла на улицу. Наконец, погода стала напоминать летнюю. Я бродила по городу, поглядывая на навигатор, и только теперь до меня дошло, что Медвежьегорск стоял рядом с Онежским озером. Оправдываться не стану – география никогда не была моим любимым предметом.

Я шла в сторону озера. Скорее, надеялась на это. Навигатор на телефоне работал нестабильно, но вряд ли я могла заблудиться. Раньше же этого не происходило.

Рядом с одним из жилых домов стояла деревянная скамейка. На ней сидели две девушки. Конечно же, одной из них оказалась Ронья. Она уже издалека сверлила меня взглядом, пока ее черноволосая подруга с крючковатым носом вглядывалась в экран телефона.

– Подумай только, Севиль, она еще и прогуливается тут. Можно подумать, ничего не произошло, – Ронья произнесла это так, чтобы я услышала даже издалека.

– Приезжие всегда такие, – презрительно фыркнула Севиль, все так же, не поднимая головы.

Стоило подойти слишком близко к скамейке, как обе девушки взглянули на меня исподлобья.

– Тебе здесь никто не рад, – прошипела Севиль, сверкнув большими черными глазами.

Я даже замерла на мгновение, словно дожидалась новых обидных фраз. Воцарилось неловкое молчание. Я тряхнула головой и улыбнулась:

– Думаете, все здесь только для того, чтобы радовать таких, как вы?

Ронья и Севиль не успели ответить. Я прошла дальше, оставив их с недоуменными лицами на все той же скамейке. Похоже, у меня получалось ставить людей в тупик.

Онежское озеро выглядело огромным, как море. Дул легкий ветер, и я зажмурила глаза, чтобы песчинки с берега не попали в глаза. Озеро обрамляли редкие деревья. Странно, когда мама показывала фотографии, сделанные в этом месте, то я думала, что берег озера больше напоминал пляж.

– А я тебя знаю, – за спиной послышался хрипловатый, но определенно женский голос.

Я обернулась и увидела полноватую девушку немного младше меня. Она была в бледно-голубом платье из летящей ткани и в коричневом кардигане, как мне показалось, ручной вязки. Волнистые каштановые волосы развевались на ветру, а глаза девушки сияли от любопытства. Она казалась милой, как беспородный щенок.

– Ты же Настя? – улыбнулась девушка.

– Да. А откуда ты знаешь?

– Все знают, – повела узкими плечами она. – Я Таня. Не думала, что найду тебя тут.

– А зачем меня искать?

– Хотела сказать, что не верю тому, что рассказывает Ронья, – словно смутившись, сказала Таня.

– Но ведь ты совсем не знаешь меня.

– Если Ронья так ополчилась против тебя, значит ты хороший человек.

– Странно это, – задумалась я, взглянув на воду, по которой прошла рябь от нового порыва ветра. – Это правда, что в Медвежьегорске много девочек с таким же именем, как у меня?

– Не знаю, – Таня потеребила рукав кардигана, словно это помогало вспомнить. – Припоминаю только Анастасию Егоровну, учительницу математики, но кого-то нашего возраста – нет. А почему ты задаешь настолько странные вопросы?

– Просто интересно.

Таня все говорила и говорила, вываливая на меня горы информации: от погоды на ближайшую неделю до рассказов о школе и эмоций от недавно прочитанной книги. Я слушала, почти не перебивая, а Таня уже почти задыхалась от словесного потока, который и не думал прекращаться.

– Как же приятно поговорить с хорошим человеком, – наконец, выдохнула Таня. – Звони, если захочешь прогуляться со мной или просто поболтать. Я всегда не знаю, чем заняться на каникулах.

Таня сунула мне в руку тетрадный лист, на котором заранее был записан номер телефона. Неужели она и правда планировала этот разговор? Пока я рассматривала идеальный почерк, Таня уже ушла. Она остановилась у самой дороги, приветливо махнула мне рукой и пошла дальше.

– Даже не попрощалась, – хмыкнула я себе под нос, а потом сложила бумагу и сунула в карман джинсов.

Таня казалась странной, отдаленно напоминавшей Агния. Вот только Таня прятала неловкость за неуместной широкой улыбкой, тогда как Агний краснел, выдавая себя с головой.