Часть 2: Голоса
Утром всё казалось нормальным. Обычный день: звонки, расписание, библиотека, столовка. Но что-то в воздухе было другое. Никита чувствовал это даже в тишине — напряжение, как перед грозой, когда ты точно знаешь: молния уже в небе, просто её ещё не видно.
Он не рассказывал никому о том, что случилось ночью. Даже Лёхе — хотя именно он первым сказал про стук и не смотреть. Просто молча прожил день, как автомат.
Вечером, спустившись на кухню, он увидел объявление:
Внимание! Сообщите вахтёру, если вы что-то слышали о студентке из 908-й. Последний раз её видели вчера днём. Просьба сохранять спокойствие.
— Администрация общежития.
Никита вчитался в номер — 908-я. Этаж тот же. Значит, прямо через две комнаты.
На кухне было двое ребят. Один сказал:
— Она, вроде, Настя… Тихая такая. Странная, но нормальная.
— Говорили, что ей кто-то в окно стучал, — пробормотал другой.
— Да бред. Девятый этаж. Кому туда стучать? — засмеялся первый, но в голосе уже не было уверенности.
Никита посмотрел на них. Они не знали. Не верили — как он. Вчера.
Он взял чай и вернулся в комнату. Запер дверь на ключ и закрыл окно плотно. Потом заклеил штору канцелярскими зажимами — чтобы точно не отдёрнуть случайно. Сел за стол. Но не мог сосредоточиться.
В голове крутилось:
"Если увидишь его — будет поздно."
Сон
На следующую ночь ему приснилось, что он стоит в коридоре общежития. Всё вокруг размыто, тускло, будто свет льётся через грязное стекло. Он идёт босиком. Двери — закрыты. Одна приоткрыта: 913-я.
Он заглядывает. Комната пуста. Но на кровати — вмятина, как будто кто-то только что встал. И снова стук — изнутри стены. Медленный, глухой.
— тук… тук… тук…
Он разворачивается и видит: в конце коридора кто-то стоит. Высокий силуэт. Неясный. Без лица. Просто тень, вытянутая вверх, как фонарный столб.
Никита пытается отступить, но ноги не слушаются. Силуэт идёт. Беззвучно. И тогда всё темнеет.
Он просыпается с криком.
На часах — 03:12. Всё вокруг в порядке, только сердце стучит, как молоток. И в этот момент — гулкий звук из коридора. Будто кто-то прошёл мимо двери.
Медленно, с шагами… слишком длинными для человека.
Он не выходит.
Свидетель
Днём он подошёл к Паше — тому самому парню, который когда-то резко ушёл, услышав вопрос про 913-ю.
— Слушай, — начал Никита, — ты ведь жил в 913-й?
Паша взглянул на него. Потом тяжело выдохнул и кивнул:
— Полгода назад.
— Что там случилось?
Паша колебался. Потом заговорил глухо:
— Я жил с Ромой. Всё было нормально. До той ночи.
Он тогда сидел допоздна, учил что-то, я спал. Потом проснулся — он стоял у окна. Просто стоял, смотрел. Я спросил: «Чё делаешь?»
Он не ответил. А потом — улыбнулся. Такой улыбкой, как будто… его больше нет внутри.
— И что?
— Он лег, как обычно. А утром — исчез. Без следа. Вещи на месте, телефон — на зарядке. Только окно — открыто. С девятого этажа. Но на земле — ничего. Ни тела, ни крови.
— Ты видел?
Паша долго смотрел на него. Потом тихо сказал:
— Я тоже слышал стук. До этого. Но не посмотрел. А он — да. Вот и всё.
Никита почувствовал, как внутри всё сжалось.
— Ты тоже его видел?
Паша не ответил. Только ушёл, бросив:
— Если услышишь голос — не отвечай.
Голоса
На четвёртую ночь стало хуже. Он лёг, но не мог уснуть. Что-то в воздухе шевелилось. Тишина была слишком полной, будто даже город замер.
Потом раздался стук. Не в окно — в дверь.
— Никита… — прозвучал голос. Тихий, женский. Знакомый.
— Это я, Настя… открой, пожалуйста…
Он сел на кровати. Сначала — облегчение. Живая? Вернулась?
Но потом понял: она не могла стоять в коридоре. Её не было трое суток. Все уже обсуждали, что её могли увезти, что полиция ищет. И ещё... голос был неестественно ровный. Без интонации.
— Никита… ну открой…
Он не двигался. Голос стал настойчивей:
— Я знаю, что ты там. Почему ты не отвечаешь?
А потом — шорох у окна. Как будто кто-то полз по стеклу. Скреб. Медленно, осторожно. И снова стук:
— тук… тук… тук…
И голос у окна — теперь уже мужской, глухой, будто из гроба:
— Никита… посмотри…
Он закрыл уши руками. Лёг. Закрыл глаза.
Голоса продолжались. Один за другим. Кто-то звал. Кто-то умолял. Кто-то плакал. Он лежал под одеялом, весь в поту, с закрытыми глазами.
Только к рассвету всё стихло.
Исчезновение
На следующее утро исчез ещё один — Серёга из 914-й. Его последний раз видели на кухне, в наушниках. В комнате — опять окно приоткрыто. Всё остальное — на месте. Словно просто растворился.
Общежитие загудело. Кто-то собирал вещи. Администрация ходила с бумажками, просила не распространять слухи. Но студенты знали: это уже не совпадение.
— Это окно, — говорил кто-то. — Оно… не просто стекло. Это как граница.
— Он смотрит оттуда, — шептал другой. — И если ты встретился с ним взглядом, он уводит тебя.
Лёха начал собирать вещи.
— Я ухожу, — сказал он Никите. — Нафиг всё это. Я продержался два года, но теперь он стал ближе.
— Кто он?
— Он приходит за теми, кто остался, когда другие ушли.
— Почему ты не ушёл раньше?
— Я думал, если не смотреть — выживу. Но теперь я слышу его даже днём. В зеркале. В стекле. В отражении чайника. Он повсюду.
— Как его остановить?
— Никак. Только не дать ему войти.
— Как?
— Не открывай глаза. Не смотри в окно. Не говори с ним.
И ушёл.