Глава 24
Меня трясет, ноги противно подкашиваются, и если бы не знакомое тепло крепкой ладони, сжимающей мою руку, я бы, наверное, упала. Я все еще не верю в... Ни во что не верю.
Кажется, вот только что была запертая дверь, невыносимый ужас, чужое, мерзко пахнущее дыхание, угрозы, а потом в одно мгновение все кончилось.
Дэн спас меня.
Спас ценой своего наследства, ценой своей мечты. Он простит мне это хоть когда-нибудь? Чем я смогу за такое отплатить?
- Мы... куда? - вдруг догадываюсь я спросить, когда мы оказываемся почти у выхода.
- Подальше отсюда, - бросает мне Даня. - Ты больше не учишься здесь.
- Да я... я уже догадалась, - вырывается из меня истеричный смех, который через несколько секунд перерастает в слезы.
Даня обнимает меня, садится со мной на скамейку и дает выплакаться, периодически рявкая на проходящих мимо любопытных студентов, чтобы они не пялились на нас, а шли в задницу.
- Успокоилась? - спрашивает он, когда мое дыхание немного выравнивается, и я киваю, все еще пряча лицо у него на груди.
Звучит глупо, но мне не хочется, чтобы он видел меня сейчас такую страшную - с распухшим носом и красными глазами. Я ужасно некрасивая, когда плачу.
- Юля! А я звоню, звоню...
Я поворачиваю голову на мамин голос и вижу ее на лестнице: она бежит ко мне, стуча каблучками.
- Мне тут сказали, что с директором произошел несчастный случай, - на ходу тараторит она и явно хочет что-то сказать дальше, но тут ее взгляд останавливается на моем зареванном лице, на пятнах крови на руках Дани, и она шокированно замолкает, глядя на нас круглыми испуганными глазами.
- Юля, - дрожащим голосом начинает мама. - Но это же...Это же...
- Я думаю, - невежливо перебивает ее Дэн. - Что вам всем надо ехать домой.
- Прямо сейчас? - как-то по-детски спрашивает мама.
- Именно, - твердо говорит он.
Мы с мамой послушно идем за ним на парковку и садимся в его машину. Мама на заднее сиденье, я вперед, поближе к Заку.
Я нахожу в своей сумке влажные салфетки и молча подаю их Данилу. Он кивает, тщательно вытирает руки, а я потом достаю еще одну салфетку и с молчаливого разрешения осторожно убираю багрово-коричневые брызги на его скуле.
- Можно ехать, - говорю я и с облегчением понимаю, что мой голос уже не дрожит и я хотя бы не заикаюсь.
- Поехали, - кивает Даня и заводит машину.
- Кто-нибудь! - выкрикивает мама. - Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит! Я ничего не понимаю!
- Мам, давай хотя бы до дома доедем.
- Нет! Нет!
Я вздыхаю и начинаю говорить. О том, как я решила взглянуть в лицо своему страху, о том, как бросила в лицо директору все эти обвинения, о том, как закрылась дверь приемной и мы остались с ним вдвоем...
Горло перехватывает спазмом, и я неуклюже обрываю историю, пробормотав:
- В общем, Даня пришел вовремя. Я только не понимаю, откуда ты узнал.
- Жанна сказала, - зло бросает он. А потом не выдерживает и орет. Да, вот прям так, держа одной рукой руль, орет на меня: - Ты нормальная? Да как можно было туда идти? Одной?
- Юля, доча, - мама всхлипывает на заднем сиденье. - Не надо было. Я бы никогда себе этого не простила.
- Почему ты не пошла ко мне?! - снова рявкает он.
- Может, потому что мы расстались? - тихо спрашиваю я.
- Мы не... - Даниил не договаривает и умолкает.
Раздраженно встряхивает волосами, отбрасывая светлую прядь с лица, и больше до самого дома не говорит ни слова.
Моя мама в предыстеричном состоянии. Она все еще плачет и что-то тихонько бормочет себе под нос, и мы с Даней вдвоем помогаем ей добраться до квартиры.
Пока мама умывает лицо, он негромко спрашивает у меня:
- И давно этот мудак к ней лез?
- С прошлого года.
- Почему ты мне не сказала?
Я молчу.
- И почему твоя мать не позвонила Шварцу? - продолжает зло напирать Дэн. - Он уже что ли свалил в Швейцарию?!
- Нет, но мама сказала, чтобы я ему не звонила, - тихо признаюсь я. - Ей неловко.
- А когда этот мудила лезет - ловко? - прищуривается Даня. - Пиздец. Короче, ладно. Я сам позвоню.
- Даня ! Я обещала этого не делать!
- А я - нет, - отрезает он и выходит в подъезд. Возвращается через несколько минут и сообщает мне: - Сказал, что скоро приедет. Он нормальный мужик.
- Мне тоже так показалось, - киваю я и чувствую странное облегчение
Я вдруг понимаю, что жутко устала постоянно переживать за маму и чувствовать за нее ответственность. Мне очень хочется, чтобы она была счастлива. Но чтобы за это счастье отвечала не я. Я не потяну.
Я и со своим-то счастьем так себе справляюсь.
Мама выходит из ванной уже немного больше похожая на себя и говорит, что пойдет полежит.
- Скоро Шварц приедет, - буднично сообщает ей Даня.
- Что?! - ахает мама. - Как? Зачем? Ох Господи, надо хотя бы отек с глаз убрать!
Она исчезает на кухне. Я слышу, как хлопает дверь холодильника - видимо, мама ищет свои патчи под глаза.
Ну хорошо, теперь ей хотя бы есть чем заняться.
Я осторожно тру виски, начинающие болезненно пульсировать, и иду к себе в комнату. Дэн идет за мной, как будто это само собой разумеющееся.
Я сажусь на кровать, растерянно на него смотрю и тихо спрашиваю:
- Почему ты так сделал?
- Что сделал? Позвонил Шварцу?
- Даня! Ты знаешь про что я! Почему ты не согласился замять эту историю с директором? Ведь отец теперь не отдаст тебе ничего. А ты же так хотел уехать отсюда. Хотел путешествовать.
- Я выбрал, что для меня важнее.
Я неверяще молчу. А потом осторожно, еле слышно спрашиваю:
- Это...я?
- Ты.
Я почему-то вскакиваю, начинаю суетиться, неловко задеваю локтем полку, смахивая оттуда стопку своих комиксов, и они летят на пол ворохом пухлых изрисованных альбомов.
- Черт!
- Дай я помогу, - наклоняется Даня, но замирает, увидев на открывшемся развороте свое нарисованное лицо.
- Это...я? - с неожиданной растерянностью спрашивает он.
- Ты.
Я уже не вижу смысла ничего скрывать, поэтому поднимаю альбомы и смущенно говорю:
- Ты не бойся, я никому не показывала, ну, маме только и девчонкам своим из художки, но это не считается, правда.
- Это все ты рисовала? - Даниил листает страницы.
- Да. Это фэнтези комикс, и там этот герой - ну который с твоим лицом - он маг. Его зовут Кейн и он сражается с некромантами. В этом томе. До этого он добывал эликсир для спасения королевской дочери, дрался с мантикорами, а еще вместе со своей подругой эльфийкой перенесся в другой мир, а там...
- Стой, - Даня переводит взгляд на другие комиксы. - То есть тут несколько томов?! И все они про меня?
- Про мага Кейна, - упрямо поправляю я. - Ну вообще-то да. Это все про него.
- Когда ты успела столько нарисовать? - потрясенно спрашивает он, перебирая альбомы. - Их ведь здесь...
- Пятнадцать, - я смотрю на него, на его растерянные зеленые глаза, на острые скулы, на светлые волосы, на серебряного дракончика в ухе, и у меня от нежности так сильно перехватывает сердце, что я едва не задыхаюсь. - Дань, я эти комиксы рисую с первого курса.
- В смысле? - хмурится он.
- Ты мне давно нравишься, - неожиданно легко признаюсь я. - С самого первого раза, как я тебя увидела. Было сразу понятно, что такая, как я, никогда не будет с таким, как ты. Но мечтать ведь мне никто не запрещал?
Он молчит.
Меня это немного беспокоит, и я с нервным смешком спрашиваю:
- Ты ведь не собираешься наорать на меня и убежать, как в прошлый раз, когда я тебе в любви призналась?
Даниил мотает головой. А потом вдруг шагает ко мне, обнимает и целует так жадно, так отчаянно, так откровенно, что у меня против воли на ресницах вскипают слезы. Я отвечаю ему, пытаясь вложить в этот поцелуй все, что чувствую к Дэну. Может, он не верит словам о любви. Может, он сам никогда мне их не скажет, но то, что он для меня сегодня сделал, больше всяких слов.
Мы целуемся так горячо, так упоительно, что я даже не понимаю, как мы оказываемся на кровати. Он нависает надо мной, гладит меня по лицу, перебирает волосы, и в его взгляде столько восхищения, столько страстного любования, что мне снова хочется плакать.
Его рука ныряет ко мне под тонкую маечку, привычно и сладко ложась на ноющую в ожидании ласки грудь, но тут вдруг громко и пронзительно звонят в дверь.
- Это Дэннис, - зачем-то говорю я.
- Шварц, - кивает Милохин, еще раз целует, ласково касаясь губами губ, и со вздохом садится, опираясь спиной на стенку и подтягивая меня к себе под бок. - Надо домой ехать. Вещи забрать.
- И куда ты потом поедешь? - с затаенным страхом спрашиваю я, ужасно боясь, что он скажет, будто улетит завтра на край света.
- Никуда, - Даня усмехается и целует меня в лоб. - Квартиру сниму, наверное.
- Ты ведь знаешь, что можешь жить здесь, да? Со мной?
- Вот твоя мама капец как обрадуется.
- Ну... не очень скорее всего, - признаю я. - А если нам вместе снять квартиру? Пополам? Я все равно доучиваться не буду, так что могу пойти работать. Моя подружка Таня работает в цветочном магазине, там вроде неплохо платят. И я бы тоже могла!
- Солнце мое, - вздыхает Даня, и у меня аж сердце екает, так я соскучилась по этому обращению. - Ну какой нахер цветочный магазин? Ты у меня талантливая, тебе надо идти дальше по этой своей художественной теме. С работой я разберусь.
Его губы кривятся в горькой усмешке.
- Правда, не то чтобы я много что умею. Да и знаю только то, что касается нашей корпорации. Но могу, наверное, пойти к Горчакову в НДК. Он меня точно возьмет, чисто чтобы отцу досадить. Вот Ярослав будет от смеха кипятком ссаться... мудила.
- Мы что-нибудь придумаем, - обещаю я. - Правда! Можно и очень скромно жить, дело ведь не в деньгах.
Даня мотает головой.
- Нет, - категорично говорит он. - Так не пойдет. У тебя должно быть все самое лучшее.
- Почему?
- Потому что я так хочу.
Я вздыхаю, не зная, что ему сказать, и просто обнимаю, прижимаюсь щекой к груди и дышу его мужским терпким запахом. Самым родным на свете.
Я не знаю, сколько проходит времени, когда в нашу дверь осторожно стучатся.
- Дети, - зовет мама. - Вы чай с пирогом будете?
Я смотрю на Даню. Он кивает.
- Будем! - кричу я.
Мы вместе, держась за руки, идем на кухню, а там уже, конечно, сидит Дэннис. Необычно серьезный, даже без этой своей европейской улыбки.
- Спасибо, - говорит он Дэну и крепко сжимает его руку. - Мне тут Оля рассказала, и я... Спасибо. Мы потом еще поговорим, да? Если нужны адвокаты, у меня есть. Найдем.
- Разберемся, - как-то очень по-взрослому говорит Даня. И они с Дэннисом обмениваются взглядами, которые не предвещают нашему директору ничего хорошего.
Мама суетится, разливает чай, а потом, когда все уже съели по одному куску пирога, вдруг смущенно говорит:
- У нас есть новость. Дэннис мне...
Она замолкает и неожиданно краснеет, совершенно как девчонка, поэтому Дэннис успокаивающе берет ее за руку и продолжает сам:
- Я сделал Ольге предложение.
- Как? - я аж подскакиваю с места. - Вот это да! Поздравляю! А вы что, здесь останетесь?!
- Э, нет, - неловко говорит мама. - Это я уеду в Швейцарию. Не сразу, конечно, там надо решить вопрос с визами, но...
- А я? - растерянно спрашиваю у нее.
- Ты тоже, - вступает Дэннис. - Оля говорила, что ты хорошо рисуешь, мы можем найти тебе хороший художественный колледж, я финансово помогу, надо будет только немецкий выучить.
От обилия новостей у меня голова кругом.
- Но я не могу уехать! Мы же... - я умоляюще смотрю на Даню, но не знаю, имею ли право сказать, что мы с ним встречаемся. Что мы пара. Ведь мы так и не назвали словами наши отношения.
Даня вдруг хмурится, его лицо становится холодным и отрешенным, словно он натянул на себя ледяную маску.
- Швейцария - хороший вариант, - говорит он каким-то чужим голосом. - Очень перспективная и красивая страна. Ты сможешь многого там добиться, Юля. Думаю, тебе надо ехать.
Он встает из-за стола.
- Спасибо за чай, - обращается Даня к маме. - И еще раз поздравляю. Простите, мне уже пора.
Он выходит из кухни, а у меня от злости и обиды трясутся губы.
Как он мог?! Как он мог?!
Да я... я...
- Иди за ним, - неожиданно твердо говорит мне мама.
Слышно, как хлопает входная дверь.
Гордость кричит о том, что после того, как Даниил так легко от меня отказался, я не должна за ним бежать, но есть вещи поважнее гордости.
Я несусь за ним, выскакиваю в подъезд, бегу вниз по ступенькам и догоняю на лестничной площадке между вторым и первым этажом. Налетаю на него со спины, обнимаю, хватаю, разворачиваю к себе его лицо и упрямо, яростно шепчу, давясь слезами:
- Никогда, слышишь, никогда не смей думать, что мне без тебя будет лучше! Мне не будет! Нигде! Я люблю тебя! Люблю, придурок, идиот, эгоист долбаный...
Даня обнимает меня так сильно, что мне становится трудно дышать. А потом он немного отстраняется, берет мое лицо в свои ладони и тихо, но требовательно спрашивает:
- Ты моя?
- Твоя.
- Подумай, Юля. Я ведь больше не отпущу. Никогда.
- Я твоя. Не отпускай меня, пожалуйста.
Мы целуемся на площадке между первым и вторым этажом, и нам плевать на все на свете. Мы есть друг у друга. И это самое-самое главное.