Неудобная правда
---
Для Мин Соль И это утро не отличалось от других… пока не стало самым важным в её жизни.
Она проснулась в своей маленькой съёмной комнате в полуподвальном общежитии, натянула серый свитер, собрала волосы в небрежный хвост и посмотрела на себя в зеркало. На вид — обычная. Без ярких красок, без глянца. Но с глазами, которые умели видеть суть.
— Сегодня или всё, или ничего, — пробормотала она, застёгивая молнию на сумке.
Она не верила в судьбу. Только в действия. И сегодня она собиралась доказать: даже в мире, где всё решают связи, можно прорваться, если ты чертовски хорош в том, что делаешь.
---
Офис «CJ Tech Group» был выше, чем она ожидала. Высокий, как башня в книге, которую она любила в детстве. Остеклённый, зеркальный, почти пугающе стерильный. Как внутренний мир того, кто этим всем владеет.
На ресепшене её встретила вежливая девушка с тонким голосом:
— Вы Мин Соль И? Вас проводят.
— Да, я...
— Сюда, пожалуйста. Собеседование в отделе дизайна, 34 этаж.
Лифт поднялся почти бесшумно. Но внутри Сольи всё гудело. Она знала, куда идёт. Знала, что там будет он.
Хэнджин. Чон Хэнджин.
Гений. Тиран. Миллионер. Ходячая головоломка с ледяными глазами.
Ара много рассказывала о нём — больше в ярости, чем с нежностью. Но в этих рассказах всегда была боль. И что-то ещё… забота? Или попытка оправдать?
Мин Соль И не любила судить по слухам. Она хотела увидеть сама.
---
Отдел дизайна встретил её холодно — не в смысле отношения, а буквально. Кондиционер работал на всю мощность. Люди за столами молча набирали текст, щёлкали мышками, скроллили экраны. Всё было предельно эффективно. И безлико.
— Мин Соль И? — вышел мужчина в очках. — Меня зовут господин Хан. Я старший дизайнер. Мы просмотрели ваше портфолио. Оно нестандартное.
— Надеюсь, не в плохом смысле, — сдержанно ответила она.
— В хорошем. Мы уже готовы взять вас на стажировку. Но… есть нюанс. Господин Чон — генеральный — требует личной встречи. Он предпочитает сам оценивать новичков, особенно если они приходят через «вход с чьей-то подачи». Простите за прямоту.
— Всё в порядке. Я готова.
Он кивнул, слегка удивлённый её спокойствием.
— Тогда поднимитесь на 38-й этаж. Его офис. И… держитесь. Он не из тех, кто улыбается.
---
Хэнджин стоял у окна. Город под ним шевелился, как улей. Он держал в руках чашку кофе, но не пил. Внутри было ощущение, будто воздух наэлектризован. И он знал — причина уже в здании.
Странное чувство. Предчувствие. Или просто раздражение?
Раздался стук.
— Входите, — сказал он, не поворачиваясь.
Сольи вошла. Спокойно. Без суеты. Без напряжения. Она даже не поправила волосы — как будто ничем не хотела угодить.
— Мин Соль И? — спросил он, наконец оборачиваясь.
— Да, — кивнула она. — И вы — Чон Хэнджин.
— Обычно мне не представляются.
— А я не обычная.
На лице Хэнджина что-то мелькнуло. Не выражение, скорее реакция. Словно она двинула фигуру на шахматной доске, которую он считал своей.
— Итак. Почему вы здесь?
— Потому что хочу работать.
— Это и без вас хотят сотни.
— Я не прошу о работе. Я пришла показать, что могу.
— Самоуверенность?
— Опыт. Я не из тех, кто расписывает достоинства. Я предпочитаю, чтобы их замечали.
— Большие слова для студентки без диплома, — холодно бросил он.
Сольи не дрогнула.
— А вы всё ещё думаете, что диплом определяет ценность человека?
Он сделал шаг ближе. Смотрел прямо ей в глаза. Острые, живые, упрямые. Именно такие он видел во сне. И это злило.
— Вы наглая.
— Вы закрыты. Получается, мы квиты.
— Не дерзите.
— А вы не провоцируйте.
Наступила тишина. Густая, напряжённая. Кто-то другой давно бы стушевался. Но Сольи стояла прямо, как будто не боялась упасть под напором давления.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Одна неделя. Один шанс. Увидим, стоите ли вы чего-то.
— Спасибо.
— Это не «спасибо». Это приговор с отсрочкой.
Она развернулась, чтобы уйти. Но он вдруг бросил:
— Почему дизайн?
Она обернулась, медленно.
— Потому что когда я рисую, я контролирую хаос. И делаю из него красоту.
Он молчал. Впервые за долгое время — не знал, что ответить.
Дверь за ней закрылась.
---
Хэнджин стоял неподвижно несколько минут, будто проверяя: действительно ли он позволил ей говорить с ним так. Не сотрудник. Не партнёр. Не соперник. Просто стажёр.
Но она не просила одобрения. Не умоляла. Не льстила.
Он резко опустился в кресло и посмотрел на монитор, заставив себя вернуться к работе. Таблицы. Данные. Вложения. Курс акций. Но что-то в голове мешало сосредоточиться.
Голос. Тонкий, ровный, без страха. «А вы всё ещё думаете, что диплом определяет ценность человека?»
Он не привык, чтобы его слова ставили под сомнение. А её ответ звучал как вызов.
Сольи.
Имя звучало слишком легко, слишком певуче для мира, в котором он жил. Но за этим именем стоял характер. Острый, как лезвие. Хэнджин чувствовал это нутром — и ненавидел, что чувствует вообще.
---
Сольи вернулась в отдел дизайна и села за временный стол. Люди смотрели на неё настороженно, кто-то даже — с недоверием. В воздухе витало напряжение:
«А, это та, что пришла по связям».
Она ничего не объясняла. Ни слова. Просто разложила блокнот, карандаши и планшет. И начала рисовать.
Первое задание — адаптация фирменного стиля для нового проекта в сфере умного освещения. Что-то строгое, технологичное, но с человеческим лицом.
Сольи всегда видела в дизайне не просто линии и цвета, а историю. Она рисовала не для красоты. А для смысла.
Через пару часов к ней подошёл Хан.
— Господин Чон хочет посмотреть ваш подход. Сегодня.
— Уже?
— У вас есть полчаса.
Она кивнула. Без страха. Это была её зона — творческая. Здесь она не сомневалась в себе.
---
К вечеру Хэнджин вернулся в отдел дизайна. Его редко там видели. Обычно он смотрел проекты удалённо или через отчёты. Но сегодня… что-то подтолкнуло его спуститься лично.
Сольи стояла у экрана, где транслировался её макет. Чёрно-белая композиция, где свет «прорезал» тьму как путь. Линии были тонкими, но наполненными значением.
Он остановился. Не подавая виду. Просто наблюдал.
— Это не просто дизайн, — сказала она, будто в воздух. — Это способ показать людям, что технологии — не враг, а проводник. Что свет — не слепит, а направляет.
Хэнджин скрестил руки на груди.
— Слишком поэтично для бизнеса.
— А вы слишком циничны для человека.
Он поднял брови.
— Ещё одно слово — и я вычеркну вас отсюда.
Она повернулась. Их взгляды встретились. И снова — это странное напряжение между ними.
Но на этот раз он не отвёл глаза. И она — тоже.
— Линия — это путь. Свет — это выбор. Человек — это смысл, — произнесла она. — Я не рисую для кликов. Я рисую, чтобы кто-то посмотрел и сказал: «Это про меня». И если вы этого не понимаете, возможно, бизнес — это всё, что у вас есть.
Молчание.
Долгое.
В офисе никто не дышал. Люди замерли — свидетели столкновения двух миров.
Хэнджин сделал шаг ближе. Его голос стал тише, но острее:
— У вас большие претензии. Надеюсь, вы успеете доказать, что они оправданы. Иначе всё это — просто пыль.
— Я докажу. Не ради вас. Ради себя.
Он кивнул.
— Посмотрим.
И ушёл.
---
Позже, когда Сольи осталась одна, она выдохнула.
Он был жесток в словах, но честен. В каком-то извращённом смысле — справедлив.
Она не знала, что уже успела зацепить его. Что он, вернувшись в пентхаус, вспомнит её голос, интонации, даже то, как она держала карандаш.
И он впервые за долгое время не выпьет виски перед сном.
А она, лёжа на кровати с уставшими руками, подумает:
«Он сложнее, чем кажется. И, кажется, сломаннее, чем показывает».
Она не ставила цели изменить его. Она просто хотела выжить в этом мире. Но иногда один взгляд — это уже начало бури.