Фабрика кукол
Густое облако сажи тяжело оседало на искорёженную крышу старой кукольной фабрики, грозно возвышающейся над чёрными тропами. В этом месте царствовало безумие. Оно вырывалось из разбитых окон здания, просачивалось сквозь покрытые гарью стены, незримыми потоками вытекало из щелей в жутко поскрипывающей угольной двери.
Сейчас хозяина этих владений не было дома, но о том, что он скоро появится, безмолвно кричали истерзанные им души, появляющиеся в оконных проёмах фабрики. У одних из них грубыми стежками были зашиты рты, у других не было глазниц, на неподвижных лицах третьих навеки застыла пугающая гримаса счастья и безмятежности. Последними же в этом проклятом всеми силами месте появились молодые души. Они ещё не были изуродованы так, как завсегдатые фабрики смерти, но мучения их были в стократ сильнее. Они истекали ставшей похожей на смолу кровью, захлёбывались ей, бились в конвульсиях; моля о помощи, пытались вырваться, но не могли сделать и шагу, – тьма крепкими верёвками связывала их, подготавливая к новой порции истязаний.
Вдалеке, там, где чёрная тропа, ведущая к старой фабрике, только обретала свои очертания, заиграла ядовитая мелодия. Навязчивый мотивчик с каждой секундой становился всё громче и зловещей. Он тянулся по разбитой дороге, усыпанной сломанными ржавыми иглами и грязными лоскутами, стремительно подбираясь к дверям кукольной фабрики. И как только мелодия ворвалась внутрь здания, на чёрной тропе появился хозяин здешних мест.
Сгорбленный силуэт, потрескавшаяся, сочащаяся гноем белёсая кожа. Зашиторотый самодовольно вышагивал по адской дороге, волоча за собой тяжёлую ношу. Сегодня в его коллекцию попал самый редкий и ценный экземпляр, тот, который он так долго желал заполучить. Зашиторотый на мгновение остановился. Он крепче перехватил ноги темноволосой девушки своими длинными костлявыми пальцами и омерзительно улыбнулся, от чего по каждому грязному стежку на его рте поползла вязкая чёрно-зелёная жидкость.
«Амелия, Амелия… – зашиторотый повернул голову, и бросил взгляд на девушку, находящуюся без сознания. Её кожа, за время пребывания на чёрных тропах в пытках, уже приобрела синеватый оттенок, а некогда наполненные янтарным светом глаза, были широко распахнуты и затянуты молочным туманом. – Я знаю, ты и сейчас слышишь меня. Прекрасно, правда? Здесь у твоей души никогда не будет покоя. Ты всегда. Всегда будешь слышать мой голос. Теперь ты только моя, – гной стекал по шее сущности. – Девочка… ты стоишь каждой минуты моего ожидания, – тело Амелии дёрнулось в конвульсиях, и зашиторотый впился длинными когтями в её щиколотки. – Тише… Скоро ты станешь прекрасной куклой. Пара стежков и ты почувствуешь свободу, как я и обещал тебе когда-то. Жаль ты думала, что можешь спрятаться от меня за спиной этого выродка – экзорциста, – зашиторотый потянул Амелию за собой. Иглы с глухим треском ломались, впиваясь в её обмякшее тело. – Ему уготовано особенное пламя в мире мёртвых... И он сгинет в нём, – прошипела сущность. – А ты… Ты, Амелия, всегда будешь здесь, – зашиторотый бросил ноги Эми и, обойдя девушку, схватил её за волосы. – Вот, смотри, – он резко поднял голову Амелии, – Смотри! – Джозеф Блэйк искорёженным пальцем указал на сочащуюся тьмой фабрику. Тело девушки пробила крупная дрожь. – Теперь это твой дом, – зашиторотый рассмеялся. – Навеки».
Дверь фабрики с грохотом распахнулась, и из её глубин вырвались протяжные стоны, наполнившие чёрные тропы новой порцией боли и ненависти. Они притянули зашиторотого с Амелией к порогу кукольного дома, из которого для Эми больше не было выхода. Только безысходность. Только смерть.
* * *
Грэгори провалился на чёрные тропы. Грубо, пропуская через себя бесчисленные потоки тьмы, в этой мнимой пустоте он рухнул на колени. А когда через мгновение поднялся, обнаружил, что стоит в самом центре перевёрнутой пентаграммы, вычерченной дорогами этих проклятых мест. Грэг осмотрелся. Он видел сущностей, медленно подбирающихся к нему, слышал их ядовитые голоса, чувствовал смрад и гнилое дыхание этих тварей. Но Грэгори не ощущал биения её сердца. Не мог нащупать ту тонкую нить жизни, которая привела бы его к Амелии.
Время ускоряло свой бег, превращая каждую секунду в крупицу безысходности, опускающуюся на плечи Грэгори. Он не знал, почему оказался на тропе, где нет Эми, но отчётливо осознавал одно – надо двигаться. Бежать, что есть силы, пока не услышит стук её сердца. Пока не почувствует её дыхание.
Грэгори сорвался с места, но далеко от проклятой метки не убежал. Его взгляд привлекли высокие столбы, возвышающиеся по левую руку от него. Это место играло важную роль на чёрных тропах. Грэгори чувствовал сшибающую с ног тьму. Она накрывала его с головой, спутывая меж собой видения. Прошлое будто сорвалось с цепи. И Грэгори всё сильнее погрязал в нём.
– Грэгори, милый, просыпайся, – услышал он обеспокоенный голос мамы и почувствовал, как она слегка похлопывает его по плечу. – Завтрак почти готов.
– Адайн, – тихо произнёс отец, только вошедший в комнату, – пошли, пусть поспит ещё немного.
– Мне показалось, что ему снова приснился кошмар, – Адайн погладила Грэгори по голове.
– Посмотри, как крепко он спит, – усмехнулся Вилфорд. – Давай оставим его…
Дверь в комнату тихонько захлопнулась. Грэгори посмотрел на себя со стороны. Родители так и не смогли понять, что это были не просто сны. Тогда он ещё и сам этого не понимал. Его просто манил этот отличный от реальности жуткий мир.
Вытирая измазанные руки о штаны красной клетчатой пижамы, маленький Грэгори медленно брёл по узкой тропинке. Он всё ещё не мог перевести дыхание, ведь буквально несколько минут назад сломя голову бежал от жуткого существа, каждый сантиметр кожи которого был покрыт ожогами и гнойными язвами. У Грэгори было время хорошо рассмотреть его. Он не первый раз видел этого монстра, привязанного тонкими разноцветными к гладкому камню. И всегда осторожно проходил мимо. Но сегодня монстр своими тощими руками потянулся к нему. Будто раньше это странное существо попросту не замечало его. И вдруг всё изменилось. Путы с трудом сдерживали существо. Монстр хотел схватить его.
Грэгори сломя голову бежал от того места, но даже оказавшись вдали от монстра, оборачивался, слыша его болезненный рёв. Возможно, кричал и он. Иначе, что могло привлечь внимание мамы?
Грэг обиделся на самого себя. Как он сможет исследовать этот неведомый мир, если продолжит бояться? Тропа уводила его всё дальше. Он и сам не успел заметить, как наступила тишина, такая редкая в этом месте. Босые ноги Грэгори утопали в толстом слое пепла, но мальчику даже нравилось это ощущение. Он уходил всё дальше и дальше пока вновь не услышал голос матери:
– Грэгори, родной… – она слегка сжала его ладошку в своей прохладной руке, и Грэг провалился сквозь толщу пепла.
Казалось, он падал целую вечность. Грэгори слышал сирены, видел разбитую вдребезги машину и огонь, в котором исчезали лица его родителей. Грэг закричал, но не проснулся. Он провалился ещё глубже во мрак и едва успел осмотреться, как его сковал ужас. Мальчик стоял посреди перевёрнутой пентаграммы в окружении десятка жутких существ, подбирающихся к нему всё ближе.
Отступать было не куда. Кровь, медленно заполняющая пентаграмму, окропила ноги ребёнка. Грэгори вновь хотел закричать, но не смог выдавить и звука. В ужасе осмотревшись, он увидел чёрную ленту, парящую над головами монстров. Плавно извиваясь на невидимом ветру, она тянулась к Грэгори. И он, зажмурившись, схватился за ленту, как за последний спасательный круг.
Сколько времени падал, Грэгори не знал. Его затягивало в воронку за воронкой, пока, наконец, не выбросило на гору камней. Мальчик открыл глаза и в ужасе схватился руками за острые глыбы. Грэгори окружали полчища монстров. От увиденного, его и без того бешено бьющееся сердце вырывалось из груди. Он не мог сделать и вдоха, понимая, что больше ему не убежать.
Округа вздрогнула от зловонного дыхания разъярённых сущностей. Грэгори в ужасе оступился. Камни медленно поползли вниз, а вместе с ними скатился и он. Ребёнок зажмурился, ожидая самого худшего, но ничего не произошло. Сущности не замечали его. Они неотрывно следили за чёрной лентой, парящей над высоким каменным крестом.
Грэг аккуратно спустился с мнимого убежища и медленно пошёл вперёд. Один раз эта лента смогла вызволить его из передряги. Он сделал первый шаг в сторону креста. Как знать, может в следующий раз он окажется подальше от этого странного мира?
Любое движение Грэга сопровождалось громким ударом сердца. Ему было страшно и жутко холодно. Это место источало смерть, воплощая её в каждой омерзительной сущности. Он ускорил шаг, а после и вовсе перешёл на бег. Исцарапанные в кровь ладони пульсировали от боли, и Грэгори прижал их к груди. Казалось, монстры начинают чувствовать его. Они то и дело поворачивали к нему свои уродливые головы, жадно глотая воздух вокруг себя.
Грэгори поднял глаза. Чёрная лента парила в нескольких сантиметрах от креста, когда раздался гулкий рёв сущностей. Крест раскололся. А спустя мгновение, когда лента коснулась его, и вовсе рассыпался, превратившись в серую пыль.
Тьма с грохотом прокатилась по этому месту. Сущности рванули вперёд, сбивая друг друга с ног, перегрызая друг другу глотки. Грэгори упал на колени и закрыл голову руками. Ему было не спастись. Он дрожал от страха и ждал смерти, но спустя миг наступила оглушающая тишина.
События перенесли его далеко от того дня, в котором он ребёнком. Сейчас Грэгори вновь стоял у ступеней безликого дома, на дверном молотке которого была повязана чёрная лента. Только на этот раз дверь была распахнута настежь. Внутрь Грэг не зашёл. Но он отчётливо слышал голос Адама:
– Мне её не спасти. В этом доме молитвы потеряли свою силу, – раздались шаги. Адам спешно шёл к выходу. – Свяжитесь с магистром. Здесь нужны другие методы…
Грэгори сделал шаг назад и с силой сжал голову руками. У него не было времени, а те крупицы, которые он так хотел сохранить, ускользали, оставляя вместо себя осколки надежды. Ему пора было выбираться из череды не нужных видений. И Грэг, хоть и не без труда, сделал это.
Открыв глаза, Грэгори увидел перед собой висельные столбы, парящие по краям деревянного настила, в центре которого стоял он. Здесь всё было пропитано силой, ненавистью и многовековой болью. За каждым из столбов, если присмотреться, можно было увидеть с десяток таких же. Сколько их было на самом деле, Грэгори знать не хотел. Он чувствовал – здесь хозяйничал очень сильный демон. Но сейчас владения пустовали.
Это место настолько истощало душу, что Грэгу показалось, будто он вновь оказался в клетке Зиминара. Под ногами заклубилась густая рваная дымка. Грэгори сделал шаг в сторону и пошатнулся. Он почувствовал, как Амелия сделала здесь свой последний вдох, а после растворилась в море боли.
– Нет… – прошептал Грэгори и рванул к правому краю помоста. – Нет… – ещё тише произнёс он, оглядываясь по сторонам в поисках Амелии. – Я не могу тебя потерять…
Грэгори в страхе опустил глаза. Вдруг, сквозь рваное облако, продолжающее парить над деревянным настилом, он рассмотрел длинный кровавый след. Грэг опустился на колени. Разогнав густую дымку, он прижал ладонь к кровавой полосе, и тяжело вздохнул. Чёрная тропа, по которой тянулся след, вдалеке теряла свои очертания, но для Грэгори это больше не имело значения. Теперь он точно знал – душу Амелии ещё можно спасти, как знал и то, где искать свою жену.
* * *
Кукольная фабрика встретила Грэгори тихим плачем и измученными стонами, разносящимися по многочисленным коридорам. Он уже бывал в этом проклятом месте. Только сейчас он в стократ сильнее винил себя в том, что когда-то запер зашиторотого, а не стёр в порошок вместе с его фабрикой.
Преодолев очередной поворот, Грэг упёрся в дверь с сорванным замком. Как же мало времени Джозефу Блэйку потребовалось, чтобы выбраться. Грэгори сжал руки в кулак и с силой толкнул дверное полотно. На первый взгляд комната казалась пустой. Только кукол с момента последнего визита Грэга стало намного больше. Это было жуткое зрелище: перекошенные лица, обезглавленные тела кукол, зашитые рты и глаза, кружевные и рваные наряды. Творения зашиторотого заполняли собой всё пространство от пола до потолка. Только Амелии здесь не было. Грэгори развернулся к выходу, но тихий женский голос заставил его замереть и прислушаться:
– Здесь он хранит всё ненужное, – Грэг повернулся и обвёл взглядом комнату, стараясь найти того, кто решил с ним заговорить. – Его коллекционные игрушки спрятаны в сердце фабрики, – среди кукол, Грэгори смог рассмотреть сидящую на полу душу женщины в прогнившем до колен голубом платье. – Можно долго блуждать по этим коридорам, – с горькой усмешкой протянула она, – но найти его лучшие куклы непросто, – женщина закрыла уши руками и задрожала, когда по фабрике протянулась очередная порция истошных криков и стонов.
Грэгори снял с руки розарий и подошёл к игрушке зашиторотого.
– Где он?! – выпалил Грэг, но с трудом расслышал свой голос.
– Тише… – Женщина поднялась на ноги и приложила палец к потрескавшимся губам. – Иначе нас найдут…
Грэгори резко развернулся к выходу. У него не было времени на разговоры, слишком много бесценных секунд было потеряно. Он схватился за дверь, но женщина в мгновение оказалась перед ним.
– Я покажу тебе… – только сейчас Грэгори смог рассмотреть её лицо. Широко распахнутые синие глаза – неподвижные, они больше походили на искусно вставленные стекляшки; зашитый мелкими стежками порез, тянущийся от уголка губ до уха. Он едва был заметен под плотным слоем грима. Женщина подняла голову к потолку и стянула с шеи широкую ажурную повязку, открывая глубокий, так и не затянувшийся порез. – Джозеф так и не смог зашить его. Это моя смерть, – в её руках появился тесак. – Вещи из мира живых так непросто раздобыть…
– Убирайся, – Грэг сорвал с шеи крест и крепко сжал его руке.
– Это всё что мне надо, – женщина сделала от Грэгори шаг назад. – Я хочу исчезнуть. Я думала, что когда перережу себе горло, они оставят меня в покое. Но муж и в этом мире не дал мне раствориться. Этот монстр разрезал меня и сшивал заново. С меня Джозеф начал собирать свою коллекцию. Куклы всегда заменяли ему семью. И вот в неё вошла и я… – фабрика задрожала от крика.
– Амелия! – Грэгори выбежал из комнаты и помчался по тёмным коридорам не различая дороги. Истошный крик повторился, больно ударив Грэгори в самое сердце. Он столько лет старался уберечь Эми от ужасов чёрных троп, но провалил единственно важное для него дело. Грэг резко остановился у развилки десятка коридоров и обхватил голову руками. Он словно бежал по кругу. Где каждое новое решение, каждый поворот, только отдаляли его от цели.
– Я провожу тебя, – перед Грэгори вновь появилась измученная душа женщины, имя которой внезапно вспыхнуло в его памяти.
– Кларисса, – процедил сквозь зубы Грэг, продолжая всматриваться в коридоры, наполняющиеся искалеченными душами.
– Я стала забывать это имя. Осталась только боль и ненависть. Она съедает меня уже долгие годы, – Стеклянные глаза Клариссы впились в Грэгори. – Следуй за мной. Мой муж уже приступил к работе над новой куклой.
– Показывай, – грубо бросил Грегори и нахмурился, смотря на души, окружающие их.
– Ты здесь чужой, – услышал он ядовитый голос одной из кукол зашиторотого.
– Мы её семья, – подхватил второй голос.
– Уходи…
– Уходи…
– Уходи… – зловещий шёпот душ не смолкал.
– Она с нами…
– Она только его…
– Ты останешься здесь…
– Не позволим уйти…
– Тебе не выбраться… – одна из кукол потянулась к Грэгу, но тут же отпрянула от креста в его руке.
– Убирайтесь с дороги, – громыхнул он и повернул голову в поиске Клариссы.
– Им всё равно, – раздался её голос из узкого коридора за спиной Грэгори. – Они хотят стать такими, как их мучитель.
Грэгори вытянул перед собой распятье, но в следующий миг опустил его и вошёл в узкий коридор, где его ждала Кларисса. Ему было всё равно, что станет с этими душами. Они годами гнили с этим местом. Страдали. Зашиторотый сломал каждую из них, превратив в послушных марионеток. И это был и их выбор тоже.
По фабрике пролетел крик и тихий, едва разборчивый шёпот, в котором Грэгори узнал голос своей жены. Она звала его… Ей было больно. Но крупицы жизни ещё не покинули Амелию. Грэгори выдохнул и в порыве ярости прижал Клариссу к стене.
– Моё терпение лопнуло. Хватит, – женщина задрожала от розария, опустившегося на её плечо. Святыня обжигала её призрачную плоть. – Где он! Где!
– В конце этого коридора, – с трудом ответила Кларисса. – Я… покажу…
Не разбирая дороги, Грэгори нёсся вперёд. Ноги утопали в вязкой жиже, а с потолка на него падали капли крови. Её стойкий металлический запах настойчиво висел в воздухе. И чем дальше Грэг заходил, тем резче он становился.
– Это здесь, – Кларисса появилась у стены, покрытой толстым слоем смолы и забросанной соломой. – Здесь он творит, – она протянула Грэгу тесак, появившийся в её руке и толстую иглу. – Это игрушки моих детей, возьми. Дверь здесь, – она осторожно протянула ладонь к стене и вытянула из смолы ручку. – Ты обещал отпустить меня…
Ничего не ответив, Грэгори осторожно приложил распятье ко лбу Клариссы, и она стала растворяться в потоке молитв. Пока, наконец, кивнув Грэгу в знак благодарности, не растворилась вовсе.
Кларисса обрела долгожданную свободу. А Грэгори рывком открыл дверь в неизвестность, из которой уходить без Эми он не собирался.
Холодное помещение, набитое рулонами с тканями, встретило Грэгори шумом работающих швейных машин. Они стояли настолько плотно друг, что Грэгори не мог рассмотреть происходящего за ними. Но к встрече с зашиторотым он был готов. Вот только на этот раз его вела не только вера…
Обогнув груду техники, Грэгори вышел к каменной лестнице, уводящей вниз – в подвал, из которого доносился металлический скрежет и навязчивая мелодия, повсюду сопровождающая зашиторотого.
Забежав в подвал, Грэгори увидел Амелию, и весь его мир рухнул. Как он мог такое допустить? Её хрупкое тело, подвешенное за плечо на крюк, покачивающийся на ржавой цепи, истекало кровью, а от взгляда, переполненного жизнью, осталась лишь пустота.
– Маленькая… – Грэг бросился к ней, но дорогу ему преградило существо с зашитым ртом.
«Она теперь моя, – громкое шипение пронеслось по мыслям Грэга. – Она сама захотела остаться в этом мире, – зашиторотый закрыл поход к Эми своими куклами, безвольно вглядывающимися в полумрак комнаты, тускло освещённую моргающей красным светом лампой.
– Она его…
– Она его… – вторили Джозефу Блэйку куклы.
– Его…
Пелена ярости опустилась на глаза Грэгори.
– Ты сдохнешь, – выплюнул он в лицо зашиторотому, и молитвы потоками полились из его уст.
«Это моя игрушка. Больше тебе она не принадлежит, – зашиторотый сжался, но не отступил, напротив он замахнулся на Грэгори, тут же наткнувшись на стену из молитв.
– Именем и добродетелям, Господа нашего… Я изгоняю тебя в ад… – Грэгори с неимоверной силой впечатал зашиторотого в стену. Так, что с неё градом посыпались инструменты для пыток.
Зашиторотый беззвучно рассмеялся.
«Она обречена на вечные муки… Её место рядом с нами, экзорцист».
– Её место рядом со мной, – Грэгори одной рукой приложил распятье ко лбу Джозефа Блэйка, а второй тесаком разрезал грязные нити на его рте. – Теперь тебе будет, что сказать в аду.
Зашиторотый бился в конвульсиях. Из его рта вытекал гной, а тело постепенно сгорало изнутри. Джозефа Блэйка не стало, как через несколько минут не стало его фабрики. Она погрязла в огне своего хозяина вместе с душами, которые было уже не спасти.
– Гори в аду… – повторил Грэгори, укладывая голову Эми себе на колени.
Он чувствовал, что она жива.
– Просыпайся, маленькая, нам пора домой, – чёрные тропы окружил ледяной ветер. – Я нашёл тебя, родная, – Эми не двигалась, и Грэг крепко прижал её к груди. – Просыпайся, – он провёл рукой по её спутанным волосам. сюда. Пожалуйста, – он ещё крепче прижал её к себе. – Пожалуйста… – Грэгори спрятал лицо в её волосах. – Прошу…
Фабрика догорала. Пепел разлетался по чёрным тропам, оседая на волосы Грэга. Он так и не пошевелился, пока вдруг не услышал слабое биение сердца.
– Грэгори… – тихий голос Амелии раз за разом звучал в его голове. Грэг выдохнул, и в следующую секунду чёрные тропы растворились у него перед глазами…