Часть 3. Подвал
Утром метель немного стихла. Нора не спала всю ночь. Она сидела на кухне, прижимая к груди свечу, и прислушивалась к дому. Плач раздавался то ближе, то дальше. Иногда он словно утихал, но стоило ей закрыть глаза, как возвращался вновь — сквозь стены, пол и потолок.
Когда начался рассвет, она поняла: если не сделает хоть что-то, то просто сойдет с ума.
Она решила проверить подвал.
Это решение напугало её больше всего, потому что в нем не было рассудка. Лишь инстинктивное ощущение, что все пути ведут туда.
Она оделась потеплее: натянула старую куртку отца, накинула сверху плед. Взяла фонарь и топор — последний больше для храбрости, чем для защиты.
Дверь в подвал по-прежнему была приоткрыта. Словно сама ночь поджидала её за порогом.
Она медленно отодвинула дверь, стараясь не слушать, как внутри стучит сердце.
Оттуда дохнуло холодом, не похожим на обычный сквозняк. Этот холод словно полз по коже, оставляя за собой полосы боли.
— Мама… — донёсся голос снизу.
Он звучал, как слабый шепот, но его нельзя было не услышать.
Нора глубоко вздохнула, включила фонарь и сделала первый шаг вниз.
Подвал был таким же, каким она его помнила: низкий потолок, старые полки с ржавыми банками, пол из плотной земли.
Она медленно спустилась по лестнице. Доски скрипнули под ногой так громко, что она чуть не уронила фонарь.
Свет выхватывал из темноты детали: пустые бутылки, рваную коробку с детскими игрушками — она забыла, что они там лежат. Маленькая кукла без глаза смотрела на неё из темноты.
Она обошла периметр, держа топор наперевес. Никого.
— Если ты здесь… покажись, — сказала она в пустоту. Голос её дрожал.
В ответ — тишина.
Она уже начала думать, что всё это лишь галлюцинация, когда заметила странное.
В дальнем углу, за старым комодом, снег. Тонкий слой белого инея покрывал пол и стену, словно там была щель, и через неё пробивался ветер.
Она подошла ближе. Наклонилась.
Там, в самом углу, обнаружила маленькую дверцу.
Она её никогда не видела.
Нора отступила на шаг. Дверца была размером с окно — не больше полуметра в высоту. Старая доска, проржавевшие петли.
И она была открыта.
— Господи… — прошептала она.
Из-за дверцы веяло холодом и чем-то ещё… запахом сырости и земли.
Она присела, посветила внутрь фонарем.
Там был узкий лаз, уводящий куда-то под дом. Настолько низкий, что можно было ползти только на животе.
На утрамбованной земле — следы. Босые, детские.
Маленькие ножки, которые шли по тоннелю.
Она почувствовала, как пальцы на руках онемели, а в горле поднялся комок тошноты.
— Пустите… — донеслось из глубины.
Она вцепилась в топор обеими руками.
— Кто ты?.. — её голос сорвался.
В ответ — только шёпот:
— Мама…
Она медленно выпрямилась и закрыла дверцу. Та со скрипом захлопнулась.
Ей хотелось выбежать из подвала, захлопнуть все двери и окна и притвориться, что этого никогда не было.
Но она знала — бесполезно.
Как только она поднялась наверх, то увидела, что на кухонном полу появились новые следы. Мокрые.
Следы вели от подвала в прихожую, а потом — к лестнице на чердак.
— Нет… — выдохнула она.
Она вспомнила, как вчера видела девочку наверху. Как её волосы падали на лицо.
Тогда девочка указывала вниз. А теперь, казалось, звала наверх.
— Чего ты хочешь от меня?.. — спросила Нора пустую кухню.
В ответ послышалось тихое всхлипывание.
Она решилась подняться.
Каждая ступенька отзывалась в сердце ударами боли.
На чердаке пахло пылью и старой древесиной. Фонарь выхватывал из темноты горы хлама: коробки с книгами, скрученные ковры, растрескавшиеся чемоданы.
В дальнем углу — детская кроватка. Её отец когда-то нашёл её в подвале и перенёс сюда, чтобы не пугала мать.
Теперь кроватка была пуста. Но над ней медленно раскачивалась деревянная игрушка — мобиль с фигурками медвежат.
Она не тронула его. Но он всё равно качался.
— Мама… — шёпот раздался за её спиной.
Она резко обернулась.
Никого.
Но на пыльном полу появились следы.
Ведущие прямо к ней.
В этот момент что-то внутри неё оборвалось.
Она опустила топор, прикрыла глаза.
— Скажи… что я должна сделать, — шепнула она в темноту.
Словно в ответ, детская игрушка начала вращаться быстрее.
— Пустите… холодно…
Она присела у кроватки, держа фонарь, как щит.
— Ты хочешь, чтобы я открыла люк?.. — спросила она, почти не надеясь на ответ.
Тишина.
Потом — едва слышный шёпот.
— Да…
Она спустилась обратно на кухню, вся дрожа.
Люк во двор, ведущий в подвал, находился за сараем. Ей пришлось надеть самые теплые вещи и взять лом, чтобы отогнуть примерзшие доски.
Когда она вышла, метель снова усилилась.
Сугробы доходили почти до груди, и ей пришлось прокапывать туннель лопатой.
Она нашла люк по памяти.
На досках уже кто-то сидел.
Девочка.
Теперь она видела её лицо. Бледное, синеватое, с запавшими глазами. Волосы были мокрыми и прилипали ко лбу.
Она смотрела на Нору, не мигая.
— Мама…
Голос звучал прямо у неё в голове.
Нора с трудом проглотила подступивший комок.
— Ты здесь умерла?.. — спросила она тихо.
Девочка кивнула.
— Ты… ждешь меня?..
Девочка снова кивнула.
— Что там внизу?..
Губы девочки дрогнули.
— Дом… — шёпот был еле слышен. — Наш дом…
И в этот момент Нора поняла, что если она уйдет сейчас — это всё равно будет её преследовать. Всегда.
Она опустила лом и сделала шаг вперед.
Люк открылся с резким треском.
Из темноты вырвался холодный ветер.
Она подняла фонарь.
Под люком шёл тот самый узкий тоннель, который она видела в подвале.
Девочка больше не сидела на досках.
Нора почувствовала, что больше не может сопротивляться.
Она медленно опустилась на колени и начала ползти внутрь.
Снег хрустел под ладонями.
Холод обжигал кожу.
Но голос теперь звучал совсем рядом:
— Мама… иди сюда…
Она закрыла глаза и поползла дальше, чувствуя, что с каждой минутой становится всё холоднее.
Когда свет фонаря осветил конец туннеля, она увидела, что там начинается новая дверь. Деревянная, старая, с проржавевшей ручкой.
Она протянула руку.
И в ту же секунду почувствовала на своей ладони чьи-то маленькие холодные пальцы.