Пристанище демонов
Ночная дрёма медленно опускалась на тихую улицу, принося её жителям долгожданный покой. Она старательно окутывала им каждое здание маленького городка, обойдя стороной лишь дом под номером двести семнадцать.
Дверь в кабинет Грэгори была приоткрыта. И если бы кто-то сейчас зашёл внутрь, то отчётливо почувствовал бы злобу и смятение Грэга, заполнившие каждый сантиметр этой комнаты. Но зайти было некому... Амелия, пожалуй, впервые за несколько дней, крепко спала. А Лукас уже час как не отвечал на его звонки.
В пепельнице тлела сигарета. Тонкая полоска дыма, хорошо просматривающаяся в тусклом свете настольной лампы, тянулась к записной книжке, над которой нависла тень Грэга. Жизнь Паркера мелькала у него перед глазами. Она была далека от идеальной. Счастливого финала в этой истории быть не могло, но он пытался. Паркер нашёл семью, в какой-то момент ухватился за призрачную надежду спокойной жизни, но ненависть не позволила ему сделать шаг в правильном направлении. Жажда мести всегда держала его за руку. А напоследок и вовсе поглотила.
Последние дни жизни Паркера Грэгори пересмотрел много раз. Грэг откинулся на спинку кресла. Чем-то они с Паркером были похожи друг на друга. И иногда это сходство пугало. Вот только он не готов был терять близких. Больше нет.
Стрелки часов гулко отчитывали каждую секунду. Грэгори закрыл лицо ладонями и сделал глубокий вдох. Имел ли он право сделать то, что собирался? Ответ был прост – нет. Но ради спокойствия Амелии, ради того, чтобы имя Амаймона навеки стёрлось из летописей, Грэг был готов переступить черту.
Он медлил. Грэг неподвижно сидел, откладывая своё решение, понимая, – ждать утра не имело смысла. Пора выбираться из временной ловушки и действовать. Свет моргнул. Внезапно комнату сковала тишина. Больше не было слышно гула часов. Их стрелки замерли на четверти третьего, на моменте, который останется в памяти Грэгори навсегда.
На полу стояла раскрытая спортивная сумка, из которой выглядывала помятая папка темно-синего цвета. Грэг начал собирать вещи в предстоящую поездку пару часов назад, сразу после того как Амелия уснула. Но кроме этой папки, хранящейся в кипе старых документов, заполнить сумку оказалось нечем.
Свет ещё раз моргнул. Грэгори поднялся с кресла, взял со стола записную книжку Паркера, пачку сигарет с зажигалкой, телефон и направился к выходу из кабинета. Остановившись возле сумки, он забрал из неё папку и взглянул на обложку. Надписи на широкой полосе бумаги, обклеенной скотчем, выцвели, но по-прежнему хорошо читались:
Оливия Стегер.
Ивистон.
Дело четырнадцатилетней давности с момента битвы, проигранной Зиминару, преследовало его в видениях. И сейчас Грэгори отчётливо понимал почему. Всё, что он видел, что предчувствовал, подталкивало его к одному тяжёлому решению, от одной мысли о котором в комнате становилось холоднее. Грэг крепко сжал в руке записную книжку Паркера, готовясь в последний раз просмотреть конец его истории, но телефонный звонок от отца отвлёк его:
– Грэгори, ради всего святого, скажи, что у вас всё в порядке, – не успев сказать и слова, услышал он беспокойный голос Лукаса.
– Да, всё хорошо, – Грэгори вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь.
– Мальчик мой, около двадцати звонков за последний час? Точно всё хорошо?
– Да... – Грэг на мгновение замолчал. – Но мне надо уехать по делам. Это может занять пару дней. Сможешь приехать? Не хочу, чтобы Эми оставалась одна после всего случившегося, – Грэгори положил на журнальный столик записку, адресованную Амелии. – Я только предупредить её не успел...
– Может, стоит сначала поговорить с Эми? – осторожно поинтересовался Лукас.
– Нет времени, – Грэг взял ключи от машины, куртку и вышел на улицу. – У тебя есть ключи? – он закрыл дверь на два оборота.
– Да, конечно, – спокойно ответил Лукас. – Пора подумать о переезде в ваш район, – на другом конце провода послышался грохот. – Вот не задача. Кружку разбил.
– Я привезу тебе новую, – улыбнулся Грэг.
– Не думаю, что она будет так же хороша, как эта,... Куда ты едешь? И что за срочность?
– Это не телефонный разговор, – Грэгори вдохнул морозный воздух и, быстро спустившись по ступеням, направился к машине.
– Хорошо. Я приеду утром, – Лукас старательно скрывал волнение в голосе. – Только будь осторожен.
В конце улицы погас последний фонарь, и округа погрузилась в кромешную тьму. С ответом Грэгори не торопился. Прижимая плечом телефон, он лишь сел в машину и поёжился от холода, пробравшегося под толстовку.
– Грэгори? – раздался голос отца. – Ты слышишь меня?
– Мне пора, – Грэг завёл машину и мельком взглянул на синюю папку, лежащую на переднем сидении. – Присмотри за Амелией, – напоследок повторил он и бросил трубку.
Пригнувшись, Грэгори посмотрел на окна второго этажа, за которыми безмятежно спала Эми, и нажал на педаль газа. Дорога обещала быть долгой, но в конце пути, Грэг всё-таки надеялся вернуться домой.
Заснеженные улицы Ивистона встретили Грэгори безмолвием и промозглым ветром. Город словно вымер. О том, что здесь кто-то живёт, лишь изредка напоминали открывающиеся шторы и пары любопытных глаз.
Дорога плавно вывела Грэга к широкой площади, над которой возвышалась старая церковь. Он остановил машину и вышел на улицу. Это место выделялось из всего убранства города. Оно казалось величественным и пропитанным несколькими эпохами. Но Грэгори не чувствовал его святости. За прошлыми грехами горожан эти земли нелегко было отчистить. Они до сих пор погрязали в крови, запечатанной под искусно спрятанными за уличной плиткой, рунами.
Впрочем, староверов в городе хватало до сих пор. И это Грэг знал наверняка. Кое-где, на фасадах домов, встречались страшные символы, старательно выщербленные в камнях. Конечно, где-то это могло быть лишь совпадением, но в городе с такой историей – никогда.
Двери церкви были закрыты. Грэгори поднялся по ступеням и уже потянулся к резной ручке, чтобы отворить их, как вдруг услышал недовольный голос за своей спиной:
– Сегодня закрыто, – Грэг обернулся и встретился глазами с высокой сутулой женщиной, закутанной в объёмный вязаный шарф, наброшенный поверх длинного до пят пальто.
– Что? – резко отозвался Грэгори. – Церковь закрыта?
Женщина покачала головой.
– Закрыта. Я так и сказала. И сегодня, и завтра, и всю неделю, – она вновь покачала головой, пробурчала себе под нос что-то несуразное и, кутаясь в шарф, пошла против ветра по площади.
Грэгори окинул церковь взглядом.
– Закрыто... – озадаченно повторил он, в очередной раз думая о том, что в этом городе церковь всего лишь ширма.
Кривые улочки уводили Грэгори далеко от площади. Дорога становилась всё уже, а сугробы глубже. Преодолев очередной острый поворот, Грэгори остановился и вышел из машины. Дальше было не проехать. Он натянул на голову капюшон толстовки, застегнул куртку, сожалея о том, что остаток пути ему всё-таки придётся пройти пешком.
Холодный ветер обжигал лицо. От протопанной тропинки скоро не осталось и следа. Так что, за последние двадцать минут, Грэгори уже несколько раз успел пожалеть о лёгких кроссовках, в которых он вышел из дома.
Улица, которая ожидала его за очередным поворотом, отличалась мнимым спокойствием. Дома здесь были старее и таили под своими крышами много страшных тайн, копившихся со времён основания города. Какие-то из них незначительно перестраивались, в некоторых давно гулял ветер, а были и такие, которые окружала кромешная тьма.
Пройдя несколько десятков домов, Грэгори, как и четырнадцать лет назад, остановился у дома Оливии Стегер. С тех пор, несмотря на его старания, тьма полностью завладела этим местом, успев откинуть тени на соседние строения.
Грэгори неспешно поднялся по ступеням дома и громко постучал кулаком по двери. К его удивлению за дверью сразу послышались громкие шаги и женский голос:
– Минуту...
Грэг только собирался снять перчатки, как дверь перед ним приоткрылась.
– Чем могу помочь? – на него смотрела полная, улыбающаяся женщина, под карими глазами которой залегли плохо замаскированные синяки.
– Меня зовут Грэгори Леннард. Я ищу Оливию Стегер.
– Ой, – улыбка незнакомки стала натянутой, а в глазах мелькнула боль. – Оливия вряд ли сможет поговорить с Вами, – женщина откинула назад косу, в которую тонкими лентами была вплетена седина. – Она больна. Сильно больна.
– Я знаю, – Грэгори сделал шаг к двери. – Но, боюсь, вынужден настаивать на встрече с ней.
– Я ничем не могу Вам помочь. Понимаете, Оливия, она... – женщина запнулась. – Постойте, повторите, пожалуйста, Ваше имя?
– Грэгори Леннард...
– Оно мне знакомо, – женщина зябко поёжилась, пытаясь спрятаться в своём махровом халате. – Недавно к нам приезжали люди, – она вновь запнулась, – специфической направленности. Они говорили о Вас.
– Вряд ли хорошее, но это не важно. Много лет назад я помог Амелии справиться с её демонами.
– Входите, где мои манеры, – она распахнула дверь, приглашая Грэга войти. – Ой, – устало выдохнула женщина, я не представилась. Простите, Грэгори, я почти не сплю. Я Шерил Стегер. Тётя Оливии.
Грэгори осмотрелся. Он помнил это место совершенно другим – безжизненным и грязным. Но сейчас в доме было чисто. На кухне, куда его привела Шерил, пахло свежей выпечкой и кофе с корицей. И лишь присутствие демонов и ощущение смерти, давно поселившиеся в этом месте, никуда не делись. Их домом была Оливия.
Грэг сел за деревянный стол, на котором стояла бол
– Давно вы присматриваете за ней? – Грэгори снял перчатки и положил правую руку на стол. Тёмные сущности, заполняющие собой всё пространство, с ненавистью просмотрели на него и, шипя, поочерёдно растворились от безмолвной молитвы, прочтённой им. – Я бы не отказался от кофе.
– Да, конечно, – Шерил зажгла плиту, поставила на неё тёмно-красный чайник и заплакала. – Простите меня, Грэгори, отчего-то здесь стало легче дышать. Знаете, я молюсь за душу Оливии каждую ночь. Я так стараюсь, но порой слова застревают в горле. Словно что-то душит меня. А сейчас я чувствую свободу. Простите, я смогу взять себя в руки.
Грэгори промолчал. Ещё вчера утром он мог сказать Шерил, что поможет им. Но сегодня, Грэг не мог ей этого обещать.
Раздался громкий свисток, оповещающий всех соседей, что чайник вскипел. Шерил налила две кружки кофе, поставила перед Грэгори поднос с булочками и села напротив.
– У нас с братом были не лучшие отношения, – Шерил вытерла слёзы и сделала глоток кофе. – Я даже не знала его семью. А лет двенадцать тому назад в мою дверь постучала Оливия. Она стала мне семьёй. А потом... я не знаю, что произошло... Лив так хотела вернуться в Ивистон. И я поддержала её, – Грэгори крутил в руках горячую кружку. – У неё не было друзей. Я думала, она оставила всю свою жизнь в Ивистоне. И мы переехали. Но здесь с ней стали происходить странные вещи, – Шерил прикрыла рот ладошкой, – порой, я боюсь заходить в её комнату. А смотреть на то, что с ней стало и вовсе не могу.
– Не вините себя, – глубокий голос Грэга повис в воздухе. – Оливия не смогла справиться со своими демонами. Поверьте, эту битву она проиграла задолго до Вашего появления в её жизни.
В кухонное окно ударила ветвь дерева, растущего на заднем дворе. Шерил вздрогнула.
– Грэгори, я не знаю что делать, – по её щекам вновь покатились слёзы. – Я чувствую, что Лив проживает последние дни, а может часы.
Грэг отставил кружку с кофе и поднялся из-за стола.
– Проводите меня к Оливии.
Шерил молча кивнула, и указала Грэгори на дверь, ведущую в гостиную.
Поднявшись по старой лестнице на второй этаж, Грэг повернулся к женщине, вцепившейся в перилла, и глухо произнёс:
– Не поднимайтесь. Дальше я сам.
– Я не уверена...
– Шерил, Ваше присутствие будет только мешать, – он отвернулся и посмотрел на приоткрытую дверь, из которой вырывалась тихая мелодия полная боли. – Вы слишком боитесь.
Женщина вздрогнула, сильнее ухватившись за перилла.
– Я подожду Вас внизу.
Грэгори открыл дверь в комнату Оливии и замер. Девушка, которая сидела с ногами на кровати, больше походила на сущность, чем на человека. Болезненная серая кожа, обтягивающая кости, рваные шрамы, тянущиеся по всему телу, чёрные круги под выцветшими глазами. Девушка пошатывалась из стороны в сторону, сжимая в руках клок потускневших рыжих волос.
– Оливия, – Грэг подошёл к кровати девушки и сел рядом с ней, – ты помнишь меня?
– Да-а-а, – в тон своей мелодии протянула девушка. – Но ты зря приехал. Я счастлива.
– Что ты сделала с собой, Оливия? – грубее, чем хотел, спросил Грэгори. – Ты ведь могла начать новую жизнь? Что ты натворила? – он положил ладонь на руку девушки.
Десятки Сущностей стояли за спиной Оливии, сторонясь Грэгори. Он достал из кармана толстовки розарий и стал медленно читать молитвы, очищая комнату. Постепенно нечисть исчезла. И лишь последние три монстра оставлять насиженное место не торопились. Первая сущность, висевшая на спине девушки, раскачивала её тело и острыми гнилыми зубами разрывала шею. Вторая, с которой ручьями стекал гной, оставляла на коже Оливии ожоги. А последний, третий монстр с горящими огнём глазами и земляной кожей, похожей на плохо сшитое лоскутное одеяло, скальпелем разрезал плоть девушки, дотягиваясь до самых костей.
Грэгори повторил круг молитв и монстры, истошно крича, отступили.
– Зачем ты сделала это с собой? – Грэг услышал, как Шерил осторожно поднимается по ступеням.
Грэгори коснулся кусочка прошлого Оливии. После избавления от чёрной ленты и её демонов, она уехала из Ивистона. Нашла тётю, о которой когда-то случайно упомянула её мать. Казалось, в ней Оливия и правда обрела семью. Они с Шерил были неразлучны: походы по магазинам, кино, работа. Но спустя несколько лет, девушке вновь стало одиноко. Она стала часто закрываться в комнате и плакать в подушку, а одним летним днём села в автобус и уехала на день в Ивистон. Обратно к Шерил Оливия вернулась другим человеком.
– Раньше я думала, – растягивая каждое слово, произнесла девушка, – что демоны мучают меня, – без сущности на спине Оливия сама стала покачиваться из стороны в сторону на кровати. – Но когда их не стало. Когда ты забрал их у меня, как сейчас, – она впилась в Грэгори пустым взглядом, но ему отчего-то показалось, что он был преисполнен ненавистью, – я поняла – они лучше всех этих... людей, всего... мира. Я поняла – они не мучили меня, а укладывали спать. Пели колыбельные и согревали холодными вечерами и успокаивали...
– Оливия, милая, ты говоришь... – Грэгори обернулся и посмотрел на Шерил, застывшую в дверном проёме. – Это чудо... – она прикрыла рот ладошками.
– Кроме меня у них никого нет, – тем временем продолжила Оливия, и Грэг крепче сжал её ладонь.
Он смотрел на девушку с ярко рыжими волосами, пришедшую на могилу матери. Она ходила кругами, кусала губы до крови и плакала, но не от того, что скучала по маме. Оливия не могла найти ленту. Не могла найти своих демонов. В этот момент на кресте, который сдерживал сущностей, появилась первая трещина. И со временем их становилось всё больше.
Оливия скиталась по городу в поисках ответов. В самом тёмном углу библиотеки девушка нашла книгу, описывающую старые истории города и обряды, которые некогда проводились в нём. Она пыталась вызывать демонов. А позже, когда всё это окончательно переросло в безумие, Оливия нашла дом, в котором собирались староверы. И они приняли её.
С того дня девушка перестала ночевать дома. Каждый вечер, с наступлением тьмы, она переступала порог здания, где её уже ждали люди в красных мантиях, желающие очищения города. Девушка чертила незнакомые ей символы, окропляла их своей кровью, а после зачитывала над ними длинные тексты на языке, которого не знала. Оливия просто повторяла их за членами группы. Сначала не умело, но позже выучила каждое слово.
Недели перерастали в месяца. Члены секты повязывали ей на запястья ленты, проводили ритуалы, но тюрьма демонов оказалась слишком крепка. Девушку стали наказывать. После каждого неудачного ритуала Оливию отводили в сырой подвал, освещённый единственной тусклой лампой, притаившейся над дверью. Полумрак этой комнаты, исчерченной символами, должен был подготовить её душу к принятию демонов. Происходящее дальше готовило тело.
Оливию раздевали. Руки и ноги сковывали цепями, накрепко привязывая её к стене. А после, выводя каждый демонический символ, старательно расчерчивали тело девушки кровью. Когда на коже Оливии не оставалось свободного места, лампа гасла. Тогда девушку запирали одну в проклятом помещении. Она должна была принять сущностей. Позвать их на ужин, главным блюдом которого была она. Но на этом члены секты не останавливались. Порой, дабы усилить зов демонов, в комнате с девушкой оставалось несколько мужчин. В такие дни истошные крики девушки вырывались далеко за закрытые двери. Оливия угасала на глазах. Но ей было всё равно. Она каждый день возвращалась в место, пропитанное её кровью, желая лишь одного – вернуть всё, что у неё забрал Грэг. И вот однажды Оливии удалось это сделать.
Грэгори сделал небольшой шаг вперёд в истории девушки, и с сожалением посмотрел на неё. Оливия стояла на коленях возле могилы матери. Её руки по локти были перепачканы в земле, одежда местами порвана, но она светилась от счастья, прижимая к груди шёлковую ленту. Она смогла найти свою смерть.
Грэгори вернулся из прошлого Оливии и вновь, посмотрел на Шерил. Из глаз женщины катились слёзы. Она дрожала, с трудом сдерживая крик.
– Выйдите, – немного грубее, чем хотел, произнёс Грэг. – Я хочу поговорить с Оливией наедине.
– Да... да... – Шерил шагнула за порог. – Но, Лив, милая я так рада слышать твой голос.
– Верни их... – почти прошипела Оливия. – верни... верни... верни...верни, – из носа девушки ручьями полилась кровь.
Грэгори прикрыл глаза. Сейчас он понимал Паркера, как никто другой. Их путь был опасной тропой, сделкой со своей душой. И они оба приняли решение. Вот только исход мог оказаться разным.
– Вера и жизнь давно покинули тебя, Оливия, – Грэгори поднялся с кровати. – Мне жаль...
– Верни мою семью, – девушку трясло. Она вцепилась руками в волосы и принялась клоками выдирать их. – Мне не нужна твоя вера. Верни...
– Я верну всё, что отнял у тебя, – выдохнул Грэг и положил ладонь на лоб Оливии. – Но ты поедёшь со мной... – на миг Грэгори замолчал.
– Нет, – взвыла девушка. Она закрутила головой, пытаясь сбросить его ладонь. – Нет... отдай их... Здесь наш дом.
– Сейчас я выйду из комнаты, – Грэгори убрал руку, – а когда вернусь, будь готова. Шерил поможет тебе собраться, – он отвернулся от девушки, так сильно ставшей похожей на сущность с чёрных троп. – Мне правда жаль, Оливия. Твоя жизнь висит на волоске. Сколько же лет ты отравляла себя...
– Нет, – девушка закашлялась, – мне так холодно... Я хочу к ним.
– Прости, – Грэгори перешагнул порог комнаты и ещё раз взглянул на Лив. – Но сегодня у меня больше нет времени на уговоры. У меня нет выбора. Только ты сможешь помочь мне выманить демона. А когда всё закончится, я верну тех, кого ты считаешь семьёй.
– В наш дом? – Оливия медленно опустила стопы на пол. – Только здесь мы можем быть счастливы...
Грэгори молча прокрутил в руках розарий и, лишь прикрыв за собой дверь, произнёс:
– ...защити нас в битве против зла и преследователей демона, – дальше его слова вновь поглотила тишина.
Через минуту его ждал ещё один разговор с Шерил. И обещание, которое он так и не сможет дать. Грэгори не был уверен, что Оливия переживёт следующую ночь. Но если всё получится, он попробует навсегда освободить её от мрака. Если всё получится...
Безликая дорога монотонно тянулась вперёд, превращая и без того серые картины природы в грязное пятно. Грэгори то и дело оборачивался, проверяя состояние девушки, съёжившейся на заднем сидении. Дрожа от холода, она что-то тихо напевала себе под нос. Грэг так и не смог разобрать слов, но он точно знал, чего Оливия хочет добиться. Девушка звала сущностей. Ей не хватило сил расстаться с ними даже на несколько часов. Она попросту сходила с ума.
– Оливия, – холодно произнёс Грэгори, нажав на педаль газа. – Они не придут. Пока нет.
Девушка взревела. Из неё словно выбивали воздух, заставляя кричать всё громче.
– Ты обещал! – Оливия забилась головой о сидение. – Ты обещал вернуть их! Я хочу к ним! Хочу в Ивистон! – она стала задыхаться.
– Оливия, успокойся, – так же холодно продолжил Грэг. – Ты слышишь меня? Оливия?
– Нет, – сипло выдавила девушка и закашлялась. – Не... – прежде чем она успела договорить, её вырвало прямо на сидение. В машине повис устойчивый запах крови и гноя. – Нееет... – захлёбываясь продолжила Оливия.
Грэгори сбавил скорость и, съехав на обочину, остановился.
– Тише, Оливия. Тише, – он быстро достал из бардачка крест. Когда-то давно Грэг получил его от пожилой женщины, благодарной за спасение её мужа. Поначалу он забывал его в машине, а потом и вовсе решил оставить крест в ней. – Тише, – продолжил Грэгори, – сейчас станет легче, – он повесил на шею девушки шнурок со святыней.
Не прекращая дрожать, девушка выдохнула. Она провела рукой по лицу, растирая рвоту и кровь, и прикрыла глаза. Грэгори откинулся на сидении и достал телефон. Связи по-прежнему не было.
– Толку от тебя, – Грэгори отбросил телефон на сидение и тронулся с места. Времени оставалось всё меньше. Он должен был успеть.
Местность сменила свои очертания. На смену смазанным краскам пришло зимнее уныние. Деревья по обе стороны дороги тянулись голыми ветвями вверх, желая найти хоть лучик света в тяжёлом сером небе; а сухостой, выглядывающий из островков грязного снега, терзал ветер.
Преодолев очередной поворот, Грэгори услышал короткий сигнал и тут же схватил в руки телефон. Он мельком взглянул на Оливию, опустившую безжизненный взгляд в пол, и набрал номер Курта.
Ответа долго ждать не пришлось.
– Грэгори...
– У нас нет времени, – отрезал Грэг. – Просто слушай. Езжай в орден. Скажи Маркусу, путь готовятся к обряду. Найдите место. Святое. Заброшенное. Желательно удалённое от всех признаков жизни.
– Что проис...
– Сказал же, просто слушай, – раздраженно бросил Грэг. – Пусть Маркус возьмёт с собой экзорцистов. Десять для обряда. И пятерых на случай если мы не выберемся, – Грэгори шумно выдохнул, вспоминая улыбку Эми. – Дальше записывай. Когда будете на месте, вычертите пентаграмму, заключённую в пять кругов. По первому кругу должны тянуться древние символы – приглашение демону на латыни. Второй круг для меня. Он останется пустым. На третьем... тоже оставь пустым, этого по телефону не объяснить. Там же, напротив каждого угла звезды расставьте экзорцистов. Лучших из ордена. Четвёртый круг – молитвы изгоняющие демона. Пятый круг займут оставшиеся экзорцисты.
– Грэг... – вновь попытался вставить слово Курт.
– Через четыре часа я буду в ордене. Будьте готовы.
– Грэг послушай! – громко произнёс Курт. – Что ты задумал?
– Мне жаль, Курт, – Грэгори вновь мельком взглянул на Оливию. – Но другого выхода нет. У меня нет.
– В двух часах езды от ордена есть заброшенный городок. По старым архивным сводкам, последний житель покинул его лет семьдесят назад. Там есть церковь. Во всяком случае, на карте есть. Могу попробовать объяснить дорогу.
– Нет. Я найду. У тебя мало времени. Езжай в орден. Возьми всё необходимое. Встретимся на месте, – Грэгори прервал звонок и отбросил телефон на сидение. Всего несколько часов отделяли его от демона, которого Паркер мечтал уничтожить всю свою жизнь. Грэг закопался в памяти, перебирая отдельные моменты. Он не знал, какой стороной судьба повернётся к нему в забытой церкви. Но был уверен в том, что не готов терять, ни одного, даже самого крошечного воспоминания.
Дорога плавно уводила вперёд, не желая менять своих очертаний. Грэгори то и дело хмурился и смотрел по сторонам, пытаясь найти хоть какой-нибудь поворот, но тщетно. Деревья седыми стражами возвышались на дорогой, исключая любые ответвления пути.
В машине стоял устойчивый металлический запах крови и рвоты. Не помогал даже морозный воздух, врывающийся в приоткрытое окно.
Раздался громкий стон.
– Оливия, – В зеркало заднего обзора было видно, как девушка на заднем сидении раздирает лицо ногтями и искусывает губы в кровь, превращая их в кровавое месиво. – Оливия, успокойся, – на коже девушки стали проступать серо-синие пятна. У неё почти не осталось времени.
– Верни, – из её глаз катились кровавые слёзы. Она попыталась сорвать с шеи крест, но с криком отдернула руку. – Убери! Дай им прийти!
Грэг ничего не ответил девушке. Он выжал педаль газа в пол и продолжил искать дорогу, ведущую к старому городку.
Когда череда деревьев, наконец, прекратилась, вдалеке, по правую руку от Грэга прорисовался холм, над которым возвышались кресты.
– Почти приехали, – сам себе сказал Грэг и, сбавив скорость, посмотрел на холм.
Даже издалека он чувствовал, что похороненные под этими крестами люди давно забыты, стёрты из памяти временем. Такое часто случалось с небольшими поселениями. И какие бы причины не вели к подобному финалу, такие места превращались лишь в историю, хранящуюся лишь на пыльных полках старых библиотек.
Впереди Грэгори увидел затёртую табличку, надпись на которой было не прочитать, а за ней поворот, ведущий на старую дорогу. Грэг остановил машину и вышел на улицу. Впервые за долгие часы он смог вдохнуть полной грудью свежий морозный воздух. Но времени насладится им, у него не было.
По заброшенной дороге, местами укрытой снегом, тянулись свежие следы от шин. Грэг снял перчатку и положил ладонь на один из них – члены ордена уже были на месте. А это означало лишь то, что и он должен поторопиться. Оливия с силой ударила в окно, оставив на стекле протяжный кровавый след, и Грэгори поспешил вернуться в машину.
Тучи сгущались. Пустота старого городка давно накинула на город купол безмолвия. Здесь было тяжело находиться. За каждым полуразрушенным домом, за каждыми руинами, здесь таилась наполненная горем история, о которой пытался кричать каждый камень.
Грэгори постучал пальцами по рулю. Он ехал по оставленным машинами ордена следам, стараясь не сбиться с пути. Поворот, второй, третий, и вот на обочине дороги, в десятке метров от него, Грэг увидел мужской силуэт. Рыжая парка, немного не доходящая до колен, шапка, натянутая на лоб, Курт ярким пятном выделялся из мёртвого города. Не дожидаясь пока Грэгори подъедет, он махнул рукой в левую сторону, где между двумя повалившимися домами притаилась узкая тропа, и скрылся за поворотом.
Как только за поворотом показалась старая церковь, Оливия истошно завопила:
– Нееет! Мне больно, Грэгори! Нет! – она забилась подобно раненой птице. – Я не хочу... – девушка последний раз встрепенулась и бессознания рухнула на сидение.
– Оливия? – Грэг остановил машину, сорвал с руки перчатку и прикоснулся к ладони девушки. Она была жива. Но поразило Грэгори не это. Впервые он увидел кусочек света в её судьбе. Та рыжеволосая девочка впервые садилась на двухколёсный велосипед. Её за спину поддерживал папа, а она смеялась в голос, пытаясь не соскальзывать с педалей.
Влияние этой старой церкви оказалось сильнее, чем ожидал Грэг. Несмотря на разбитые фасады, обвалившуюся крышу, заколоченные окна, она была настолько намоленной, что до сих пор могла ограждать жизни путников, забредших под её своды от мрака в душе.
Добравшись до стен церкви, Грэгори вышел из машины и коротким кивком поприветствовал трёх экзорцистов в чёрных мантиях, стоящих в нескольких метрах от него. У каждого из них в руках покоилась библия. Каждый из них был готов на всё ради уничтожения демонов.
– У нас всё готово, – произнёс появившийся в пустом дверном проёме Курт. – Маркус ждёт тебя.
Они вошли внутрь. Колотые камни хрустели под ногами. Ветер гудел, прогуливаясь меж дыр в стенах. Сырость резко ударяла в нос, но после запаха в машине, этот казался совершенно нейтральным. Под оставшейся частью крыши была ярко вычерчена пентаграмма, окаймлённая пятью кругами, возле которой стояли Маркус и Адам с наложенной на нос повязкой.
– Мальчик мой, не думал, что увидим тебя так скоро, – произнёс Маркус, скрещивая руки на груди.
– Неужто ты обдумал наше предложение и привёз свою благоверную суицид... – Грэгори не дослушал Адама. Он схватил его за мантию и прижал его к промёрзшей стене.
– Тебе повезло, что у нас не осталось времени, – выплюнул он ему в лицо и разжал ладонь.
– Грэгори, – степенно произнёс Маркус, – мы в стенах Божьих. Давайте забудем старые обиды. А теперь, может посвятишь нас в детали.
– Я думал, вы и без меня всё знаете, – Грэгори подошёл к третьему кругу и опустился на корточки.
– Держи, – Курт протянул ему мел.
Грэгори начертил в кругу первый символ. Им стал латинский крест. За ним последовали и остальные. Все сакральные символы, когда-либо существовавшие в истории веры.
– Паркер собирал этот обряд десятилетиями, – Грэгори достал из кармана куртки записную книжку. Под святыми символами он стал чертить древние знаки, призванные заключить демона в ловушку. – Он дорого заплатил за каждый из них. До него эти символы собирали веками по крупицам. Каждый из них по отдельности не имел такой силы, чтобы заключить Амаймона. Они лишь оставляли на коже демона шрамы и со временем превратились в письмена. Напоминание о его превосходстве, – Грэгори поднялся и осмотрел пентаграмму. – Всё готово. Сразу как демон схватит душу Оливии, экзорцисты на третьем кругу начнут обряд изгнания. Символы набросят на него клетку. А экзорцисты пятого круга запрут Амаймона под сводами этой церкви. Я войду на чёрные тропы.
– Оливия? – Адам перевёл взгляд с Грэгори на Маркуса. – Оливия Стегер?
– Да, коротко ответил Грэг и отправился к выходу из церкви.
– Грэгори, ты не можешь... – произнёс ему вслед Маркус.
– Не надо говорить мне, что я могу, – не поворачиваясь, произнёс Грэг. – Готовь экзорцистов.
Грэгори открыл машину. Он осторожно взял девушку на руки. Оливия тяжело дышала, медленно приоткрывая глаза.
– Это большая жертва, – Курт сбросил с головы капюшон. – Уверен, что сможешь спасти её?
– Я уверен, что хочу закрыть Амаймона. Всё остальное зависит не только от меня.
– Я помогу.
– Нет, Курт, езжай домой. Ты уже помог. Здесь тебе оставаться нельзя. Ты не хуже меня это знаешь.
– Да, – Курт натянул на голову капюшон. – Но я буду неподалёку.
Когда Грэгори вернулся в церковь, экзорцисты уже были расставлены по кругам. Они сжимали в руках библии и тихо молились, готовясь к обряду. Грэг осторожно обогнул их и вошёл с Оливией в центр пентаграммы. Опустив девушку на пол, Грэгори почувствовал волнение, прошедшее в стенах церкви.
– Оливия, – девушка приподнялась и встала на колени, – сейчас ты можешь звать их, – тихо произнёс Грэг. Эти слова дались ему нелегко.
– Если я позову... они придут, – из глаз Оливии вновь покатились кровавые слёзы.
– Да...
Молитвы экзорцистов стихли. Грэгори снял перчатки и, отбросив их в сторону, встал во второй круг перед Адамом. В церкви поднялся ветер. Оливия всё громче произносила страшные слова, родиной которых был Ивистон.
Спустя час девушка замолчала и упала на холодный пол. Экзорцисты, стоящие на третьем круге, как по команде подняли головы и начали обряд:
– Изгоняем тебя, дух всякой нечистоты, всякая сила сатанинская, всякий посягатель адский враждебный, – их подхватили экзорцисты с пятого круга:
– Всякий легион, всякое собрание и секта диавольская... – по полу рядом с пентаграммой с громким треском, протянулась глубокая трещина.
Девушка поднялась над пентаграммой и, раскинув руки в стороны, громко расхохоталась. Она обрела желаемое.
Молитвы ордена не стихали. Грэгори присел на корточки и положил ладонь на пол. В этот момент чёрные тропы поглотили его. Он прошёл сквозь историю церкви и оказался в самом центре пентаграммы. Мёртвые тропы заполнил глубокий смех. Грэгори ждали. За границей пятого круга пентаграммы стоял худощавый демон, чью макушку украшал нарост из человеческих костей. Амаймон. Это имя грузно повисло над Грэгом.
– Ты торопился, экзорцист, – на сером лице демона, исчерченном письменами, сияла акулья улыбка. – Но опоздал, – он провёл когтями по своей короне. – История всегда повторяется. Вы экзорцисты всегда на шаг позади нас.
– Ты вернёшься в клетку. И больше не выйдешь из неё. – Грэгори хотел сделать шаг, но не смог.
Смех Амаймона стал громче.
– Пока в клетке ты. А может ты в ней и останешься, – демон когтистой линией стёр часть начерченного круга. – Меня больше в этой ловушке не закрыть.
– Посмотрим, – Грэг присоединился к обряду экзорцистов, но тут же упал на колени, пронзённый острой болью.
– Ты будешь страдать, экорцист. Вы все будете страдать, – из темноты вышел демон, которого Грэгори меньше всего ожидал увидеть. Зиминар. – Зря ты пришёл сюда один. Теперь смотри. Тебе остаётся лишь смотреть.
Подойдя вплотную к Грэгори, Зиминар с размаха ударил его, отбросив на десяток метров от ловушки.
– Пошли брат, – протянул Амаймон. – Для нас приготовили ужин. Отказываться не вежливо.
Грэг проваливался в пустоту. Но прежде чем вылететь с чёрных троп, он отчётливо видел двух демонов, ступивших под своды церкви.
Когда Грэгори открыл глаза, обряд заключения демона был сломлен. Зиминару с Амаймоном потребовалось для этого всего несколько секунд. Их объединённая сила была слишком велика. Экзорцисты без сознания лежали на земле, все кроме Адама. Он, держась за пораненное плечо, смотрел на ломающееся тело Оливии, продолжая читать молитвы.
Церковь дрожала. Из глубоких трещин вырывался звериный рёв. Грэгори бросился к пентаграмме, залитой кровью экзорцистов. Он должен был попытаться забрать Оливию из лап демонов. Должен был остановить их.
Пока Адам читал молитву, Грэгори схватил девушку, но её тут же вырвали из его рук.
– Закрой рот...– прошипел Зиминар, и Адама выбросило из церкви.
– Ты останешься совсем один, – тягучий голос Амаймона заполнил всё пространство.
– А после сгоришь... – продолжил Зиминар.
Оливия висела в воздухе. Её тело ломало. Девушка не могла даже кричать.
– Это будет прекрасный ужин, – тело девушки устремилось вниз, где её с лёгкостью поймал Амаймон. – Твой дар так сладок.
– Нет! – выкрикнул Грэг и, читая молитву, устремился к Оливии.
Демон широко улыбнулся:
– Все твои попытки тщетны, – Амаймон разорвал тело Оливии надвое и, испив кровь от каждой из частей, отбросил его в сторону.
– До встречи, экзорцист, – появившийся под сводами церкви Зиминар, поднял тело одного из членов ордена, имени которого Грэг не знал, и вырвал его сердце.
– НЕТ! – прокричал Грэгори и провалился вслед за демонами на чёрные тропы. – НЕТ! – повторил Грэг, но ответом ему была пустота.
Мёртвые земли зажали его в тиски, стерев следы Зиминара и Амаймона. Грэгори проиграл эту битву. И ценой проигрыша стала его душа.