Сороки

На улице давно стемнело, и я не знала, как доберусь домой. В прошлый раз со мной ничего не случилось, но все равно казалось, что Медвежьегорск – не самое безопасное место для поздних прогулок. Агний же все рыдал и рыдал. Я не понимала, как стоило вести себя в такой ситуации.

Входная дверь скрипнула, и Агний вскочил с кровати, на ходу вытирая лицо рукавом кофты.

– Бабушка, у нас гости, – относительно спокойно сказал он.

– А я знаю, – послышалось в ответ.

– Мне, наверно, пора, – подала голос я, выходя в слабо освещенный коридор.

– Что ты, Настенька, уже совсем поздно! – всплеснула руками Марья Сергеевна. – Да и мы с Агнием всегда рады компании. Сама понимаешь, в маленьком городе редко происходит что-то, а гости – это уже событие.

– Скоро станет совсем поздно. Идти домой будет страшно.

– Значит, постелим у нас, – не сдавалась Марья Сергеевна.

Я вопросительно взглянула на Агния, и он развел руками, показывая, что переспорить бабушку было невозможно.

Мы сидели на кухне, пока Марья Сергеевна ставила серебристый чайник на газовую плиту. Агний все еще выглядел беспокойным: дергался, кусал губы и излишне часто моргал, но, как только Марья Сергеевна повернулась к нам с чашками, он взял себя в руки и казался почти нормальным.

– Ты всегда жил с бабушкой? – вырвалось у меня.

Агний поперхнулся чаем, не ожидая такого бестактного вопроса.

– Сложно сказать, – ответила за него Марья Сергеевна, шумно отпивая из чашки. – Всякое бывало. Но в новой семье места для Агния не нашлось, поэтому он тут.

– Не надо так говорить, – буркнул Агний. – Я выбрал то, что было лучше для всех.

– Конечно, это же ты их всех стесняешься, а не наоборот, – закатила глаза Марья Сергеевна, и я уже пожалела, что заговорила об этом.

В хрустальной вазочке с изображением лебедей лежали сладости, но никто не брал их. Агний с бабушкой слишком увлеклись неловким разговором, а я только и думала о том, как бы протянуть руку за конфетой или печеньем.

Наконец, они устали спорить, и Марья Сергеевна потянулась к вазочке. Я громко вздохнула, выдавая себя, и схватила первую попавшуюся конфету. Агний же так и цедил несладкий чай, гневно поглядывая на бабушку, а та делала вид, что не замечала этого.

Марья Сергеевна снова заговорила со мной. Она спрашивала о Петербурге, о моей бабушке, которую слишком давно не видели в городе, и о том в какую школу я думала переходить. Марья Сергеевна вела себя так, словно и не знала о том, что произошло с Расмусом. Неужели ее не волновала судьба собственного внука? Иногда я порывалась заговорить о нем, но каждый раз на глаза попадался злой и молчаливый Агний, который бы вряд ли выдержал такую беседу.

Когда чай был выпит, мы разошлись по комнатам. Я не сразу заметила, что во всем доме не было как компьютера, так и телевизора. Интересно, как Агний с бабушкой все еще не умерли от скуки?

Если первое впечатление о доме оказалось не самым приятным, то теперь здесь было даже уютно. За время, проведенное здесь, я перестала обращать внимание на странные запахи, которым пропитался весь воздух.

– А как вы тут развлекаетесь? – спросила я, как только дверь, ведущая в комнату Агния, закрылась.

– Ты это из-за того, что у нас нет техники, типа телевизора? – вздохнул он со скучающим видом. – Бабушка считает, что там одни глупости. Не скажу, что я с ней согласен, но выбора нет. Обычно я что-нибудь читаю или играю на телефоне, который почти одного со мной возраста.

Агний полез под кровать, после чего вытащил коробку от обуви, помятую и немного рваную.

– Здесь я храню все, что связывает меня с современным миром, – в глазах Агния читалась гордость.

Чувствовалось, что он с трудом собрал все, что лежало внутри, да еще и сохранил в тайне от Марьи Сергеевны.

Наконец, Агний снял крышку, и я увидела все сокровища: диск неизвестной для меня группы; флэшку, сделанную в виде пингвина; несколько сим-карт; кнопочный телефон с треснувшим корпусом и зарядное устройство для него.

Агний терпеливо смотрел на меня, дожидаясь реакции, а я даже не знала, что сказать, пока на автомате не выдала:

– Круто.

Блеклые глаза Агния засияли еще сильнее, и он невнятно пробормотал:

– Я знал, что ты поймешь. Я никому больше не показывал это.

– Получается, даже твоя мама не знает о том, что у тебя есть телефон? – спросила я, понимая, что за весь день так ни разу и не позвонила своей матери.

Хотя мешать ей в пути тоже не стоило. Вряд ли она уже успела доехать до Петербурга.

– Никто не знает, – утвердительно качнул головой Агний.

Он разблокировал мобильник, а потом показал, что список вызовов и контакты были пусты.

– Запиши мой номер, если хочешь.

– Конечно, хочу! Без всего этого мой телефон и на настоящий не особо похож, – воскликнул Агний, а потом внимательно взглянул на меня, видимо, дожидаясь, когда начну диктовать.

Номер оказался записан, телефон отправился обратно в коробку, а мы поняли, что заняться здесь было совсем нечем.

– И как ты тут проводишь дни? Особенно сейчас, на каникулах, когда даже школы нет.

– Книги, – Агний кивнул в сторону огромного книжного шкафа, который занимал примерно половину стены.

И как я не заметила его раньше?

– Что любишь читать? – скорее от скуки, чем из интереса спросила я.

– Ничего, – повел плечами Агний, будто раньше и не задумывался об этом.

– Зачем тогда тебе столько книг?

– Чтобы занять себя. Иначе... – запнулся он, но все же продолжил: – Иначе становится слишком много мыслей. Мне не нравится это.

В моем рюкзаке завибрировал телефон. Агний замолчал, заметив это, а я тут же вытащила мобильник. «Мама», – высвечивалось на экране. Я жестом показала Агнию, чтобы он сидел тихо, и ответила на звонок.

– Я уже доехала, заселилась в отель, постараюсь не задерживаться слишком надолго, – говорила мама. – Тебе не скучно без меня?

– Нет, все в порядке. Оказывается, у меня тоже дел хватает.

– Вот и хорошо. Ладно, я пойду уже спать, устала в дороге. И ты тоже не сиди допоздна.

– Конечно, я всегда рано ложусь, ты же знаешь, – хихикнула я.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я уже собиралась засунуть телефон обратно в рюкзак, но Агний не отрывал заинтересованного взгляда от моего далеко не самого нового смартфона.

– Хочешь взглянуть на него?

– Было бы здорово, – ответил Агний с таким видом, словно получил доказательство существования инопланетян.

Я положила мобильник между собой и Агнием. Он осторожно, двумя длинными костлявыми пальцами, взял смартфон и начал рассматривать все: от разъема для наушников до чехла с изображением кактусов.

– Вот, нажми на эту кнопку, а потом проведи по экрану вот так, – я попыталась объяснить, как разблокировать телефон.

Агний повторил, но справился с блокировкой только с третьей попытки, а ведь мне до последнего не верилось, что этот парень ни разу не держал в руках смартфон. Агний с интересом рассматривал ярлыки на экране, а потом заходил в понравившиеся приложения. Причем, привлекало его внимание абсолютно все: от стандартных приложений, в которые я никогда не заходила, до игр и папок с фотографиями.

– Это твои подруги? – спросил Агний, наткнувшись на фото из школы.

Это была одна из последних фотографий, сделанных в Петербурге. Я, Катя и Илона сидели на скамейке, а на стене висели уродливые рисунки младшеклассников. Тогда нам с девчонками показалось это смешным, и мы решили сфотографироваться на фоне, а теперь мне было грустно смотреть на это фото. Тем более, и Катя, и Илона так и не появлялись в социальных сетях, как я переехала.

– Да, мы общались много лет. Только, похоже, что они уже успели забыть обо мне. А может, уехали куда-то на лето, но не успели сказать.

– Зато у тебя были друзья! – Агний поддержал, как смог. – У меня с этим всегда не складывалось.

Продолжать разговор на такую тяжелую тему не хотелось, и я запустила первую попавшуюся игру. Там надо было помочь человеку убежать от монстра, да еще и успевать уворачиваться от препятствий. Агния так заинтересовала игра, что уже через пару минут я снова передала телефон ему, и потом он играл до тех пор, пока мобильник не пискнул, показывая, что заряда осталось слишком мало. Агний с сожалением вернул смартфон, и мы начали собираться спать.

Из комнаты, заваленной всяким хламом, мы принесли железную раскладушку, матрас и постельное белье. Раскладушка заняла большую часть комнаты, которая до этого момента выглядела не такой и маленькой.

От каждого движения раскладушка скрипела так громко, что хотелось закрыть уши руками, но все же я улеглась, хоть и понимала, что нормально поспать в таких условиях не получится.

***

Холод такой сильный, будто меня заперли в морозилке. Руки посинели, и я не могла отогреть их. Случайный вдох, и почти тошнило от запаха. Я еле сдерживала рвоту, но горло продолжало сокращаться, пытаясь выплеснуть наружу все, что было в желудке.

Слабый холодный свет отражался на металлических дверцах, которые занимали всю стену. Они напоминали камеры хранения в супермаркетах. Но почему от взгляда на них цепенело тело?

Одна из дверец открылась, медленно и со скрипом. Я не могла перестать смотреть на нее. Внутри стояла тьма, но в слабом свете блеснул металл. Полка, находившаяся внутри, двинулась. От грохота заложило уши.

На полке лежала белая простыня, грязная от кровоподтеков. Она зашевелилась, и стало ясно, что под ней находилось живое существо.

Мгновение, и простыня оказалась на давно не мытом полу, а на полке остался мальчик, в синеватом лице которого я не сразу узнала Расмуса.

Он сел на полке, размял шею, пугливо взглянул на меня и закричал. Но крик этот не был человеческим. Обычно так кричали сороки.

Я распахнула глаза и уставилась в потолок, пытаясь отдышаться. Кошмар закончился, а я все еще лежала на скрипучей раскладушке в комнате Агния. Тело было тяжелым, как булыжник, но я заставила себя повернуть голову в сторону Агния.

Он не спал, а сидел на кровати, уткнувшись подбородком в острые колени, обтянутые пижамными штанами.

– Агний? – тихо позвала я.

В горле пересохло, каждый звук с мучением вырывался из губ.

Агний не ответил. Он ритмично покачивался, нашептывая слова, которые у меня не получалось разобрать.

Я звала снова и снова, но толку не было. Казалось, что я все еще не проснулась, просто один сон сменился другим.

Пыталась подняться, но тело не поддавалось. Единственное, что получилось – слабое шевеление пальцами, но и этого хватило, чтобы вернуть подвижность. Через несколько минут я смогла сесть на раскладушке, поморщившись от скрипа. Агний все так же покачивался на кровати, не обращая внимания на мерзкие звуки.

Получилось встать, но меня качнуло, как маятник. И все же я устояла на ногах. Один шаг, второй, третий... Пришлось считать, чтобы не сбиться и не упасть на пол. Зато теперь я знала, что до кровати было всего пять неуклюжих шагов.

Я положила ладонь на напряженное плечо Агния, и по ней прошла дрожь от его тела.

– Что с тобой? – спросила я, едва шевеля губами.

– Расмус, – так же тихо ответил Агний. – Этот сон... Было в нем что-то ненормальное.

Присаживаясь на край постели, я попыталась вдохнуть как можно больше воздуха, но легкие не принимали его.

– Что тебе приснилось?

Агний полностью пересказал тот же сон, что еще несколько минут назад наводил ужас и на меня. По позвоночнику прошли мурашки, и я не знала, что ответить, пока Агний смотрел мне в глаза, не моргая и дожидаясь реакции.

– Мой сон был таким же, – выдохнула я.

Агний зашевелил губами, словно собирался сказать еще что-нибудь, но дернул меня за рукав кофты и замер, уставившись в окно, что находилось прямо над кроватью.

Лунный свет освещал двор, заросший сорняками. Я поежилась. В таком дворе, особенно ночью, могло привидеться все, что угодно.

Агний все еще не отпускал мой рукав, продолжая смотреть в одну точку. Блеклый свет дрогнул, и во дворе показалась огромных размеров птичья тень. Во рту пересохло снова, а тело начало каменеть.

Тень подбиралась все ближе и ближе, но мы застыли на месте, как неживые.