Глава 7: «В клетке»
Я не знал, что ожидать. Я понимал, что всё может закончиться не так, как мне бы хотелось, но мне было всё равно. На этот момент я уже не был тем весёлым, решительным псом, что был раньше. Я стал тенью самого себя, лишённым своего хозяина, лишённым веры в людей и в то, что могло бы быть справедливым в этом мире. Но то, что я почувствовал тогда, было чем-то новым — чем-то болезненным, неожиданным и страшным.
Мужчина, который пришёл за нами, был большим, коренастым и неприветливым. Он не говорил много, его движения были быстрыми и уверенными, его взгляд — холодным, оценивающим. Он не был похож на людей, которых я привык видеть в приюте. Его запах был странным, невыносимо сильным, с лёгким налётом металла, крови. Не собачьей крови, а человеческой, такой же тёмной, как и его душа.
Он стоял рядом, внимательно наблюдая за нами. В руках у него был намордник, строгий ошейник с шипами внутрь, и я сразу понял, что это будет не обычная прогулка. Вирмесс стоял рядом, напрягшись, как только понял, что происходит. Он начал рычать, но я почувствовал, как страх охватывает меня. Этот мужчина не был похож на тех, кто обычно приходил за собаками. Это был не просто работник из приюта. Это был человек, который мог бы забрать нас с собой навсегда, оставив лишь тень нашей души.
Он подошёл ко мне первым. Быстро надел мне намордник, туго затянул ошейник. Я почувствовал, как шипы впиваются в мою шею, и инстинктивно попытался вырваться, но мне не дали возможности. Этот человек знал, как справляться с такими, как я. Мы оба были для него лишь инструментами для своей грязной игры.
Мои глаза искали Вирмесса, но я не мог его найти. Он стоял где-то рядом, точно также, как и я, в ожидании своей участи. Мужчина быстро подошёл и к нему. Вирмесс издал глубокое, угрожающее рычание, но мужчина не обратил на него никакого внимания. Он всё сделал так же, как и со мной. Намордники, ошейники, и затем он заставил нас идти. Мы следовали за ним, как послушные роботы, хотя внутри нас бурлил страх.
Когда мы оказались в машине, я уже понимал, что будет дальше. Мужчина вставил в нас шприцы. Я почувствовал, как что-то холодное и вязкое попало в моё тело. Я попытался сопротивляться, но наркотик начал действовать, и в моих глазах потемнело.
Когда я открыл глаза, я не сразу понял, где я нахожусь. Всё было темным, мрачным и холодным. Я пытался двигаться, но сразу понял, что не могу. Моё тело было как будто парализовано, а мои движения стали медленными и трудными. Я был в клетке. В клетке, не как раньше, в приюте. Это было что-то другое. Что-то гораздо худшее.
Клетка была маленькой, тесной, и даже не было места для того, чтобы я мог встать на четыре лапы полностью. В воздухе стоял тяжёлый запах грязи, и... страха. Я не мог сразу сосредоточиться, но потом начал различать другие клетки вокруг меня. Каждая из них была маленькой и тёмной, с только одной решётчатой стенкой, через которую я мог кое-как разглядеть других собак.
Но что меня больше всего тревожило, так это то, что я не видел Вирмесса. Я пытался звать его, но из моего горла не выходило ни звука. Он был где-то далеко, возможно, в другой части этого кошмара, но я не мог его найти. Я слышал шорохи, голоса других собак, но они не были знакомыми. Здесь было много разных собак и все были заточены, как и я.
Мой мир стал узким, темным, безжизненным. Я пытался двигаться, но каждый раз чувствовал, как ошейник с шипами больно врезается в мою шею. Мои движения становились всё более беспомощными, и с каждым новым шагом я осознавал, что это место не просто временная тюрьма для собак. Это было место, где мы должны были стать бойцами.
Мужчина, который привёл нас сюда, исчез, оставив нас в этой клетке. Я лежал на холодном железе, с закрытыми глазами, пытаясь понять, что со мной происходит, что мне теперь делать. Меня терзали мысли о Вирмессе и том, что будет дальше.
Прошло какое-то время, прежде чем я услышал шаги. Я поднял голову, надеясь, что это будет тот человек, который забрал меня сюда, или, может быть, кто-то, кто поможет мне выбраться отсюда. Но когда я взглянул в сторону, я понял, что всё будет ещё хуже.
Перед моей клеткой стоял другой мужчина. Он был крупным, с глазами, полными жёсткости и бездушия. Он не говорил, только смотрел на меня. Я чувствовал, как страх снова охватывает меня. Но этого уже было недостаточно. Я знал, что если мне не удастся вырваться отсюда, моя жизнь будет обрушена.
Так началась моя жизнь в этом мрачном и безжалостном месте. Место, где я становился инструментом в чужой игре.