Часть 4. Под снегом
Пальцы, что сжали её руку, были ледяными и слишком маленькими — как у ребёнка, едва умеющего ходить. Но хватка была крепкой. Нора вздрогнула, вцепившись в топор, который всё ещё держала в другой руке.
Она хотела вырваться, убежать. Всё внутри неё кричало, что дальше идти нельзя.
Но за спиной уже раздался шёпот:
— Не оставляй…
Голос был не такой, как прежде. Он звучал старше. И странным образом напоминал кого-то… кого-то из её детства.
— Кто ты?.. — прохрипела она. — Скажи, кто ты!
Но ответом был лишь очередной порыв ледяного ветра и ещё более сильное давление на ладонь.
Она медленно дотянулась до ручки двери.
И в тот миг, когда её пальцы легли на металл, в голове что-то щёлкнуло.
Вспышка воспоминания:
Лето, бабушка сидит на крыльце и рассказывает ей сказку о белой женщине, что уводит детей под снег.
"Она живёт там, внизу, — шептала бабушка. — В доме без окон. Кто её увидит — тот не вернётся таким, каким был…"
Тогда она смеялась.
Теперь — дрожала так, что зубы стучали.
— Прошу… отпусти меня, — выдохнула она.
Но пальцы не разжимались.
Она повернула ручку. Дверь распахнулась внутрь.
За ней начинался низкий зал, похожий на подземный склеп. Стены были выложены камнем, а пол усеян старыми игрушками: деревянными лошадками, рваными куклами, разбитыми пирамидками.
С потолка свисали ледяные сталактиты. Снег тонким слоем покрывал всё — даже игрушки.
Посередине комнаты стоял детский стул. На нём — маленькое тёмное пятно. Сухое, бурое.
Кровь.
Нора попятилась, но невидимая рука снова сжала её пальцы.
— Не оставляй…
Голос звучал так близко, что казалось, он выходит прямо из её груди.
— Почему ты зовёшь меня мамой?.. — хрипло спросила она.
В ответ — шорох.
В дальнем углу комнаты снег начал медленно осыпаться. Под ним угадывался чей-то силуэт.
Она подняла фонарь.
Из-под снега медленно поднялась та самая девочка. Волосы её были мокрыми, прилипшими к щекам. Глаза — два черных провала.
Но теперь Нора видела и другое.
На шее девочки — багровый след, как будто её сдавливали руками.
— Пустите… — прошептала она.
Нора отшатнулась.
— Кто тебя обидел?..
Голос стал громче:
— Ты…
Словно удар в живот.
— Нет… нет, это не я… — Нора трясла головой, отступая к двери.
— Ты… — повторила девочка.
И всё вокруг дрогнуло.
Перед глазами снова промелькнула вспышка.
Она — девочка лет восьми. Лето.
Мать пьёт на кухне.
Нора прячется в подвале от её крика.
На руках у неё кукла с вырванной рукой.
Она плачет и шепчет: "Мама, не надо, пожалуйста…"
Вспышка исчезла так же быстро, как возникла.
— Ты — это я?.. — её голос звучал почти спокойно.
Девочка сделала шаг навстречу.
— Пустите… холодно…
— Это… мой страх?.. Мои воспоминания?..
— Наш дом… — голос звучал уже иначе — будто в нём говорили сразу несколько голосов: детский, взрослый, старческий.
Нора чувствовала, как сходит с ума.
Но что-то глубоко внутри подсказывало — бежать поздно.
Она сделала шаг в зал.
Снег хрустел под ботинками. В холодном воздухе витал запах сырости и чего-то приторного.
На стенах проступили тёмные пятна — следы ладоней.
Она медленно подошла к детскому стулу. Прикоснулась к бурому пятну.
Вспышка.
Маленькая девочка сидит на этом стуле. Руки связаны верёвкой. Рот заклеен тряпкой. Кто-то — женщина с распущенными волосами — рыдает и повторяет:
"Я не хотела… прости меня… прости…"
Вспышка исчезла.
Нора закрыла глаза.
Она поняла, что её дом — это место, где случилось что-то ужасное. Что эта девочка — часть её самой или чужая душа, застрявшая здесь.
Что дверь уже не закроется.
Она открыла глаза. Девочка стояла рядом. Взгляд её пустых глаз был не обвиняющим — скорей умоляющим.
— Пустите… мне холодно…
Нора не знала, что делать.
— Как я могу тебе помочь?..
Девочка медленно протянула руку и указала на пол, где под слоем снега виднелся деревянный люк.
Она подошла. Наклонилась.
На люке был вырезан крест.
Девочка снова заговорила.
— Там…
— Там что?
— Ключ…
— Ключ от чего?..
— От двери… наверх…
— Наверх?.. — переспросила Нора. — Ты хочешь уйти?
Глаза девочки слегка дрогнули.
— Дом держит… меня… тебя…
Слова звучали странно, будто кто-то склеивал их из чужих голосов.
Нора понимала всё меньше. Но в груди росло ощущение, что именно здесь, под снегом, скрывается что-то, что поможет выбраться.
Она опустилась на колени и начала разгребать снег руками.
Пальцы быстро онемели, кожа потрескалась. Но она продолжала.
Когда доски люка показались полностью, она увидела замок. Ржавый, с треснувшим корпусом.
— Чем его открыть?.. — спросила она.
Девочка молча опустила руку в снег. Через секунду в её ладони оказался старый ключ.
Нора протянула руку.
Пальцы девочки легли ей в ладонь, и холод пронзил до костей.
Она взяла ключ.
Вставила его в замок. Повернула.
Щелчок.
Люк медленно открылся, выпуская из себя ещё более плотный холод.
Внизу — тьма.
Она подняла глаза на девочку.
— Ты идёшь со мной?
Девочка кивнула.
— А если мы туда войдём?.. — прошептала Нора. — Мы выберемся?
Ответа не последовало.
Лишь лёгкое дуновение ветра, которое будто нашёптывало ей:
"Не бойся…"
Она сделала первый шаг вниз.
Лестницы не было — приходилось цепляться за холодные камни. Девочка двигалась следом, и в темноте Нора чувствовала её дыхание.
Прошло несколько минут, прежде чем её ноги коснулись пола.
Фонарь выхватил из мрака каменную комнату.
Стены были исписаны словами.
"Пустите."
"Мама."
"Мне холодно."
"Прости."
Тысячи раз.
В центре комнаты стоял деревянный гроб.
Нора застыла.
Девочка подошла и положила ладонь на крышку.
— Это… ты? — спросила Нора.
— Это… мы… — шёпот был едва слышен.
— Почему ты всё это время звала меня?
— Чтобы… вспомнила…
— Что?
Девочка подняла на неё пустые глаза.
— Что ты… не одна…
В этот миг стены дрогнули. Пыль посыпалась с потолка.
Всё вокруг начало медленно темнеть.
Она чувствовала, как холод подбирается к самому сердцу.
— Что мне делать?.. — хрипло спросила Нора.
— Прими… — голос звучал так, словно говорил кто-то давно забытый. — Прими то, что было.
— Я не понимаю…
— Прими… — повторила девочка.
Гроб дрогнул.
Крышка медленно приоткрылась.
Изнутри поднимался холодный пар.
Она знала: что бы ни было в этом гробу, от ответа уже не спрятаться.