Порох. Бабочки. Шипы

Ярослав

Меня будит телефонный звонок — в последнее время это происходит с завидным постоянством. Разлепляю глаза и, нащупав телефон, выключаю звук. Приподнимаюсь на кровати — соседняя половина кровати пуста, и, судя по холодной простыне, уже давно. Вспоминаю, что вообще-то сегодня вторник, а, значит, Саша давно в школе. Опускаю глаза на экран — до меня настойчиво пытается дозвониться Мара.

— Да. — Я поднимаюсь с постели и выхожу из спальни на кухню. Распахиваю створку окна, впуская в комнату свежий воздух.

— Братишка, ты где?

— Дома, — отвечаю я и закуриваю сигарету.

— Ну и какого ты там делаешь? Серый звал всех собраться к двум.

— Чего?

— Понятно, — вздыхает Мара. — Сообщения ты не читаешь.

— Черт, — ругаюсь я и, не прекращая разговор, заглядываю в телефон. Сообщение от Сереги и правда висит на экране, но оно пришло, когда мы с Сашей уже давно спали.

— У тебя есть тридцать минут, чтобы притащить сюда свою задницу, — слышу я из динамиков голос Марата.

— Что вообще за время такое? — недовольно ворчу я. — Кому пришла в голову идея собраться так рано?

— Вите, — тут же отвечает Мара. — У него дело какое-то горит.

Я ругаюсь сквозь зубы. Только этого мне не хватало.

— А ты что, только проснулся? — друг оказывается неожиданно проницателен.

— Ага, — отзываюсь я, выпуская на улицу клубы сигаретного дыма. Я проспал до хрена часов подряд, без сновидений и пробуждений, и чувствую непривычный прилив бодрости, которого не было уже давно. И это несмотря на ноющую боль в боку.

— И чем ты вчера таким занимался, что даже не прочитал сообщение? — подозрительно спрашивает Мара.

— Спал, — честно отвечаю и смеюсь, но Марата так просто не проведешь.

— Не заливай, Кот.

— Потом расскажу, — отмахиваюсь я. Не хочу сейчас, по телефону, рассказывать о том, как провел вчерашний вечер.

— Ладно, брат, жду тебя на месте.

Я докуриваю сигарету, быстро принимаю душ и возвращаюсь в комнату за одеждой. Здесь все еще витает тонкий аромат вишни, и я вдыхаю его полной грудью. Только сейчас замечаю на подушке маленькую записку.

“Убежала на работу. Увидимся вечером. Целую”.

Щемящая нежность толкается внутри, и я улыбаюсь, как дурак. Жалею только о том, что Саша уже ушла, а я не успел поцеловать ее на прощание.

Ехать приходится на заимствованном “Форде” Эдика, и я проклинаю все на свете. Не знаю, как вчера у меня получалось управлять этой покореженной рухлядью — наверное, мною двигали чистые рефлексы. Поэтому сегодня, немного поколебавшись, я первым делом направляюсь на заброшенный склад. Мой байк дожидается меня на том же месте, где я оставил его накануне. “Форд” я бросаю на парковке, оставив ключи прямо в бардачке — вряд ли кому-то придет в голову угонять его.

В гараж я приезжаю почти без опоздания и оказываюсь там даже раньше Виктора. Зато почти все остальные уже в сборе — не хватает только Васи и Эдика. Насчет последнего я даже не удивлен. Эд не настолько глуп, чтобы появляться здесь на следующий день после того, как меня едва не уложил на ринге его чемпион. Зато Мара встречает меня громким приветствием:

— Здорово, Кот! Ты какого хрена опять побитый, а? Кто тебя так?

Ловлю на себе неодобрительный взгляд Сереги и уже жду от него новой порции ненужных советов, но он молчит. Отводит глаза в сторону и делает вид, что очень увлечен чем-то в телефоне.

Я подхожу ближе к нему и Марату, растянувшемуся на диване и по очереди жму руки. Потом обмениваюсь рукопожатиями с Гришей, Севой и Риком.

— Неважно, — отвечаю я. — Так получилось.

— Ты какой-то мутный в последнее время, — качает головой Мара. — Все из-за твоей девчонки что ли?

Серый тут же с интересом вскидывает голову, а я начинаю закипать из-за того, как небрежно отзывается о Саше Марат. А еще из-за того, что он вообще решил поговорить о ней здесь и сейчас — мне не хочется, чтобы происходящее в этом месте касалось ее даже так. Я хочу оградить ее от этой части своей жизни и не марать грязью.

— Заткнись, — грубо отрываю я Марата. — Я не хочу это обсуждать.

— Нет так нет, — не настаивает Мара. — Так с кем подрался?

— Мар, — устало вздыхаю я опускаюсь на колченогую табуретку. — Мы собрались об этом что ли поговорить? Больше не о чем?

— Ну почему же? — влезает Серый. — Можем еще обсудить, почему Эдик от нас свалил. Позвонил сегодня утром и сказал, что больше не при делах. А следом за ним ушел и Вася.

А вот этого я совсем не ожидал. Я озадаченно перевожу взгляд с Серого на Марата в ожидании пока они дадут еще хоть какую-то информацию, но они ждут объяснений от меня.

— Ладно, парни, — развожу я руки в стороны. — Вчера я участвовал в боях Эдика, — слышу возмущенный возглас Мары и тяжелый вдох Сереги. — Я не собирался, но Эд хотел вывести на ринг одного знакомого мальчишку и согласился его убрать только, если я выйду вместо него.

— Вот падла, — ругается сквозь зубы Серый. — Я всегда знал, что ему нельзя доверять. Убью, если встречу.

— Вот и он, наверное, также подумал, — усмехаюсь я. — И решил уйти по-тихому.

— Ты как? — Серега наклоняется ближе и похлопывает меня по плечу. Легкое прикосновение его тяжелой руки отзывается в боку острой вспышкой боли, но я не подаю вида.

— Нормально. Жив. А, главное, мальчишка тоже.

Серый сжимает мое плечо и больше ничего не говорит. Внимательно смотрит на меня, и у меня получается считать этот жест без слов, на которые он никогда не был богат. Он гордится и уважает. И еще рад, что у меня внутри не сгнило все человеческое.

— Привет, ребята! — нас прерывает громкий голос Виктора, и я поворачиваюсь в его сторону.

Он в дорогом классическом костюме и белоснежной выглаженной рубашке и выглядит так, точно сорвался сюда с важного совещания. Каблуки кожаных туфель глухо стучат по бетонному полу, а затем их обладатель устраивается на кресле и закидывает ногу на ногу.

— Здорово! — парни отзываются нестройным хором.

— Где остальные? — брови мужчины хмурятся, пока он окидывает всех нас взглядом. Ленивым и ничего не выражающим.

— Остальных не будет, — отвечает Серега.

— Хреново, — резюмирует Виктор, а потом пренебрежительно морщится. — А, впрочем, ладно, справитесь и так. Есть для вас работа. Непыльная, но плачу хорошо. Очень хорошо, — последние слова он произносит с особым нажимом.

Все заметно оживляются. Виктор и так обычно не жадничает при оплате, а если уж делает такой акцент, значит, речь идет о круглой сумме.

— В чем подвох? — тут же интересуется Гриша.

— Нет никакого подвоха. Если дело выгорит, я сорву большой куш. И буду совсем не против поделиться с теми, кто мне поможет.

— И в чем состоит дело? — важно интересуется Сева и разминает шею так, словно прямо сейчас готов ринуться в бой.

— Возле реки есть большой участок земли, отлично подходящий под постройку элитного коттеджного поселка. И он мне нужен — на этих домах можно поднять миллионы.

— Нужно убедить кого-то продать землю? — выдвигает предположение Серега.

— Не совсем. Земля принадлежит государству, и я уже нашел человека, через которого можно будет купить ее за копейки на торгах. Проблема в другом — по документам там заповедные земли, а стройка на них запрещена. Мне нужно переделать назначение земель, но один принципиальный упрямец в администрации, подпись которого должна стоять в документах, не соглашается.

— Нужно убедить? — снова спрашивает Серый.

— Да. Причем, быстро — каждый день простоя снижает мою конечную прибыль. И тихо. Общественность любит скандалы вокруг заповедников, поэтому, если об этом узнают лишние люди, поднимется ненужная шумиха. А это отсрочит стройку надолго.

— Само собой, шеф, — кивает головой Гриша.

— Парни, обговорим сразу, — Виктор наклоняется вперед и упирается локтями в колени. — Я заплачу вам очень много. Не обижу, вы меня знаете. Но и дело не совсем обычное — у меня нет времени убеждать его по-хорошему. У нас только одна попытка, и действовать будем жестко. Зайдем сразу с козырей и надавим так, чтобы он даже не думал сомневаться.

— Конкретнее, шеф, — Серый хмурится и напрягается.

— У него есть дочь. Возьмем ее и прижмем урода. У него не будет выбора, когда на кону будет стоять жизнь его дочурки.

— Похищение? — неуверенно отзывается Гриша. — Это уже тянет на нормальную статью…

— С ментами все схвачено. Главное, сильно не светитесь. С девушкой для начала поаккуратнее, но, если папаша будет слишком упрямиться, можете действовать на свое усмотрение. Мне нужен результат, а каким образом я его получу — не столь важно.

Он вытаскивает из внутреннего кармана пиджака несколько свернутых листов и протягивает их Марату, сидящему ближе всего.

— Я уже накопал на нее информацию. Контакты, по которым связаться с ее отцом, тоже здесь. Ну а дальше не мне вас учить.

Мара разворачивает листы и бегло пробегается по ним глазами, а потом ржет:

— Кот, прикинь, она живет в твоем доме. Даже далеко ходить не придется. Александра… Красивое имя. И она ничего такая.

Перед глазами темнеет. Я медленно поворачиваюсь к Марату, и он отшатывается в сторону, когда я выхватываю из его пальцев бумаги.

— Ты охренел, Кот?! — взмахивает он руками.

Я не обращаю на него внимания. Мне требуется несколько секунд, чтобы сфокусироваться на напечатанном тексте. Лозовская Александра Дмитриевна. Ее адрес. И ее фото — она смотрит на нем куда-то в сторону, но не узнать Сашу невозможно. Внутри все трещит и ломается, в ушах звенит, а по венам проносится чистый огонь, опаляющий внутренности. Я комкаю листы и бросаю под ноги Виктору.

— Пошел на хрен, — тихо чеканю я в повисшей тишине.

— Не понял, — лицо Виктора вытягивается, а в голосе появляются металлические нотки. — Ты забыл с кем разговариваешь?

— Я тебе поясню, — я поднимаюсь на ноги, и Серега тут же оказывается рядом, готовый перехватить меня в любой момент. — Если ты ее хоть пальцем тронешь, я тебя прикончу. Иди к черту со своими деньгами!

Виктор смотрит на меня невозмутимо, и его губы трогает улыбка, которую мне до боли в мышцах хочется стереть с его физиономии.

— Это что, твоя подружка? Извини, Кот, ничего личного. Просто бизнес. И не спеши так разбрасываться моими деньгами. Если ты не в деле — это еще не значит, что остальные тоже.

Во мне клокочет такая ярость, что я почти не различаю лица парней. Слова Виктора отвратительным холодным потоком сползают по спине — мне даже в голову не приходит, что кто-то из них может пойти против меня. Серега кладет мне руку на плечо, одновременно сдерживая и выражая поддержку.

— Извини, Вить, — мрачно говорит он. — Наверное, тебе придется найти другой способ убеждения.

Виктор хмыкает. Встает с кресла и стряхивает невидимые пылинки с пиджака.

— Подумайте, парни. Время вам до вечера. Каждому, кто в деле, плачу столько, что хватит на квартиру в центре города. Весомый аргумент, а? Может, и ты передумаешь, Кот?

— Пошел ты! — рявкаю я.

— Ну, нет так нет. Но даже не вздумай рыпаться на меня, щенок. Я все равно получу, что мне нужно, и ты не станешь для меня преградой, только усложнишь себе жизнь. Устранить тебя — дело пары звонков.

Я дергаюсь в его сторону, но Серый перехватывает меня. Ему на помощь приходит Рик, и им вдвоем удается усадить меня на диван.

— Остынь, малой, — Серега встряхивает меня за плечи, пока Рик крепко держит. Я провожаю Виктора взглядом, и только, когда за ним громко хлопает дверь, хватка ослабевает.

— Сука, — со злостью выплевываю я ему вслед.

— Я не понял, Кот, это твоя девчонка что ли? — неуверенно спрашивает Гриша.

— Да, — отзываюсь я.

— Мда, дела… — Серый растерянно трет подбородок. — Малой, мы на твоей стороне. Да, парни?

В гараже повисает гнетущая тишина. Я поднимаю голову и вглядываюсь в лица тех, кого привык считать друзьями. Перевожу взгляд с одного на другого — Рик уверенно кивает головой, Сева прячет глаза, Гриша нерешительно соглашается. Только Марат смотрит на меня хмуро и серьезно. Поджимает губы и произносит:

— Кот, ты серьезно? Из-за какой-то девчонки хочешь лишить нас всех и самого себя такого бабла? Шанс поднять столько денег выпадет не так часто, я и не хочу упускать его из-за очередной твоей подстилки.

Я не верю своим ушам. Даже мотаю головой, пытаясь прогнать прозвучавшие слова подальше. Я всегда знал, что тот же Эдик легко продаст мою шкуру, если это будет сулить ему большие деньги, внутренне ожидал подставы от Гриши или Севы, но только не от Мары. Не от того, кого я всегда считал братом. Я теряюсь настолько, что не нахожусь, что ему ответить — просто таращусь на Марата стеклянным взглядом и надеюсь, что мне это просто снится.

— Давай по-честному, — продолжает Мара. — Ты едва запоминаешь имена девчонок, которые оказываются в твоей кровати. И вряд ли эта такая уж особенная. Совсем скоро или ты потеряешь к ней интерес и найдешь другую, или она пошлет тебя на хрен. Уж можешь мне поверить. Но у нас нет времени ждать, пока это случится. Так что давай ты засунешь свою непонятно откуда взявшуюся сентиментальность в задницу и не будешь мешать делу.

Оцепенение резко сходит. Я подрываюсь с места и впечатываю кулак в лицо Марату. Ударяю снова, рычу от злости и боли — мне ничего не достается от него в ответ, но меня уже выпотрошили его слова, разорвав внутренности в клочья. Серый оттаскивает меня в сторону, но я успеваю нанести несколько тяжелых ударов.

— Тише, малой. Ты же его убьешь, — спокойно говорит он, и я не слышу в его голосе злости. Мелькает мысль, что он вполне мог оттащить меня сразу, но будто специально дал мне возможность хорошенько врезать Марату.

— Больной ублюдок! — орет Мара, держась за окровавленное лицо. — Ставишь какую-то бабу выше друга? Да ни одна этого не стоит!

— Она стоит. Я ее люблю, понимаешь?

— Не понимаю! Нет никакой любви — ты сам говорил.

— Все изменилось.

— Ни хрена не изменилось, Кот. Ты все такой же отморозок, как и был. Она все равно не будет с таким, как ты. Ты обманываешь сам себя. Но, когда поймешь, сколько бабла упустил, будет поздно.

— Сука, — выплевываю я в ответ. — Я считал тебя не просто другом, а братом! А для тебя важнее деньги?

— Мне нужны эти деньги! Я тащу на себе мать и сестру. Мне скоро тридцатка, а я до сих пор живу с ними. Я задолбался выгребать из этого дерьма.

Ярость остывает, точно меня облили ледяной водой. Теперь меня колотит озноб, и я стискиваю посильнее зубы, чтобы унять дрожь. Внутри — звенящая пустота на месте многолетней дружбы, которую только что беспощадно вырвали с корнем. Больно так, что не получается даже нормально дышать — я со свистом втягиваю носом воздух и с трудом выдыхаю его обратно.

— Ну и тварь же ты, Мара, — тихо говорю я. Отворачиваюсь в сторону — не могу больше смотреть на него.

Встревать никто не решается. Все молчат, и эта тишина вдавливает в землю сильнее катка. Я обвожу парней невидящим взглядом и говорю:

— Предупреждаю сразу: если кто-то из вас решит взяться за задание, я убью каждого, кто решит к ней приблизиться.