Глава 21. Нормальные люди
Саша
Я минут двадцать сижу на кровати, тупо смотря в стену. Пытаюсь осознать тот факт, что Ярослав просто ушёл. Да, его ждет друг. Да, он мне ничего обещал и ничего не должен. Да, я сама видела его на днях в обнимку с другой девушкой. И после этого сама же позволила оказаться в своей постели. И по сути у меня пока нет ни одного повода сомневаться в его словах, и раз он говорит, что их ничего не связывает, то логичнее всего поверить и расслабиться.
Но что-то продолжает грызть меня изнутри. Наверное, это можно назвать ревностью, но у меня язык не поворачивается этого сделать. Потому что ревнуют обычно тех, к кому имеются какие-то чувства. И отрицать, что они у меня на самом деле есть становится все сложнее. Также, как и удерживать себя от того, чтобы погрузиться в них с головой.
Мне страшно. Что он не чувствует того же. Что уже завтра может говорить кому-то другому: его ничего не связывает со мной. Что мне только показалось, будто воздух между нами вибрировал от взаимного притяжения.
Он одиночка, это сразу понятно. Он не привык никого пускать в свою жизнь и вряд ли вообще хоть когда-нибудь этого захочет. И будь я младше и наивнее, обязательно заверила бы себя, что именно я — та самая, которая сможет его изменить. Но мне уже не пятнадцать, поэтому я хорошо понимаю, как рискованно связываться с таким человеком. И насколько хорошо сейчас, ровно настолько окажется плохо потом, когда выяснится, что я — никакое не исключение. А только очередное подтверждение простого правила, о котором мы слишком легко забываем: люди не меняются.
И, наверное, даже хорошо, что он ушёл. Слезы, наворачивающиеся на глаза, пытаются оспорить слово “хорошо”. Ладно, это не хорошо. Но точно к лучшему.
Чтобы отвлечься, я набираю номер Лары. Подруга отвечает сразу же:
— Привет! А я все не звонила, боялась разбудить. Ты еще и на сообщения не отвечала. Спала, да?
— Да, — коротко отвечаю я. Не хочу сейчас рассказывать подруге, чем на самом деле занималась все выходные. Когда-нибудь потом, за бутылочкой вина.
— Ну и правильно. Контрольную я, кстати, провела, все хорошо. Ты как себя чувствуешь?
— Отлично, — снова вру я. Физически мне и правда уже намного лучше, зато на душе скверно и паршиво.
— Завтра на работе будешь?
— Да. Спасибо, Лар, что выручила.
— Ой, да ладно, сочтемся, подруга. И начать можешь как раз с пятницы. Меня настолько достали эти приготовления к свадьбе, что на девичнике я хочу напиться до беспамятства. И на тебя будет возложена важная миссия: доставить меня домой.
— У тебя на следующий день регистрация в полдень, — смеюсь я. — Хочешь проспать собственную свадьбу? И весь день мучиться похмельем?
— Ладно, — тут же воодушевленно заявляет Лара. — Тогда девичник устроим в четверг. На пятницу я все равно отпросилась, так что можно будет законно прострадать весь день с похмелья. Ты как?
— Я не против. Четверг так четверг.
— Вот и отлично! Здесь на районе есть классный бар с живой музыкой, туда и пойдём. Сашуль, мне тут мама по второй линии звонит, наверное, опять салфетки на столах не подходят по оттенку к скатертям, — она громко смеётся, но получается не совсем искренне. Ларе совсем не смешно, и она уже готова рвануть в бар хоть сегодня, лишь бы от нее все отстали. — До завтра.
— Пока, — прощаюсь я с уже отключившейся подругой.
Заставляю себя встать с места и пойти на кухню. Тарелки так и стоят в раковине невымытые — после обеда мы слишком быстро оказались в кровати. Я медленно мою посуду и убираю со стола. А заодно чищу плиту, всю столешницу, кухонный фартук, и спустя час помещение сияет чистотой, а вот в голове царит все такая же неразбериха.
Наливаю себе горячий чай и планирую провести вечер за какой-нибудь книжкой, но мои планы нарушает звонок в дверь. Я подпрыгиваю на месте, а сердце тут же срывается на бег. Неужели вернулся Ярослав? Стараюсь прогнать с лица глупую радостную улыбку и не бежать в прихожую, как в детстве, когда летела встречать вернувшихся с работы родителей, обязательно несущих с собой что-то вкусное.
Распахиваю дверь, даже не смотря в глазок и не спрашивая. Это точно он. Мне больше некого ждать, и единственная, кто мог бы меня проведать — это Лара. Но она сейчас может появиться здесь только, если совершит групповое убийство своих матери и будущего мужа и будет искать убежище.
На пороге стоит Ян. Я настолько удивлена, что несколько секунд тупо смотрю на него во все глаза, не понимая, как он тут оказался. Мне даже хочется ущипнуть себя за руку, потому что это кажется настолько же нереальным, как появление в моей квартире инопланетян.
— Привет, Саш, — спокойно говорит он и улыбается. Сейчас на нем нет привычного строгого костюма, и вместо него он одет в джинсы и черную водолазку.
— Привет, — отзываюсь я и пытаюсь выдавить из себя улыбку. А внутри бурлит разочарование, ведь я планировала увидеть сейчас совсем другого человека. — Ты здесь откуда?
— Случайно узнал у Лары, что ты заболела и решил навестить. Как ты? — Он протягивает мне небольшой пакет, наполненный апельсинами и, не спрашивая разрешения, входит внутрь.
— Мне уже намного лучше, — заверяю его я и делаю вынужденный шаг назад. — Так что спасибо, что зашёл, но…
Он не дает мне закончить:
— Значит ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы сходить куда-нибудь?
— Я не планировала сегодня никуда идти. И вообще, откуда ты знаешь мой адрес?
— Директор мой отец, ты забыла? — он, улыбаясь, склоняет голову набок. — Посмотрел в твоих документах. Надеюсь, ты не против — я из самых лучших побуждений.
Вообще-то я ещё как против, о чем незамедлительно ему сообщаю:
— Так нельзя! То, что директор школы твой отец, ещё не значит, что тебе позволено копаться в личных делах сотрудников.
— Ладно тебе, Саш. — Он делает еще один шаг вперед и оказывается слишком близко ко мне. — Я не маньяк и не собираюсь тебя преследовать. Просто заехал проведать девушку, которая мне нравится, и позвать её на свидание. Это разве преступление?
— Извини, я не в настроении идти на свидание.
— Почему?
Я шумно выдыхаю. Мне тесно в этом коридоре, который раньше не казался таким маленьким. И воздуха тут почти нет — Ян заполняет собой все свободное пространство.
— Мне не хочется сейчас это обсуждать.
— Ладно, — легко соглашается он. — Может быть, тогда пригласишь на чай.
— Ян… — начинаю я, но он резко меня прерывает.
— В чем дело, Саш? Мне показалось, что ты заинтересована во мне. Что не так? Просто хочу понять сразу: ты играешь в недотрогу или мне действительно нечего ловить?
Я выдерживаю его тяжёлый взгляд и без запинки отвечаю:
— Второе.
— Значит, второе, — задумчиво отзывается Ян, а потом мрачнеет от злости. — Подожди, только не говори, что это все из-за него.
Ему не нужно объяснять, кого он имеет ввиду — мы понимаем друг друга без слов.
— Саш, послушай! Тебе не стоит с ним связываться. Он опасен, он уголовник, как и все его дружки, и его семья.
— Почему вы ненавидели друг друга в детстве?
Ян теряется от моего вопроса, но ненадолго. Почти сразу же его лицо становится жёстким и непроницаемым, и он яростно выдавливает:
— Потому что в детстве он был таким же. Диким, озлобленным и не умеющим выстраивать отношения с коллективом. Он кидался на всех, словно цепной пес. И с тех пор мало что изменилось. Он до сих пор дикарь, которому противопоказано общение с нормальными людьми. Ты же сама видела, как он набросился на меня во дворе школы.
— “Нормальными” — это какими? — усмехаюсь я.
— Как мы с тобой.
— С чего ты взял, что мы похожи?
— Очень смешно, — криво усмехается Ян. — Хочешь сказать, с ним у тебя больше общего, чем со мной?
— Да. Именно это я и хочу сказать.
Лицо Яна идёт мелкой рябью, и из-под маски обаятельного мужчины проступает тот, кем он на самом деле является. Жестокий, бессердечный и зазнавшийся мальчик. Наверное, именно это лицо каждый раз видел перед собой Ярослав.
Мне удалось разглядеть то, что Ян так хорошо ото всех прячет — и улыбка расползается по моим губам. Это злит его ещё сильнее, и он придвигается ближе, а я вжимаюсь спиной в стену. Но стараюсь смотреть ему прямо в глаза, не отводя взгляд. Не хочу, чтобы он хоть на секунду подумал, что мне страшно.
Раздается еще один звонок в дверь, и сердце снова подпрыгивает — на этот раз испуганно. Я абсолютно точно знаю, кто на этот раз стоит за дверью. Я будто чувствую его через разделяющий нас металл, и с ужасом понимаю, как неуместно смотрится здесь Ян. Возникает дикая мысль затолкать Курбатова подальше в квартиру и отвлечь Ярослава, пока нежданный гость не уберется отсюда. Но я сразу же прогоняю её подальше: во первых, даже если это получится, Ян потом обязательно выложит всю правду. А во-вторых, меньше всего мне хочется обманывать Ярослава. Особенно учитывая, что моей вины перед ним нет.
Я решительно сдвигаю Яна в сторону и открываю дверь. За ней действительно стоит Ярослав. Увидев меня, он улыбается, но потом его взгляд падает на стоящего за моей спиной Курбатова, и улыбка медленно сползает с его лица. Оно каменеет, и меня не покидает ощущение, будто по нему пошли мелкие трещинки, как от удара молотком по толстому льду.
— Саша? — хрипло спрашивает он, но дальше не продолжает.
Я и так слышу вопросы, которые он не задает. “Какого черта он здесь делает?”, “Почему ты сейчас с ним?”, “Как ты могла?”
— Яр, пожалуйста, — мягко говорю я и кладу ему руку на грудь. Ощущаю под ладонью бешено стучащее сердце и нажимаю чуть сильнее.
Он замирает, словно его сдерживает не легкое прикосновение руки, а бетонная стена, и мне кажется — стоит только убрать ладонь, он кинется на Яна.
— А мы как раз о тебе болтали, — насмешливо заявляет Курбатов, и я посылаю ему осуждающий взгляд через плечо.
— Ян, тебе пора, — холодно цежу сквозь зубы. — Спасибо, что потратил свое время и проведал.
— Мне не сложно. И, кстати, мое предложение о свидании все еще в силе.
— Ты охренел? — со злостью выдыхает Ярослав, и я четко ощущаю в воздухе запах алкоголя и сигарет.
Следующий осуждающий взгляд достается Котову, но он предпочитает его не замечать. Ян тоже улавливает этот аромат и презрительно морщится.
— Вот об этом я и говорил тебе, Саш. Он — дно. Хочешь потонуть вместе с ним?
Яр рычит и пытается достать Курбатова, но я с силой толкаю его в грудь, пытаясь переключить внимание на себя.
— Прекрати! Ярослав, ты у меня дома. Держи себя в руках.
— До завтра, Саша. Я, пожалуй, и правда пойду, не хочу портить тебе вечер этим выяснением отношений. Спокойной ночи.
Ян едва заметно пробегается пальцами по коже моего предплечья и проходит в подъезд, толкнув Ярослава плечом. Я вижу — Котов напряжен настолько, что ему достаточно одной крошечной искры, чтобы вспыхнуть. Поэтому я быстро хватаю его за руку и втягиваю в квартиру. Не хватало еще, чтобы они подрались прямо в подъезде, и тогда Галина Петровна точно вызовет сюда наряд полиции.
Ярослав позволяет мне затащить его в коридор и захлопнуть дверь за спиной. Но сразу после этого высвобождает руку из моего захвата и прожигает взглядом.
— Что он тут забыл?
— Во-первых, успокойся, — раздраженно отвечаю я. На меня разом наваливается сильнейшая усталость — мне до ужаса надоело быть смягчающей подушкой между ними. — Мы просто разговаривали. Он узнал, что я заболела, и пришел проведать, и в этом нет ничего противозаконного.
— А про свидание просто к слову пришлось, да?
— Он звал, я отказала, — я пожимаю плечами. — За его слова и действия я не могу отвечать, только за свои.
— А во-вторых? Ты не договорила.
— А во-вторых, ты не имеешь права ничего мне предъявлять, — резко отвечаю я. — Мы с тобой не встречаемся, а ты сам несколько дней назад был с другой девушкой. И я не должна перед тобой оправдываться.
Ярослав молчит и буравит взглядом пол. Тяжело дышит — его грудная клетка быстро вздымается.
— Ты пьян, — замечаю я, и он поднимает на меня глаза.
— Нет.
— Это был не вопрос.
— Немного выпил с другом. Я не пьяный.
Я качаю головой и прислоняюсь к стене коридора. Она неприятно холодит спину, но мне становится слишком тяжело поддерживать вертикальное положение без этой опоры. Эйфория последних двух дней медленно растворяется в воздухе, и ей на смену приходит досада, разочарование и болезненная слабость, которая наконец-то опомнилась и вернулась.
— Ты ушел, и два часа спустя вернулся другим человеком. Как такое возможно?
— Я не другой. — Голос его звучит глухо и тускло. — Я такой, как есть. Я не притворяюсь хорошим, нет, я тот еще подонок. Почти все, что говорят про меня люди — правда. Я пью, курю, имею судимости, делаю то, чем не горжусь. Я вспыльчивый, неуравновешенный, имею до хрена проблем с психикой, и мне тяжело сходиться с людьми. Я почти никому не доверяю и мало к кому привязываюсь.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Потому что тебе мне впервые вообще захотелось это рассказать. Я мало что понимаю в отношениях и не знаю, как назвать то, что происходит между нами, но в одном я точно уверен: мне не хочется видеть никого другого рядом с тобой. И меня разрывает от злости, когда кто-то зовёт тебя на свидание. Особенно Курбатов.
Его искренность сбивает с ног. Переворачивает все вверх дном. Скручивает и перемалывает. Ломает. Выворачивает на изнанку. Дробит на атомы и соединяет воедино заново.
Я молча делаю шаг вперед и обнимаю его, сцепив пальцы на спине и уткнувшись лицом в грудь. От Ярослава пахнет смесью табачного дыма, алкоголя, ментола, а еще чего-то знакомого и почти родного. Я вдыхаю этот аромат поглубже и стараюсь наполнить им легкие под завязку. Он крепко обхватывает меня в ответ руками и утыкается лицом в макушку, оставляя на ней мягкий поцелуй.
— На самом деле, когда он пришел, я ждала твоего возвращения.
Он обнимает меня немного крепче и я слышу его облегченный вздох.
— Ян меня не интересует — это чтобы ты знал. А тебе нужно держать себя в руках и учиться решать проблемы без кулаков.
— Это не так-то просто.
Я поднимаю голову и нахожу его губы. Наш поцелуй с привкусом коньяка и сигарет, но мне это даже нравится. Наверное, опьянение передается через слюну, потому что пару минут спустя мои ноги подкашиваются, а мысли в голове смешиваются в одну кучу и покрываются туманом. Ярослав подхватывает меня на руки, и я обвиваю руками его шею. Он нежно прикусывает кожу за ухом, и у меня из горла вырывается протяжный стон.
До спальни мы не доходим. Вваливаемся в ванную, и Ярослав, не снимая одежды, залезает прямо под душ и открывает кран. Я вскрикиваю, когда на нас устремляется поток холодной воды, хотя на меня прилетает лишь малая их часть — Яр прикрывает мое тело собой. И только повернув вентиль с горячей водой, разворачивается на сто восемьдесят градусов, подставляя меня под теплые струи. Я смеюсь ему в губы:
— Ты сумасшедший. Наша одежда промокла насквозь.
— И что? — Он стягивает с меня футболку, а затем избавляется от своей. — Ты куда-то собираешься в ней идти?
— Нет.
— Я тоже.
Он вжимает меня в кафельную стену, а я тяну вниз пояс его штанов. Ярослав помогает, а потом одним резким рывком снимает с меня шорты вместе с бельем. Я не прекращаю его целовать. Его губы — чистый кислород, без которого я задыхаюсь. Он гладит мою кожу, и каждое прикосновение его пальцев отзывается приятной дрожью по позвоночнику. Сейчас мне кажется, что никогда и ни с кем мне не было так хорошо, меня влечет к нему на каком-то физическом, неподвластном мне уровне, и сопротивляться я не в силах. Да и не хочу.
Я с готовностью принимаю его в себя, выгибаясь навстречу. Он такой горячий, что мне удивительно, почему я тут же не загораюсь, как птица феникс, смотрящая с его груди. А, может быть, я все-таки горю, но сильнее всего обжигает в груди — именно там эпицентр моего личного пожара.
Я быстро достигаю пика наслаждения и опираюсь на его плечи, пока Ярослав продолжает сильными толчками двигаться внутри. Наконец, он стонет и выходит из меня, а потом мы вместе оседаем на дно ванны. Вода продолжает литься сверху, брызги летят в глаза, а комната уже полна горячего пара. Я восстанавливаю дыхание и устраиваюсь на груди Яра — прямо там, где под моей головой сгорает и возрождается заново огненный феникс.