Часть 3: Он ближе
Общежитие на девятом этаже опустело. Из шестнадцати комнат теперь было заселено только пять. Остальные — либо съехали, либо… исчезли. Официально — «отчислены», «переведены», «ушли в академ». Но те, кто остался, знали правду. Никита чувствовал, как здание стало другим. Воздух — как мёртвый, тяжёлый, вязкий. Даже лифт больше не поднимался на девятый: двери просто не открывались. Лестница стала единственным выходом, и каждую ночь по ней кто-то ходил. Но никто не знал — кто именно.
В комнате Никита начал спать с наушниками. Ночью включал белый шум, чтобы не слышать стук. Но это не спасало. Иногда он просыпался от вибрации стекла — как будто кто-то не просто стучал, а царапал изнутри. Однажды даже заметил трещину в нижнем углу. Но к утру её уже не было.
Он начал записывать всё, что происходило: дни, часы, звуки. Вёл дневник. Ему нужно было понять закономерность. Но закономерностей не было. Только тьма. Сначала раз в три дня. Потом — через день. А теперь каждую ночь.
Одиночество
Из оставшихся студентов никто больше не разговаривал. Встречались на кухне, в коридоре — кивали и уходили. Как будто любое слово могло разбудить что-то. Никита пытался написать родителям. Сообщения отправлялись, но ответа не было. Потом он позвонил — в трубке был белый шум. На всех номерах.
Он понял: девятый этаж отрезан. Как будто кусок реальности, где действуют другие правила. Он даже начал сомневаться, существует ли остальной мир. Или это просто иллюзия, которую ему подкидывают.
Однажды он попытался уехать. Сумка, вещи, спуск по лестнице — шесть пролётов вниз. Но на первом этаже дверь в подъезд была закрыта. Не просто на замок. Она была замурована — свежий бетон, ещё влажный. На стене кто-то написал:
ОН НЕ ВЫПУСКАЕТ.
Он вернулся в комнату. Больше он не пытался.
Звонок
На пятую ночь без сна раздался телефонный звонок. Не мобильный — проводной, которого у него не было. Но он слышал чётко: старый, дребезжащий, как в старых фильмах.
Звук шёл из коридора.
Он вышел. Всё пусто. Свет моргает. Телефона нигде нет.
Но звонок продолжался.
Он пошёл по коридору — на звук. Медленно, ступая босиком. И остановился у двери 913-й.
Звонок был оттуда.
Он положил руку на ручку. И в этот момент звонок оборвался.
В тишине он услышал голос:
— Никита… почему ты не пришёл раньше?
— Я ждал тебя…
— Ты ведь хочешь знать правду, да?
Он отпрянул и побежал обратно. Запер дверь, поставил стул под ручку. Упал на кровать. Тело дрожало.
Ошибся
Утром всё было иначе. Он не помнил, как заснул. Только то, что проснулся в чужой комнате. Обои другие. Постель чужая. А за окном — серый туман.
Он встал. На полу — следы. Мокрые. Ведут от окна. К нему. И… обратно.
Он понял: он был здесь.
Подошёл к зеркалу — и не увидел себя. В отражении — всё как есть: кровать, окно, пол, даже чашка на столе. Но его не было.
Потом мелькнула тень — в зеркале. Высокая. Не его. И в отражении окна — другие глаза. Чужие.
Он закрыл глаза и упал.
Когда проснулся, снова был в своей комнате. Всё на месте. Зеркало показывало отражение. Но чувство не исчезло. Он понял: он сделал что-то не то. Или наоборот — упустил.
Сообщение
На шестую ночь пришло письмо. Необычное. Под дверью. Без марки, без имени.
На листе — всего три строки:
Ты уже видел его.
Ты уже слышал.
В следующую ночь — ты будешь говорить.
Никита не понял, кто мог это оставить. Остальных почти не осталось. Да и кто сейчас писал бы бумажные письма?
Он понял одно: всё движется к концу.
Он начал готовиться.
Заклеил все зеркала. Заклеил окно бумагой. Вынес шторы. Убрал всю технику, где могло быть отражение. Оставил только настольную лампу и блокнот.
Всю ночь просидел с закрытыми глазами. Наушники. Белый шум. Пульс — 120. Руки тряслись.
И всё равно услышал:
— Никита… я знаю, что ты там…
— Посмотри… всего один взгляд…
Он не посмотрел.
И тогда… стук перешёл в дверь. Медленный. С нарастающим давлением. Дверь дрожала, ручка двигалась. Под дверью — тень.
Он не двигался.
А потом голос стал другим. Голосом мамы.
— Никита… ты меня слышишь? Я забыла тебе сказать кое-что… Открой, пожалуйста…
Он вжался в кровать. Он знал, это не она.
— Никит… милый… пожалуйста… ну посмотри…
Тишина. Долгая. Словно сама ночь задержала дыхание.
И тогда он прошептал:
— Я здесь.
Только два слова.
И в тот же миг — тишина лопнула.
Окно вздрогнуло. Бумага начала отслаиваться. Где-то далеко скрипнула дверь. И снова голос — теперь уже внутри комнаты:
— Теперь я знаю, где ты.